Любовь? Существует ли она вообще?
Предыстория:
В семье Суран наступили темные времена. Огромные проблемы с бизнесом и, впоследствии, плохие отношения дома. Сейчас все дальнейшее будущее маленькой девочки зависело от дохода компании отца, ведь это был единственный способ заработка. Компания почти обанкротилась, но в этой темной пучине проявился небольшой лучик света, но только лишь для родителей, а не для молодой Суран. Партнёрские отношения познакомили семью Юн с богатой семьёй Чхе, в силах которых было вытащить компанию родителей Суран из сложного положения, но плата была очень высока — их дочь. Как только Суран исполнится восемнадцать, она должна будет выйти замуж за наследника корпорации Чхе Хенвона. Родителям пришлось согласиться на этот шаг, ведь это был единственный билет в счастливое будущее, но только не для Суран. К тому же, это были довольно распространённые случаи в отношениях между богатыми семьями.***
— Суран, дочка, ты уже не спишь? — мать тихо проходит в комнату. — Нет, — обрывком кинула девушка. — Ну что ты, сегодня твой день рождения, где же радость на лице? — мать не совсем понимала поведение дочери. — Радость от чего? От того, что сегодня я должна буду выйти замуж за человека, которому вы меня продали? — огрызается Суран. — Что за глупости? Мы тебя не продавали, пойми, это был единственный способ получить хорошее будущее для тебя, к тому же, Хенвон — хороший кандидат в мужья. — Вау, какое хорошее будущее меня ждёт! Буду всю жизнь проводить с ненавистным мне человеком и борщи ему готовить, хочешь мне такое же будущее, как и себе? Ты разве счастлива с папой? — Суран бросает слова в порыве злости, совсем не осознавая, что говорит. Этими словами она действительно обижает мать, ведь та в свое время вышла замуж далеко не по любви, и к тому же с мужем ей совсем не повезло. Самовлюблённый, вечно недовольный и придирчивый мужчина, да и красотой особо не блещет, зато с рождения лежит на мешках с деньгами. — Как ты с матерью разговариваешь, Суран? Я понимаю, что тебе уже восемнадцать, но я все ещё остаюсь твоей матерью, не смей так со мной разговаривать. А сейчас, собирайся и иди завтракать, тебе ещё нужно успеть привести себя в порядок перед встречей. — Ага, уже бегу, прям волосы назад, — Суран не могла простить родителям то, что они продали собственную дочь, просто обменяли на благополучие компании. Но уже ничего не сделать, ведь все документы подписаны, а дата свадьбы назначена. Суран лениво поднимается и заправляет постель. Понимая, что в эту постель она больше не вернётся. Придя на кухню, она видит отца. Такого же недовольного, как и обычно. «Поздравляю, пап, чего же ты не улыбаешься? Твой план удался, сегодня я выхожу замуж за такого же противного мажора, как и ты в свои годы,» — пронеслось в голове у девушки, ей хватило ума не ляпнуть это при отце, иначе бы до «свадьбы не зажило». Суран берет с полки тарелку и накладывает завтрак, желая быстрее расправиться с трапезой и удалиться к себе в комнату. — Дочь, ты же помнишь какой сегодня день? — отец наконец отрывает глаза от газеты. — Такое не забывается, — произнесла Суран с долей скептицизма в голосе, но натянула на лицо фальшивую улыбку, ведь ей не хотелось выслушивать двухчасовые нотации от отца о том, что так принято и о том, как надо вести себя с мужем. Этими лекциями ей прожужжали уши ещё два года назад, когда она узнала о свадьбе. Неожиданно отец отложил газету и взял девушку за руку. — Суран, я понимаю, тебе сейчас не просто, но постарайся вести себя повежливее и быть мягче. «Что это? Совет от искренней родительской любви? Или забота о своей шкуре? Ведь, если я буду вести себя неподобающе и об этом узнают родители Хенвона, прилетит отцу,» — эти мысли девушка быстро откинула, ведь только загонов по этому поводу ей и не хватало. В ответ отцу она покорно кивнула, доела завтрак и пошла в комнату. В планах девушки был звонок подруге, ведь теперь она не знает, когда встретится с ней в следующий раз. Взяв телефон она быстро набирает номер, ведь неизвестно, когда в комнату нагрянет мама с примерками и толпой визажистов. — Лия, привет. — Суран, девочка моя, привет, поздравляю с восемнадцатилетием… — далее начинают звучать шаблонные поздравления. — Спасибо, — без особого энтузиазма отвечает Юн. — А что такое? Чего такая грустная? — Я сегодня замуж выхожу. — Так это же прекрасно, — радостно щебечет подруга, перечисляя все плюсы семейной жизни. — И ты туда же… Лия была старше Суран на два года, но она выходила замуж не по расчету, ведь ее семьи никогда не касался кризис, да и муж у неё был прекрасный: добрый, заботливый, любящий. Поэтому Суран частенько завидовала подруге, но лишь белой завистью, ведь была за неё рада. — Слушай, как отмечать будешь? — Я же говорила, замуж выхожу, — вздыхая, произносит младшая. — Это все? Так не пойдёт, надо будет отметить вместе, хотя бы после свадьбы, а то мы так редко видимся. — Там решим ближе к... — разговор прерывает мать, как обычно, вошедшая в комнату без стука. — Лия, мне срочно надо бежать, позвоню позже, — говорит девушка и сбрасывает вызов, не дожидаясь ответа с другого конца. — Ты ещё не одета?! Скоро стилисты придут, быстрее собирайся,— тараторит мать, шныряя по комнате и размахивая руками. Суран не стала возражать матери и быстро собралась. Ибо перед смертью не надышишься, остаётся только надеяться, что Хенвон более менее в адеквате. Все событие прошло, как в тумане. Первая встреча, помолвка, гости, довольно кричащие «Горько!» и первый поцелуй. Суран пришла к здравому уму только во время застолья. Именно тогда ей пришло в голову нормально рассмотреть своего новоиспеченного мужа. Хенвон был действительно красив: идеальные черты лица, все симметрично настолько, будто он рисунок, написанный по линейке. Но что-то в этом человеке было такое, что вселяло страх, от одного его присутствия рядом, сердце будто останавливалось, причём далеко не от влюбленности, о ней и речи не могло быть. Смотря на поведение мужа, Суран видела в нем своего же отца. От парня так и несло холодом и самолюбованием. Из его диалогов с гостями, можно было понять, что он знает себе цену и довольно эгоистичен. Суран большего и не ожидала — единственный ребёнок в семье, видно, что сильно был избалован в детстве, хотя, большинство детей окружения девушки вело себя так, но Суран такой не была. Но беспокойство вызывало не столько поведение, сколько холод и безразличие, которые она ощутила, находясь рядом с Воном. Возможно, девушка лишь себя накручивает, а может это предчувствие. После бурного «банкета» люди стали расходиться, а родители помогали Суран перевести вещи в квартиру к мужу. Его квартира была огромная и хорошо обставленная мебелью в стиле минимализма. Все выглядело очень приятно, кроме самого молодого человека. Девушка надеялась, что он не начнёт ее допрашивать, а лучше бы вообще молчал. На удивление, надежды девушки были услышаны. От парня действительно веяло холодом, за весь вечер он не проронил ни слова. Было ощущение, что он совершенно не замечает свою новоиспечённую жену, словно в квартире совершенно один. Первые несколько недель, Суран радовало такое поведение. Ведь даже в присутствии родителей не приходилось особо переигрывать, Хенвон молчаливый, поэтому им не обязательно было разговаривать о будущем, любви и детях, в общем, о тех темах, которые заводят в присутствии предков. Как не странно, но это безразличие начало напрягать девушку после месяца совместного проживания. Весь их разговор за день мог состоять из пары слов. В частности из-за того, что молодой человек вечно пропадал на работе, с утра, когда они перекидывались парой слов и завтракали в тишине, до самой ночи, когда Суран уже спала. Единственное, о чем не знала девушка, о настоящем отношении к ней Хенвона. Почему он так холоден? Как-то он услышал разговор жены с подругой, где та говорила о страхе перед парнем, перед его поведением. Он лишь боялся ее спугнуть, не хотел напирать и давал понять, что бояться его не стоит, но его проявления чувств явно не были понятны молодой Суран. Она воспринимала это за простое безразличие и высокомерие. Она и не догадывалась, что каждую ночь, когда Хенвон приезжает домой, то проходит в комнату максимально тихо, чтобы не разбудить девушку, присаживается на кровать и нежно гладит ее по волосам, тихо нашептывая приятные слова. Но однажды, им все-таки придётся поговорить… — Суран, дорогая, доброе утро, какие планы на выходные? — приятное времяпровождение в кровати, совершенно в одиночестве, прервал звонок подруги. — Лия, это утро было бы добрым, если бы ты не трезвонила мне в девять утра в воскресение. — Ты что, ещё спишь? А как же Хенвон? Ты даже не встала его проводить на работу? — Ты же знаешь, какие у нас с ним отношения. Мы — абсолютно разные люди, к тому же, у меня ощущение, что я ему совершенно безразлична. — Не говори так, вам просто нужно нормально поговорить. Так, с этим разберёмся потом, а сейчас я предлагаю тебе сходить вечером в клуб, развеяться от бытовухи и наконец отметить твой прошедший праздник. — Скажи прямо, просто хочешь выпить?) — Ну, есть немного, но от этого суть не меняется. — Ладно, договорились, давай тогда в 20:00. — Хорошо, я заеду за тобой. Суран сбросила звонок, быстро попрощавшись, и пошла собираться, понимая, что сегодня нужно много чего успеть. Взглянув в зеркало, девушка поняла, что ей нужно хорошо потрудиться, а, именно, превратить себя из чудовища в красавицу. Ведь с той стороны зеркала на неё смотрела уставшая девушка с растрёпанными волосами, огромными мешками под глазами и отёкшими щеками. — Да, Суран, дорамы тебя точно до добра не доведут, как бы ещё от твоего вида «муженёк» не сбежал, — сделав себе «комплимент» девушка ушла в ванную, минут на двадцать, как показалось ей, хотя на самом деле прошло добрых пара часов. Зато вышла из комнаты совсем другая Суран. Не пацанка с грязной головой, а настоящая леди, даже без макияжа, главное, что ухожена, а макияж подождёт до вечера. Поняв, что на ужин ничего не готово и в холодильнике мышь повесилась, ибо последние продукты были съедены вчера, Суран собралась в магазин. Вернувшись, девушке, как будильником по голове треснули. Ведь уже шесть часов, как она могла проторчать в магазине полдня? Ответ находился в нескольких огромных и тяжеленных пакетов, которые были еле дотащены до кухни, хрупкой, на первый взгляд девушкой. Быстро приготовив ужин и пару блюд на следующие дни, пришлось опять возвращаться в ванную, на этот раз за макияжем и прической. Хоба, кому опять часами по голове пришибло? Конечно же Суран) Кто, как всегда, опаздывает, в спешке собирая вещи в сумку? Конечно же, Суран. Но надо признать, выглядит она сейчас сногсшибательно. Сейчас любой мужик мог бы с легкостью к ней подкатить. Но вот незадача, на пальце сияет обручальное кольцо, которое девушка предпочитает не снимать, хоть и не считает Хенвона своим мужем. Пока девушка бегала по комнате, ища ключи, телефон резво зазвонил, подавая знак, что карета, в виде машины лучшей подруги уже заждалась свою золушку. Выйдя из подъезда, девушка наконец обняла свою подругу, не обращая внимания на жалобы, о том, что мол «мы так редко видимся, а ты даже раз в месяц умудряешься опаздывать». Выслушав все причитания, девушки все-таки отправились в клуб. Неплохо выпив, впервые за этот месяц, подруга начала допрос с пристрастием. — Ну что же ты такая непутевая, возьми все в свои руки, поговори с ним — уже слегка заикаясь, но пока ещё в здравом уме, трактует Лия. — Да ты что, серьезно? Я вот бы сама не додумалась, но знаешь как страшно подходить к человеку, который может тебя буквально взглядом в ледышку превратить. — Послушай, как я понимаю, если не разморозишь свою «снежную Королеву», никто этого за тебя не сделает, — тут можно было бы поставить под сомнение пьяное состояние Лии, ведь как ни странно, в таком опьянении, она говорит очень правильные вещи. — А знаешь что, я так и сделаю, вот приду и скажу все прямо, — после этих слов стало понятно, что Суран больше наливать не стоит. Если уж она за месяц совместного проживания ничего ему не сказала, то под воздействием горячительного напитка, может наплести много ненужной ерунды. Так пролетело много времени, девушки вообще не смотрели на часы. Осознание пришло лишь тогда, когда Суран предприняла попытку петь, но подруга ее быстро остановила, находясь все ещё в более-менее светлом уме. Видимо, Суран слишком быстро пьянеет, но узнать об этом нужно было, конечно же, только сейчас. — Так, сейчас я позвоню мужу, пусть нас с тобой заберёт, а то я в таком состоянии точно за руль не сяду, — Лия еще что-то говорила, но девушка уже не слышала. Ей явно нельзя было так много пить, ведь вместо слов подруги, в голову лезли всякие бредовые идеи. Осознание пришло только тогда, когда девушки уже сидели в машине и выслушивали лекцию от мужа Лии, о том, что нельзя напиваться до такой степени, чтобы в два часа ночи пришлось их забирать. Суран могла бы пропустить все мимо ушей, если бы не одно слово. — Стой, Минхо, сколько сейчас времени? — пытаясь построить у себя в голове картинку происходящего трындеца, спрашивает Суран. — Уже полтретьего, а вот мы уже и к твоему дому подъезжаем, так, ну, я вижу, что без моей помощи ты не поднимешься, давай я тебя провожу. Ах да, вот, выпей таблетку, я так понимаю, тебе предстоит разговор с мужем, стоит хоть слегка протрезветь, — легко усмехнувшись, ожидая, что ее ожидает в квартире только погасший свет и спящий, вечно игнорирующий муж, Суран все-таки выпила таблетку, надеясь, на более легкое похмелье. Но доковыляв до квартиры под строгим присмотром Минхо, девушку ожидал сюрприз, причём совсем не из приятных. На пороге квартиры стоял Хенвон со скрещенными руками и очень осуждающим взглядом: — Ну и где ты была? Время видела? — Какая тебе разница, в клубе с подругой, — закатив глаза, протянула Суран. — А тебя не учили предупреждать своих мужей, где ты шляешься по ночам? — не поведя даже бровью, сказал Вон. — Ха, мужей? Это ты мне муж? Да ты со мной почти не разговариваешь, вечно холоден и безразличен, — усмехнулась девушка, к концу высказывания понижая интонацию, делая акцент на словах. Кажется, таблетка начинает помогать и к Суран возвращается здравый ум, но не выговориться она уже не сможет. — Холоден?! — резко меняется в лице Хенвон. — Да я все это время к тебе не прикасался, чтобы тебя не пугать, успокоить, дать понять, что тебе нечего бояться. Знаешь, я слышал твой разговор с подругой. Девушка делает задумчивое лицо и старается связать, на свой все ещё не трезвый рассудок, слова мужа. — Но... я... — Суран не может связать и двух слов, то ли от алкоголя, то ли от подступающих слез и осознания своей глупости. Видя, как замялась девушка, Хенвон решил, что этот разговор стоит перенести на более подходящее время, ведь сейчас девушка не в состоянии: — Так, пойдём спать, скоро уже рассвет, — резко поменял тему парень и отнёс еле стоящую девушку на кровать. Сказать, что оба не спали эту ночь, обдумывая высказывания друг друга, ничего не сказать. Утром девушка просыпается с ужасной мигренью и сухостью в горле. Повернувшись на другой бок, не видит рядом с собой Хенвона, пытаясь вспомнить, что могла наговорить ему прошлой ночью. Неожиданно, в комнату зашел Хенвон, держа в руках кружку кофе, и небольшой поднос с завтраком: — Доброе утро. Знаешь, я тут читал, что разговаривать с девушкой лучше не на голодный желудок, поэтому, держи, — его реплика началась с шутки, что удивляет Суран, ведь обычно, кроме приветствия, на большее его не хватает. — Я подумал над твоими словами вчера, и понял, что я действительно вёл себя слишком высокомерно, точнее так могло бы показаться, но я лишь хотел показать, что не собираюсь домогаться или приставать к тебе, что я не тиран и тебя не трону, но видимо перестарался. К Суран постепенно приходят вчерашние события и она осмеливается заговорить: — Прости меня, я действительно думала о тебе в плохом ключе. Дело в том, что мой отец такой, так ещё и моя мать вышла замуж по расчету, поэтому я разочаровалась в мужчинах из богатых семей. Правда, я должна была раньше сказать что меня беспокоит, а не скрывать это все в себе, — рассказывая, Суран не заметила, как ее губы были накрыты губами Хенвона. Это был их первый желанный поцелуй. Он был нежный и совсем невесомый. Очень легкий, словно Хенвон не до конца был уверен в своих действиях и спрашивал разрешения, но ему ответили взаимностью, поцелуй был недолгий, лишь до тех пор, пока во рту не почувствовался вкус соли. Отстранившись, Хенвон увидел плачущую Суран, прижал ее к себе и услышал: — Как же мне тебя не хватало. — Я тоже, Суран, тоже тебя люблю.