Back together from pieces

Ручка, проскальзывая, неприятно скрипит по бумаге. Хочется поморщиться, но Дженсен сдерживается. Галстук неприятно давит на горло, но он совершенно необходим к костюму, так что можно только в крайнем случае - слегка ослабить узел. Сидящие напротив передают ему очередную порцию бумаг, он приподымает локоть, подкладывая край стопки под руку, и начинает ставить свою подпись, проводя взглядом по текстам лишь секундно. Джаред рядом кашляет и поправляет манжет. Белая выглаженная ткань скользит по его запястью чуть вверх, на мгновение обнажая сине-багровую кромку. Бах. Распахнутая дверь с грохотом врезается в стену, вышибая кусок штукатурки. Но Дженсен успевает сделать лишь шаг, один прыжок, как руки Джареда ловят его на рывке, останавливая, разворачивая и центробежной силой с размаху тыкая носом прямо в бугристое мышечное плечо. Он шипит - даже в глазах темнеет от удара, и стискивает запястье Джареда свободной рукой. До хруста. - Озверел, - шепчет Джаред. - Теперь вы, мистер Падалеки. Дженсен аккуратно передает новую стопку бумаг направо. Ручка Джареда принимается за дело, выводя одинаковые вензельные J, T, P на страницах, одна за одной, одна за одной. Дженсен слегка откидывается на спинку стула и тут уже не выдерживает - морщится. - Отвали, - кричит он. Джаред прижимает его к стене, больно вдавливая позвоночником о какой-то выступ. Джаред горячий, как печка, его дыханием можно было бы сейчас подрумянивать пироги, и эта мысль заставляет Дженсена выдохнуть, истерически хихикнув, и злостно дернуть коленом, почти попадая Джареду между ног. Почти. Его голова дергается от пощечины; почти не больно, но очень значимо. И жарко, жарко, ужасно жарко, волна жара течет по ногам вниз, вверх, повсюду, екает в щеке, заливает все тело красным, то ли обида, то ли черт знает что. Он поворачивает голову обратно и тут же натыкается на взгляд Джареда. Джаред держит его этим взглядом, как бабочку держала бы иголка, тут не надо никаких наручников и веревок - он пойман, распластан - никуданикуданикуда не деться теперь. Собственное дыхание гулом отдается в груди, сердце колотится, как бешеное. Пять секунд они играют в гляделки. Потом иллюзия спадает, и Дженсен выворачивается, упрямо, как сломавшийся механизм, пытаясь прорваться к выходу. Джаред ловит его снова, сзади, сдергивает с его плеч джинсовую куртку, путает в ней его локти, руки, перетягивает накрепко рукава, Дженсен скрипит зубами от злости и жара. Его веснушки сейчас наверняка горят на покрасневшей коже, как вспышки сверхновых. Джаред точным несильным ударом подламывает ему колени, опуская на пол - колени стукаются о жесткий пол без ковролина, расцветая новыми синяками - и обходит его спереди. Удерживает за плечи. Вдох. - Вы бы хотели воды? - спрашивает появившаяся откуда-то сбоку секретарша, - кофе? Может быть... - Воды, если можно, - говорит Дженсен, поспешно отводя взгляд от ее хищного выреза. Офисная одежда продумана до деталей, вплоть до таких, разумеется. Наряду с тонкой оправой очков и идеально гладкой прической. - Газированной? - Джаред рядом автоматически чуть качает головой. - Негазированной, - отвечает Дженсен, облизывая губы. Губы пересыхают сразу. Дженсен упрямо задирает голову. Джаред отпускает его плечи, погружает пальцы в его короткие волосы, второй рукой придерживает под подбородок, не нажимая, но и не отпуская. Контролируя. - Добился своего? - спрашивает Дженсен. Джаред не отвечает - сейчас ему и не нужно отвечать. Дженсен выплюнет еще несколько оскорблений и успокоится. Они оба это знают, но Дженсен все равно не может остановиться и продолжает. - Ты можешь победить меня мышечной массой, но это ничего не значит, - рычит он. Мышечная масса не играет тут решительно никакой роли, и они тоже оба это знают. - Ты чертов эгоист! Это неправда. - Я ненавижу, когда ты так делаешь. Это еще большая ложь. Дженсен замолкает, почуяв, что еще немного - и он перегнет палку. И тогда начнется уже совсем другой разговор. Он тяжело дышит, пытаясь унять напряжение, жгущее по всему телу и сосредотачивающееся уже отчетливо ясно между ног. Но это бесполезно, конечно. На его лбу блестит пот, руки вывернуты назад под немыслимым углом, пальцы перепутаны, подмышками сейчас уже все загорится. - Душно, - подает голос Джаред. - Мы почти закончили, - говорит один из сидящих напротив. - Простите, у нас проблемы с кондиционером, - улыбается секретарша виновато, - это все мастера, они... - Келли, - перебивают ее, - нашим гостям это неинтересно. Узел галстука давит все сильнее. Дженсен ненавидит такие места. Он опускает голову, глядя на стол. - Смотри на меня, - велит Джаред тихо. Он снова ловит на себе этот взгляд, тот самый, который приковывает его к месту. Его ресницы дрожат. - Открой, - просит Джаред, но интонация его не содержит вопросительных нот. Дженсен приоткрывает губы. Рука Джареда исчезает из его волос, он расстегивает молнию на джинсах, и тянет голову Дженсена ближе, ближе... Первое теплое прикосновение - всегда как откровение. Дженсен подается вперед. - Вы уверены в своем решении? - спрашивает один из сидящих напротив, тот, что с красным галстуком. - Мы же все подписали, - Дженсен не понимает, чего от них хочет этот человек. - Верно, - говорит тот, - но чисто формально я обязан спросить, как ваш адвокат, мистер Экклз. Вы уверены в своем решении? Это очень существенный шаг. Дженсен поворачивает голову и впервые за минувшие два часа смотрит на Джареда. Джаред слегка улыбается, тепло и ободряюще. Его глаза сияют, и если Дженсен совершенно, абсолютно, безгранично уверен сейчас в чем-то, так это в своем ответе. И в Джареде. - Да, - говорит он, кусая губы, - да, конечно - да. Fin