Sunshine.

Холодные завывания ветра. Закат, уносящий вслед за собой фиалковые облака и приносящий лишь темень ночного неба. Это бесконечное, глубокое иссиня-черное полотно, забрызганное маленькими точками — звездами. Их слабое мерцание пытается донести до каждого монстра и человека, сидящего внизу на земле, свой свет, привлекает внимание и отчаянно шкребется, чтобы все таки взор двух зрачков мимолетно зацепил их блеск. А они все горят, сгорают, умирают, когда видят, что кто-то все таки посмотрел на них в ответ. Стремятся встретиться с тем, кто сделал их такими счастливыми, а в итоге просто-напросто растворяются в гнете атмосферы. Так печально. Но еще и слишком приукрашено. Это ведь просто большие булыжники невесть откуда пытаются убить нас. Вот так гораздо реалистичнее. Они оба сидят и любуются, как все же происходит смена дня и ночи. Как прохладный вечер приобретает оттенки холодного, темного, ночного времени. Как все вокруг меняется, а они все нет. Они продолжат сидеть здесь всю ночь напролет, не вспоминая о событиях или последствиях таких долгих прогулок. И пускай потом им влетит от общих знакомых, пусть потом те будут долго обижаться — это все временно, а такие моменты, как этот нужно ценить. Он в любой момент может стать последним. — Ты знаешь что-нибудь о созвездиях? — задумчиво спросил носитель одежды в черно-белых тонах. Его гетерохромные зрачки с теми же расслабленностью и спокойствием глядели ввысь, отслеживая невидимые ниточки между лампочками на темном фоне. Вот он как раз таки ничего не смыслил в них. Не знал, как найти полярную звезду, с какой стороны стоит встать, чтобы найти созвездие Стрельца или Ориона. На одних только названиях и был помешан, вспоминая помутневшие картинки выстроенных в голове образов. Ни черта не знает. — Совсем немного, — скелет с золотистой диадемой на черепе зацепился за какую-то мысль и утонул в ней, склонив голову в странном разочаровании. А потом болезненно улыбнулся, кажется, пытаясь скрыть нахлынувшие эмоции и не поддаваться этому в столь приятный момент. Он лежит на бедрах Кросса, который в свою очередь выпрямил ноги вперед и ласково поглаживал чужой череп ладонью. И Дрим не сразу понял, что все эмоции его были на виду, потому и вопрос стал неожиданностью. — Что такое? — с легким беспокойством спросил монохромный, заглядывая в солнечно-грушевые зрачки. Они будто на момент потеряли свою яркость, а после снова постарались вернуть прежний огонек. Но он был совсем не тем. И Мечтатель не нашел смысла врать тому, с кем столькое пережил. — Найтмер часто читал мне о звездах. А я не слушал, — горько добавил он, кажется, находясь на грани от слез. И Икс заметил это, тяжело вдыхая и склоняясь к лбу хранителя, оставляя на нем нежный поцелуй. Через касания многое хотелось передать. Рассказать о силе своей любви, показать невероятное количество тех моментов, которые связывали их, напомнить о каких-нибудь теплых глупостях, заставляющих улыбаться. И перебрав все эти варианты, он остановился... на всех. Снова аккуратно поцеловал в боковую сторону, в надбровную дугу возле одной из глазниц и уже выстроил речь, с помощью которой мог бы помочь возлюбленному справиться с горечью страшных воспоминаний. Откинуть бы это все к черту. Кросс просто хотел бы быть рядом в тот момент, но просто жил в свое удовольствие и знать не знал ни о каких вселенных, яблоках эмоций и их хранителей. Точнее сказать, рабов. — Тише... Забудь. Да, это грустные воспоминания, но подумай о хороших, — мечник надел бодрую улыбку и сделал такое выражение вид, будто прямо сейчас воспроизводит их, но только через свою мимику. — Помнишь, как я пытался помочь Блу с тем маленьким песиком? Как мы гонялись за ним по всему штабу, а тот постоянно выворачивался и оказывался у нас за спиной. — кажется, тихие смешки послышались со стороны златоглазого, и это стало стимулом Кросса продолжать напоминать. — А потом он вовсе сбежал к тебе и стал приставать к Моно. Бедняга. Думал, загоняет его. Ты видел эти испуганные красные глаза? В них прям так и читалось: «Убейте меня или я убью это». Дрим искренне зашелся переливистым смехом, воспроизводя мордочку кота так, как это ему предоставил монохромный. Что-что, а он всегда умел его развеселить в эти тяжелые моменты. И пускай в груди все еще клубились напуганные сомнения, неуверенность и печаль, он быстро смог откинуть их и полностью занырнуть в теплые воспоминания. Улыбка на его лице стала невероятно широкой, так, что Кросс невольно улыбнулся в ответ. А потом вдруг в его глазах появилась некая хитринка и тот склонился к хранителю, становясь куда ближе. — Я люблю тебя, — вдруг признался он который раз за жизнь. Уткнулся в скулу, резко выдохнул, тем самым фыркнув. Честно говоря в таком положении шея начинала ныть, но все же ради нежности мечник всегда был готов потерпеть. Дрим это прекрасно осознавал и слегка приподнял голову для удобства. Хоть это не сильно облегчило тяжесть.... это не имело значения. Важно лишь то, что сейчас они просто сидят вдвоем и наслаждаются теплой компанией друг-друга. Могут без устали говорить о чем-то, осыпаться взаимными комплиментами, миловаться и глядеть на небо. Впрочем, так проходили большинство выходных вечеров, когда никуда не нужно было спешить и они вполне могли позволить себе такие подобия свиданий. Никакой суеты, толчеи, беготни по вселенным и никаких сражений. Только они, атмосфера темного неба, тихий шелест травы и поскрипывание сверчков. — И я тебя, — в ответ улыбнулся хранитель. Кросс приблизился к его лицу и утянул в трепетный, нежный поцелуй. Прижимал чужой череп к себе ладонью и сминал чужие уста под своими. Так приятно и легко только от осознания, что они вместе уже столькое времени. Через любые испытания гордой походкой вышагивали «сухими из воды», запинаясь о мелкие препятствия, и все же продолжая высоко задирать нос. Рядом куча друзей, а спасенные от гнета Найтмера жители всегда были на их стороне, своеобразными союзниками, народным ополчением. Впрочем, вскоре они отстранились друг от друга и все подобные мысли растворились. Он смотрел в блестящие от счастья золотистые зрачки, всматривался в свое отражение, просто наслаждаясь присутствием возлюбленного. И если мечник обдумывал все самое хорошее на свете, то хранитель же зациклился именно на том, что ощутил минуту назад. Если бы не Кросс, он бы попросту не выжил. Устал бы сражаться за жизнь золотого яблока и снял бы с себя ответственность охранять позитивные эмоции. Каким образом — не важно. Главное, что просто вот так сдался. А в итоге, как казалось, в последние дни своей жизни он наткнулся на столь же потерянного монохромного. Страх в глазах, усталость и многочисленные раны. Если же Дрим страдал морально, то Крест и так, и физически, показывая все свои душевные переживания на своем теле. Он протянул ему руку, а получил объятия и рассказ обо всем. Холодный солдат брата открылся ему с новой стороны. Со стороны, с которой больше не хотелось уходить. — Хватит так много думать, — с усмешкой прервал его мысли тот, кто, собственно, и был их причиной. Склонился еще раз и оставил на скуле еще одно касание «губ». — Почему? О тебе ведь думаю, — он услышал лишь польщенный смех. Знал, что Кроссу любой знак внимания будет чем-то очень близким к сердцу. Чем-то, о чём он всегда будет вспоминать, вне зависимости от значения или эмоций, испытываемых в этот момент. И если глубоко в душе внутри него сверкнула искорка удовольствия, то слова он сказал совершенно другие и неожиданные. — Вот и не надо. Не заполняй голову ерундой. — вновь игривость, вот только Мечтатель шутку не оценил. — Еще раз так пошутишь, и мы расстаемся, — наигранно-обозленно буркнул он, пытаясь свести брови к переносице сквозь широкую улыбку. — Эй. Ты же не хочешь, чтобы день нашего расставания был в твой день рождения? — Что? Дрим недоуменно скосил лицо, глядя на то, каким образом вытягивалась улыбка на чужом лице. Кажется, Кросса очень даже рассмешило то, что он совершенно забыл о собственном дне рождения. Естественно. Со всей суетой и постоянным пребыванием лишь в каких-то теплых мыслях или мечтах скелетик совсем забывал о том, как быстро летят дни. Он даже не знал, какое сейчас число в человеческом мире, или же, мире авторов. Значит мечник не мог ошибиться, а это просто Дрим совершенно выкинул из головы столь знаменательный день. — С днем рождения, солнышко, — еще раз поздравил монохромный, тихо усмехаясь. Дрим все еще выглядел удивленно, от того тут же сел на землю и будто еще раз взглядом переспрашивая: «Это правда?» Вместо ответа скелет стал копаться в карманах куртки, все еще пропуская смешки между кряхтениями. Вдруг поймал что-то пальцами в глуби карманов и вытащил, но все еще прятал в сжатой ладони. — Отвернись и закрой глаза. С неизменными эмоциями Мечтатель повернулся спиной к возлюбленному, закрыл глазницы, как и было велено, давая ему возможность делать что бы то ни было. Послышалось звяканье, шорох, и что-то тяжелое упало поверх его груди. Он понял, что глаза открывать уже можно было и опустил взгляд на место утяжеления. А там поблескивал маленький медальончик золотистого оттенка, очень хорошо вырисовывающий фигурку солнце. Зрачки Дрима восторжено блеснули, а на уголках глаз этот же блеск скопировали появившиеся слезы. — Кросс... — Я знаю, он может быть слегка неаккуратен и вообще из достаточно дешевого материала, — начал было тот оправдываться, видимо, слишком переживающий из-за мнения Дрима, — но на деле.... Хранитель резко обернулся к нему лицом и втянул в поцелуй. На этот раз резкий, неожиданный, страстный и выражающий еще более сильную привязанность. Он держал монохромного за череп, притискивая к себе. Пускай он и был удивлен, но на поцелуй ответил и мягко обвил чужую талию, поглаживая каждый позвонок через одежду. Затем они увлеклись. Укорачивая расстояние между телами, Кросс не заметил, как они свалились на траву, и как он пристроился поверх возлюбленного. Его это не волновало. Все было зациклено только на поцелуе и касаниях, а когда они с трудом смогли отстраниться, скелет тяжело задышал: — Тебе... понравилось? — с блеклым румянцем на скулах неуверенно спросил мечник. — Более чем, — уверенно, с бесконечным счастьем в голосе ответил Дрим. Снова обвил шею любимого монстра руками, притягивая к себе и прошептал прямо в губы: — Спасибо. — Все для тебя. Кто знает, сколько еще они продолжали говорить друг другу о силе своей любви. Сколько неприличных поцелуев в шею и в уста было совершено, сколько времени прошло в пустую. Лишь под одеялом ночного неба счастье и любовь переплеснули через края и наполнили их души сполна. Лучшим подарком Дрим считал только их с Кроссом судьбоносную встречу.