В тени дракона. Погружаясь во тьму. (Часть - 2)

Глава 76. То самое слово. Тишина… Я погружаюсь в полную тишину… Мир без звуков. Мир без шума. Мир, где есть только я и мои мысли. Ужасный мир. Отвратительный. Не хочу быть тут. Но я погружаюсь все глубже и глубже. Нет ничего здесь. Вообще ничего. Лишь я, мои мысли и отчаяние. Хочется заснуть. Хочется забыться. Хочется исчезнуть и пропасть. Да, так и должно быть. Это будет лучше для всех. Ведь там… - Нет… нет… нет… нет… Нет. Нет. Нет! Нет! НЕТ! НЕТ! НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ! – кричит чей-то голос. – Гарри! Очнись! Пожалуйста! Гарри! Умоляю, проснись! Не спи! Нет! Нет! НЕТ! А-а-а-а-а-ха-а-а-а-а! А? Кто-то зовет меня? Кто-то кричит? Кто-то разрывает тишину и пытается позвать меня? - Нет! Гарри! Не умирай! НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ ОДНУ! А-А-А-А-А-А-А-А-ХА-А-А-А-А! Она зовет меня! Она нуждается во мне! Я должен идти к ней! Я должен вернуться! Туда, где есть звуки! Ну же! Давай! Я тянусь вперед, пытаюсь плыть наверх, но все погружаюсь и погружаюсь в тишину. Слышу, как она плачет, слышу ее боль, и это невыносимо. Этот голос не должен быть омрачен слезами, не должен быть в печали и скорби, только смех и счастливый голос. Только так. - Чер-р-р-р-рт! – зарычал я, пытаясь сопротивляться. – Ну… Что-то холодное касается моей спины. - Жизнь… - прозвучал за спиной искаженный голос, - не прощает отчаяния… Какая-то сила толкает меня вперед, и я устремляюсь к свету… *** - А?! – резко открываю глаза. Некоторое время все было мутным, но постепенно зрение улучшилось. Уже полгода прошло, как и обещала мадам Помфри, очки мне уже практически не нужны, я и без них нормально вижу, но носить их мне нравится, да и стиль менять не хочу. Некоторое время я просто лежал, смотря в потолок и пытаясь сосчитать все трещинки, которые видны на побелке. Да, потолок бы давно стоило перекрасить. - Долго ты еще будешь спать? – прозвучал рядом со мной голос. Повернувшись, я с удивлением увидел рядом со своей кровать Генриетты. Сестра выглядела, как всегда, нахмуренной и недовольной. Кажется, будто насупленные бровки и поджатые губы давно стали частью ее образа очень недовольного воробья. - Доброе утро, - сказал я, садясь и надевая очки. - Уже вечер. И правда. За окном стало темно. - Я так понимаю, с Зовущим разобрались? - Еще вчера. - Ясно, - хмыкнул я. Она продолжила сверлить меня взглядом и выглядела очень недовольной. - Что я еще успел сделать, что ты так недовольна? – вздохнул я. - Умер. - А? - Ты. Умер, - повторила она, выделяя слова. – Тебе в грудь прилетела алебарда и убила тебя. Тут же проверяю свою грудь. Там раны нет. Третьего размера, к счастью, тоже, а то мало ли, что со мной могли сделать. Генни отвела взгляд, пока я занимался поиском ран. Ничего. - И как я воскрес? - Не знаю. Проверяю руки на предмет дырок. Мало ли что. Нет. Хорошо. - Ну чего ты такая недовольная? – вздохнул я. – Говори уже, что тебя опять не устраивает. - Мы не закончили разговор. - А, ты про это, - покачал я головой. – Ну и что ты хочешь узнать? - Почему ты это делаешь? – уже спокойнее спросила она. – Мы лишь номинально родня, и это, все что нас связывает. Ты не обязан… - Генни, прекрати, - закатил я глаза. – Хватит уже выдумывать себе всякие глупости. Мы не дальние родственники, а прямые. У нас одни родители, и мы связаны друг с другом. На словах о «связи» она слегка дернулась, но виду постаралась не подавать. - Хочу я или нет, но ты моя семья. Да, я зол на тебя и все еще обижен, но твоя жизнь мне важнее, чем моя обида. Если ты погибнешь, то я не смогу на тебя злиться, а потому и пытаюсь не дать тебе помереть, - усмехнулся я. – Поэтому хватит уже ворчать или искать везде подвох. Она ответила не сразу, а некоторое время молчала. Лицо ее из напряженного и сердитого стало чуть спокойнее. - Это глупо, - вздохнула она. – Но не рискуй так больше. Некоторое время я молча смотрел на нее и думал над тем, что сказать. Мои слова не убедили ее, а потому… *** - Это глупо, - вздохнула она. – Но не рискуй так больше. Внешне Генни выглядела спокойно, но внутри кипела и выла благим матом. - «Черт, черт, черт, это не то, что я хотела сказать!» У нее был план разговора, где она хотела спокойно обсудить все вопросы с Гарри, но, когда он проснулся, она испугалась и опять приняла позу «обиженки» и начала грубо с ним разговаривать. Она не хотела этого, но ничего с собой поделать не могла. - «Ну вот, он опять считает меня грубиянкой, - расстроилась Генни. – А я ведь хотела как лучше». Возможно, в следующий раз ей удастся нормально поговорить с ним и он все же скажет, что означают его слова. Она ведь так и не понимала этого, и все, что ей хотелось, чтобы он опять не пострадал. - А вот фигушки тебе, - неожиданно заявил Гарри. - А? – она уставилась на него. - Не рисковать? Ты серьезно или у тебя шутки такие? – приподнял он бровь. – Как я могу не рисковать, когда ты постоянно влезаешь в неприятности и подвергаешь себя глупому риску? Ты же растяпа, которую каждый раз приходится спасать и которая сама толком ничего не может. Да если бы не я, тебя бы давно василиск сожрал. - Че-че-чего? – офигела она от его слов. Она всякой наглости ожидала, но это уже даже для нее было перебором. – Ты что несешь?! - Что несу? А ты как думаешь? – усмехается Эванс. – Именно из-за того, что ты такая неумеха, мне и приходится подставляться, чтобы спасать тебя. И я дальше продолжу это делать столько раз, сколько понадобится, пока ты не научишься быть осмотрительной и внимательной. Я буду и дальше подставляться под смертельные опасности, пока ты, маленькая, глупая сестренка, не станешь достаточно сильной, чтобы справляться со всем этим самостоятельно. - Ты… ты… ты… - начала она закипать. Она тут пытается быть с ним вежливой и заботливой, а он опять все переводит в шутки и конфликты. – Ты… - Я, я, я, - закатил он глаза. – Говори уже по-человечески. Не як же. - Да как ты смеешь?! – окончательно взбесилась она. Она тут же схватила его за грудки. - Ах, ты, придурок! Не смей говорить мне такое! – озверела Генриеттта. – Какое право ты вообще имеешь делать все это?! - Все просто. В следующий миг его рука опускается на ее голову и начинает гладить по волосам. - Потому что я – твой брат, - произносит он. Генни застыла, глядя на его теплую улыбку и глаза, смотрящие на нее со странной заботой и нежностью. Так на нее смотрела только тетя Меда или Нимфадора, как кто-то близкий и желающий добра. - Глупышка, - говорит Гарри. – Ты же моя семья, моя маленькая глупая сестренка. Ты самый дорогой человек для меня. Как же я могу не защищать тебя? Моя любимая и милая сестра. Эти слова отдались громким гулом в ее голове, и в груди разгорелся настоящий огонь. То тепло, что она испытывала рядом с ним, неожиданно стало в разы сильнее. Внутри нее будто что-то щелкнуло, какой-то переключатель, что до этого был скрыт от нее. - Ду-ду-ду-ду-у-у-у-рак… - с трудом произнесла она, заливаясь краской. – Не-не-не смей… мне такое говорить! Глупый Гарри! - Хи-хи-хи-хи, ты такая милая, когда смущаешься. - Уа-а-а, болван! – она отпустила его и тут же отскочила. – Ты просто придурок и не должен такие глупые вещи говорить! - Это то, как я считаю, и отказываться от своих слов не собираюсь. Ты можешь ненавидеть меня, можешь презирать и считать обузой, но я не откажусь от своих слов, Генриетта. Я понимаю, что тебе противен такой, как я, и ты не выносишь моего присутствия, но придется тебе смириться с этим. Она слышала его слова и никак не могла поверить этому. Внутри нее бурлил настоящий вулкан эмоций от дикой радости до неистовой ярости. Она злилась и пела от счастья, она танцевала и нежилась в тепле и в то же время горела в гневе. Эти эмоции захлестнули ее, и она уже не могла их держать в себе. Генриетта заскрежетала зубами, а затем выдала на одном духу: - Ты, ты, ты… придурок! Вот ты кто! ТЫ САМЫЙ ХУДШИЙ ПРИДУРОК, БРАТ! Наступили гробовая тишина после ее слов. Гарри шокированно посмотрел на нее, и в его глазах было полное недоумение. Генни тут же замерла, осознав, что ляпнула не подумав. - «Нет, я, что опять его обидела? Черт, я не хотела этого!» Он же смотрел на нее с открытым ртом. - Ты… - прошептал он. – Ты… Ты… назвала меня «братом»? - А? – вздрогнула она. – Нет. - Ты точно сказала это, - улыбнулся он. – Я точно это слышал. - Нет, тебе послышалось! У тебя проблемы со слухом, и вообще ты головой ударился! Я никогда бы не сказала этого слова! – пыталась она глупо оправдаться, так как никакие логичные доводы в ее сознание не приходили. - А я точно слышал, как ты сказала это. - Не было ничего такого! - Да, ты сказала «братик». - Я не говорила этого, я сказала бра… уй! – тут же заткнулась она, осознав, что попалась на уловку. Гарри же улыбался широченной улыбкой, и эту счастливую лыбу так сильно захотелось разбить кулаком. Как же он сейчас бесил ее! - Гра-а-а-а-а! Все! – заскрежетала она зубами. – Отдыхай! С этими словами она развернулась и потопала прочь из Больничного крыла. - Спокойной ночи, сестренка! – пожелал он. Та не обернулась и быстро убежала, по пути едва не сбив с ног Паркинсон. Генриетта добралась до общежития. Окружающие, видя ее настроение, обходили стороной и не мешали. - Придурок, какой же он придурок, - ворчала она. Быстро разделась и улеглась в постель. – Взял и сказал, что я… самый… дорогой… для него… человек… - последние слова она прошептала краснея до кончиков ушей. – Глупый Гарри. Зарывшись под одеяло с головой, свернувшись клубочком под несколькими покрывалами в свое безопасное и уютное место, где она могла не бояться никого и хоть немного расслабиться. - Глупый брат…