Ah shit, here we go again

Сегодня Эдди увёл его в библиотеку.       — Я согласился помочь чисто потому, что ты мне помог — услуга за услугу — ничего более, — пробормотал Тозиер.       — Конечно, — улыбнулся Эдди. «Только тут услугу оказываю скорее я, ведь в прошлый раз твои волосы познакомились с супом», — со вздохом подумал Каспбрак.       — А разве ты не можешь сам найти то, что нужно? — спросил Ричи. — Я так, просто спросил, может, вдруг тебе нравится, как я выгляжу без очков, и ты не можешь налюбоваться моим очаровательным лицом, а книги — это просто предлог.       Ах, да, Ричи надел линзы — вот вам сенсация. И это, мать твою, чертовски горячо. Потому что Ричи Тозиер был похож на дьявола из преисподней. Не спрашивайте у Эдди, откуда он знал, как выглядит дьявол, потому что он не знал. Но Эдди подозревал, что дьявол выглядит как Ричи Тозиер.       — Ты уже три урока подряд пытаешься нарваться на комплимент, — сказал Эдди. — Тебе реально нужно моё одобрение?       — Ты мог бы хотя бы сказать, что мне идёт.       — Я не люблю врать? — пожал плечами парень.       Они стояли у полки под буквой «D» и искали что-то. Что-нибудь. А если цитировать Эдди пять минут назад, то: «Я хочу почитать что-то для общего развития. Какой-нибудь роман или что-то подобное. Ты не пойдёшь обедать? Если нет, не против сходить со мной в библиотеку, пока миссис Свинтус пойдёт пить чай?». При этом представьте, что Эдди говорил это со своей максимальной скоростью, периодически срываясь на фальцет и заикаясь. А всё потому, что этот дьявол смотрел на него не через очки. И такой взгляд выдержать тяжело. Особенно для Эдди-не-педика-Каспбрака.       — Ну как, коротышка, что-то обнаружил? — спросил Ричи, заставляя неловко отвести глаза и выудить из полки рандомную книгу.       — Пока только присутствие гея слева от меня, — тихо съязвил Эдди, но не остался неуслышанным.       — Я так сильно на тебя влияю? — довольно улыбнулся Ричи. — Понимаю. Моё сексуальное давление увеличивается раз в десять, когда я снимаю свои очки. Даже Бауэрс нервничает. Эдди беззвучно засмеялся.       — Тогда ясно, почему он за тобой бегает.       — Ты в курсе, что ты буквально только что согласился со мной в том, что я сексуальней обычного?       — Боже, Ричи, сходи в церковь и выпей святой воды, — Эдди неловко отошёл к другому стеллажу, слыша чужое злорадство.       — Что, Эдди, хочется залезть на меня сильнее обычного? — над ухом произнёс Ричи, заставляя вздрогнуть, отпрянуть и, прижав руку к уху, забормотать молитву.       — Не делай так, чёрт возьми. Это очень раздражает.       — Тебя? — улыбнулся Ричи, а затем опустил взгляд… туда и произнёс короткое «Или его?».       — Ты сегодня озабоченнее обычного, Тозиер, — прилип к книгам Эдди, стараясь сбросить с себя наваждение. — Так что держи дистанцию. Ричи фыркнул.       — Уточни-       — Постарайся сделать так, чтобы твои атомы не касались моих. А лучше полметра — минимум.       — Как того пожелает принцесса, — поклонился Тозиер. — Когда-нибудь ты закатишь глаза так сильно, что на этом месте образуется чёрная дыра и поглотит всё вокруг.       — Ричи, ты превысил дневной лимит шуток, — недовольно сказал Эдди. — Перестань болтать.       — Ладно, окей.       Эдди наткнулся на шкафчик с французской литературой и немного засмотрелся. Взял первую попавшуюся книгу и пробежался глазами по описанию.       — Глянь чего нашёл, — сказал Эдди.       — Ну-ка?       — Эдмон Ростан «Сирано де Бержерак», — сказал Эдди. — Пьеса. Про чела, который прямо весь из себя поединщик, которому нет равных и всё такое.       — О, это про меня?       — А ещё Сирано комплексует по поводу своего огромного носа и из-за этого боится признаться в чувствах возлюбленной, — продолжил Эдди.       — Понял, не про меня, — сказал Ричи. — Всё, идём перекусить?       — Эм, нет, мне нужно что-то посовременней, — подросток возвратил книгу на место и снова принялся за поиски.       — Хочешь сказать, что мы реально собираемся пропустить весь перерыв?       — Именно.       — А как же твой ежедневный ритуал по поеданию салата? — спросил Ричи.       — Сегодня не хочу. Надоела столовая, — недовольно сказал Эдди, а затем тише добавил: — Надоела школа.       — Библиотека — всё-таки просто предлог? — спросил Ричи, заставляя взглянуть на себя. — Почему бы нам просто снова не уйти?       — Потому что в прошлый раз мы сидели в кабинете директора и писали объяснительную.       — Согласен, занятие не из приятных, — кивнул Тозиер. — И всё же, может, уже перестанешь делать вид, что тебе интересны книги, и мы пойдём отсюда?       — Куда, например?       — На наше место?       И это «наше» заставило Эдди смутиться. «Когда это твоё место стало нашим, Ричи?»       — Разве я не сказал, что не хочу снова оказаться в кабинете директора?       — В прошлый раз нас сдал мистер Задница, сейчас у нас остались только литература и две алгебры. Никто даже не заметит. А если и заметит, то к концу урока уже забудут.       Ричи поправил свои волосы, Эдди в который раз заметил чёрный лак на чужих ногтях. Эдди был удивлён тому, как спокойно относился к подобному сейчас. Рядом с Ричи это всё не казалось неправильным. И это немного пугало.       Эдди до сих пор не верил, что этот человек, самовлюблённый, привлекательный парень, мог просто взять и наложить на себя руки. И главное, из-за чего? Почему? Он не выглядит так, словно издевательства в школе его как-то волнуют. Он умело скрывает свою боль? Или ему действительно плевать? Сегодня он должен был уйти домой. А после исчезнуть.       — Ладно, к чёрту, пойдём отсюда.       — Нам в другую сторону, — сказал Ричи, заставляя Эдди вздрогнуть.       — Нет, я хочу в другое место.       — Ты идёшь в сторону кладбища, если что.       — Ага, — кивает Эдди.       — И чего ты там забыл? «Себя».       — Ничего, я просто хочу кое-что проверить.       — Окей, но мы же потом пойдём в дом, да?       — Да, конечно.       Ричи немного нервничал. Может, ему не по себе от такого странного поведения Эдди? Нет, ну кто захочет пойти на кладбище просто так?       — У тебя там какой-то родственник? — спросил Ричи. — Друг? Эм… Девушка? «Ты, Тозиер».       — Нет, никто, — сказал Эдди.        — Тогда зачем? Ты сатанист?       — Ты всё равно не поверишь, — улыбнулся Эдди как-то грустно. Ещё и погода пасмурная.       — А ты попробуй. Может, я поверю.       — Не-а, Тозиер, это вряд ли.       — Ты, эм… болен неизлечимой болезнью и подыскиваешь себе местечко после смерти? — предположил Ричи.       — Ага.       — Серьёзно?       — Нет, придурок, — посмеялся Каспбрак.       — Тогда… ищешь себе местечко после смерти просто так?       — Какой нормальный подросток будет искать себе-       — Я, — перебил Ричи. — Давно уже присматриваю.       Эдди замолк, чувствуя, что это правда. Потому что Ричи убил себя. Нельзя убить себя просто и внезапно, он, скорее всего, готовился к этому долгое время.       — Умирать больно, — сказал Эдди.       Он старался не смотреть на друга. Он просто чувствовал странный болезненный спазм, возникший где-то внутри живота.       — Говоришь так, будто уже умирал. Эдди беззвучно засмеялся. Чёрт, а он ведь действительно умер и даже помнит, каково это.       — Ты знаешь о человеке по имени Уильям Джеймс? — спросил Эдди.       — Эм… Это как-то связано с балетом?       — Ясно. Если коротко — этот человек заложил теорию о существовании мультивселенных.       — Типа параллельных миров?       — Да, — кивнул Эдди.       — И? К чему это?       — Есть вероятность, что в какой-то из бесконечности вселенных ты мёртв.       — А в какой-то я царь и натурал, я понял, как в мультсериале «Рик и Морти», — говорит Ричи. Но выглядит серьёзным.       — Так вот, — продолжил подросток. — В одной из них меня переехал грузовик, и я умер.       — Ты не можешь знать наверняка.       — О нет, Ричи, поверь мне, я знаю это наверняка, — сказал Эдди. — Я мёртв где-то там и почему-то жив здесь.       — И тебя это гложет? Ты, типа, страдаешь по чему-то, чего, возможно, даже не существует?       — Я уже жил сегодня, — сказал Эдди. — И уже жил завтра. Он развернулся спиной вперёд и продолжил идти, рассматривая чужое лицо. Ричи облизнул губы.       — И ты знаешь, что будет наперед? — невозмутимо сказал Ричи.       — Знаю, но меняю это. Стараюсь менять.       — Хочешь сказать, что в другой вселенной ты поступал совсем по-другому? — спросил Тозиер. — Типа сейчас мы идём на кладбище, а потом пойдём в дом, хотя в другой вселенной мы сделали в точности наоборот? «В другой вселенной мы даже не знакомы».       — Типа того.       — Круто, — сказал Ричи. — Хотя я так и не понял, зачем мы идём на кладбище.       — Навестить кое-кого.       — Кого?       — Тебя, Ричи.       — Ха-ха, хочешь сказать, что я мёртв в той же вселенной, где мёртв ты?       — Именно это я и хочу сказать. Если бы я знал, где похоронен, то навестил бы и себя. Но так как я умер…       — Подожди, ты сейчас это ведь не на полном серьёзе мне это затираешь?       — Я же говорил, что ты мне не поверишь, — пожал плечами Эдди, он снова развернулся и пошёл нормально.       — Ты что-то принимаешь? — спросил Ричи, заставляя закатить глаза.       — Почему вы все думаете, что я что-то принимаю?       — Ну, наверное, потому что ты говоришь, что умирать больно, хотя ты жив и здоров.       — Просто забей, Ричи, ты не поймёшь. Одноклассник фыркнул.       — Как знаешь.       Убедившись в том, что место, где был похоронен Ричи, пустует, они пошли в дом. Тот недовольно ворчал, потому что они шли слишком долго, но Эдди об этом не жалел, потому что прогулка по кладбищу его успокоила. Ричи был жив. Эдди был жив.       — Слушай, Ричи, — сказал Эдди, снова затягиваясь и выдыхая в сторону. — Ты знаешь Беверли?       — Беверли-Хиллз?       — Нет, я не про город. Она учится в нашей школе — её зовут Беверли, — сказал Каспбрак. — У неё короткая стрижка и она рыжая.       — Я видел одну рыжую, — сказал Ричи. — Но у неё довольно длинные волосы, так что, возможно, это не она. А зачем тебе? Втюрился?       — Нет, мне просто нужно с ней поговорить.       — Зачем? Опять твои штучки про вселенные? Ну-ка, и что ей грозит?       — Декстер из футбольной команды.       — Декстер? Ей повезло, я был бы рад, если бы он грозил мне… — мечтательно проговорил Ричи. — Иногда он снимает футболку на тренировках...       — Избавь меня от подробностей.       — Он не твой тип, да?       — Все, у кого есть хер между ног — не мой тип.       — Кого ты обманываешь? Все в школе только и говорят о том, что твой тип — это Ричи Тозиер, — довольно улыбнулся тот. — И мы оба знаем, что это правда.       Эдди сделал затяжку и на этот раз выдохнул в сторону друга, заставляя того замотать руками перед лицом, чтобы прогнать едкий дым.       — Ты жуткая вредина, Эдс, ты в курсе?       — Твоя мама будет переживать, если ты не придёшь сегодня? — спросил Эдди, пока Ричи снова закашлял.       — Хочешь убить меня?       — Да, но я не для этого спрашиваю, — улыбнулся Эдди. Он потушил сигарету об стенку стола, неловко взглянул на Ричи, который что-то рисовал, а затем, вздохнув, произнёс двусмысленное:       — Проведи со мной ночь. Ричи закашлял, но на этот раз не от сигаретного дыма.       — Так быстро? Я думал мы ещё месяц будем просто флиртовать.       — Я не про секс, тупица, — перебил Эдди. — Хочу остаться сегодня. С тобой.       — Звучит как признание в любви.       — Так ты останешься?       — И чем мы будем заниматься всю ночь, Эдди? Ты будешь курить, а я буду уворачиваться? — спросил Тозиер. — Или ты устроишь демонстрацию своих талантов и станцуешь мне парочку балетных танцев?       — Тогда хочешь переночевать у меня?       — Зачем?       Эдди волновался. Он не знал, что ответить. Он просто боялся, что если сегодня Ричи уйдёт, то они больше никогда не увидятся снова. А потом Эдди собьёт машина, и на этот раз он точно не вернётся.       — Эдди, давай начистоту, — сказал Ричи.       Одноклассник развернулся, садясь напротив, не давая отвести взгляд лишь своим видом. Ричи вдруг стал серьёзным, взрослым. Эдди понимал, что стал чувствовать это, что-то граничащее с симпатией и желанием. Ричи был особенно притягателен сегодня.       — Скажи, Эдди, — произнёс тот, нервно облизнув губы, не отводя глаз. — Я нравлюсь тебе? Эдди на последних словах словно уменьшился в размерах.       — Только серьёзно. Без всяких шуток, — сказал Ричи. — Я тебе нравлюсь или ты просто стебёшься надо мной?       И Каспбрак понял, что ему нечего сказать. В голове нет ни оправданий, ни каких-либо слов вообще. Сказать «нет, не нравишься»? И тогда Ричи просто уйдёт? Сказать «да, ты мне нравишься»?       Что сделает Ричи, если Эдди вдруг скажет «да, ты мне нравишься»?       Интересно, есть ли вселенная, где Эдди сказал бы это сейчас? Или, может, вселенная, где Ричи сейчас всё ещё в очках? Жаль, что Эдди знает только вселенную, где их обоих уже больше нет. А может, это всё просто нереально? И Эдди сейчас торчит в какой-нибудь больнице, в какой-нибудь коме, а Ричи как был мёртв, так и остался? Игры воображения? Привязался к человеку, который, возможно, уже не существует?       — Ты так и будешь молчать?       Так много грёбаных вопросов за раз. Эдди впервые задался вопросом, реален ли этот мир вообще или это просто плод его воображения. Даже если нет, почему он думает, что способен заставить Ричи не убивать себя? И если он избежит грузовика, то где гарантия, что его не собьёт какая-нибудь другая машина?       — Я и правда придурок, — вдруг сказал Эдди, заставляя того вопросительно поднять бровь. — Возомнил себя местным Доном Ричи. Тозиер удивлённо смотрел на него, Эдди подтянул колени к себе, пряча в них лицо.       — Как будто я могу всё исправить, — вполголоса сказал он. — Будто я могу на это повлиять. И главное, из-за чего? Из-за тебя или из-за себя? Наверное, ты сейчас думаешь, что за хуйню я сейчас несу, да?       Эдди вылез из убежища Ричи, взял свои сигареты и зажигалку с пола, накинул рюкзак, под чужой пристальный взгляд. Почему Эдди вообще хотел переубедить Ричи? Это его дело. Это его проблемы. Зачем он пытается изменить его судьбу? Чтобы почувствовать себя героем?       — Ни то и ни другое, Ричи,— сказал Эдди. — Я даже не уверен, что это всё реально.       — Подожди, — схватил за руку Ричи. — Что это значит? У тебя всё в порядке?       — Это не твоё дело.       — Почему? — спросил он. — У тебя проблемы?       — Нет, Ричи, — Эдди выдернул руку из чужой и затем удручённо вздохнул. — Просто забей. Мне нужно побыть одному.       — А… Окей…