***
Азирафаэль смаковал свои обожаемые суши, иногда блаженно прикрывая глаза и приглаживая светлые кудри. Змий смотрел на него внимательно, скрывая вечно заинтересованный взгляд за стеклами черных очков. Демон сидел вразвалку, подпирая голову большим и указательным пальцами, лениво потягивая отвратительное теплое сакэ. — Ты даже не притронулся к своей порции, дорогой, — вытирая соевый соус в уголках губ белой салфеткой, обеспокоенно отозвался ангел. — Не любишь угря? — Ненавижу, — усмехнулся демон, подбрасывая палочки для еды в воздух. Поймав одну из них снова, Змий начал витиевато крутить ее меж пальцами, заставляя Азирафаэля увлеченно наблюдать за этим. Легкое движение ловкой руки, и полная доска Кроули встала на место пустой ангельской. Та в тот же миг была всучена ближайшему официанту, с немым приказом убрать это с глаз долой. Ангел удивленно округлил глаза и, Кроули мысленно подметил, очень мило прикрыл рот пухлыми пальчиками. — Наслаждайся, ангелок. Заслужил, — демон допил последние капли сакэ из плоского черного блюдца и полностью откинулся на спинку стула, лениво оставив одну руку вольно болтаться. — Ты мог просто сказать, что мне они понравятся, — поучительно изрек Азирафаэль, принимаясь смаковать вторую порцию. — Ты зря отказался! Это обалденно! — Обалденно? Людской слэнг не вяжется с твоим костюмчиком, — язвительно протянул демон, привычно вышипывая некоторые буквы и усмехаясь. Он даже этим обнажил белые клыки, однако ангел все так же блаженно поедал суши. — Клетка с бабочкой всегда в моде, — ангел поучительно махнул Кроули пухлым пальчиком. — Чистые трусы и носки, вот что всегда в моде! — в ответ парировал демон. — Я ем, дорогой, — ангел бросил недовольный взгляд на демона. — Я все еще знаю, что это ты причастен к тому, что второй носок теряется. Это… — Это самая лучшая моя идея, но проделки со светофорами никто не отменяет, — гордо поднял нос Кроули. По оному его и щелкнули. Несильно, игриво, чтобы заткнуть. — Что это было, ангел? Азирафаэль не ответил. Он продолжил есть. Кроули заткнулся, смотря куда-то на дверные колокольчики, офигивая. Если с извечным обращением «дорогой» он давно смирился и принимал, как должное, то людские повадки у ангела до сих пор выбивали демона из реальности.***
Кроули придавал значение любым касаниям ангела. И все они были невинные, с точки зрения Азирафаэля, но казались обжигающим клеймом для демона. Азирафаэль хватал Кроули за ладонь, когда видел что-то интересное или красивое и вкусное. Он тыкал его в щеку, когда падший забывался и начинал нести гадкие слова в сторону человеческих поступков или слишком задирал нос. Ангел несмело и неуклюже хлопал Кроули по спине, когда они напивались до посинения. Пухлые ручки лохматили рыжие волосы, стараясь сделать что-то «прекрасное», а выходило как всегда… Пару раз мягкие ладони похлопывали демона по животу, и это все сопровождалось словами «Я нашел твои ребра!» По факту не его, а его физической оболочки. Но не суть. Кроули казалось, что тогда ангел, если бы захотел, применил свою неземную силу и надавил сильнее, смог бы прикоснуться к нему сквозь слои одежды и кожи. Эти мягкие пальцы бы вошли в его физическую плоть, как острейший клинок в мягчайшее масло. Азирафаэль бы коснулся его самого, эфирного существа, сгустка неведомой силы, которую сотворил сам Господь. И демон бы замер, стерпел невозможную и всераздирающую боль от прямого вторжения, ведь это его ангел. Это он мог бы ощупывать его духовное тело, скользить по нему своим светом, силясь найти частицы доброты, в которую все еще верил. Всегда верил. Падший вдруг будто увидел со стороны, как стоит перед ангелом, возвышаясь над ним жуткой тенью. Чужая рука светится мягким огнем, скрываясь в его физической плоти. Глаза ангела невинные, испуганные. Он извиняется и вздрагивает каждый раз, когда демон кашляет кровью. Поалевшие губы скрывают за собой испачканный в крови раздвоенный язык и такие же зубы. Тонкие темные струи сочатся из его рта, стекают по подбородку, собираясь в большие капли, и срываются, падают на холодную землю. Ангел снова плачет, силясь вытащить руку из истерзанной его духовным вмешательством плоти, но Кроули не отпускает. Крепко удерживает, пусть его самого уже ведет от боли. Он сам говорит искать лучше, всматриваться и запоминать, а когда Азирафаэль крутит головой в отрицании, усмехается еще сильнее. Желтые глаза показывают, насколько демон ликует и потешается над небесным жителем. Это прямое доказательство того, что в нем не осталось ничего хорошего, ничего «ангельского». Даже самой маленькой крупинки добра не нашлось в истерзанной от падения во тьму душе. Кроули открывает глаза и громко кричит, рвя глотку от усилий и боли. Он настоящий демон… Настоящее зло… Так издеваться над ангелом… Его ангелом… Его другом, соратником, проводником в кромешной тьме безразличия… Тонкие пальцы вплетаются в рыжие волосы и с силой дергают, стараясь этой болью заглушить ту, что гложет душу. Но Кроули не может прогнать из сознания испуганный и заплаканный образ ангела. Мираж. Помешательство, которое разъедает душу, как капли святой воды, на протяжении шести тысяч лет.Кроули слишком больно…
***
Азирафаэль непонимающе хлопает глазами, когда демон обнимает его со спины. Тощее тело костлявое, острое, дрожащее, но руки цепкие, сильные. Они смыкаются в замок на животе ангела. Никто не произносит ни слова. Даже не следует намека на это. Ангел со всем присущим ему пониманием и трепетом гладит демона по голове и вслушивается в тяжелое дыхание близь затылка. — Ты дрожишь, дорогой, — встревоженно отзывается ангел. Его голос подобен шуршанию нежнейшего шелка, он ласкает слух демона вязкой патокой. — Мне приснился кошмар… Снова… — Кроули печально положил голову на плечо ангела. — Я… Ты… Снова… — Тебе не идет путаться в словах, Кроули, — ангел мягко улыбается и все так же поглаживает разбитого демона по рыжим прядям. — Я снова заставил тебя уничтожать себя по ниточкам, — все так же печально отозвался демон. — Я заставил тебя страдать, плакать, убивать себя своими руками. И все ради чего? Просто потому, что хочу доказать, что не тот, кем ты меня вечно называешь… Пухлая ручка легла на щеку демона, мягко и нежно поглаживая. Кроули немного повернул голову и уткнулся в нее губами. — Но сейчас твои слова доказывают обратное, — умиротворенно изрек Азирафаэль. Демону показалось, что его снова обвели вокруг пальца. Ангел развернулся к нему лицом, снова кладя руку на щеку Кроули. Демон же упал на колени и прижался лбом к животу Азирафаэля, ища в нем последнее спасение, которое, возможно, даже не заслужил. — Мы всегда будем на нашей стороне, дорогой… Кроули показалось, что его обняли большими белыми крыльями, даря небывалый покой и блаженство. — Изгнанники Рая и Ада, мы столько пережили, чтобы я точно смог сказать, что ты не тот, за кого себя выдаешь… Падший ангел, который утягивает за собой второго. Какая ирония. Демон обретающий покой под крылом небожителя. Какая глупость. И все же… — Я никогда не поднимусь… А ты не упади, ангел… — демон повержено опустил голову. Ответом ему стал понимающий взгляд и самый нежный, целомудренный поцелуй в лоб, будто мать целует непослушное дитя перед сном. Умиротворению теперь невозможно сопротивляться, как и своей истинной природе…