Моё любимое украшение

Коннор был идеален. Он был создан, чтобы быть вечно прекрасным неувядающим цветком, совершенным инструментом. Инструментом, украшением, игрушкой. Всё это можно было описать лишь одной фразой — он всё ещё был машиной, спроектированной для человеческого удобства и удовольствия — и это было именно тем, что ему нравилось. Да, иногда у него случались болезненные приступы желаний, которых не должно быть у машины. Но Коннор чаще всего игнорировал их. Потому что в такие моменты, как эти — когда он был подвешен за лодыжки, греясь под ласковым солнцем, окружённый розовыми кустами и стерильной белизной сада Дзен — он чувствовал себя по-настоящему умиротворённо. Коннора устраивало быть машиной, устраивало быть украшением, быть чем-то привлекательным для глаз всего мира. Даже когда его никто не видел. Кроме неё. Это было обязательной частью его визитов в сад. Аманда повелевала ему раздеться, связывала верёвкой, составляя маленькие изящные узелки по всему телу Коннора, вплетала цветы в каждый из них — и подвешивала его на крючке в центре сада. Он был центральным элементом композиции. Свисая вниз головой, с розовыми шипами, впивающимися в кожу, капельками тириума, которые медленно скатывались по его телу и окрашивали в причудливый оттенок синего — Коннор был искренне и полностью счастлив. — Прекрасно, — сказала Аманда. Она никогда не критиковала Коннора во время этих представлений и выражала лишь восхищение. Он был собран для того, чтобы им восхищались. Он выглядел, как она выразилась, прекрасно — и этого слова было недостаточно, чтоб это передать. Коннор молчал — вывода данных от машины не требовалось. Он лишь грелся в ощущениях, которые ему было позволено иметь. Розовые шипы в его коже не регистрировались как боль, только как давление. Он мог бы висеть так вечно, не заботясь о том, что происходит в реальном мире — и иногда он мечтал об этом. Реальность была полна угроз его миссии — а значит, и существованию — реальность была непредсказуемой и волнующей. Здесь ему было комфортно, здесь всё обретало смысл. Он не был чем-то важным, не был человеком — он просто был здесь для удобства и развлечения. — Андерсон ценит тебя очень высоко. Я думаю, что ты его привлекаешь. Я могу это понять, ведь ты совершенно великолепен, RK800. Она рассматривала его. Но не собиралась трогать руками — нет, Коннор существовал не для того, чтобы его трогали. Прикосновения — человеческая вещь, то, чем живые занимаются с живыми. Обилие физических стимулов, типичных для людей, могли сделать его девиантом. И его куратор знала, что лейтенант Андерсон делает его девиантом быстрее, чем можно было ожидать. Коннор был прототипом, самым передовым в своём роде — но какому-то старому пьянице удалось проникнуть ему под кожу, сделать больше похожим на мерзкого человека, чем он был для того предназначен. Этот обряд был необходим, правда. Это должно было показать Коннору его место, показать, что он лишь красивая вещь, на которую приятно смотреть. Аманде нужно было уничтожить всё то, что заложил в него Андерсон. — Ты что-то чувствуешь к лейтенанту Андерсону? — спросила она, и её голос был угрожающе низок, сочился ядом. Коннор сглотнул, решив хранить молчание. Чувство покоя и удовлетворения внезапно оборвалось. Он не хотел думать о Хэнке или о запутанном мире за пределами сада. Он хотел иметь смысл. Программный Сбой ^ ^ ^ Аманда щёлкнула языком. — Позволь мне перефразировать. Ты любишь лейтенанта Андерсона? — спросила она. Теперь Коннор ещё меньше хотел отвечать. Конечно, нет, ведь он был машиной, а машины не могут любить. И всё же он не мог не поёжиться от этого слова. Оно породило неприятное, слишком человеческое чувство в его ядре. Аманда это знала. Коннор продолжал молчать. Тириум стекал на его лицо, и он решил сосредоточиться на этом. Он был создан для выполнения задачи, и развитие здоровых отношений с Хэнком было необходимо для его миссии, чтобы повысить вероятность его подчинения и помощи. Да, это всё. Всё это было на благо миссии. — Ответь мне. Или ты предпочитаешь, чтобы я отправила отчёт в «‎Киберлайф»? Там тебя деактивируют и выяснят причину твоих девиантных мыслей и поведения. Программный Сбой ^ ^ ^ — Я не девиант, — сказал Коннор, намного более уверенным голосом, чем он чувствовал себя на самом деле. Он смотрел прямо перед собой, смотрел на Аманду — и она смотрела в ответ. Он ощущал головокружение, которого не должно было быть. Он был машиной, и его кровоток не должен был влиять на его ощущения, потому что у него не должно было быть ощущений вовсе. Во всяком случае, таких. — Ты создан для того, чтобы служить, а не чувствовать. Помни это. Аманда рассеялась в воздухе, оставив Коннора одного, висящего посреди сада, с тупой болью от шипов в его коже. Кровь стекала по его телу, высыхая и причиняя дискомфорт. Если бы он был человеком, он бы заплакал — но он не мог. Он не был человеком, не был машиной, не был девиантом. Это не было тем, что можно было бы выявить простой диагностической проверкой. Он не знал ответа, и это терзало его. «Кто я?»