Aurora year by year

Авроре год, и Диаваль считает, что жива она исключительно благодаря ему и Малефисенте, потому что три ее феи-няньки настолько бесповоротно бестолковы, что даже он справляется с младенцем лучше. У нее активно режутся зубы, поэтому Аврора почти постоянно плачет, пускает водопады слюней и тянет в рот все, что оказывается в руках, и Диаваль не успевает выхватывать когтистой птичьей лапой у нее грязные ветки, корешки, мелкое барахло, подобранное с пола, и все-все, до чего она может дотянуться. Иногда, когда удается ее усыпить, ему кажется, что младенцы – это очень сложно, в остальное время Диаваль в этом полностью уверен. Авроре два и ей хочется засунуть свой нос в каждую щель, залезть на все, что можно и нельзя, и взаимодействовать со всем, что оказывается в поле зрения. Феи с ней сюсюкают, а Диаваль терпеливо ждет своей очереди, чтобы показать ей большой желудь, и, наверное, чуть ли не впервые в жизни жалеет, что не может перекинуться человеком вот прямо сейчас, потому что ее опекунши все также бесполезны. Малефисента смотрит на него с насмешкой и говорит, что он слишком привязался к этому чудищу. Возразить Диавалю абсолютно нечего. Авроре три и бегает она также резво, как и говорит. У семи нянек дитя без присмотра, а у этих троих – и подавно, поэтому, увлекшись бабочкой, Аврора падает с обрыва. У Диаваля чуть сердце не встает, и если бы его хозяйка не зачаровала ветви деревьев, которые возвращают ее на землю, то он бы сам спикировал за ней, не заботясь о том, что тело ворона слишком слабо, чтобы выдержать вес ребенка. Позже он подначивает ее, что дитя ей на самом деле нравится, и остаток дня проводит безмолвным жуком. Авроре четыре и она играет в соломенные куклы, которые плетет для нее Диаваль. Они получаются кривыми, кособокими и, если честно, мало напоминают изначально задуманного человека или животного, но девочка все равно радуется им, тут же дает имя и подсаживает к остальным. Авроре четыре и ее мало заботит, что это за черная птица и откуда она взялась, ее трогает только то, что он может с ней играть. Диаваль же готов делать этих соломенных монстров хоть до посинения и отвалившихся пальцев, если в благодарность она будет гладить его своей маленькой ладошкой. Авроре пять, и она впервые сознательно приходит к Малефисенте. Улыбается ей, обнимает, трогает рога и перья на одежде и в этих жестах больше благодарности, чем изучения. Вопреки своему ожиданию, темная фея думает, что Аврора оказалась слишком наблюдательной и умной для своего возраста, но то, что ей это льстит, никогда не признает. Диаваль в шутку говорит, что ревнует, потому что проиграл той, кто всегда находилась в тени, и значимой персоной так для Авроры и не стал, хотя всегда находился подле нее, пусть и птицей. Авроре шесть и она по секрету говорит Диавалю, что боится умереть. Он тогда крякает совсем не по-вороньи и надеется, что три горе-няньки не оказались настолько пустоголовыми, чтобы говорить на тему проклятия при ребенке, и этот ее страх никак с ним не связан. Фислвит, конечно, смягчила заклятие Малефисенты, сменив смерть на глубокий сон, снимаемый любовным поцелуем, но в такой глуши отыскать достойного мужчину совершенно нереально. Диаваль лишь хочет, чтобы Аврора смогла растопить сердце Бескрылой, и та сняла свое заклятие. Авроре семь и она впервые видит смерть. Белка, которую ей удалось приручить, попадает в лапы кунице прямо на ее глазах, и этот естественный процесс настолько ее впечатляет, что она теряет сон. Диаваль сидит у изголовья ее кровати ночи напролет и слушает, как она сквозь слезы просит его не умирать, потому что очень его любит. Диаваль хочет ей сказать, что зачарованный ворон может прожить дольше нее. Авроре восемь и тетушки держат ее взаперти дома, заставляя зачем-то учить женские премудрости, вместо позволения растратить бьющую ключом энергию, которой скапливается в ней слишком много. Она мнит себя охотницей, а не леди, поэтому, когда на подоконник садится знакомый ворон, позволяющий себя ловить, – это становится лучшим событием за день. Аврора говорит, что он красивый, и нежно проводит пальцами по его перьям. Диаваль думает, что будь он кем-то из псовых, непременно сломал бы хвост, и умри он сейчас от счастья, то жалеть ему было бы не о чем. Авроре девять и она как никогда далека от того, чтобы зваться «леди», и больше похожа на мальчишку-сорванца, потому что лазать по деревьям ей нравится больше, чем рисовать их, и вышиванию цветов она предпочитает наблюдение за птенцами. У нее ободранные коленки, платья в заплатах, грязь под ногтями и сухая трава в волосах. Диаваль видит в ней самую настоящую лесную принцессу. Авроре десять и Диаваль не может отделаться от мысли, что что-то в ней неуловимо меняется. Это сквозит в повороте головы, взгляде, изгибе брови и приподнятом уголке губ, в осанке, походке и движении рук. Они наблюдали за ней из года в год, день за днем, и Малефисента говорит, что для чудища наступает весна. Авроре одиннадцать и она считает себя достаточно взрослой и самостоятельной, чтобы уходить в лес дальше речки, и вернуться домой к закату, но ее опекунши называют ее заявления вздором и стремятся заставить ее сидеть дома и окружить такой заботой, что ей становится душно. Аврора жалуется Диавалю на их несправедливость и недоверие и решает, что когда-нибудь она выберется и докажет им, что способна ориентироваться и следить за временем. Но, подумав, смущенно просит Диаваля, чтобы он и ее добрая фея-крестная, которая наблюдает за ней из тени, отвели ее домой, если ей все-таки случится заблудиться. Диаваль мысленно обещает ей отвести куда угодно. Авроре двенадцать, и любопытство приводит ее к терновым зарослям, где живет Малефисента. Бескрылой не составляет труда расправится с солдатами, но выдержать бурную радость девочки оказывается не под силу. Диаваль же испытывает облегчение от возможности предстать перед Авророй человеком и, наконец, поговорить с ней. Аврора смущается и рдеет под пристальным взглядом темных глаз, когда он берет ее руку в свою и целует костяшки пальцев. Авроре тринадцать, но когда она играет с фейри в зачарованном лесу, радуется и смеется, будто ей пять. Диаваль думает, что из нее вышла бы чудесная правительница волшебного королевства, потому что все здешние создания боятся и недолюбливают чужаков и людей в особенности, а ее принимают так, будто она одна из них. Авроре четырнадцать и больше всего она любит лежать под вишневым деревом и смотреть, как солнечные лучи освещают розовые цветы, и под порывами ветра лепестки плавно опускаются на землю. Диавалю нравится класть голову на ее лежащие россыпью длинные светлые волосы и краем глаза замечать, как контрастируют с ними его собственные. Аврора говорит обо всем, что видит, а потом смотрит так игриво, что у него внутри что-то обрывается. Он думает, что очень коварный народ эти женщины, потому что никто не учил ее смотреть и улыбаться кокетливо, и способность к флирту и игры с мужскими сердцами – это, видимо, что-то врожденное. Диаваль не слушает предостережения Малефисенты, потому что и так все понимает. Авроре пятнадцать и она встречает принца Филиппа в лесу и, как и положено принцессам, влюбляется в него с первого взгляда. У Малефисенты на душе горько так, словно ее окунули в настойку полыни, потому что снять свое собственное заклятие у нее не получается. Охваченное злобой сердце почему-то оказывается сильнее любящего. Диаваль умеет смиряться с происходящим и лишь надеется, что если идея с постоянным проживанием Авроры в зачарованном лесу не выгорит, то у того парня окажется достаточно чувств, чтобы разбудить ее. У самого Диаваля едва ли есть на это право.