***
Стоит Ричи провалиться в сон, как он тут же просыпается. И это самое странное пробуждение в его жизни, а ему, между прочим, доводилось просыпаться с осознанием, что его дружки с колледжа спустили его на своём надувном матрасе в озеро, и он был уже в дюжине футов от берега. Этот раз ещё страннее. Чувство смертельной усталости сменилось адреналином и едва сдерживаемым ужасом. И он больше не лежит – он стоит, на дворе снова темень, а его губы двигаются. Ричи слышит, как он сам договаривает “Давайте убьём этого грёбаного клоуна”, и только когда он произносит последний слог, он приходит в себя. Что за- Он оглядывается. Все собрались вокруг него, прямо как прошлой ночью: они столпились напротив этого чёртового дома, который стоит как ни в чём не бывало. — Что за срань, — гнусавит Ричи. — Не, серьёзно, какого хрена происходит? Ох, блядь. Он позволяет себе пару секунд с безудержной ненавистью попялиться на здание перед тем, как снова сосредоточить своё внимание на ребятах. Они как раз в этот момент уставились на него в ответ, прервав своё шествие к проклятому дому и оглянувшись посмотреть, как Ричи сносит крышу в нервном срыве. И, окей, ладно, это не нервный срыв, но очень близко к нему. Ричи ругается и продолжает глазеть, а понимание ситуации всё не приходит. Это сон? Он щипает себя и снова выругивается. Ладно, это не сон. Боже. Он вернулся назад. Они все вернулись, и Ричи начинает дышать, как обычно дышит Эдди перед тем, как достать свой ингалятор – Ричи замирает, озирается и его взгляд останавливается на Эдди впервые с того момента, как обнаружил себя стоящим здесь. Волна облегчения захлёстывает его, но напряжение не отпускает — не может быть, чтобы это было по-настоящему. Наверняка это какой-то фокус, может, они всё-таки не убили Оно… — Ричи, — зовёт Билл со ступенек крыльца, — ты в норме? Ричи даже не смотрит на него. Он не может отвести взгляда от Эдди, уставившегося на него в ответ со своим тупым и до охуения очаровательно-хмурым выражением лица. На щеке у него повязка, а на шее болтается его дурацкий налобный фонарь. — Эдди, — выдыхает Ричи. Тот хмурит брови ещё сильнее. Он бросает взгляд на остальных, потом снова переводит его на Ричи, когда тот начинает приближаться, спотыкаясь на ровном месте. — Воу, эй, что– Ричи протягивает дрожащую руку и касается его живота. Надавливает. Живот твёрдый, абсолютно никаких дыр. — Эмм, — изрекает Эдди. — Это шутка? Дофига неуместная шутка? Потому что не знаю, заметил ли ты, Ричи, но у нас тут, вроде как, очень важный момент – — Что за срань, — не в первый — и уж точно не в последний — раз произносит Ричи и бросается на Эдди с объятиями. Тот издает задушенный звук, но Ричи насрать. Он обнимает его за шею и прерывисто дышит, стараясь не думать о том, что в прошлый раз он так цеплялся за Эдди, когда тот был слабым и неподвижным в его руках, а остальные пытались оттащить его, пока логово Пеннивайза разрушалось вокруг них. — Воу... — руки Эдди смыкаются на спине Ричи, сначала легко касаясь, затем сжимая крепче. — Ричи... — Ты не мёртв, — приглушенно бормочет тот в его шею. — Святое дерьмо. — Эээ, — протягивает Эдди и успокаивающе похлопывает Ричи по спине. — Я очень даже живой. Эй, Рич, что за хрень– Ричи отстраняется достаточно, чтобы видеть лицо Эдди, его прекрасное растерянное лицо и глаза, в ответ смотрящие на него, кроме тех моментов, когда Эдди косит взгляд за его плечо — туда, где стоят остальные. Ричи берёт его лицо в свои ладони и слегка встряхивает. Он позволяет смешку сорваться со своих губ и затем оборачивается к остальным. Лицо Эдди он отпускает, но вместо этого хватает его за локоть. На всякий случай. — Ты в порядке, Ричи? — интересуется Бен. — Нихера я не в порядке, но спасибо, что спросил, — огрызается тот в ответ. Он всё ещё таращится по сторонам: на дом, на ребят и на Эдди – всегда возвращаясь к Эдди – и снова и снова косится на его живот, будто в любой момент оттуда вырвется рука Оно, как в “Чужом”. Билл спрашивает: — Ч-что– — Это уже происходило раньше, — перебивает Ричи. — Я только что это пережил. Эдди начинает возникать: — Типа... — Не-а! Захлопни варежку, Спагетти. Говорю, я уже это делал, ясно? Я… Я просто… Минуту назад я был в отеле, это было завтра. Сейчас я снова здесь и… Ребят, может, кто-нибудь из вас тоже это помнит? Он с надеждой смотрит на остальных и получает обеспокоенные взгляды в ответ. — Это реально хреновый прикол, Балабол, – произносит Эдди. В ответ на это Ричи, шипя сквозь зубы, выдает целую очередь согласных звуков. — Это не прикол, мать твою– И тут его голос срывается. К его собственному ужасу он начинает плакать, и по ощущениям это сотый раз за последние сутки. Ребята, кажется, так же сильно, как и он сам, напуганы тем, что он плачет, хоть и пытаются не подавать виду — Бев тянется к Ричи, чтобы успокоить, пока остальные начинают что-то нестройно участливо мычать, придя в себя после своей первой реакции: паники и вылупленных глаз. Ричи стряхивает с себя руки Бев. Он всё ещё держится за Эдди. — Я не наёбываю вас, ребят, – говорит Ричи. — Клянусь. Стэном клянусь, ладно? Я уже это проходил, я был… Я не знаю. Это все точно реально? Вы, ребята, настоящие или это просто очередная клоунская хуйня? Он пятится назад и остальные следуют за ним, но тут же останавливаются, когда Ричи снова начинает шипеть, угрожающе тыча в них пальцем, будто это сможет их отогнать. — Мы настоящие, Ричи, — заверяет Эдди, и только после этого к Ричи приходит осознание, что он всё ещё сжимает его локоть, утягивая Эдди за собой. — Может, объяснишь нам, о чём ты вообще говоришь? — предлагает Майк. Ребята согласно кивают. Они все переглядываются, будто считают, что Ричи совсем рехнулся, что довольно-таки забавно, учитывая тот факт, что они собрались тут, чтобы убить клоуна из космоса. — Ладно, — отвечает Ричи. Он оглядывается на дом и отпускает руку Эдди. – Дерьмо. Блядь. Ненавижу это всё. Окей, ну– Ричи, запинаясь, всё им объясняет. Он нервно жестикулирует, а ребята часто перебивают его вопросами типа “Погоди, то есть паучьи лапы вылезли из лица Стэна?”, и несколько раз Ричи приходится прерваться и глубоко вдохнуть, чтобы не разрыдаться снова. Он заканчивает рассказ фразой “А потом мы все пошли плавать в озере и Бев сказала что-то про то, что Эдди бы взбесился от идеи мыться в грязной воде, потом они с Беном начали обжиматься, потому что вы, ребята, походу, всё между собой разрулили, и потом мы все вроде бы вернулись в отель, эм, наверное, не знаю, но я точно вернулся и пошёл спать, а потом я внезапно оказался здесь”, и после этого все на некоторое время затихают. В перерывах от охуевания от полученной информации они либо в принципе избегают смотреть друг на друга, либо быстро отводят глаза, всё же решившись посмотреть на Бена и Бев, которые между тем продолжают украдкой переглядываться между собой — Бев с выражением шока на лице, а Бен покрасневший, как помидор. Но абсолютное большинство взглядов приходится всё же на Эдди, который в свою очередь в основном пялится либо в землю, либо на Ричи. Тот не позволяет себе посмотреть на Эдди в ответ. — Ладно, — начинает Майк, — Это… Это неплохо. Мы можем составить план– — Н-неплохо? — оборачивается к нему Билл. — Твой план не работает, Майк. — Но мы знаем, как убить Оно! Мы можем– — Всё идёт на-наперекосяк, Майк! Одна ошибка, и мы все можем застрять там, а не т-только Эдди! Все снова замолкают. Дыхание Эдди становится хриплым. Ричи смотрит, как тот достаёт ингалятор и вдыхает аэрозоль. — Тут столько переменных, — рассуждает Бев. — Даже если мы и попытаемся сделать всё точно так, как было у Ричи, мы не сможем. Всё равно всё будет по-другому. — Будем, блядь, надеяться, — ворчит Эдди. Ричи смеётся. В конце его голос немного ломается, но Эдди всё равно вздыхает с облегчением от его смеха. — Может, нам стоит отложить это всё? — предлагает Бен. — Разобраться для начала, что происходит с Ричи, потому что это звучит, ну… плохо. — Нет, — тут же протестует Билл. Он нервно проводит рукой по лицу. — Да, многое может пойти не так, но… Это… В общем, Оно не встретит рассвет. Это должно случиться сегодня. Я не допущу того, чтобы Оно снова причинило кому-то вред. Билл оглядывается на Эдди, и выражение его лица слегка меняется, но затем снова возвращается к твёрдой решимости. — Ладно, — соглашается Бен, и, чуть помедлив, остальные следуют его примеру. — Воу, воу, воу, погодите, — говорит Ричи, — вы что, плохо расслышали ту часть, где безжизненное тело Эдди оказалось погребённым под завалами? Ну, знаете, та часть, где ваш друг оказывается, блядь, убитым? — Я эту часть очень хорошо расслышал, — поддакивает Эдди. Ричи хлопает его по плечу. — Ну вот и всё! Мы с Эдди остаемся здесь снаружи. — Мы не сможем убить Пеннивайза, если не соберёмся вместе, — отвечает Билл, — нужно, чтобы были все, иначе– — Ты меня не слышишь? — спрашивает Ричи. — Эдди умирает, Билл. Он заливает всё вокруг своей кровищей. — Я понял, но… — Билл колеблется. Ричи делает шаг вперёд: — Но? Решимость на лице Билла не меняется ни на йоту. — В этот раз всё будет иначе. — Кто сказал? — Все мы сказали. Теперь мы знаем намного больше, мы знаем, чего остерегаться– — Там внизу будет полный пиздец, — перебивает Ричи. — Да, конечно, я вам всё рассказал, но что, если Оно тоже знает– — Я понима– — Может, у этого клоуна уже готова целая гора всякой новой херни, которую он готов на нас вывалить, как только мы там окажемся– — Ты идёшь или нет, Ричи? Челюсть Ричи с щелчком захлопывается. Он свирепо таращится на Билла, но Билл возвращает взгляд, глядя на Ричи твердо, непоколебимо и… да, ладно, отчаянно. Сейчас или никогда. Ричи поворачивается к Эдди. — Тебе не обязательно идти, — говорит он ему. Тот криво пожимает плечами. — Знаю, но… Я не могу вас бросить, ребята. Я просто… буду держаться подальше от стрёмных клоунских лап. — О, ну раз ты так говоришь… — начинает Ричи, но так и не заканчивает мысль. Остальные направились к дому, и он вздыхает, но следует за ними. Хэй-хо, блядь, Сильвер. Когда они поднимаются на крыльцо, Эдди пихает Ричи в локоть. — Не знал, что ты так за меня переживаешь, — поддразнивает он. Понятно, что Эдди шутит в попытках разбавить гнетущую атмосферу, но выходит совсем наоборот: неудачный подкол только сильнее растравливает душевные раны. — Пошёл ты, Эдс, — психует Ричи. Эдди распахивает глаза: — Я не – — Я знаю! — Ричи до боли сжимает пальцами переносицу. — Я… Прости. Прости. Он хотел бы сказать намного больше — Ричи вообще не думал, что ещё когда-нибудь увидит Эда, и у него накопилось просто дохера всего, что он боялся ему сказать, но сейчас они с ребятами направляются в канализацию, и Эдди смотрит на Ричи так, будто тот может сломаться, если он что-то сделает не так, и у них нет… у них нет времени. Уморительно. У них, блядь, нет времени. Эдди всё ещё продолжает странно на него таращиться. — Эй, Рич, я правда не хотел– Они минуют дверь, и она сама собой захлопывается за ними. Ричи скулит — и этот звук лишь частично вызван страхом — а затем события начинают сменять друг друга, и, прямо как в прошлый раз, ни одно из них не является хорошим.***
Все повторяется с охренительной точностью. Оно либо не знает, что Ричи это всё уже проходил, либо издевается, притворяясь, что не знает. Ричи предпочитает не думать о последнем варианте. Всё проходит практически так же, как в тот раз, за исключением некоторых моментов: они стараются не разделяться так часто, как раньше, а когда Ричи с Эдди добираются до дверей, они сразу выбирают “Очень страшно". Ричи старается не попасться в мёртвые огни. В этот раз ему не нужно отвлекать ничьё внимание, так что Ричи уже думает, что его пронесло, но когда он спешит на помощь к Майку, он мельком смотрит в сторону Пеннивайза, проверяя, не нужно ли ему увернуться, а затем… Он оказывается в мёртвых огнях. Что бы он ни видел в них, он снова ничего не помнит. Придя в себя, Ричи обнаруживает себя лежащим на земле рядом с Эдди. Он уже мёртв. Ричи просто смотрит на него. Он дал Эдди точное указание не бросать ничего в Оно, они даже отдали ту железку Биллу… Что, блин, произошло– — Нет, — слышит свой собственный голос Ричи. — Стой… Он поднимается и подтягивает Эдди ближе. Его шея вспорота. Глаза прикрыты. “Интересно, какими были твои последние слова на этот раз", — думает Ричи сквозь оцепенение. — Эдс, — шепчет Ричи. Эдди не отвечает. Он всё ещё теплый. Вокруг все кричат. Это такие же яростные, отчаянные вопли, какие были в прошлый раз, когда Эдди пронзило насквозь. Только вот тогда он пробыл в сознании чуть дольше и мог их слышать. Ричи касается шеи Эдди прямо там, где кожа начинает расходиться. Откуда-то слева слышно, как Бен зовёт его. На секунду Ричи прикрывает глаза, затем встаёт и присоединяется к остальным.***
Ричи снова пытается уговорить остальных забрать тело Эдди, и ребятам снова приходится буквально волочить его наружу. Когда они смотрят, как дом разваливается в щепки, Ричи снова выкрикивает имя Эдди и пытается вырваться из рук Майка и Бена. Теперь в нем ещё больше ярости: первый раз — это случайность, второй — уже безответственность. — Как мы могли снова это допустить, — выплёвывает он, когда дом окончательно оседает в руины и на улице воцаряется гробовая тишина. Единственный слышимый звук — крики Ричи. Он резко поворачивается к остальным. — Как?! Я, блядь, все вам объяснил, так какого хера там произошло, пока я был в огнях– — Эдди пытался тебя вытащить, — перебивает Майк. Он больше не плачет, но его щёки всё ещё мокрые от слез. — Он попытался опустить тебя вниз и– — Всё, понял, — Ричи опускается на корточки и делает пару глубоких вдохов. Он уже пережил это один раз, сможет и второй. Просто… дубль два. Если только… Он снова поднимается. — Ну, я так понимаю, вы все, блядь, хотите пойти купаться, да? Все думают об одном и том же, когда Ричи идёт обратно к отелю вместо того, чтобы пойти на озеро вместе с остальными: что, если всё повторится? Что, если он снова заснёт и– Никто, конечно, не произносит этого вслух, но Ричи всё равно понимает. Он сам об этом думает. Ричи возвращается в номер, весь в песке, пыли и чёртовой крови Эдди. На этот раз он раздевается перед тем, как свалиться на кровать, где он просто лежит и дрожит. — Ну, давай, — выдавливает Ричи. Он жмурится. — Блядь. Ещё раз, с чувством. Давай же. Проходит много времени, прежде чем ему удается заснуть.***
Ричи просыпается стоя. Он в одежде, которую только что снял — она чистая. Он перед домом, крушение которого он видел уже дважды, и прямо сейчас он договаривает фразу “Убьём этого грёбаного клоуна”. — … Блядь, спасибо, боже, — добавляет он, оседая. — О, так странно быть благодарным. У, бля. Так, ребят, что бы вы сейчас ни делали, остановитесь. Никто пока ещё не начал двигаться в сторону дома, так что все остались стоять, как стояли. Ричи смотрит на Эдди. Тот возвращает взгляд, и единственная рана на нём — та, что на щеке. Эдди продолжает выжидающе пялится на него, и Ричи хочется плакать. Но вместо этого он говорит: — Ребят, вы помните фильм “День сурка”? В этот раз ребята не так охотно верят его рассказам — вероятно потому, что теперь Ричи не так сильно истерит. Ему приходится снова поклясться Стэном и даже довести себя до небольшого нервного срыва по поводу того, как он, блядь, устал от всего этого, чтобы они наконец прислушались. — Давайте просто отложим это всё? — умоляет Ричи. — Давайте… Вернёмся в отель и сделаем всё завтра, ладно? Будет весело, закатим пижамную вечеринку. Зажарим маршмеллоу на зажигалке, прям как раньше, а? — Нам в-всё равно придется разобраться с Оно, — напоминает Билл, и это чуть ли не первый раз, когда Ричи слышит в его голосе намек на возможность прислушаться к другим вариантам, кроме как бросаться в бой прямо сейчас. — Я знаю, — отвечает Ричи, — но… — Что важнее: разобраться с временной петлёй или убить Пеннивайза? — спрашивает Бен. Все смотрят на Ричи. Тот скрипит зубами: — Конечно, я хочу, чтобы этот грёбаный психопат сдох. Но… Ребят, он не умирает прям насовсем. Он… Просто подыхает на какое-то время, а потом я возвращаюсь, и он снова живее всех живых, ясно? Мы зря стараемся. Мы убиваем его, а потом собираемся тут, чтобы порешать его опять. Это заставляет его ещё немного задуматься. — Мы убьём его, — в конце концов говорит Ричи, — Просто… Завтра. Ну, если дотянем. Билл оглядывается на дом и сжимает челюсти. — Ты сказал, что Оно ничего не меняет в своих атаках, — подаёт голос Майк, — что, если мы… Ричи громко и протяжно стонет. — Это х-хорошая идея, — поддерживает Билл, — Если Оно повторит свои действия– — Тогда Эдди погибнет! — выкрикивает Ричи и вскидывает руку в его направлении. Слава богу, в этот раз он не накинулся и не прицепился к Эдди, как пиявка. — Понятно? Он погибнет. Как и в первые два раза. — Мы не знаем этого наверняка, — спорит Майк. — Это могло произойти случайно. Они просто стоят и спорят так, пока Эдди их не перебивает: — Окей, давайте уже просто зайдём туда. Билл и Майк молча указывают на него, будто это все решает. Ричи сдерживает порыв просто взять их за плечи и встряхнуть как следует. Даже Бев после всех размышлений больше склоняется к варианту покончить с Пеннивайзом здесь и сейчас. Он подходит к Эдди, кладёт руку ему на плечо и заглядывает в его глаза, чуть опустив голову, потому что даже спустя столько лет Эдди всё ещё ниже его. — Эдс, — говорит он, — Ты умрёшь. В мучениях. Эдди на секунду тормозит. — Я увернусь. — Нет. Ты попытаешься, но– — Я буду осторожен. — Да твою ж мать, может, тебя лучше сразу запаковать, навесить бант и отправить прямо в руки этому сраному клоуну? — Ричи, — Эдди хватает его за локти. Он слегка трясёт его руки в успокаивающем, как полагает Ричи, жесте. — Я буду в порядке. Обещаю. — Супер, — цедит Ричи, — Подкрепи своё обещание кровной клятвой. — Чего? Ну уж нет. — Прямо сейчас или я и шагу туда не сделаю. Эдди морщится, и в груди у Ричи что-то болезненно сжимается. Как он вообще мог о нём забыть? Эдди Каспбрака, в которого он был безнадёжно влюблён с самого детства. Даже тёмная клоунская магия не должна была стереть тот след, который оставил Эдди в его душе. — Клятва на крови, — повторяет Ричи, — Или ничего. — Да пошёл ты на хрен! Я не собираюсь дырявить себя перед тем, как лезть в канализацию, ты хотя бы знаешь, сколько там всякой заразы– — Я на сто процентов в курсе, ты сам нам об этом рассказывал миллион раз, это уже отпечатано у нас всех в– Они спорят до тех пор, пока Беверли не достает булавку из кармана и не протягивает её Эдди с предложением покончить со всем этим. Эдди забирает её, но выражения лица не меняет. Ричи был бы в восторге от этой мины, если бы не застрял в этом бесконечном кошмаре. — Ты проклятие всего моего существования, — ворчит Эдди, прокалывая подушечку пальца. — Просто хочу, чтобы ты знал об этом. Ричи собрался было ответить “Я тоже тебя люблю, Эдди Спагетти”, но слова застревают у него в горле. — Ага, — сухо отзывается он вместо этого, когда укалывает себя. Они соприкасаются пальцами, чтобы их кровь смешалась. — Окей, теперь, когда ты пообещал как следует, можем идти. — Ненавижу тебя, — бубнит Эдди. Он с отвращением смотрит на кровь на своём пальце: кровь Ричи, смешанную с его собственной. Честно говоря, Ричи удивлён, что Эдди вообще согласился. Ричи салютует ему средним пальцем и обгоняет остальных, чтобы первым зайти в дом.***
Ричи не попадается в мёртвые огни. Но Эдди все равно умирает. Он уворачивается, но недостаточно быстро. Ричи кричит, чтобы предупредить его об опасности, но уже слишком поздно — острый шип пронзает его живот. Эдди в шоке содрогается, и все вокруг кричат так, будто это их ранили. У Ричи ещё дохрена всего, с чем надо разобраться, но он всё равно мчится к Эдди. Оно втягивает свой шип обратно, и Эдди падает на землю как раз вовремя, чтобы Ричи успел его поймать до того, как он расшиб бы себе голову. Ричи сдёргивает с себя куртку, сворачивает и прижимает её к ране Эдди. — Твою ж мать, — шипит Ричи. — Ты обещал мне. Кровные клятвы, что, больше совсем ничего для тебя не значат? Эдди таращится на него, и во взгляде у него читается шок, который Ричи уже видел в прошлый раз в глазах остальных ребят — это все по-настоящему, Ричи был прав, вот блядь — и он бы оценил это, если бы это не было, ну, знаете, худшим из всего, что случалось с Ричи за всю его жизнь, причем трижды. — Пожалуйста, не умирай, — выдавливает Ричи. Он наклоняется и прислоняется своим лбом ко лбу Эдди. Тот моргает, всё ещё не отрывая от Ричи взгляда. Эдди невольно продолжает издавать болезненные звуки, которые просто, блядь, разбивают Ричи сердце. Только не снова… Боже, почему это продолжает повторяться… — К-к… — Эдди облизывает губы. От этого никакой разницы, они и без того все в крови. — Какими были мои последние слова? Ричи давится смешком: — Эм. Я трахнул твою мамку. — Чег… Серьёзно? — Ага. Это было уморительно, Эдс. — Ну я и шутник, — сипит Эдди. Его дыхание неровное и хриплое от крови. Ричи всхлипывает и сильнее прижимает куртку к его ране, но Эдди даже не вздрагивает. — Ричи… — Да? — Не… называй меня Эдсом. Ты же знаешь, что я… Голова Эдди безжизненно повисает. Ричи пытается повернуть его лицо к себе, но натыкается на пустой взгляд. “Пожалуйста, — думает он. — Пожалуйста…” Вдалеке слышится крик. Кто-то — Майк — стоит позади и дергает его за плечо. — Он мёртв, — произносит Майк так, будто задыхается. — Блядь… Мы должны помочь Бев, мы должны– Ричи опускает Эдди на землю. Он встаёт, но в основном только из-за того, что Майк продолжает тянуть его к остальным. Когда Билл умирает, это сюрприз для всех. Сильнее всего бесит то, что он умирает по пути наружу. Его просто прихлопывает глыбой ещё даже до того, как им удаётся добраться до подвала дома. Когда они оказываются снаружи, Ричи не пытается в горе докричаться до Эдди, впрочем как и до Билла. Он даже не смотрит на то, как разваливается дом. Вместо этого он сразу направляется к отелю, игнорируя крики ребят позади него, когда они всё-таки замечают, что он уходит. — Увидимся позже, ребят, — кричит он им в ответ. Ричи даже не потрудился снять обувь перед тем, как завалиться в кровать. Он натягивает одеяло на голову и лежит тихо: не дрожит, не плачет — просто ждёт. “Ещё раз, — думает он, — Ну, давай.”***
— Давайте убьём этого грёбаного клоуна, — говорит Ричи. И они убивают. Они убивают этого грёбаного клоуна раз за разом. Иногда погибает Билл, иногда Бев. До каждого из них доходит очередь, кроме Ричи. Он не умирал ещё ни разу. Эдди умирает всегда, каждый чёртов раз. Не имеет значения, что происходит – смерть Эдди постоянна. Он умирает, захлебнувшись собственной кровью. Он умирает медленно, умирает быстро, умирает на руках у Ричи или Бев или вообще погибает в доме в запертой комнате ещё даже до того, как они добираются до логова. Он умирает, прося Ричи не называть его Эдсом или Спагетти, а иногда вообще без лишних слов: со вздохом или вскриком. Не важно, как именно он умирает — Ричи всё равно каждый раз пытается добраться до него, прежде чем это произойдёт. Он сам понятия не имеет, почему продолжает это делать, даже если это каждый раз разрывает его нахрен на части и заставляет чувствовать себя так, будто из него вырвали все его внутренности, перемололи и затолкали обратно. Он не знает, но до него охренительно быстро доходит: он не может оставить Эдди. Просто, блядь, не может, даже если Эдди захлёбывается своей же кровью или если Ричи опоздал, и он уже мёртв — он не может оставить Эдди одного и он всегда изо всех сил сопротивляется, когда ребята пытаются заставить его отпустить Эдди. Если Эдди умирает в логове, то в девяти из десяти случаев у них нет времени на то, чтобы попытаться вытащить его тело наружу. В те разы, когда им это всё же удается, они относят Эдди в отель, укладывают на кровать, и Ричи лежит рядом с ним до тех пор, пока не засыпает, а прогон не начинается заново. К этому моменту он начинает думать, что это всё непосредственно связано с Эдди: в циклах нет никаких других постоянных, кроме его смерти. Даже Пеннивайз это всего лишь одна из переменных. Они не всегда его убивают. В те разы, когда Ричи всё-таки удается уговорить их не идти в дом, Оно заявляется в отель, разъёбывает их всех, и Эдди умирает — иногда вместе с кем-то из ребят, иногда без. Порой Эдди даже не идёт с ними. В таких случаях его смерть не так ужасна, но не менее болезненна: он либо попадает под машину, либо давится грёбаным кешью, либо поскальзывается на лестнице и разбивает себе голову. Также Ричи где-то процентов на семьдесят уверен в том, что это не клоун заправляет всей этой вечеринкой. Не может такого быть, чтобы он продержался так долго и при этом ни разу его не подъебнул на эту тему. Ну, по крайней мере, именно так Ричи сам себя успокаивает. Каждый раз, когда он начинает гнать на Пеннивайза на эту тему, тот всегда смотрит на Ричи так, будто понятия не имеет, о чём он там мелет, но хочет воспользоваться этим, чтобы надавить на больное, и это… утешает. Настолько, насколько это вообще может утешать. Чем бы это ни было, оно скорее всего связано с Эдди. И если ему удастся спасти Эдди, он наверняка сможет вырваться из петли. Где-то после пятнадцатого круга наступает момент, когда Ричи не всегда начинает рассказывать остальным о том, что вот-вот произойдет. Он просто шагает внутрь с надеждой на лучшее и готовностью к худшему, а затем наблюдает, как вокруг него разворачивается кровавая бойня. Намного проще косячить, когда понимаешь, что уже через пару часов всё это не будет играть никакой роли. Со временем всё начинает казаться незначительным и одноразовым, как пластиковые стаканчики: какая разница, сорвётся он на Бев или начнет кричать и плакать или будет обнимать Эдди так долго, что все начнут сомневаться, что он в своём уме? Всё это сотрется, как только он заснёт или время цикла истечёт. На двадцатом круге Ричи пытается остаться в логове. Он ни на миллиметр не сдвинулся от тела Эдди, и когда ребята пытаются оттащить его, он бьет Майка по лицу. — Я опять вернусь! — орёт он, потому что это тот раз, когда он всё-таки потрудился объяснить ребятам, в чём дело. — Всё нормально! Мать вашу, проваливайте! — Мы не бросим тебя! — надрывается Бев в ответ. — Нет, вы, блядь, бросите! Бегите! Со мной всё будет в порядке! Когда Бен пробует снова его оттащить, Ричи вонзает в его плечо острый осколок камня. Что приводит только к тому, что Бен просто хватает Ричи со спины и поднимает, не позволяя ему размахивать руками. — Я вас только задержу! — кричит Ричи, — Да вашу ж мать, ребят, у нас нет времени– Каким бы ни был ответ Бена, он обрывается, когда их всех прихлопывает каменной глыбой. Ричи ничего не чувствует. Он с задушенным вздохом приходит в себя и обнаруживает, что он снова на своих двоих и произносит “Убьём этого грёбаного клоуна”, и, господи, из-за него все его друзья погибли. В следующие два прогона Ричи даже не заходит в дом. Остальные смотрят на него, как на предателя, даже после того, как он объясняет им весь замут с временной петлёй. В первый раз дом рушится, но никто из него не выбирается. Ричи ложится спать прямо на тротуаре, просыпается, снова отказывается заходить в дом, и ничего не происходит. Дом просто стоит, как был. Ричи остаётся там, уставившись на здание и представляя своих друзей, лежащими мёртвыми в пещере, до тех пор, пока снова не смеркается. Он не засыпает, но все равно обнаруживает себя стоящим. Он договаривает фразу “Убьём этого грёбаного клоуна”, изо всех сил стараясь не заплакать, и ему это почти удаётся. Ричи не совсем понимает, что делать дальше, но он и так последние кругов десять провёл довольно бесцельно, так что это для него не ново. У него снова тот период, когда он ещё пытается что-то делать, что довольно-таки неплохо. Этой мотивации обычно хватает на пару кругов, потом она пропадает и возвращается снова. Потому он решает — нужно ловить момент. — Короче, я застрял во временной петле, — говорит он, как только чувствует, что закончил с этой чёртовой фразой про клоуна. Он быстро обрисовывает ситуацию — теперь его объяснения не такие спутанные, как в первый раз — и доказывает ребятам правдивость своих слов с помощью довольно полезной штуки, до которой он додумался во время прохождения этих прогонов: он рассказывает им обо всём, в чём именно для этой цели заставил их сознаться в предыдущие разы. Куча всяких неловкостей, связанных с сексом и всякими травмами, о которых бы они никогда никому, и уж тем более Ричи, не рассказали бы, если бы вся эта история с временной петлёй не была правдой. В любой другой ситуации, это было бы забавно. Но Ричи реально, блядь, устал. — Сколько раз ты через это проходил? — интересуется Майк. — Где-то около пятидесяти, — отвечает Ричи. — “Около пятидесяти”? — Эй, я просто сбился со счёта, — защищается Ричи. — Я, типа, не могу вести учётную таблицу. Уже пробовал. Не поверишь, но она исчезла, как только всё пошло по новой. Ребята выжидающе замолчали. Когда стало понятно, что Ричи не собирается продолжать, голос подала Бев: — Так что нам теперь делать? — А мне-то, блядь, откуда знать? — Ричи подходит к крыльцу и садится на нижнюю ступеньку, вытянув ноги. — Я уже перепробовал всё, что вы предлагали. Кроме спасения Эдди, конечно же, но это потому, что я тупо не могу этого сделать, а не потому, что я не пытался. Майк говорит: — Похоже, что… — … цикл можно остановить, если спасти Эдди, потому что его смерть — это единственная постоянная во всей этой херне? Ага, ты каждый раз об этом говоришь, спасибо, Майк. Мы это уже пробовали. Никогда не срабатывает. Однажды мы, блин, даже завернули его в пузырчатую пленку, как это всегда хотела сделать миссис Каспбрак, но это всего лишь сделало его легкой мишенью для Оно, когда мы вернулись в отель. Эдди умирает! И мы ничего не можем с этим поделать. Как-то раз он попал под машину, и Пеннивайз был даже не при делах! Ребята ответили на это молчанием. Ричи начал плести венок из маргариток*. — Вау, — наконец выдаёт Эдди. — Это мне не нравится. Некоторые из ребят глянули на него с укором. — Ой, — тут же исправляется он, — Извини, Ричи. Тот отмахивается: — Все путём. — Ты уверен, что больше ничего нельзя сделать? — спрашивает Бен. — Что-нибудь, что как-то связано с Эдди? Может, нам нужно… найти что-то. Типа артефактов. Или… Или это может быть связано с нашими воспоминаниями, может, кто-то из нас или сам Эдди должен что-то вспомнить? Ричи пожимает плечами: — Может быть. — Ты как-то не очень во всём этом заинтересован, — подмечает Билл. Ричи снова пожимает плечами, но на этот раз карикатурно преувеличенно. — А с чего бы мне быть заинтересованным, Майки? Что бы мы ни делали, я всё равно проснусь на середине фразы “Убьём этого грёбаного клоуна”, а потом мне опять придётся смотреть, как Эд или, может быть, ещё кто-то из вас умирает. Я вымотался, ясно? С того момента, как всё это началось, я ни разу не спал, ну, по-настоящему — я просто каким-то чудесным образом восстанавливаюсь. С моим организмом все нормально, но вот мозг с таким ритмом не бум-бум. И снова тишина. Остальные смотрят на него с разной степенью сочувствия, но Ричи особо нет до этого дела. Эдди присаживается рядом с ним на ступеньку крыльца. Он начинает подавать ему цветы маргариток для венка, и на первых десяти прогонах одного этого было бы достаточно, чтобы заставить Ричи прослезиться. Сейчас же он просто говорит “Спасибо” и продолжает ощущать себя мёртвым. Ричи вплетает очередной цветок в косичку. Эдди подаёт ему следующий. Их пальцы соприкасаются, и Ричи вспоминает те летние деньки его детства и юности, когда ему просто сносило башню от этого парня… — Ха, — вдруг фыркает Ричи. Он опускает венок и смотрит на Эдди. — Что, — спрашивает тот. “Попытка не пытка”, — думает Ричи. — Я голубой как небесная лазурь*, — выдаёт он. — Я был по уши влюблён в тебя с двенадцати лет, и как оказалось, до сих пор люблю. И в который раз — тишина. Ричи не отводит взгляда от Эдди, который в шоке распахнул глаза и продолжает издавать неопределённые горловые звуки, будто хочет что-то сказать, но понятия не имеет, что именно. Ричи хлопает себя по коленям и поднимается: — Ну что ж! Посмотрим, изменит ли это хоть что-нибудь. Вперёд, отважные искатели приключений! — Чт… — Билл прочищает горло, — Прости, это что сейчас было? — Я просто хочу проверить, изменит ли это что-нибудь, — повторяет Ричи, поднимаясь по ступенькам. — Я почти уверен, что результат будет примерно такой же, как от всего остального, что мы уже пробовали, то есть поменяется целое нихуя, но мы ещё посмотрим! — Ричи, — зовёт его Бев откуда-то позади. Тот шагает прямо в дом. Остальные следуют за ним, и как только последний из них отказывается внутри, дверь за ними захлопывается, и начинается пиздец.***
Это не срабатывает. Эдди истекает кровью на руках у Ричи, а тот, как обычно, цепляется за него, потому что, как бы ему ни было плевать на все остальное, он просто не может бросить эту привычку: Эдди умирает, Ричи цепляется. — Ричи, — зовёт Эдди. Он закашливается, изо рта у него течет кровь, и Ричи стирает ее ладонью. — Ричи… — Я здесь, — успокаивает он. — Господи. Мне так жаль, Эдс. Он ожидает услышать “Не зови меня Эдсом”, потому что это самый популярный вариант, когда дело доходит до последних слов Эдди. Но тот просто таращится на него, очень медленно моргая. Его ресницы слиплись от крови. — Ричи, — снова произносит он, словно благословение или, может, молитву. Он протягивает руку и касается лица Ричи, и это ещё одна вещь, которую он иногда делает, когда умирает, если у него остаётся ещё достаточно сил, чтобы двигаться. — Мне… Мне жаль… Я должен был… Мы… Могли… — Всё в порядке, — говорит Ричи. — Эй. Эдди, всё нормально. Что бы там ни было. Тот качает головой. Видно, что это стоит ему больших усилий. Эдди снова пытается произнести имя Ричи, но замолкает, так ничего и не сказав. Ричи даёт себе пять секунд на всхлипы, затем укладывает Эдди на землю и поднимается на ноги. Он идёт прямо на Пеннивайза и уже было открывает рот, чтобы что-то крикнуть, когда тот поворачивается к нему и ловит его в мёртвые огни. Что бы ни произошло, пока он зависал в огнях, это, видимо, не закончилось ничем хорошим. Когда Ричи приходит в сознание, он договаривает “Давайте убьём этого грёбаного клоуна”. Он снова просвещает остальных. Всё идёт по старой схеме: уйма вопросов, столько же ответов и ещё больше напряженного молчания. И снова Ричи устраивается на ступеньках. Он собирает те же маргаритки, которые срывал в прошлый раз, и плетёт венок. И к его удивлению, Эдди опять усаживается рядом с ним. — Как делишки? — интересуется у него Ричи. Остальные в это время устроили мозговой штурм, обсуждая идеи, которые Ричи уже давно перепробовал. — Явно лучше, чем у тебя, — отвечает Эдди. Он выглядит нервным и печальным, но в данной ситуации это очень даже уместно. — Чёрт, Ричи. Тот ухмыляется: — Знаю. Отстой, да? — Наверное, это… — начинает Эдди, но затихает. — Ну, — неопределённо протягивает Ричи, — Могло быть и хуже. Это могла быть твоя… Он пытается выдать шутку про мамку, но, хоть убей, не может. Поэтому он просто забивает, даже не пытаясь придумать, как бы ещё отшутиться, и это, кажется, заставляет Эдди забеспокоиться ещё сильнее. — Я устал, — оправдывается Ричи. Он снова усмехается, но уже мягче, чем до этого. — Не сомневаюсь, — отвечает Эдди. Он мешкается. Затем срывает маргаритку и протягивает её Ричи, чтобы тот мог вплести её в венок. — Спасибочки, — благодарит Ричи. — Такой любезный. С чего бы это? Эдди не отвечает. Он слегка горбится — их плечи соприкасаются. — Эй, — вдруг начинает он. — Думаешь, цикл остановится, если я останусь жив? Если ты сможешь меня спасти — это и будет решением проблемы, или есть ещё что-то… — Без понятия, — отвечает Ричи. — Наверное. Но я точно знаю, что я не хочу проснуться в следующем дне, если ты в нём мёртв. Эдди выглядит поражённым. Ричи вспоминает его реакцию, когда он сказал, что он был в него влюблён. Выражение лица другое, но ахуй примерно тот же. — Типа, — произносит Ричи, просто чтобы что-то добавить, — Думаю, я лучше буду дальше болтаться в этой временной петле, чем выберусь из неё без тебя. Эдди хмурится так сильно, как Ричи никогда прежде не видел. Его рот приоткрыт. Сам он выглядит так, будто может расплакаться — а это было бы что-то с чем-то. — Все нормально, — уверяет Ричи, — Ты об этом не вспомнишь. — Я не… — Эдди с силой моргает, и теперь его глаза не такие мокрые, — Это… Серьёзно? — Что “серьёзно“? — Ты бы предпочёл… — Конечно, — Ричи вплетает в венок маргаритку, которую дал ему Эдди. — Так что, наверное, не всё так плохо. Да, я застрял в бесконечном аду, в котором я раз за разом заново проживаю одни и те же двенадцать часов, но могло быть и хуже. Прошло где-то, типа, недели три со дня твоей смерти. Месяц? Не знаю, сколько это уже длится. Эдди всё не перестаёт таращиться. — Мы не виделись несколько десятилетий. Ричи пожимает плечами: — “Детская любовь — самая крепкая". Или как там говорят. Он выдавливает из себя ещё одну усмешку, но выражение лица Эдди заставляет его замереть. Ухмылка сползает с его лица, а сам Ричи не в первый раз думает о том, чтобы поцеловать Эдди Каспбрака. Конечно, он изменился с того времени, когда Ричи впервые в него влюбился — как сказал Эдди, прошли годы. На лице появились морщины, плечи стали более широкими и каким-то образом более жесткими, если это вообще возможно. Но у него всё те же глаза и до невозможности тупое, недовольное и милое лицо, в которое Ричи и влюбился. Почему он ещё ни разу не целовал его до этого момента? У него было так много возможностей это сделать — он застрял в бесконечном цикле, где нет последствий. К его потрясению, ответ был всё тем же, как и в детстве: Ричи — чёртова трусливая курица, когда дело доходит до выражения чувств к Эдди Каспбраку. И всё же: никаких последствий — эта реальность просуществует от силы несколько часов. — Небольшое пояснение, — объявляет Ричи. — Для меня сейчас не существует последствий, а тебе с этими воспоминаниями придется жить, типа, часов шесть, максимум. Эдди произносит: — Чт… Ричи обрывает его вопрос. Своими губами. Эдди удивленно выдыхает. Ричи его не осуждает. Он пытается сосредоточиться на ощущении губ Эдди на своих, ожидая где-то пару секунд ступора, прежде чем тот отстранится, и точно так и выходит: мгновение контакта, и Эдди резко отстраняется, во все глаза таращась на Ричи. Остальные тоже смотрят, но Ричи не особо парится. Он начинает было извиняться, но не успевает произнести и первый слог слова “прости”, когда Эдди приникает к нему и снова его целует. В этот раз по-настоящему, крепко. Сначала до Ричи не доходит. Он, скорее машинально, чем осознанно, отвечает на поцелуй, и проходит несколько секунд, прежде чем его мозг наконец включается и начинает работать в режиме перегруза: вау, ага, по каким-то причинам это реально происходит. Ладони Эдди касаются его лица. Ричи решительно старается не думать о том, как тот захлёбывается своей же кровью. Эдди дрожаще оглаживает его щёку большим пальцем. Бесконечно повторяющееся “что за хрень что за хрень что за хрень” в мыслях Ричи постепенно затихает и сменяется тихим потрясённым “оу”, эхом звучащим в его голове до самого конца поцелуя, который длится намного дольше, чем Ричи ожидал от поцелуя из жалости или что это вообще за хрень была. Ричи отстраняется первым. Эдди же ещё пару секунд сидит неподвижно, прежде чем открыть глаза, проморгавшись. — Эмммм, — выдавливает Ричи. — Что? Ты разве не женат? — А? — Эдди выглядит так, будто на какой-то момент и правда об этом забыл, затем его лицо меняется. — Да! Да. Я женат. Я… блин. Очень женат. — На женщине. — На же… — на пару секунд лицо Эдди становится странно пустым. Он не смотрит Ричи в глаза. — Ага. Это… неожиданно. К Ричи закрадывается мысль о том, что Эдди припрятал главный козырь в рукаве, когда давал Ричи информацию для того, чтобы убедить другого себя в реальности существования временной петли. Затем на него находит чувство, которое он порой мимолетно ощущал в юности — возможно, были вещи, мысли о которых Эдди так яростно избегал, что он и сам до конца никогда не осознавал, что это было его секретом. Потому что Ричи знал о своих чувствах до того момента, как его воспоминания были стерты. И даже после этого он знал это так же, как знал своих друзей и свою юность в Дерри: всё это было скрыто, спрятано от него, но это знание было в его сердце. Когда воспоминания стали возвращаться к нему — сначала по крупицам после звонка Майка, потом целыми фрагментами по возвращении в Дерри, а затем обрушившись одним большим потоком после беседы с друзьями и поисков артефакта — всё встало на свои места: Дерри. То, как он сам кричал “Теперь мне придётся убить этого грёбаного клоуна!”. Театр Аладдин, летние каникулы, школьные годы. Любовь к своим друзьям. Любовь к Эдди. Конечно, думал он, и это ощущалось так, словно ничего никуда и не пропадало, и ведь так и было. Всё это время это просто было скрыто от него. — Эм, — изрекает Беверли. Ричи приходит в себя. Точняк. Он встаёт. Водружает венок из маргариток на голову Эдди. — Ладненько, — произносит Ричи. — Ну что ж, пошли. Может, это что-нибудь изменит. — Кто-то должен мне денег, — подаёт голос Бен. — Не помню, кто именно, но кто-то из вас точно– — Кажется, это я, — хором отвечают Бев с Биллом. Ричи упирает руки в бока: — Ха-ха, ребят, оборжаться. Чтоб вы знали, моя тайная гейская любовь к нему охранялась почище Форт-Нокса*. — Я точно помню, что говорил об этом с М-Майком, — вставляет Билл. Его мозг поджарился, и вообще он сейчас не в лучшей форме, так что Ричи просто повторяет его слова слащавым голоском, будто дразнит младшую сестрёнку. Он бросает взгляд на Эдди: тот снял венок, но не выбросил. Он держит его, будто он без понятия, что с ним делать дальше, и смотрит на Ричи, словно узнал что-то удивительное. — О, точно, — говорит Ричи. — Ты не знал о моей гейской любви. Хотя иногда мне казалось, что ты всё-таки знаешь. Ну вот видите, ребята, от кого-то я всё-таки это скрыл. А теперь, давайте, погнали в этот дом ужасов. Прежде чем он успевает войти, Эдди ловит его запястье. Он оглядывается на остальных так, будто бы ему реально хотелось, чтобы разговор прошел без лишних глаз, но всё же спрашивает: — Ты уже… делал это раньше? — Признавался в своей гейской любви? Единожды. Целовал тебя? Ни разу. Но если бы знал, что это вызовет такую реакцию, я бы сделал это раньше, детка. Мы бы забили на этого клоуна и провели твои последние часы, развлекаясь на заднем сиденье машины. Лицо Эдди выдаёт целую очередь эмоций: раздражение, сожаление, нежность — ко всем из них Ричи уже успел привыкнуть с того времени, как началась вся эта заварушка. — Я этого не вспомню, — ровно произносит Эдди, но подразумевалось это как вопрос. Ричи качает головой: — Ничегошеньки, приятель. Эдди нервно сглатывает. — Когда ты выберешься из этой петли, — произносит он, — Ты должен… Не уверен, отреагирую ли я на это… нормально, но, мне кажется, тебе стоит сказать мне всё то же самое, что ты сказал сейчас. — Что мы должны потрахаться в машине? Эдди смеётся. Выходит немного натянуто. — Ты самый раздражающий человек из всех, кого я встречал. Я не мог тебя даже вспомнить после того, как мы разъехались, но, клянусь, половина моих морщин — это твоя заслуга. — Пфф, брось. Ты меня любишь. Он жалеет о сказанном тут же, как только произносит это — сарказм это одно дело, а вот говорить такое сразу после настоящих признаний в любви — совсем другое. Лицо Эдди разглаживается. Он собирается что-то сказать, но так ничего и не произносит. Он убирает венок в карман и говорит: — Давайте… убьём грёбаного клоуна, наверное. — Блядь, да, — поддерживает Ричи. — Давай, детка, сделаем это снова*.***
Фишка в том, что Ричи и до этого пытался пожертвовать собой ради Эдди. Ему просто никогда это не удавалось — он либо слишком далеко, либо Оно оказывается слишком быстрым. Он вечно опаздывал на пару секунд. Но к этому разу Ричи настолько наловчился, что он уже точно знает, чего нужно остерегаться. Он видит, как Пеннивайз вскидывается — секунда на подготовку — и Ричи бросается к Эдди ещё до того, как когтистая лапища начинает тянуться к ним. Когда Оно до них добирается, всё происходит очень быстро: Ричи закрывает Эдди собой, повернувшись спиной к монстру, и он даже успевает запаниковать, как бы их обоих не насадило на коготь, прежде чем боль пронзает его спину и грудь, выбивая воздух из лёгких. Он видит, как лицо Эдди искажается в ужасе. Ричи опускает взгляд. Из его груди торчит острый шип, и он… он не задел Эдди. Ричи пытается произнести “теперь всё, что тебе остаётся, это постараться не умереть до того, как остальные замочат Оно”, но боль просто невыносима. Он смутно ощущает, как из него выдергивают коготь, и он падает, больно ударяясь коленями о каменную плиту, но ему намного легче сфокусироваться на том, что находится перед ним — Эдди. Тот кричит. В основном он выкрикивает его имя, но иногда он просит его не закрывать глаза или спрашивает, может ли он стоять. Ещё он часто повторяет “пожалуйста” — это мило. Ричи позволяет оттащить себя в угол пещеры, его прислоняют к стене. Знакомая ситуация — только теперь они поменялись ролями. Ричи думает о том, что в самый первый раз Эдди умер именно так. — Ха, — выдаёт Ричи, когда у него перестало звенеть в ушах. — Может, это… сработает. — Да уж, конечно, блядь, — ругается Эдди. Он плачет, слёзы стекают по его щекам, и он стирает их свободной рукой, второй стараясь удержать Ричи в вертикальном положении. — Господи, Рич… — Хэй, — Ричи утешающе хрипит, потому что Эдди расстроен, а это ему совсем не нравится. — Всё путём… Это… Лучше я, чем ты. — Трахни себя водосточной трубой, — огрызается Эдди, всхлипывая. Ричи смеётся. От этого ему ещё больнее. — Смерть никогда не… — он закашливается. Кровь идёт ртом, но это… это ничего. — Мне никогда не было больно. Смерть всегда была мгновенной. Наверное… Ричи кренится в бок, всё ещё кашляя, и Эдди придерживает его, прижимая свою куртку к его ране. — Ты в норме, — говорит Эдди. — Ты… Хэй, всё в порядке. Хорошо? Всё нормально, мы вытащим тебя отсюда. Ричи смотрит за его плечо и видит, как остальные бегут к ним, чтобы оттащить Эдди. — Ты должен… — произносит Ричи, — Должен убить Оно. Ты разберёшься, там всё просто. Раздави его чёртово сердце… — Отъебитесь, — шипит Эдди и отпихивает остальных, снова обращаясь к Ричи, — Ты… — Я буду тут, когда ты вернёшься, — обещает тот. — Я в порядке. Иди. Эдди целует Ричи в лоб. Наверное. К этому моменту он то отключается, то приходит в себя, так что он не уверен. Но если Эдди всё-таки целует его, то это хороший поцелуй.***
Оно умирает. Ричи довольно ухмыляется, слушая его предсмертные хрипы. Это единственное, что никогда ему не надоест. — Катись на хуй, — шепчет Ричи, когда стихает последний вскрик Пеннивайза. И хоть ему ничего не видно из-за каменных плит, он с легкостью может представить себе происходящее: клоунское сердце распадается на песчинки, превращаясь в крупицы света, а затем полностью исчезая. “Убейте злоебучего клоуна”, — думает Ричи. Возможно, он даже произносит это вслух. Вскоре после этого остальные оказываются рядом с ним. Кто-то касается его щеки — Эдди. Он поднимает лицо Ричи так, чтобы тот сел ровнее. — Нужно сваливать, — говорит Ричи. — Всё обвалится… прямо на вас. — Мы понесём тебя, — произносит Эдди. Его лицо — сплошная решимость. Ричи хотел бы поднять руки и ущипнуть Эдди за щёки, прямо как когда они были маленькими. Он бы хотел… “Господи, — думает он, — Надеюсь, это всё. Никаких больше прогонов. Просто…” — Не надо, — хрипит Ричи. — Мне конец. Идите. — Нет, не конец, — спорит Эдди. — Эй, не… Ты меня слышишь? Эй! Мы вытащим тебя… Ребят, ну, давайте же– Ричи и сам не знает, о чём он там ещё бубнит, когда чувствует, что его поднимают. Логово разрушается, обломки скал падают и разбиваются, и Ричи отдалённо надеется, что никого из них не заденет. К этому моменту, он уже видел, как каждого из них прихлопывает насмерть. Ричи без понятия, что происходит дальше. Он только вскрикивает от боли, когда кто-то перекладывает его на своё плечо — этот кто-то извиняется. Всё ещё слышно, как вокруг них разбиваются каменные глыбы. Единственное, о чём он знает точно — его несут, на этом всё. Он даже не в курсе, кто именно его тащит, но наверняка это Бен, да, кроме него, никто больше не может похвастаться такими мышцами. Ричи старается держать глаза открытыми, но это не так-то просто. Иногда он мельком выцепляет взглядом лица остальных, и каждый раз он думает “классно, они всё ещё живы”. В какой-то момент Ричи обнаруживает, что он обвязан тросом поперёк груди, и его тащат наверх через колодец, разделяющий дом и канализацию. Ричи готов ко всему: что веревка порвется, что он свалится, что внезапно хлынет поток воздуха, но ничего такого не происходит. Чьи-то руки подхватывают его — и вот его снова кто-то несёт. Всё ещё слышно, как дом рушится, но теперь звук отдалённый. Ричи прислушивается к грохоту, но внезапно все затихает, и у него уходит пара секунд на то, чтобы осознать, что тепло, касающееся его лица — это солнце. Они выбрались. Охренеть. И его определённо точно несёт Бен. Ричи краем уха слышит его взволнованное бухтение, и остальные тоже что-то говорят: время от времени каждый из них обеспокоенно произносит его имя или просит потерпеть ещё немного. Ричи вполне уверен, что его усаживают в машину. И определённо уверен в том, что кто-то пристёгивает его ремнём безопасности. — Безопасность превыше всего, — выдавливает Ричи. Эдди смеётся. Его голос звучит надтреснуто. — Восемьдесят два процента дорожно-транспортных происшествий… — начинает он, но замолкает. — Продолжай, — просит Ричи, — Хочу послушать. И Эдди рассказывает. Его голос дрожит. Они куда-то едут, и Ричи наверняка заливает своей кровью сидения — он почти уверен, что это арендованная тачка Билла, на которой они сюда приехали. Пофиг. Цикл всё равно скоро перезапустится. А если нет, то он заплатит, когда… когда он… “Чёрт, — вдруг думает Ричи, — Что, если я реально умираю? По-настоящему?” Беспокойство ощущается слабо. И всё же — он бы ещё хотел кое-что сказать. Кое-что сделать. — Хэй, — зовёт Ричи. Эдди прерывает свою бесконечную тираду, состоящую из “ты в порядке, всё хорошо”, и спрашивает: — Что? — Я не боюсь клоунов. — Ладно. — Никогда вам об этом не говорил, ребята. — Всё в порядке, Ричи. — Мы тогда собрались вместе, чтобы рассказать, чего мы боимся… И я сказал, что клоунов, но это было… не так. — Чего ты боялся, Ричи? — Думаю, это довольно… оче… очевидно. Очень клишированно и драматично. — Прям как ты. Ричи пытается улыбнуться. Это тяжело. — Я забыл об этом, но я вспомнил… теперь. Я гей, — произносит он. Ричи пытается сосредоточиться на этом моменте. Он уже вроде как признавался в этом, но чтобы так — никогда. Он никогда не говорил вот так просто: “Я гей”. И он бы хотел сделать это при лучших обстоятельствах. Хотел бы поговорить и о других вещах, о кое-чём связанном с Эдди, но он уверен, что сейчас это выше его сил. Эдди что-то говорит, но звук приглушённый. Что он сказал? Посмотри на меня, придурок. Ричи, посмотри на меня. Посмотри… Ричи не улыбается, но ему очень хочется. Он бы, правда, улыбнулся, но не может. Это заставляет его вспомнить о том, как лет сто назад Пеннивайз напал на них в том доме, который только что рухнул. Рука Эдди была сломана, а сам он истошно кричал, пока клоун медленно приближался к ним, и Ричи помнит, как он в первый, но далеко не в последний раз в своей жизни подумал, что он, скорее всего, умрёт. Он помнит, как вцепился в лицо Эдди, поворачивая его к себе. Ему хотелось успокоить его, но маленькая эгоистичная его часть тогда думала, что если уж он и собирается погибнуть, то он хочет, чтобы последним, что он увидит, было лицо Эдди. Ричи помнит, как он сам повторял: “Эй, посмотри на меня”. Говорил: “Смотри на меня, не смотри на него, не отворачивайся, Эдди, смотри…” — Нет, не закрывай глаза, — умоляет Эдди, но его голос звучит, будто издалека. — Не смей, блядь, закрывать глаза, ты, мелкий засранец, посмотри на меня, Ричи– Ричи пытается. Он честно пытается. Он поднимает взгляд на Эдди и впервые за долгое время чувствует себя до странности умиротворённо, а затем темнота накрывает его, и всё что он слышит — голос Эдди, эхом отдающийся в ней.***
Ричи просыпается. Он лежит. Одного этого достаточно, чтобы он почти разрыдался, но он сдерживается. Голова кружится, всё кажется нечётким. Он осматривается. Рядом с ним, сгорбившись на пластмассовом стуле, сидит Эдди-чёртов-Каспбрак, весь в мятой одежде, голова повернута так, что выглядит это не очень комфортно. Он тихо похрапывает. И вот тогда Ричи плачет, совсем чуть-чуть. Он стирает слёзы и осматривается ещё немного: вокруг него составлено ещё несколько стульев, но единственный занятый — тот, на котором сидит Эдди. Ричи пытается заговорить, но во рту слишком сухо. Он сглатывает и пытается заново. Выходит хрипло: — Что такой парень, как ты, делает в таком месте? Эдди очень медленно открывает глаза и морщится, будто бесится, что кто-то его разбудил. Затем он замечает Ричи и широко распахивает глаза. — Ричи, — выдыхает Эдди. Он вскакивает со стула и подходит ближе. — Как долго я был в отключке? — спрашивает Ричи вместо того, чтобы схватить Эдди за грудки и начать трясти, выкрикивая “Какой сегодня день”, как ему на самом деле хотелось бы. — Два дня, — отвечает Эдди, и Ричи снова начинает плакать, — Эй, эй… — Я в порядке, — говорит тот. Он снова утирает слёзы, — Блядь. Ладно… Так значит это… Это не… — Это не, — подтверждает Эдди. Он хватает Ричи за руку и сжимает, — Ты выбрался, Тозиер, ты, пронырливый говнюк. — Клёво, — произносит он. Ему хотелось бы, чтобы его голос дрожал не так сильно. — Наверное, нужно ещё пару дней нормальных пробуждений, чтобы это закрепить… Или, может, типа, месяц. Несколько месяцев. Кто знает? А нос его знает. — Кстати, да, ты на обезболивающих. — Любишь ли ты Пина Коладу, — поёт Ричи, — И бегать под дождём*… — Так, окей. — Ух ты, — выдаёт Ричи, — Сильная штука. Бля, это такой позор. — Что именно? Ричи протяжно и драматично фыркает: — Моё пение из-за обезболивающих. Ну, что думаешь, Эдди Спагетти? Я вообще-то не планировал, что ты будешь помнить… всё, что я делал. И говорил. И… делал. Много всякого… делания. — Много, — отозвался Эдди. Он смотрит на него с нежностью и облегчением. — Конечно. Эй, кто, блядь, вообще забывает, что он гей? Ричи разводит руками так широко, насколько это возможно, не выдернув из себя капельницу. — Те, чьи подростковые воспоминания стёрлись, благодаря Лавкрафтовскому клоуну из космоса, вот кто! — Ладно, засчитано, — отвечает Эдди. Он затихает. Затем опускает взгляд на их соединённые руки. Ричи прослеживает за его взглядом. Эдди проводит большим пальцем по тыльной стороне его ладони, будто задумавшись, и Ричи вспоминает, как тот точно так же гладил его по щеке. — Эй, — начинает Эдди. Дверь открывается, и остальные Неудачники спокойно вваливаются в палату, но всё спокойствие тут же улетучивается, как только они замечают, что Ричи очнулся. Беверли радостно вскрикивает и несётся к Ричи с таким восторгом, что Эдди буквально приходится преградить ей путь со словами: — Эй, у него вообще-то огромная рана в груди, осторожнее... — Я обниму его так легко, словно бабочка, Каспбрак, не волнуйся, — уверяет его Бев и дарит Ричи самое нежное объятие на свете, когда Эдди всё-таки даёт ей пройти. После неё приходит очередь Бена, Билла и Майка, и все они с одинаковой осторожностью обнимают Ричи и не так уж осторожно хлопают его по левому плечу, которое оказывается самым дальним от раны на его груди. — Вижу, вы, ребята, решили задержаться, — говорит Ричи, когда они закончили с объятиями, и все остальные столпились вокруг его больничной койки. — Конечно, мы остались, — говорит Бен. — Ты Неудачник. Мы должны держаться вместе. — Слышал об этом, — отвечает Ричи. — Кстати, знаете что? С временной петлёй, скорее всего, покончено. Майк переспрашивает: — “Скорее всего”? — Я ещё не до конца уверен, — объясняет Ричи. — Как раз в такие моменты тебя петли и захватывают. Нужно быть всегда начеку. Остальные обмениваются многозначительными взглядами, для расшифровывания которых Ричи слишком устал. Да и вообще он в целом ужасно вымотался. — Хэй, — зовёт Ричи, — Я, наверное, ещё немного посплю, но, ребят, вы не против… Ну, то есть, вы не могли бы… Ай, ладно, не важно. — Мы будем здесь, когда ты проснёшься, — обещает Билл. В успокаивающем жесте он касается первого, что попадается под руку — стопы Ричи. Тот тут же хватает указательный палец Билла своими пальцами ног. — Фу, — возмущается Билл, но улыбка не сходит с его лица, — Р-Ричи… — Ты потрогал мою ногу, — произносит Ричи. Наверняка он зажевал половину слов. Ричи правда очень устал. — Сам виноват. Он держит глаза открытыми так долго, как только может, наслаждаясь моментом. Когда он засыпает, ему ничего не снится.***
Неудачники остаются в городе, пока Ричи выздоравливает, что очень мило с их стороны. Ричи знает, что им всем есть, чем заняться — всё в них словно гудит в отходняке от второго в их жизни опыта под названием “мы-замочили-сверхъестественную-срань”. Ричи же особо не напрягается, потому как он в принципе старается ни о чём не думать. После первой недели Ричи более-менее убеждается в том, что временная петля действительно закрылась, хоть ему и кажется, что ему понадобится намного больше времени для того, чтобы полностью оправиться от пережитого. Ричи почти с нетерпением ждёт, когда он всё забудет. Но, честно говоря, они с ребятами не уверены, что это вообще произойдёт — Биллу пришлось уехать раньше всех по каким-то срочным делам на съёмках, и после недели, проведённой вне Дерри, он прекрасно всех помнит. В прошлый же раз им потребовалось всего два дня, чтобы начать забывать имена друг друга. — Может, в этот раз у нас получится cберечь друг друга, — говорит однажды Майк, когда они устроились вокруг койки Ричи с едой из автомата. Майк действительно чертовски красиво выразился, и Ричи хотелось бы, чтобы его это не так сильно трогало. Может, в этот раз они и правда смогут сберечь друг друга. Всё это время Эдди не поднимает тему чувств Ричи, так что Ричи определенно точно не собирается делать это первым. Как он считает, в таком деле первым должен действовать тот, кого любят, а не сам любящий. От промелькнувшей мысли в его голове всплывает смутное воспоминание: рука Эдди в гипсе, яркий след красной помады. Любящий… — Эй, слушай, — говорит Ричи в день выписки из больницы, — Когда мы были мелкими, у тебя был гипс с надписью “Любящий”? — Да. Сначала одна девочка написала “Неудачник”, — отвечает Эдди, — Потом Бев исправила надпись. Ричи заторможено моргает. Как он мог об этом забыть? Теперь, когда он вспомнил, это воспоминание кажется таким же чётким, как ощущение твёрдого пола под ногами. — Точняк, — произносит он. Тем летом Ричи чуть дыру глазами не протёр в том гипсе. Всякий раз, когда он видел слово “Любящий” на руке Эдди, его охватывала такая тоска, что он не знал, куда себя деть. Он бросает взгляд на Эдди. “Когда ты выберешься из этой петли, тебе стоит сказать мне всё то же самое, что ты сказал сейчас”, — вспоминает его слова Ричи. Ну, не то чтобы в этом есть необходимость. Эдди, которому он во всём признался, стоит сейчас прямо перед ним. В комнате становится слишком тихо, и Ричи прочищает горло. Он задумывается над тем, чтобы сказать “Ну что, потрахаемся в машине?”, но решает, что лучше всё-таки не стоит. — Как твоя жена? Она всё ещё названивает тебе после, эм… Эдди тяжело вздыхает: — После того, как я сказал, что подаю на развод, а она прилетела сюда и попыталась вытолкать меня из твоей палаты? — Ага. После этого. Она всё ещё в Дерри? — Нет, — Эдди нервно играется с больничными жалюзи, двигая их туда-сюда с невероятной аккуратностью. — Она вернулась домой пару дней назад. На это ушло много времени, но думаю, мне удалось объяснить ей, что в этот раз мы расходимся насовсем. — Оу. “Мне жаль” кажется не самым подходящим ответом на такое. — Ну и куда ты теперь поедешь, если не домой? Эдди прекращает дёргать жалюзи. — Эм, — отвечает он. — Если честно, я не знаю. Он произносит это так, будто ему нет особого дела, но Ричи хорошо его знает. Он может расслышать нотки тревоги в его голосе. — Ну, эм, — начинает Ричи, — Ты можешь поехать со мной. Станем соседями по квартире. Буду писать стендапы о твоей мизофобии. Эдди поворачивается к нему: — Ты же не сам пишешь свои шутки. — Ну, я как раз подумывал начать. Тень улыбки проскальзывает на лице Эдди. — Кажется, настало время перемен, — говорит он. — Майк уезжает из Дерри. У Билла вышла новая книга. Бен и Бев наконец-то вместе. Ричи опускает взгляд на больничные простыни. Они смяты. — Давно пора, — тихо произносит он. — Ага, — соглашается Эдди. Выходит хрипло. Он подходит к койке и начинает снимать с неё постельное бельё. Ричи наблюдает за его действиями. Он догадывается, что Эдди это делает, просто чтобы занять руки. — Ты в курсе, что для этого есть медсёстры, — всё равно говорит он. — Знаю, — коротко отвечает Эдди. Он начинает складывать простыни. — Они всё равно засунут их в стиралку. — Я знаю, — снова повторяет Эдди, на этот раз резче, будто он и правда забыл. Он медлит, а затем просто сворачивает бельё в кучу и оставляет его валяться на матрасе. Он оглядывается на Ричи. — То, что ты сказал… Про то, что я могу поехать с тобой. Ты серьёзно? — Да, конечно. — Не шути так со мной. — Да разве я когда-нибудь… — Ричи тут же вскидывает руки в знак капитуляции, когда Эдди бросает на него свирепый взгляд. — Ладушки, не будем об этом. Я не пытаюсь тебя надурить, это было предложение от всей души. Эдди всматривается в его лицо, будто пытаясь вынюхать, врёт он или нет. Затем говорит: — Ладно. — Ладно? — Ага. Я… Если ты честно предлагаешь, то ладно. Какое-то время Эдди просто стоит и смотрит на Ричи своими огромными глазами. О, эти чёртовы глаза. Когда Ричи вернулся в Дерри и вошёл в тот ресторан, первым, что он выцепил взглядом, были глаза Эдди, и тут же в голове сломанной пластинкой заело “ооо, блядь”, а старые забытые чувства начали пробиваться наружу. Эдди опускает глаза, и Ричи старается игнорировать чувство облегчения. — Всё равно кто-то же должен менять твои повязки. — Ага, — соглашается Ричи. — Так много повязок. До спины я сам точно не дотянусь. Так что, мы правда собираемся жить вместе? Потому что, как мне помнится, когда я заикнулся о студенческих общежитиях, ты сказал, что задушишь меня подушкой уже через неделю. Эдди усмехается: — Да, похоже на правду. — Зато какая будет неделька. — Ага, — поддакивает Эдди и снова поднимает взгляд на Ричи. В этот раз он быстро отводит глаза, будто боится смотреть на него слишком долго. Это напоминает Ричи о том, что у Эдди в детстве была эта фигня, когда он старался не смотреть на солнце, потому что боялся ослепнуть. — Я не… — Эдди шумно выдыхает. — Я не хочу… торопиться. Или… Ну, я имею в виду, много всего произошло. И очевидно мы будем жить вместе. Но я… Ты наконец-то снова со мной. И мы так много времени потратили впустую, хотя мы могли бы… Он замолкает, и снова смотрит на Ричи исподлобья. После этого Эдди ещё пару раз выжидающе косится на него, но Ричи буксует по-жёсткому. Ему очень хочется выдать какую-нибудь дерьмовую шутку, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, но его мозг снова завис на “ооо, блядь” фазе. Мы так много времени потратили впустую, хотя мы могли бы… Что? Наконец, Эдди не выдерживает: — Ну скажи хоть что-нибудь. — Что сказать? Что я должен сказать? Эдди засунул руки в карманы куртки, поэтому когда он жестикулирует, она топорщится. — Не знаю, что-нибудь! “Да” или “Нет”. Хоть какой-нибудь ответ. — Я отвечу, когда ты задашь нормальный вопрос! Эдди открывает рот, затем снова закрывает. Его горло щёлкает. Внезапно Ричи напуган так сильно, как никогда не был в своей жизни, а это о многом говорит. Когда Эдди направляется к нему, он вздрагивает, совсем немного. Тот, кажется, это замечает, и замедляет шаг, но все равно продолжает приближаться, пока они почти не сталкиваются носами. Он смотрит Ричи в глаза — на этот раз спокойнее — и тот разрывается между желанием отвести взгляд и потребностью уставиться в эти чёртовы пронзительные карие глаза. Эдди снова будто бы собирается что-то сказать, но замирает. Вместо этого он тянется к Ричи и прижимается своими губами к его. Поцелуй не самый лучший. Эдди нерешителен, а Ричи просто трясёт, и замечает он это только прислонившись к Эдди. Тот не сразу отстраняется, и Ричи, должно быть, что-то мычит ему в губы. Он касается лица Эдди, и это заставляет его вспомнить о том, что технически никогда не происходило: то, как Эдди умирает в первый раз, в четвертый, в сорок шестой… — Ты в порядке? — спрашивает Эдди, отстранившись. Он хмурит свои дурацкие брови. — Ага, — шатко отвечает Ричи. — Да. Я… Ага. — Ты что, плачешь? Ричи качает головой, но слишком поздно — Эдди уже поймал его на этом и пальцами начал стирать слёзы с его щёк. Он всё равно пытается отвертеться: — Что? Нет. Отвали. Это ты плачешь. — А мне кажется, что всё-таки ты, — отвечает Эдди. Он слегка паникует, но не отодвигается, и когда Ричи прислоняется своим лбом к его, он так же остаётся стоять неподвижно. — Мне всё ещё кажется, что снова очнусь, стоя напротив того дома, — признаётся Ричи, — Зная, что мне придется увидеть, как ты умираешь в миллионный раз. Глаза Эдди немного блестят от влаги, когда он говорит: — Я не умру, Рич. Я останусь здесь. С… С тобой. — Да? — Да. Ричи касается его ладони и поднимает её на уровень груди. — Кровная клятва? — Господи. — Мы в больнице! Всё стерильно. Эдди таращится на него, и Ричи ждёт, когда ему скажут отъебаться. Но Эдди говорит: — Ладно. — Что, серьёзно? — Конечно. Что, почему ты так см… Ричи в шоке. — Чувак, мы не будем этого делать. — Я думал, тебе нужен был красивый жест! — Да, но я пошутил… — Не могу поверить, что я мог забыть, как ты иногда бесишь, — сучится Эдди, но это его привычное раздражение, по которому Ричи порой так скучал. Эдди чуть успокаивается. — И не могу поверить, что я вообще мог забыть тебя. Ты… Я люблю вас всех, но ты… Ты в моей душе. Горло Ричи сжимается ещё сильнее. — Это самое слащавое, что я когда-либо слышал в своей жизни, — выдавливает он. — Это просто ужасно. — Ты снова плачешь. — Ужасно. — Ладно, Ричи. Эдди снова прижимается своим лбом к его. Они стоят так до тех пор, пока Ричи не перестаёт трясти.***
В следующий раз Ричи просыпается в самолёте. Эдди сидит в соседнем кресле, устроив голову на его плече. Он тихо посапывает, и Ричи долго рассматривает его, прежде чем отвернуться к иллюминатору. Эдди уступил ему место у окна, но только после того, как они спорили об этом всю дорогу до аэропорта. Ричи и не подозревал, насколько он соскучился по их вечным перебранкам. Он ждёт не дождётся остальных споров, которые начнутся, как только они съедутся. У них обязательно найдётся куча поводов. За окном восход. Начало нового дня. Ричи повторяет про себя это около дюжины раз и опускает голову на макушку Эдди. Тот недовольно ворчит во сне, и Ричи улыбается. Всего пара часов, и они уже будут в Беверли Хиллз, в квартире Ричи, которая теперь уже принадлежит не только ему, и Эдди наверняка каждые полчаса будет читать нотации о микробах в губках для посуды или о том, что Ричи нужно ставить вилки зубчиками вниз в посудомоечной машине на тот случай, если кто-нибудь из них упадет и проткнет себя ими. Ричи просто, блядь, не может дождаться. Он притирается щекой к макушке Эдди, чтобы снова послушать его ворчание. Это срабатывает. Ричи снова улыбается и закрывает глаза.