***
Туманные белёсо-голубые глаза Зейна уже не лазурные, какими они были раньше. Теперь в них не плещется тот дурацкий юношеский энтузиазм быть для других героем и совершать подвиги. Плещется только сам Зейн. И этот Зейн — настоящий, не лгущий самому себе и окружающим, живущий для себя и не строящий свои планы дальше, чем на день вперёд, так как красотка смерть являлась частой спутницей его опасных авантюр. И сейчас Зейн безмерно радовался тому, что не только сама смерть и его собственный диджи-клон проявляли к нему интерес.***
Флинту ещё никогда не приходилось видеть таких волос. Тёмных, пышных, пахнущих чем-то, отдалённо напоминающим гвоздику. На ощупь они мягкие, тяжёлые. Мужчине нравится их трогать, пропуская сквозь пальцы. Амара не любит, когда её волос касаются другие. Но по какой-то причине для Зейна она всегда делает исключение. У сирены красивая кожа шоколадного оттенка. Смотрится ярким контрастом в обрамлении ажурных татуировок, похожих на причудливые извилистые реки, хранящие в себе свет тысячи солнц. Зейн проводит губами по чужой коже рук, повторяя контуры загадочных узоров, целует плечи, переходит на шею, согревая её своим пьяным дыханием. Сминает в поцелуе желанные губы — всё это казалось похожим на иллюзию. И, чёрт побери, — лучше бы это оставалось иллюзией. Прижатая к ложу Амара податлива, чуть напряжена. Её руки отталкивают мягко, а из уст вырывается: — Меняемся. И Зейн точно знает, что означают эти слова. Знает свои дальнейшие действия. Он быстро снимает с себя все верхние слои одежды, полностью оголяя торс. Сколько они уже занимаются подобным? Достаточно, чтобы изучить слабости друг друга. И всё ещё мало, чтобы узнать полностью. Но им хорошо вдвоём. Амара ловко обхватывает его талию ногами и с силой толкает мужчину в сторону, повалив его на спину и победоносно восседая на нём. Она накрывает чужие глаза мягкой чёрной тканью, связывая её концы за затылком некрепким узлом. Грудь Зейна тяжело вздымается, лицо оживляет улыбка-оскал. Мгновение и Флинт чувствует, как руки Амары снова касаются его тела, как они скользят вверх от живота по груди и останавливаются на сосках. Тут уже за работу принимаются чуть грубоватые пальцы, что поочередно играют с ними. В комнате было так тихо, что мужчина мог слышать свой собственный сдавленный глухой стон, который слышался так хорошо, как если бы ему прямо сейчас сказали что-то на ухо. Он также слышал спокойное и собранное дыхание сирены, смешанное с едва сдерживаемым желанием, на которое Зейн вполне мог ответить. Мужчина удивлённо вздохнул, когда понял, что руки Амары сейчас сжали его собственные над головой, а по всему телу словно прошёлся электрический разряд. То были те руки, что женщина использует только в бою, сокрушая своих врагов мистической неистовой силой. Но… по какой-то причине для Зейна она всегда делает исключение. Светящиеся осязаемые призраки рук касались тела медленно и невесомо, словно проводя по нему перьями, заставляя мужчину прикусить губу. Вот одна из них огладила его плечо, а затем грудь. Другая выводила замысловатые, приятно щекочущие узоры на рельефном прессе. Третья изучала шею, а ещё две обхватили бёдра, мягко поглаживая их. Сознание Флинта превращалось в один спутанный хаотичный комок. Его мысли плавились от собственных ощущений, едва успев зародиться, он не смел двигаться, полностью отдаваясь своей напарнице. Всё, что он сейчас ясно осознавал — это почти что болезненная теснота и напряжение в своих штанах. Амара нежно поцеловала лоб мужчины, а затем уделила внимание его губам, отстраняясь в тот момент, когда Зейн уже собрался поцеловать её в ответ. — Да ты никак убить меня хочешь? — хриплым низким голосом молвил мужчина. — Возможно, — сирена тихо усмехнулась, — передай потом смерти, что она опоздала, и теперь жизнь Зейна Флинта в моих руках. Буквально. Агент улыбнулся, где-то в глубине души думая о том, что если смерть и настигнет его когда-нибудь, то из-под чёрного плаща вместо черепа покажется знакомое смуглое лицо с ясным уверенным взглядом. Жнец протянет ему руку, выстланную неоновым голубым свечением, и уйдут они как равные из этого мира.