scars & disappearance

Чимин не бегал по комнате и даже не подумал о шоколадном пироге, что хотел когда-то приготовить. В холодильнике ничего не осталось, а шторы занавешены. Экран компьютера слепил его глаза и казался единственным источником света. Во всех смыслах крылатых выражений. Он смотрел на часы и грустно улыбался монитору, нервно водя мышкой. В голове его было пусто, он думал обо всем и ни о чем одновременно: единственное, что он знал сейчас — он устал. Как и каждый вечер после семи. Он устал, он подавлен, раздавлен, грустен, меланхоличен — Чимин назвал это цикличной депрессией. На часах 23:32, и он пускает негромкий смешок пока в горле скапливается острый ком, который перекрывает доступ к кислороду. И это все до смешного грустно. Чимин закрывает глаза. Наощупь гасит экран компьютера и погружается в полную темноту. Он видит Тэхена. Нет, это вовсе не странно, но Чимин, возможно, не хочет видеть его. Но и хочет. Он не знает. Мы поняли, что Чимин знает только одно. Чиминово сердце схватывает какая-то режущая боль и он жмурится, но образ Кима из головы так и не пропадает. Ему показалось, что боль лишь усилила присутствие парня, но Пак старался об этом не думать. Ким и стал одной из причин его цикличной депрессии и хандры, потому что каждый раз думая об этом рыжем котенке ребра его сжимались в хриплом стоне отчаяния и печали. Чимин не знает точно, как всё-таки работает эта связь Вселенной и двух родных людей, но он не может не отрицать. Ему больно настолько, что он не может приблизиться. Чимин теряет свой свет и не знает, за что хвататься. Черная дыра, которая затерялась в складках плотных штор, пожирала взгляд юноши, заглатывая его с головой, но где-то в душе его подул ветер откуда-то с запада. Он закрыл глаза опять и снова увидел Тэхена. Ким смотрел внимательно, а за спиной его виднелись огромные поля белых цветов. Честно признаться, Чимин в этом совсем не разбирался, а потому названия прекрасным созданиям природы дать не мог. Чимин не успел одуматься. Успел, разве что, просто прочувствовать. Он почувствовал шершавые теплые пальцы на его руке. Они, словно шелк, оплетали сначала его запястье, но затем ныряли и сплетались с его. Кольца холодом своего металла обжигали кожу, и Чимин резко поднял голову и посмотрел Тэхену в глаза. Он плакал. Они оба плакали. Стояли и плакали. Смотрели друг на друга, вдыхали запах сирени, лучей солнца и плакали. Чимин уснул на стуле в его кабинете, порой громко всхлипывая и крепко сжимая правую руку. Ресницы его подрагивали, а грудь вздымалась от каждого рваного вдоха. Тэхен спал на балконе. Тихо и спокойно, лишь изредка подергивая левой рукой. Одеяло сползло, как и теплый плед, но юноша не чувствовал холода. Почему? Даже не могу представить.