Две недели спустя~
Громкий стук в дверь заставил брюнета вздрогнуть и открыть глаза.
- Сынён, не хочешь поговорить? – раздался снаружи голос лидера. – Я понимаю, что ты злишься. Но нельзя же так! Своим поведением ты всё равно ничего не добьёшься.
- Мне плевать! – прорычал Чо. Его руки непроизвольно сжались в кулаки, с силой сдавливая края бедной подушки, до этого мерно покоившейся на коленях парня. – Я не выйду из этой комнаты, пока шеф Кан не восстановит Усока обратно. Я всё сказал!
- Это глупо. Никто не будет держать менеджера на ставке, если он отсутствует больше двух недель, – возразил Сыну. – Сынён, ты ведёшь себя как ребёнок! Может, всё-таки откроешь? Вряд ли Усоку понравится, если ты заморишь себя голодом.
- Понравится или нет – я даже не узнаю. Он ведь трубку не берёт! – недовольно пробурчал Сынён, обречённо заваливаясь на кровать, являвшейся когда-то кроватью Кима, и с горечью обнял всю ту же бедолагу-подушку.
- Что ты сказал? Ничего не слышу, - вновь раздалось за дверью. Судя по интонации Сыну был уже слегка раздражён. – Ладно, Сынён. Я тебя оставлю, но сильно не радуйся. У нас вообще-то фанмитинг на носу! Скоро приедет старший менеджер, он выбьет из тебя эту дурь. Ну… либо дверь.
- Подумаешь, испугал! – Чо закатил глаза.
Хотя, конечно, уверенности в успехе своего бойкота у него поубавилось: всё-таки старший менеджер был далеко не слабак и с дверью явно бы справился.
- Ну и ладно, - прошептал он обиженно. – Приду на фанмитинг и никому не улыбнусь! Не хочу ничего! Ни концертов, ни фанатов. Без Усока ничего не хочу!
Сынён прикрыл глаза и тихо вздохнул. Какое-то необъяснимое горькое чувство медленно подступало к горлу, вызывая тошноту и противную ноющую боль, что влажными капельками скапливалась в уголках глаз. Вот только слёз ему не хватало! Юноша быстро-быстро несколько раз моргнул, затем развернулся на спину и пустым взглядом уставился в потолок. Всё же он не мог понять. Почему Усок не берёт трубку? Почему выключил телефон? Почему в тот момент, когда нужно бороться, когда нужно всеми силами отстаивать возможность быть вместе, он сдался? Сынён действительно не понимал. Да, уволили. Да, все в руководстве против их отношений и есть определённые сложности. Но зачем прятаться? Тем более от него? Парень не мог найти ответ на этот вопрос.
Его мысли вновь прервал негромкий стук. Так как он случился сравнительно скоро после первой попытки до него достучаться, у брюнета не было сомнений, кто вновь нарушил его покой. Это уже переходило все границы! Сынён раздражённо подскочил на кровати и со злостью уставился на дверь, искренне недоумевая, почему их лидер иногда бывает таким толстокожим. Неужели трудно понять, что он так просто не сдастся?
- Хён, я же сказал, что не выйду из комнаты! – крикнул он сердито. – Зачем ты меня провоцируешь?
- Эм-м… Сынён? – зазвучавший в ответ голос принадлежал отнюдь не Хан Сыну.
Сынён даже не поверил и затих.
- Открой, пожалуйста. Это Усок.
Одного только имени было достаточно, чтобы Сынён буквально кубарем скатился с кровати, спотыкаясь о собственные длинные ноги, и, запинаясь о всевозможные на пути препятствия, подлетел к двери.
- Усок, ты вернулся? – прямо с порога заголосил он, притягивая к себе Кима, слегка опешившего от такой прыти старшего. – Ты действительно вернулся!
- По-подожди, Сынён… - Усок захотел выкарабкаться из захвата сильных рук, но не смог, ещё сильнее прижатый к чужой груди.
- Я же чуть с ума не сошёл! Почему ты не отвечал на мои звонки? – не дослушав, продолжил восклицать Чо. – Знаю, ты расстроился из-за увольнения. Как тут не расстроиться! Но разве я бы остался в стороне? Разве бы не защитил? Мы ведь даже с Сыну хёном чуть не поссорились из-за этого!
Вышеупомянутый как раз стоял поодаль, наблюдая со стороны и посмеиваясь.
- Сынён, ты не понял. Меня не уволили, – наконец, успел вставить в нескончаемый поток свои слова Усок. - Я уволился сам.
- Я хотел поговорить с шефом и добиться, чтоб тебя… Постой, что? – Чо, наконец, разжал свои руки и удивлённо, непонимающе посмотрел на младшего. – Что значит «уволился сам»?
- Тебе разве не сказали? – в свою очередь удивился Ким и с вопросом покосился на Сыну.
Тот лишь пожал плечами и заметив, как посуровели взгляды обоих юношей, поспешил отойти подальше, к лестнице.
- Если бы я рассказал, ты бы тут же помчался к Усоку домой, - объяснил лидер и затем начал быстро спускаться вниз, попутно продолжая говорить: - А так ты спокойненько посидел в своей комнате и дождался его приезда. Вот теперь и общайтесь! Не буду вам больше мешать. – Его последнее «ать» раздалось где-то с нижних ступенек, когда Хан уже скрылся из поля зрения Сынёна.
Чо недовольно покачал головой.
- И это он называет «спокойненько»? Ну, Сыну! – тихо цокнул он
- Он тебе «хён» вообще-то, - не преминул поправить Ким и взял Сынёна за руку. – Давай зайдём в комнату. Я тебе всё расскажу.
Юноши зашли в комнату и сели на кровать рядом друг с другом. Усок не отпускал руки Сынёна, понимая, как тому, возможно, сейчас сложно смириться с его увольнением. Особенно потому что Усок принял это решение сам, не посоветовавшись. Скорее всего Сынёна это задело.
- Сынён, я… - юноша виновато опустил глаза, силясь подобрать слова. Он не знал, с чего начать.
- Ты хотя бы разденься! - неожиданно услышал он и, подняв глаза, увидел, что брюнет улыбается и тянет руку к его шапке. – Жарко же.
- Хо-хорошо...
Сынён снял с него шапку и развязал шарф, в это же время приговаривая:
- Не стоит быть таким напряжённым, Усок-а. Расслабься.
Усока это немного удивило.
- Ты разве на меня не сердишься?
- Глупый мой, за что я должен на тебя сердиться?
- Ну… За то, что решил всё один.
- Думаю, у тебя были на то причины. – Старший пожал плечами. – Я лишь надеюсь, что ты принял взвешенное решение.
Усок улыбнулся: кажется, Сынён действительно на него не сердился. Но ситуацию всё равно стоило прояснить.
- Да. Я решил восстановиться в университете, - сообщил юноша, - так что теперь начну готовиться к вступительным экзаменам. Сегодня утром уже съездил и подал документы. Видимо, ты звонил мне как раз в это время, - слегка виновато заметил он.
- Точно! Ты ведь когда-то говорил, что хотел бы продолжить учиться! - вспомнил Чо.
- Да. Вот я и решился.
Сынён удовлетворительно кивнул.
- Молодец, - похвалил он и затем плюхнулся спиной на кровать, вольготно раскинув руки. Чувство беспокойство, снедавшее его в утренние часы этого дня, наконец, полностью исчезло. На душе стало легко. - Жаль, конечно, что рядом со мной не будет такого надёжного менеджера, - шутливо продолжил он. - Зато теперь мы можем встречаться без всяких притеснений со стороны шефа. Фактически мы правила не нарушаем, раз ты больше не сотрудник агентства.
Сказав это, Сынён ухватился за капюшон куртки сидящего Усока и потянул его на себя, так что теперь парень оказался в его объятиях.
Усок засмеялся.
- Сынён-а, ты хочешь, чтоб я превратился в паровую булочку? Дай, хоть куртку сниму.
- Ты и так паровая булочка, - мотая головой на попытку младшего выбраться из его рук, усмехнулся Чо. – Моя самая любимая, мягкая паровая булочка.
- Фу-у, что за телячьи нежности?! – наиграно скривился Ким, тем временем нащупывая пальцами замок куртки и начиная её расстёгивать.
Сынён бросил на него странный взгляд.
- Ты закрыл дверь?
- Что? – не понял младший, пытаясь стащить с себя верхнюю одежду и удивляясь мысленно, почему Чо даже не пытается ему помочь, когда он так барахтается. - Нет, вроде не закрыл. А что?
- Тут недалеко дети.
Теперь Усок запутался ещё больше. Уже не только в одежде.
- Что? О чём ты говоришь? Я не могу понять смысл.
Сынён терпеливо вздохнул, словно перед ним был маленький неразумный ребёнок, а потом хитро изогнул уголки губ, наклоняясь к лицу менеджера и объясняя:
- Ты начал раздеваться. Думаешь, на этом мы остановимся?
- Ах ты..! – Усок аж воздухом подавился. Одна его рука так и осталась в рукаве куртки, пока вторая била старшего куда-то в бок. – Ненасытный!
- В смысле? – совершенно искренне возмутился Сынён, получая, по его мнению, незаслуженный удар. – «Ненасытный»? Да я две недели тебя не целовал. У меня вон, - он ткнул пальцем, указывая на свой рот, - губы от безделья иссохли.
Услышав такую дурацкую причину, Усок сначала застыл, удивлённо взирая на старшего, а потом вдруг звонко рассмеялся. Ну что за ребячество! Никакого продыху с этим Сынёном! Юноша, смеясь, выбрался из рук брюнета и, наконец, стащил с себя куртку. Затем склонился над нахохлившимся от притворной обиды Сынёном, внимательно изучая его лицо, особенно нижнюю часть.
- Да, ты прав. Иссохли, - со всей серьёзностью заключил Усок и, не дав даже слова сказать своему возлюбленному, сам прильнул к его губам, нежно целуя.
Сынён настолько опешил от неожиданности, что не сразу ответил на поцелуй. Лишь когда движения младшего стали более настойчивыми, он осознал, что в таком положении неприлично вести себя как истукан, поэтому ловко уложил Усока на лопатки, прижимая его всем телом к кровати, и с жадностью впился в его приоткрытые губы.
Инициатива была перехвачена. Усок простонал от удовольствия, податливо нежась в объятиях любимого человека, и ощутил, как мгновенно распространяется по телу жар. Хорошо, что он снял куртку! Тело Кима буквально полыхало огнём от страсти. Хотелось большего. Гораздо большего, чем пылкие тягучие поцелуи. Усок неистово скользил ладонями по телу Чо, его мускулистым широким плечам, спине, груди, нарочно задевая все попадающиеся навстречу его пальцам чувствительные места старшего. Юноша беззастенчиво распалял Сынёна, сам того не замечая. Да и как тут заметить? Ведь он был так увлечён. Ему безумно хотелось чувствовать кожу, запах, вкус возлюбленного. Не через ткань, сковывающую движения, а так - напрямую.
Сынён будто думал о том же. С некоторым нежеланием оторвавшись от терзаемых им губ Кима, он вскочил с кровати и стал нетерпеливо скидывать с себя мешающуюся одежду, в итоге оставаясь в одном нижнем белье. Усок решил не отставать и взялся за свою футболку. Жгучее желание застило разум. Руки парня подрагивали от волнения и спешки, отчего движения выходили неловкими, суетливыми. После футболки ещё оставались неудобные узкие джинсы, в особенности тугая пуговица, к которой Усок даже не успел прикоснуться, хотя бы потому что Сынён уселся на его бёдра и уже сам расстёгивал его ширинку.
- Хё-ё-ён! Усок хё…! – от внезапно раздавшегося где-то за дверью комнаты радостного вопля волосы на голове Усока нервно зашевелились. Ким в ужасе оттолкнул от себя Сынёна, но сделал это запоздало, так как в дверном проёме уже ошарашенно застыл силуэт Хёнджуна с окаменевшим от увиденного взглядом. Окончание «ён» так и не слетело с губ макнэ.
- Хёнджун! – прозвучал рык старшего. Сынён зло уставился на макнэ, чертыхаясь про себя на чем свет стоит. – Куда ты ломишься? Тебя стучать не учили?
- П-прости..те, - еле выдавил тот, переминаясь с ноги на ногу, словно готовясь к побегу, если вдруг Чо вздумает на него набросится. Тот как раз поднялся на ноги, однако вместо нападения начал собирать разбросанную по полу одежду и одеваться. – Я ведь… н-не собирался м-мешать. Честно-честно! Я в-всего лишь хо-хо…тел…
- Что ты хотел? – вновь прорычал брюнет. Но его грубо одёрнула рука Кима.
- Перестань, Сынён! – шикнул на него Усок. – Ты его так напугал, что он аж заикаться начал.
- Я напугал?! – вскинулся старший. - Это он меня напугал! Я чуть себе пальцы твоей ширинкой не прижал!
- Ну Сынён! – Ким обречённо закрыл лицо рукой.
А Хёнджун ещё больше выпучил глаза и громко икнул. Воображение у него явно разыгралось.
- В общем, я хотел вас позвать вниз на кухню. Мы там чай все вместе пьём. И Сыну хён тоже очень просил вас прийти. И даже Донпё. Вот. – В итоге на одном дыхании выпалил макнэ и быстро скрылся в коридоре, только пятки сверкнули.
- Тц! – цокнул Сынён. – Неужели они не могли подождать со своим чаем, а? – он расстроенно посмотрел на Усока, ожидая сочувствия.
Тот пожал плечами, с трудом сдержав улыбку.
- Все же знают, как я тебя ждал. Как сильно скучал по тебе, - продолжил старший, не заметив смешинки в глазах возлюбленного. Он сел на кровать с Усоком рядом, огорчённо вздыхая. – Две недели меня никто особо не трогал, понимая, что я на взводе, что мне одиноко без тебя. И вот как только ты приехал, им сразу же приспичило собраться всем вместе на кухне. Чай, конечно, тоже неплохо, но…
Эта фраза так и осталась не законченной.
Усок потрепал старшего по плечу и всё-таки рассмеялся.
- Сынён, ей-богу, ты как ребёнок! Нашёл из-за чего расстраиваться. Ну подумаешь, нас прервали. Разве мы видимся в последний раз?
- Но ведь нам теперь будет очень сложно… видеться, - снова вздох.
Ким обхватил брюнета руками вокруг плеч, обнимая его и прижимаясь носом к его щеке.
- Зато, когда я сниму квартиру и ты будешь приезжать ко мне ночевать, мы будем оставаться совершенно одни. И никто нам больше не помешает, - заговорщицки прошептал он, щекоча Чо своим дыханием.
- Ты будешь пускать меня к себе ночевать? – подозрительно покосился на него Сынён. Однако голос его звучал уже не так расстроенно.
- Конечно, буду. Более того… - Усок помедлил, словно ещё раз взвешивал то, что собирался сказать, - я бы хотел, чтоб мы жили вместе. Отдельно от ребят. Но это если только ты согласишься и начальство будет не против.
Сынён удивился.
- Ты шутишь?
- Ничуть, - улыбнулся Усок. – Думаешь, ты один скучал все две недели? Не только твои губы сохли от безделья.
Сынён ещё больше округлил глаза.
- Усока-а, ты… - фраза вновь осталась не законченной. Усок накрыл губы Сынёна нежным поцелуем.
***
- Мы думали, вас уже не дождёмся, - саркастично изогнув бровь, произнёс Хангёль, увидев на пороге кухни двух юношей.
На этих словах Хёнджун поперхнулся чаем и залился пунцовой краской. Не сложно было догадаться, что он мог поведать остальным, пытаясь объяснить, почему Сынён и Усок не спустились сразу вместе с ним.
- Ладно, дело молодое, - примирительно усмехнулся Хан Сыну, жестом руки приглашая парней присоединиться к их застолью.
- Сказал самый главный старик, - съехидничал Сынён.
Брюнет взял Кима за руку и вместе с ним гордо сел за большой обеденный стол, будто нарочно показывая остальным участникам группы их особенные отношения. Да, больше можно было не стесняться. И не переживать, ожидая реакции других. Сынён отвоевал себе право на любовь и теперь собирался пользоваться этим правом в полной мере, ни с кем больше не считаясь и не заботясь о том, что кто-то может быть против его отношений. Главное, чтоб это не задевало Усока. Кого угодно, но только не его. Поэтому брюнет сразу воинственно оглядел одногруппников, взглядом предупреждая от каких-либо возможных нападок в сторону их бывшего менеджера.
За столом воцарилась тишина. Только шорох от движений Хёнджуна разбавлял безмолвную атмосферу, так как макнэ уже во всю суетился, разливая для старших чай и вытаскивая из духовки ароматные булочки с кремом.
- Ну… вы что-то хотели с нами обсудить? – в итоге первым не выдержал Чо, исподлобья хмуро взглянув на лидера.
Тот насмешливо улыбнулся уголками губ и, перевесившись через стол, отвесил брюнету лёгкий подзатыльник, приговаривая:
- Да остынь ты, Сынён! Вас действительно позвали просто попить чай. Не надумывай лишнего.
Бросив короткое и удивлённое «О», Сынён, наконец, свободно выдохнул. Он осознал, что, кажется, был единственным, кто ожидал неприятного подвоха от этого незапланированного собрания, и единственным, кто чувствовал напряжение. Даже Усок выглядел более расслабленным, чем он.
- Я хотел сказать кое-что… всем вам… - неожиданно подал голос Донпё, и появившаяся на мгновение улыбка Сынёна тут же исчезла.
Его лицо вновь приобрело оттенок враждебности. Неосознанно, конечно. Так уж выходило, что любое движение Донпё, любое его напоминание о своём присутствии в группе вызывало у Чо воспоминание о том, что тот натворил. Простить было можно, но не забыть. Внезапно кое-что отвлекло Сынёна от тяжких дум, и он бросил долгий взгляд на возлюбленного, сидящего рядом, так как почувствовал, как Усок в тайне от всех нежно сжал его руку, будто бы прося больше не злиться.
- Я знаю, что поступил очень подло, - тем временем продолжил Сон, ни на кого не глядя, словно ему было так легче говорить. – Мне нет оправдания. Просто… меня в тот момент захлестнули эмоции, и я хотел сделать Усоку… Усоку хёну, - он тут же поправился, - как можно больнее. Я понимал, как его ранит та фотография… но всё равно всё подстроил и отправил её.
- Донпё, но разве ты не понимал, что рано или поздно обман раскроется? – мягко спросил у него Усок, и макнэ неуверенно поднял на него взгляд. Все остальные притихли, слушая. – Думаешь, смог бы я так просто позабыть Сынёна, расстаться с ним, не сказав ни слова и не получив от него никаких объяснений? Когда испытываешь сильные чувства к другому человеку, очень сложно оборвать с ним все связи. Ты поступил не подло, ты поступил глупо. – Юноша добродушно улыбнулся, хотя уголки губ его невольно дрогнули. – Не спорю, ты попал точно в цель: мне было больно. Чертовски больно! Но однажды эта боль рано или поздно бы притупилась, и тогда я включил бы свой телефон, прочёл все объяснения Хёнджуна, все извинения Сынёна, все слова утешения от Сыну хёна и даже приказ шефа не рубить с плеча и возвращаться в общежитие.
- Так шеф всё-таки был не против наших отношений? – перебивая чужой разговор, удивлённо воскликнул Чо, глядя на Усока.
Ким кивнул.
- Да, только я просил не говорить тебе, а то ты бы меня на радостях точно притащил в общежитие раньше времени. А мне ещё нужно было позаботиться об отце и подумать об учёбе.
- Значит, ты действительно сам уволился? – спросил Хангёль. – Директор Кан хоть и говорил нам, но после всего… я как-то не поверил.
- Сам.
- И это точно случилось не из-за того, что я сделал? – робко подняв глаза, поинтересовался Донпё.
- Точно, - снова подтвердил Усок. – Ты совершенно не при чём.
- И ты сможешь… меня простить?
Донпё жалостливо взглянул на бывшего менеджера, но потом вновь виновато склонил голову. В действительности ему самому сложно было себя простить, так разве мог он просить об этом кого-то другого? Тем более того, кому он причинил столько боли?
- Я уже простил, - к его изумлению ответил Усок, улыбаясь. – Уверен, тебе тоже тяжко пришлось меня ненавидеть. Ведь настоящей причины для ненависти у тебя никогда и не было.
- Это точно, - понимая о чём он, тоже не сдержал улыбки Сон. – Ты был на самом деле отличным менеджером. Не к чему придраться.
Остальные молча закивали, выражая своё согласие.
- Ну вот и разобрались, - подытожил беседу друзей Хан Сыну. – Надеюсь, у нас больше никогда не будет таких недоразумений и таких… больших разочарований.
Лидер с состраданием посмотрел на притихшего Донпё, и Усок, заметив это, понял, что история про воровство их бывшего менеджера дошла в итоге и до макнэ. Наверно, узнав об этом, он испытал настоящую боль. Невольно Киму стало жаль его.
- Донпё, ты хороший парень. Правда! - сказал Усок, дотягиваясь и слегка трепля Сона по волосам. - И я не держу на тебя зла. Давай будем хорошими друзьями. Ты ведь не против?
Тот слегка удивлённо округлил глаза, но потом покачал головой. Казалось, он еле сдерживал слёзы.
- Спасибо, - прошептал парень.
Наконец, все ссоры и недомолвки действительно остались в прошлом.
***
- Тебе правда уже пора? – вздохнул Сынён, подпирая плечом стену коридора и грустно взирая на то, как Усок торопливо надевает свои ботинки.
- Да, пора. Я обещал хозяйке квартиры сегодня заселиться. Да и такси уже ждёт.
- Может, я всё-таки тебя отвезу?
Услышав настойчивое желание в голосе Чо, Усок чуть заметно улыбнулся, прекрасно понимая чувства старшего: ему тоже не хотелось так скоро расставаться. Но по-другому пока было никак.
- Нет, не нужно, - покачал он головой. - У вас начинается подготовка к фанмитингу, так что тебе не стоит отвлекаться.
- Пф-ф! – фыркнул Чо, как будто предстоящее серьёзное мероприятие совсем ничего для него не значило. – Разве ж это «отвлекаться»? Я ведь не в гости к тебе еду, а просто хочу подвезти. Ну и помочь занести тяжёлый чемодан. И может… ещё попить чаю, - всё тише бубнил он, пока в итоге совсем не затих, горестно вздыхая.
Казалось, он был на самом деле расстроен. Не выдержав, Усок рассмеялся: такой Сынён казался ему невероятно милым.
- Когда я устроюсь, я обязательно позвоню тебе и приглашу, - сказал он, подойдя к старшему, и затем встал на носочки, чтобы ласково коснуться его щеки губами.
Сынён захватил возлюбленного в кольцо своих рук и вопросительно выгнул бровь:
- На чай?
Усок улыбнулся:
- На совсем.
Даже если сейчас он уходил из их общежития, если тепло улыбался и махал на прощание рукой, забирая полный чемодан своих вещей, Сынён знал, Усок никогда больше не исчезнет из его жизни. За расставанием непременно будет встреча. Встреча полная новых надежд, любви и счастья.
