Девка с самой первой парты вновь надела стринги. Так, что целый класс мог любоваться на торчащие резинки.
— Мои одноклассники… В классе были и хорошие люди, но это все сходило на «нет». Постоянные тычки пальцами, смех за спиной. Плохие слова, о которых я, якобы, не знала. Я отучилась с ними 9 лет и, казалось бы, прошло уже больше полугода и пора забыть, но… — зеленые глаза девушки слезятся, а голос дрожит. — Такое не забывается. Так же, как слова учителей. Так же, как слова мамы… Это всё не забывается. Я не могу такое забыть.Но я буду молчать. Как хотелось бы именно сейчас Обменять все деньги на дар быть невидимой И не искупать лицо на перемене в кровавой юшке.
— Каждое их слово отдавалось болью в моем сердце. Отдавалось новыми слезами и новыми шрамами на руках. Каждое их слово… — Алина невольно издает всхлип. — А как меня в шестом классе запинали в сугробе? Такое нельзя просто забыть. Нельзя забыть как при входе в школу я мечтала стать просто невидимой.Мокрая голова, унитаз Где же вы, чудеса? Мама, прости, тебе лучше не знать Сказки про войну добра и зла.
— А меня больше поражал похуизм моей семьи. То, как они закрывали глаза и говорили, что я выдумываю это, чтобы не учиться. Видел бы ты их, когда я им кинула на стол аттестат без троек… — красноволосая горько усмехается и шмыгает носом. Даня в унисон с ней горько усмехнулся, роняя очередную слезу на деревянную поверхность стола. Больно. Он знал об этом всём и пытался помочь, но… Он не смог.Ведь за спиной всегда будет лишь стена Некуда бежать Привыкай спасать себя сама Даже если никому не нужна, будь нужна себе
— Я не хочу, чтобы ты или Аня винили себя. Я всегда была человеком, у которого не было и шанса. Не было и шанса выбраться из этого дерьма. — голос девушки дрожит всё сильнее, а слезы по её бледным щекам текут всё быстрее. — Вы очень старались мне помочь. Я благодарна за это, но… Бесполезно. Я не выдержала, Дань. Прости меня.Эту историю я никогда не назову смешной. И никогда не пойму, за что? Убери руки, чмо! Это лишь страшный сон. В это поверить же еще сложней, чем в волшебство.
— Я благодарна своей семье за многое, но не за последние 7 лет. Я жила в аду. Надо мной издевались и у меня был один вопрос. «За что?». За что со мной обходились так жестоко? — тяжелый всхлип Алины отдается болью в сердце Даниила. — Я просто хотела, чтобы меня любили, а не орали на меня за любую провинность. Я хотела, чтобы меня банально не гнобили. Хотела, чтобы мне верили когда я болею, а не гнали с температурой в школу… Дань, я жить хотела.Это так не закончится, суки. Это все так не закончится, суки! Мир по правде — не тот, что в рисунках. И пора вырывать молочные зубы.
— То что я умерла, — зеленоглазка утирает нос. — это не значит, что я слабая. Я прекрасно знаю, что всё к ним вернется. И знаю, что они получат то, что заслужили. Рыжий никогда не верил в этот «закон бумеранга». Мысль была одна — мстить. Он знал имена каждого. Некоторые адреса знал… И знал, что дорого этим людям. — Я чувствую, что ты загоришься идеей мстить за меня. Начнешь мстить аккуратно и красиво, но… — Алина поджимает дрожащие губы и роняет очередную слезу. — Это моя последняя воля, которую я адресовываю лично тебе. Не надо. Не мсти и не делай ничего с собой. Губы девушки искривляются в грустной улыбке, а слёзы текут разом из обоих зеленых глаз. — Прости. Прощай. Алина подносит ладонь к камере и… Запись закончилась. На моменте, где Ладонь девушки прямо перед объективом. Огромная ладонь парня сама прикладывается к монитору. Он сам уже плачет. — Прощай… — хриплым басом шепчет парень, пытаясь натянуть улыбку. Это было пиздец как больно.