Забывчивость как острая форма хронического невезения

Сегодня Цуна чувствовал себя королём неудачников — только вот обстоятельства обходились с ним далеко не как с монаршей особой. Хоть Реборн и не дал ему проспать в школу, неприятности всё равно сыпались на него дождём. С утра Цуна уже успел уронить свой завтрак на пол, споткнуться о немедленно разревевшегося Ламбо, стать мишенью изобретавшей какой-то новый особо ядовитый кулинарный изыск Бьянки… и забыть сделать домашнее задание по химии. Про придирчивость и злопамятность химика в средней Намимори ходили легенды. Поговаривали, что, единожды поймав ученика с несделанной домашней, он до конца школы злобствовал, вызывая несчастного к доске на каждом уроке и задавая ему бесконечное множество дополнительных вопросов. При одной мысли об этом у Цуны начинали стучать зубы — не каждому хочется становиться мишенью бесконечных придирок и замечаний, да ещё и на ближайшие несколько лет. А самым паршивым в ситуации было то, что, даже если он и попытался бы сделать домашнюю — хотя бы одну-единственную завалящую задачку, — то это не принесло бы ему ровным счётом никакой пользы, потому что химик объяснял настолько непонятно, насколько это вообще было возможно. Именно поэтому Цуна, тяжело вздохнув, отодвинул от себя учебник и улёгся на сложенные на парте руки с сумрачным видом. Что ж, никто и не сомневался, что он опять попадёт… Конечно, был бы рядом Гокудера, то у него можно было бы списать… Но он опаздывал. А даже если бы и был бы в классе вовремя, Цуна не хотел подставлять его (заметит кто-нибудь — беда обоим), да и задачки по химии тот решал настолько запутанным и мудрёным способом, что, спиши у него Цуна, никто в жизни бы не поверил, что он решил это сам. Опять не везёт, да что ж такое. — Привет, чего нос повесил?.. — раздавшийся за спиной ненормально бодрый для утреннего часа голос заставил Саваду поморщиться, а дружеский хлопок по плечу — едва ли не подпрыгнуть. Разумеется, хорошего настроения ему это не прибавило. — Привет, Ямамото… — Цуна повернулся на стуле, кидая взгляд на свеженького, как огурчик, Такеши, на лице которого застыло одновременно радостное и вопросительное выражение. — Сам факт того, что я сейчас в школе, не радует меня. Жаловаться Ямамото не хотелось. В конце концов, это его, неудачника, проблемы, что вчера вечером он настолько заигрался, что забыл сделать домашнюю… Да и чем его друг мог помочь? Он тоже находился не в самых лучших отношениях с химией, да и у Цуны немедленно возникло основанное на опыте подозрение, что Ямамото тоже ничего не решил. Только, в отличие от него, не забыл, а намеренно проигнорировал скучные задачки, от которых «меня вечно тянет в сон». Такеши вдруг подмигнул ему, и Цуна удивлённо заморгал. — Не смог осилить эти скучные задачки, от которых тянет в сон? — беспечно поинтересовался он, слово в слово повторяя цунины мысли, отчего тот на мгновение даже забыл о неминуемой казни за несделанные задания. — Понимаю. Он смущённо — однако не слишком — засмеялся, неловко потирая ладонью затылок, и Цуна окончательно уверился в своих подозрениях. Так и есть, Ямамото снова ничего не сделал, и, судя по всему, его даже не грызла за это совесть. Впрочем, уж кто-то, а он позора точно не боялся. Что ему позор, когда он надежда бейсбольной команды. При мысли об этом, а также о собственном позоре, который неизбежно предстоит ему, если он не предпримет хотя бы что-нибудь, Цуна окончательно скис. Немедленно захотелось домой, в тёплую кровать, закрыться одеялом с головой и выкинуть школу из головы как страшный сон… Но он немедленно забыл об этом, стоило Ямамото, опершись локтем на его парту и наклонившись к нему поближе, негромко проговорить: — Но я знаю человека, который может нас выручить. — И кто же это, интересно? — скептически полюбопытствовал из-за его спины незаметно подошедший Гокудера. Шагнув ближе, он оттёр Такеши плечом, вставая прямо перед партой Цуны. — Доброе утро, Десятый. А тебе я помогать не буду. Последняя реплика была произнесена в сторону Ямамото, причём настолько язвительным тоном, что любой мало-мальски проницательный человек понял бы, что он тут не ко двору, но к Такеши это не относилось. По крайней мере, этот выпад ни на секунду не поколебал его дружелюбия. — Ну и не надо, — ничуть не обиделся он и тут же обезоруживающе улыбнулся Цуне. — Знаешь, у меня есть умная подруга на класс старше, она могла бы нам помочь. Подруга. В памяти Цуны сразу всплыла высокая темноволосая девочка, с которой он часто видел Ямамото в школе и за её пределами. Он, признаться, некоторое время даже думал, что они встречаются, но было непохоже — по крайней мере, вели они себя как обычные друзья. Так оно в итоге и оказалось. В принципе, ничего необычного — для Ямамото-то, с его зашкаливающим дружелюбием… Он мог бы и с девчонкой дружить. Пока Цуна предавался воспоминаниям и размышлениям, окружающая обстановка ощутимо накалилась — как и следовало ожидать, Гокудера немедленно возмутился и лавры помощника Десятого (тут Цуна тяжело вздохнул) отдавать наотрез отказался: — Не смеши меня, женщины ничерта не понимают в химии, да и вообще в науках. Небось твоя подружка зубрит наизусть параграфы, вот и получает свои хорошие оценочки. Знаем мы таких «умных». Последнее слово было произнесено с нескрываемым презрением, и Цуна даже заволновался — а ну как Ямамото разозлится? Не всем придутся по душе подобные высказывания о друзьях, и Гокудере стоило бы об этом помнить… Но, как выяснилось, беспокоился он совершенно зря — лицо Ямамото сохраняло дружелюбное выражение, и в его глазах не было ни тени раздражения. — Если хочешь, можешь пойти с нами и посмотреть, как она решает задачи, — Такеши пожал плечами и беспечно улыбнулся. — Возможно, ей даже удастся тебя впечатлить. Как и следовало ожидать, Хаято даже эти безобидные слова тут же воспринял как вызов. Цуна тихонько вздохнул — Гокудера ему нравился, но временами становился совершенно невыносим, особенно если это касалось Ямамото и его рекомендаций. Порой казалось, что для самозваной Правой руки Десятого босса Вонголы это просто дело принципа — доказать, что бейсбольный придурок в чём-то неправ. А желательно во всём. — Да конечно! — фыркнул Хаято, грохая свою сумку на парту Савады и даже не замечая этого. — Чтобы меня впечатлить, она должна быть гением, так что не траться на бездарную рекламу. Словно показывая, что разговор окончен, он раздражённо передёрнул плечами и повернулся к Цуне, окончательно растерявшемуся и уже всерьёз подумывавшему — а может, ну её, эту домашку? Лишь бы друзья не ссорились, а позориться у доски ему не впервой… — при мысли об этом он не сдержался и расстроенно усмехнулся. — Десятый, давай ты спишешь у меня! Там всё просто! — обращаясь к боссу, просиял улыбкой Гокудера, — и куда за две секунды делась его недовольная гримаса? — и от этой улыбки Цуне стало нехорошо. Он просто представил себе страницы, исписанные мелким бисерным почерком, и кучу выведенных формул, ни на один вопрос о которых он не сможет ответить, и мгновенно пришёл в ужас. Нет, уж лучше ничего не знать, чем торчать у доски и, запинаясь, пытаться объяснять то, в чём он совершенно не смыслит. Почувствовав его настроение, Ямамото нетерпеливо потянул его за рукав: — Пойдём, Цуна! Ал тебе всё объяснит, и в будущем тебе с задачами будет проще! Предложение было хорошее, даже слишком. Особенно если там не будут бить, шантажировать, угрожать… Возможно, всё-таки стоило рассмотреть эту идею всерьёз. «Девочки и объясняют лучше, — подтолкнул себя к верному решению Цуна. — И на промахи реагируют спокойнее…». А, если совсем уж честно, знакомство с подругой Ямамото его интриговало. Было бы ужасно интересно посмотреть на неё поближе и узнать, какая она. Ведь не зря же Ямамото дружит с ней? Гокудера снова негодующе фыркнул: — Сможет объяснить лучше, чем я? Ну-ну. Он раздражённо посмотрел на не отпускавшего рукав рубашки Цуны Такеши, словно собираясь с мыслями, а потом отрезал: — Веди. Уверен, она окажется тупа, как пробка. В глазах Ямамото на секунду что-то мелькнуло, — не то лёгкая ирония, не то просто отблеск от солнечного зайчика, Цуна точно не разглядел. «Лишь бы они не переругались на этой почве», — как мантру мысленно повторил он, и, прежде чем Такеши успел ответить на последний выпад Гокудеры, сказал: — Веди нас, Ямамото… Надеюсь, мы её не особенно напряжём. Его друг улыбнулся — к ужасу Цуны, почти с тем же энтузиазмом, что и Гокудера пару минут назад, но наваждение быстро сошло. — Я как раз хотел вас познакомить, — радостно ответил Такеши, ловко вытягивая из сумки учебник химии с вложенной в него тетрадью. — Идём. Она уже в… Окончание его фразы потонуло в звоне, ворвавшемся в кабинет из коридора. Предательский звонок словно специально подгадал момент, когда Цуна начнёт успокаиваться, и прозвучал для него похоронным маршем. Частых встреч с химиком у доски будет не избежать, — мелькнуло в голове у Савады, стоило ему заметить приблизившуюся к дверному проёму долговязую фигуру учителя, который наверняка сейчас будет отчитывать опоздавших… — Идиот, трепаться меньше надо было, — глядевший в том же направлении Гокудера толкнул Ямамото локтем в бок. — Если из-за тебя Десятый пострадает, я из тебя котлету сделаю. — Прости, Цуна, — обращая на Хаято внимания меньше, чем на жужжащую над ухом муху, Такеши виновато посмотрел на друга. — Я не думал, что у нас так мало времени. Ну и что ему можно сказать? В конце концов, подумал Цуна, я всё ещё сам виноват в том, что не сделал домашнюю… — Ничего, ребята, — он постарался выдавить из себя улыбку. — Мне не привыкать. Последние слова он произнёс совсем тихо, чтобы они его не услышали и не принялись переубеждать, и как раз вовремя — в кабинет широким шагом зашёл химик, не переваривавший ни единого постороннего звука на своих уроках. Одарив учителя пылающим раздражением взглядом, Гокудера подхватил свою сумку и отправился на своё место, за ним, сконфуженно улыбнувшись Цуне, последовал Ямамото. Свободное пространство в аудитории мигом опустело — все расселись по своим партам и затихли. Химик сложил свои книги на стол и зорко, точно коршун, оглядел оцепеневших учеников. Намечает жертву, знали все, и Цуна почему-то не сомневался, кто сегодня будет выступать в роли беззащитной мышки. «Всё-таки я король неудачников», — мысленно простонал он, вновь опуская голову на сложенные руки и буквально чувствуя на себе изучающий взгляд учителя. — Савада, к доске. «Как всегда» Двумя минутами ранее рассеянно пробегавшая глазами свою домашнюю по алгебре Ал Накано неожиданно чихнула — неслышно и почти незаметно, так, что со стороны чихание можно было принять за тихое фырканье. «Неужели простудилась?» — с недоумением подумала она, отводя со лба волосы и вновь утыкаясь в решённые задачи. Словно смеясь над её предположениями, в коридоре ехидно прозвенел звонок.