Из истории Розы Уотсон

      Розамунда Мэри Уотсон родилась в 2006 году, в феврале. Ее мать, Мэри Уотсон, умерла почти год спустя после ее рождения, и она отлично знает что ее убийцей была Вивиан Норбёри, которая умерла в 2010 году — «сердце старушки не выдержало», как зловредно иногда говорил ее папа-Шерлок, поднимая Розу на руки. Роза уже не маленькая — семь лет ведь, вы серьезно? , — но папа-Шерлок все еще поднимает ее на руки, любит носить так, иногда позволяет посидеть на шее. Папа-Джон смотрит на это с легкой улыбкой на губах, позволяя играться — и семилетняя Роза, и далеко-не-семилетний Шерлок видят в ярко-зеленых глазах папы-Джона небольшую грусть, когда он смотрит на них, и как-то Роза спросила об этом своего второго папу, получив в ответ короткое «Мы еще это выясним, Розамунд».       Розамунд является родной дочерью Джона Уотсона, который стал вдовцом после смерти Мэри, и Роза находит своего отца очень странным. Иногда она не понимает, почему все считают странным такого замечательного папу-Шерлока, который очень умный, и учит Розу узнавать о людях все методом дедукции, когда папа-Джон намного, намного страннее. Все считают, что папа-Шерлок младше папы-Джона, но Роза живет в семье Уотсон-Холмс, и иногда замечает, как папа-Шерлок в защищающем жесте обнимает папу-Джона за плечи, притягивая к себе, целует в висок — и папа-Джон будто молодеет немного, морщины на лбу и возле губ разглаживаются, и вместо называемой инспектором Лестрейдом цифры «Сорок Три», он выглядит лет на тридцать-тридцать пять. Роза считает это очень странным, но папа-Шерлок любит такие моменты, и она сворачивается калачиком возле них, на диване, положив голову на ноги сидящего на коленях папы-Шерлока отца.       Она любит своих отцов. Любит их дом на Бейкер-Стрит 221Б, второй этаж, отведенный им. Любит баловаться в подвальной части, считая это место своим штабом, и иногда удивляется, что там нет мха и запаха плесени, как в первый раз, когда она пробралась сюда. Любит Миссис Хадсон, совсем старую женщину, крестную, которая иногда покупает ей кукол, — которые становятся жертвами тяжелого насилия, суть которого и чьих убийц Роза должна найти, потому что ее мечта — стать как папа-Шерлок! , — готовит медовое печенье и вкусный-вкусный чай. Любит дядю Майкрофта, который сладко улыбается, носит с собой зонтик, и дарит дорогие, — и практичные, чего таить, — подарки, называя семейной гордостью.       Иногда Розе кажется, что она больше Холмс, а не Уотсон, несмотря на светлые мамины волосы, мягкие отцовские черты лица, и ярко-зеленые, как у отца, глаза. Волосы у нее кудрявятся, и она хотела бы надеяться, что это от папы-Шерлока, чьи темные волосы тоже очень кудрявые, но она спрашивала у папы-Джона. Крестный папы-Джона, который сын сестры бабушки папы-Джона, — Роза умная, конечно, но она иногда сипло вздыхает от того, как это тяжело, и путается во всем этом, потому что папа-Джон никогда не называет имен, — был таким же кудрявым, как и вся его семья, к далекой древности. В такие моменты он с ностальгией вздыхал, гладил ее по волосам, и прикасался лбом ко лбу — Роза считала такие моменты самыми странными, и самыми приятными, таинственными, потому что в глазах папы-Джона она видит неясные силуэты, мерцающие в зелени. Тогда она молчит, смотря в его глаза, и не может отвести глаз, ощущая легкую усталость и умиротворение.       Больше всего Розе нравятся дела папы-Шерлока. Папа-Джон не одобряет этого, он грустно качает головой, смотря, как Роза распутывает дела с папой, делясь своими, неполными и глупыми, а иногда — весьма разумными догадками, но папа-Шерлок счастлив и горд. Это весело, это интересно — Роза ощущает себя умнее, чем ее одноклассники, такие глупые и все еще играющие в куклы, в то время как Роза ищет злодеев, как настоящий рыцарь. Или детектив-консультант. Не редко выходило, что пока папа-Джон работает в больнице, а Роза с папой-Шерлоком сидели в кафе, папа подрывался, беря Розу на руки, и гнался за кем-то, или бежал куда-то. И Роза привыкла, Розе нравилось это — думать много, быстро и тяжело. И иногда в такие моменты происходило что-то странное — тот, за кем они гнались, неожиданно упадет, женщина, что помешала им бежать, неожиданно сменит цвет волос. Или, например, кэб который ехал быстрее и не хотел останавливаться, неожиданно останавливается против воли водителя.       Роза хотела бы верить в волшебство, но это антинаучно. А папа-Шерлок, как назло, молчал. — — - — - —       В одиннадцать лет, Роза считает себя такой же странной, как и ее отец — далеко не Шерлок. Потому что папа-Шерлок очень понятный — он знает химию, он гений, он знает все обо всех — папа-Шерлок кумир на всю жизнь, человек, чей пример для Розы — далеко не пустой звук, авторитет. Папа-Джон только слегка улыбается, когда Роза делает эти странные антинаучные вещи, и тихо объясняет, что делать, если все слишком тяжело. Он выглядит таинственно и, — стоит признать, — волшебно, показывая, как пользоваться странной силой, никогда не называя ее «Магией», но Роза понимает. Она складывает руки лодочкой, выдыхая горячий воздух, когда между ладоней загорается небольшой, размером с теннисный мячик шарик света. Он учит ее жестами призывать порыв воздуха, и усилием воли путаться в ногах людей. Папа-Шерлок иногда сидит на таких «Уроках» рядом с папой-Джоном, смотря на это волшебство спокойно, с легким восторгом — переплетает с папой руки, и хвалит Розу за сообразительность и силу.       А в середине лета, в дверь на Бейкер-Стрит 221Б стучатся. Роза в этот момент читает физику, сидя под боком Шерлока, который томится от скуки, смотря в потолок. Роза одета в темно-синюю пижаму, а Шерлок — в серую, и они оба игнорируют весь мир, даже не думая среагировать на вежливый стук в дверь. Хотя Роза прислушивается, что стук несильный и легкий, скорее всего, это женщина, пускай и несколько самоуверенная. Джон в это время читает газету в любимом кресле, уже в футболке и брюках, потому что через два часа ему выходить на работу. Дверь открывает Миссис Хадсон. Роза уже не читает, прислушиваясь к разговору.       — Здравствуйте, могу чем-то помочь?       — Добрый день. Я к Розамунд Мэри Уотсон. — голос незнакомый, но определенно женский, и весьма самоуверенный. Роза хмурится, потому что самоуверенные люди ее бесят. Папа-Джон хмурится, и это больше похоже на волнение. Миссис Хадсон что-то отвечает, но женщина перебивает быстрее. — Мне очень нужно, и это определенно важнее многих дел. У меня еще два ребенка на очереди.       Спустя всего минуты две, дверь в их гостиную резко и без стука открывается, и Роза не может сдержать любопытства, посмотрев на вошедшую. Папа-Джон тоже посмотрел на нее, но в искристо-зеленых глазах отца было неодобрение и хмурость, а папа-Шерлок просто игнорировал все это.       Женщина среднего роста, молодое лицо — выглядит на тридцать-двадцать пять, почти как ровесница папы-Джона, когда тот успокаивается рядом с папой-Шерлоком. Кожа чуть темнее чем у других, возможно, она в каком-то там поколении негритянка, это бы объяснило высокую кучерявость и пышность темно-каштановых волос, которые достигали лопаток и были распущены. Не слишком удобно. Пальцы рук у женщины длинные, музыкальные, определенно привыкла пользоваться указкой — учительница, скорее всего? Лицо серьезное, чуть усталое, и будто кричит «Я — права, а вы — нет!». На пальце — кольцо, золотое, но будто потертое — не новое, скорее всего, фамильное. Женщина была одета в черные строгие брюки и темно-красную рубашку.       Женщина Розе уже не нравилась. И общаться она не хотела.       — Здравствуйте, — кивнул Джон, поднимаясь, как он иногда делал, если считал кого-то возможной опасностью. Это было будто предупреждением, и Роза переместилась на другую сторону дивана, подальше от гостьи, как всегда делала в случае опасности. — Могу я вам чем-то помочь? Вы пришли к Шерлоку?       — Нет, я пришла к Розамунд Мэри Уотсон и ее родителям, чтобы уведомить о зачислении в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс, — произнесла женщина, хмурясь, и требовательно спросила. — Вы — Джон Уотсон, отец Розамунды?       Роза понимала — происходит нечто странное, и она определенно не счастлива этому. — — - — - —       «Хогвартс — лучшая Магическая школа в Британии!», «Вашей дочери будут открыты дороги во многие отрасли профессий в Магическом Мире после семи лет обучения. Конечно, там также есть каникулы, летние, Рождественские и Пасхальные», «Обучение платное, семьсот галеонов за семь курсов, и также покупается канцелярия для обучения. Завтраки, ланчи, обеды и ужин будут оплачены из каждых сто галеонов в год», «Один галеон — пять фунтов», «Я — профессор Трансфигурации, Гермиона Джин Грейнджер-Уизли, можете обращаться ко мне просто «Миссис Уизли», мистер Уотсон», «Хогвартс — самое защищенное место во всей Англии»…       Роза слушает все это краем уха, найдя весьма безопасным место возле папы-Джона, позволив себе чуть сжаться, сидя на его коленях, пряча голову в плечо — «Не стоит смотреть в глаза опасным людям, Роза, хорошо?». Папа-Джон в защитном жесте обнимает ее за плечи, иногда спрашивает что-то, но больше всего спрашивает папа-Шерлок, буквально изводя женщину вопросами.       «Вы можете сходить со мной, когда я буду провожать еще четырех детей в Косой-Переулок», «Не так давно была война. Она, конечно, закончилась нашей победой. Вам не стоит переживать», «Есть ли у вашей семьи волшебники?», «Кто мать мисс Уотсон?».       — Да, в нашей семье есть волшебники, — произнес папа-Шерлок, чуть усмехаясь. Карие глаза профессора Уизли расширились в удивлении. — Джон — маг, пускай давно не практикуется. Как и его семья.       — Вы учились в Хогвартсе? На каком факультете? — сразу же спросила женщина. Розе было также интересно, она даже подняла голову, чтобы посмотреть на лицо отца.       — Да, я учился в Хогвартсе, — в глазах отца появилась легкая боль, И Роза прижалась к нему сильнее, пытаясь выразить поддержку. Она знала, что плоха в словах — намного хуже многих детей, ее одногодок, и пускай была умна, социальная составляющая ее жизни была почти такой же, как у папы-Шерлока. — На Гриффиндоре. Было слишком шумно, — произнес Джон, погладив Розу по голове, и посмотрев на нее. — Как думаешь, милая, тебе бы подошел факультет самых умных, или самых хитрых? — — - — - — -       Розамунда Уотсон всегда любила свою семью, и уверена, что будет любить так же долго, как и папа-Джон любит папу-Шерлока. Один раз, Роза попросила пап рассказать, как они познакомились, и была удивлена историей.       Папа-Джон рассказывал о том, что недавно вернулся с Войны, и не знал, что делать. Встретил человека, с которым мельком познакомился, и неосторожно рассказал о поиске квартиры. Как тот привел его в больницу, и познакомил с Шерлоком Холмсом, на тот момент «Удивительно-гениальным идиотом, не знающем, что сначала говорят «Добрый день», перед просьбой» и тетушкой Молли, которая дарит Розе в подарок разные органы мертвых людей. Розе Хупер нравилась. Отец рассказывал о том, как Шерлок рассказал половину истории Джона, удивив того, и наконец рассказал адрес, где они будут жить. А потом у них появилось Дело. Роза читала об «Этюде в Розовых Тонах», и стоит сказать, что ей нравился литературный стиль, рассказ, название и слог папы. Читать было правда интересно.       А папа-Шерлок рассказывал о том, что в тот день он проводил один из экспериментов в морге, когда его знакомый привел папу. Он потратил не более пяти минут, чтобы полностью просканировать отца, найти его весьма интересным и неплохим соседом, тем более что в нем была Тайна, с большой буквы. А папе-Шерлоку Тайны нравились. «Я сразу понял, что Джон мне понравится, Розамунд. И был прав, верно?». После таких слов, он неизменно получал тычок в щеку от папы-Джона, но тот неизменно ласково улыбался.       Роза думает, что если она — «Шерлок Холмс» в своем поколении, тогда она нашла своего Джона.       Это случилось, когда она, с группой других детей-магглорожденных и их родителями, а также своими родителями, пришла в Косой-Переулок. Вместе с ней шло четыре ребенка, одна девочка и три мальчика. Эмили Роуз, Джеймс и Гордон Брэддинсы, а также Томас Асверс, и последний, судя по всему, был из неблагополучной семьи, держась чуть в стороне, будучи одним. Папа-Джон с легким беспокойством иногда смотрел на него, и кажется, решил проявить «чудеса понимания», потому что просто так что-то хорошее такой мальчишка бы не принял, Роза знала. У папы-Шерлока есть сеть мальчишек из улицы или неблагополучных семей, которые тоже не принимали никаких подачек и подарков, и вели чисто профессиональные отношения, или просто за деньги помогали. И, именно поэтому папа-Джон просто пригласил всех в кафе Фортескью, за свои деньги, которые тот взял из какого-то сейфа в банке Гринготтс — ни папа-Шерлок, ни Роза, за ним тогда не шли.       Но, говоря не об этом — Роза по-те-ря-лась. Ее неожиданно толкнули, компания пошла вперед дальше, и больше она их не видела — и ей бы запаниковать, как нормальной девчонке, но Роза была слишком «Холмс» в душе, и просто пошла назад, к банку, где ее можно было заметить, если она была бы на лестнице. И именно тогда, когда она сидела на лестнице, поправляя темно-зеленое, в цвет глаз, платье, к ней подошло трое незнакомцев.       Один из них — высокий мужчина с платиновыми волосами, правильными чертами лица, и серебристыми глазами. Одет он, как и его семья, был дорого, в руках держал трость, и был волшебником, — судя по легкой надменности и гордости, весьма вероятно, чистокровным. Рядом с ним была женщина, с золотыми волосами, добрыми голубыми глазами, в платье, которое было в моде во времена молодости Королевы Елизаветы. И мальчишка, ее, Розы, возраста, с такими же платиновыми волосами, чистыми голубыми глазами, и искренней улыбкой — он выглядывал из-за спины своего отца, изучая девочку взглядом.       — Мисс, что-то случилось? — спросил мужчина, чуть прищурив глаза. Розе показалось, что взгляд мужчины держался именно за ее глаза, будто найдя их знакомыми.       — Я потерялась, сэр, — спокойно произнесла Роза, чуть пожав губы, и посмотрев на толпу. Вдалеке было видно, как ее отцы бегут в ее сторону, но до этого еще минут семь. — Но не стоит волноваться, папа уже бежит сюда. Думаю, вам было бы лучше поспешить в банк за деньгами для покупки лекарства для вашей супруги, сэр, — проницательно заметила девочка. Брови женщины удивленно поднялись, а лицо мальчика выражало восторг. Мальчишка Розе уже нравился.       — С чего вы взяли, мисс…?       — Уотсон, сэр. Розамунда Мэри Уотсон, полукровка, — представилась Роза, и заметив мелькнувшую искру разочарования в глазах, поспешила объяснить свои выводы. — Я спрашивала у папы, он маг, что вы очень редко болеете, но белки глаз миссис желтоваты, и пальцы сжаты, будто ей больно. Подозреваю, что ей неприятно быть на воздухе, и ей бы лечиться дома, но почему-то она вышла сегодня. Сначала я подумала о традиции приходить всей семьей сюда, пока не заметила, что некоторые супружеские пары только в качестве одного родителя с ребенком. Забавно, что тот мужчина явно не успевал следить за своим сыном. Соответственно, вы решили сейчас взять деньги, и сразу же отправиться в больницу — вероятно, либо она где-то недалеко, либо вы умеете мгновенно перемещаться в пространстве, что для меня пока антинаучно, но это бы объяснило…       — Розамунда! — раздался крик отца, который сразу же встал чуть впереди девочки, облегченно вздохнув, обнимая ее. Папа-Шерлок встал возле них, с легким укором смотря на девочку. — Хорошо, что ты здесь, — он посмотрел на удивленного Малфоя, и нервно улыбнулся. — Здравствуйте, мистер…? — — - — - —       Роза невольно заправляет за ухо светлую прядь, удивленно смотря в большой альбом, на фотографии выпускников 1991–1998 годов, и переводит взгляд на молодую женщину, Алисию Банс, библиотекаря. Рядом сидевший Скорпиус Малфой с недоумением покосился на подругу, и приподнял светлые брови в вопросе. Роза нахмурилась, вновь посмотрев на фотографию международного героя, по большей части Магической Британии, который на фото выглядел устало, только уголками губ улыбаясь, и лицо его, изможденное проблемами и войной, светлело легкой радостью. Темные растрепанные волосы были неправильно укороченные, будто он ножом отрезал пряди, а глаза… Его глаза Роза видела каждый день на протяжении жизни — в зеркале, на лице отца-Джона.       Гарри Джеймс Поттер был ненормально похож на ее отца, Джона Хэмиша Уотсона.       — Эй, Уотсон, что такое? — удивленно спросил Скорпиус, сбивая с мысли.       — Мой отец — ненормальный, — уверенно произнесла девочка. — И я такая же. Не люблю предрассудки, конечно, как разговоры о том, что Слизерин и Гриффиндор не могут быть друзьями, я вообще плохо понимаю концепцию дружбы, очень уж неопределенный термин предельно неопределенному… — Скорпиус кашлянул, намекая, что это они уже проходили. — Да, прости. Ты, конечно, Гриффиндорец, и мое с тобой взаимоотношение плохо сказывается на репутации в Слизерине, но я ненавижу предрассудки. Это одна из причин, почему я все еще тебя не…       — Уотсон, ближе к делу, — вздохнул Малфой.       — Прости, — кивнула девочка. — Так вот. Шляпа, перед тем как отправить меня в серпентарий, сказала, что я очень отличаюсь от отца, но «В тебе тот же огонек, который позволил ему выжить», и я подумала, что хочу найти его фото. Я не знаю, каким он был в детстве. Ему, вообще, сорок семь, он на три года старше папы-Шерлока, но… Я думаю, он младше. Не младше тридцати пяти, конечно, но все-таки. Сейчас я ищу все возможные варианты, и магия очень путает все планы, но… Он действительно странный, понимаешь? Возможно, потому что он маг. Вы, маги, вообще немного не в себе, но он… Агх, ладно. Пока что я нашла всего пару человек — в 1971 году, Джеймс Поттер, в 1991 году Национальный Герой, Гарри Поттер…       — Если это он, то будет классно — папа все еще ищет его, волнуется за Поттера, — вставил Скорпиус, но Розамунд просто проигнорировала его.       — … в 2004 Энди Ройцмана, — закончила она.       — Ройцман — Лорд Поттер, по бабушке, и вылитый Поттер по внешности. Значит, твой отец Поттер по крови, — заметил Скорпиус. Роза задумчиво кивнула. Скорпиус зевнул. — Поттеров мало, вообще-то. Джеймс Поттер умер, защищая Гарри Поттера от Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть, так что он не может быть твоим отцом. Гарри Поттеру сейчас должно быть тридцать семь лет, но он исчез почти… М… Восемнадцать лет назад, или девятнадцать, я не уверен. Практически сразу после войны. Никто о нем ничего не слышал более, некоторые все еще ищут — как мой отец, или Уизли, которым нужен ключ от «Фонда Гарри Поттера». Чтобы ты знала, гоблины чисто из злорадства поделились цифрой суммы денег в сейфе — свыше трех миллионов золотых галлеонов хранится на имя Поттера, и все это ему пожертвовали другие маги. Пока что он самый богатый человек в Магической Британии. Ну, а Энди Ройцман счастливый супруг Элизабет Ройцман, и у них сын.       — Значит, последний вариант, мой отец — Гарри Поттер?       — Это невозможно, — уверенно произнес Малфой. — Удивительно и невероятно.       — Я в этом уверена, Малфой. Надеюсь, папа-Шерлок знает о том, с кем он живет.       — Что ты будешь делать?       — Выведу его на чистую воду, Малфой. Выведу его на чистую воду и заставлю рассказать Все.