Несломленная

— Ты выстрелил в меня. Его собственные слова звучали весьма шокировано для его же ушей, он чувствовал боль там, где стрела пронзила его, кровь стремительно покидала его тело, из-за чего с каждой каплей он стремительно слабел. Но он отказывался смириться с мыслью, что кто-то из его собственной крови и плоти мог сделать это, что кто-то из его детей посмел бы причинить ему боль, а тем более попытался убить его. И все же вот они здесь — Тирион с арбалетом и он с кровоточащей раной. И когда он слушал слова своего сына, он увидел ее. Высокая и смуглокожая женщина, которую он слишком хорошо знал. Элия Мартелл. Непокоренная. Этого не могло быть, она была давно мертва, и ее кости покоились в Солнечном копье, и все же она была здесь; высокая и гордая, одетая в цвета своего дома. Ее платье было разорвано и пропитано кровью, но она все еще сохраняла грацию и достоинство, подобающие королеве. Несгибаемая. Ее улыбка была мягкой, но именно глаза выдавали фальшь ее улыбки. Ее глаза были тверды, как сталь, и такими же темными, как и у ее брата. Она подошла к нему, с каждым шагом становясь все ближе. Казалось, она плыла вместо того, чтобы идти; она прошла мимо его сына, даже не взглянув на него, продолжая улыбаться. А потом она заговорила. — Вы убили моих детей, потому что они стояли у вас на пути; так скажите мне, лорд Ланнистер, каково это — знать, что ваш собственный ребенок убивает вас? А потом ее улыбка стала дикой, и ее одежда сменила цвет с дома в котором она родилась на тот, частью которого она стала выйдя замуж, дом, в котором она едва не стала королевой. От принцессы Дорна до принцессы Семи Королевств и супруги будущего короля. Кровь все еще продолжала пачкать ее одежды, даже на черном цвете, она была видна. Она стояла, все еще ухмыляясь и не двигаясь, наблюдая, как он умирает столь позорным образом. Она была Несломленная, даже в смерти. Затем он посмотрел на Тириона и сказал, направляя свои слова больше к ней, чем к Тириону. — Ты… ты не… ты мне не сын. Но потом она рассмеялась, это был сердечный и веселый смех. Его зрение начало расплываться и становиться черным, и последние слова, которые он услышал, были: — Но, милорд, он действительно ваш сын. И в этом вся прелесть, что справедливость настигла вас от рук вашего собственного сына. Он знал, что Тирион что-то еще говорит, но его слова уже не доходили до него. И в следующий миг все вокруг почернело.