По краю тумана

Я переоделась в мятного цвета спортивный костюм, наспех расчесала волосы, едва подсохшие и пахнущие яблочным шампунем, приглушила мягкий свет настенного бра и, набросив плед на заснувшего в кресле Юрия, выскользнула из комнаты в одних носках. За окном сгущались сумерки, погода была пасмурной, поэтому стемнеть должно было раньше обычного. Не то чтобы я выспалась, но чувствовала себя гораздо лучше, поэтому целенаправленно отправилась на кухню, чтобы влить в себя чашку чая и окончательно проснуться. В доме царила тишина, но не пугающая, а какая -то уютная. Под ногами чувствовались тёплые деревянные половицы, от стен тянуло влаговпитывающим составом с приятным запахом, а ваза с композицией из сухих цветов, ягод и орехов показалась оригинальным и радующим глаз дизайнерским решением. На пол и стены падали тени и я, нахмурившись, заглянула в гостиную, мимо которой как раз проходила. Камин был растоплен, играя языками пламени, а перед ним на корточках сидел Иван и подкидывал яблоневые соленья, которые пахли чем -то сладким при сгорании. Картина была такой мирной и домашней, что я скрестила на груди руки и прислонилась плечом к дверному косяку, едва заметно улыбаясь и на пару минут позволив себе помечтать. Наверное, я не имела на это права, но представила, что этот дом принадлежит нам с сыном Тайпана, мы недавно поженились и решили провести медовый месяц подальше от городской суеты, в таком вот тихом и скромном убежище. На кухне остывает приготовленный мной нехитрый ужин, после которого мы будем в обнимку сидеть перед камином, пить вино и смотреть, как горит огонь. И нет больше никого и ничего, можно ни о чем не думать и не волноваться. Хотелось рассмеяться, хотя в носу защипало, а на глаза навернулись слезы. У меня ведь был шанс, причём не один, но я, идиотка, его упустила. Я могла проводить вечера именно так, с вином и камином, но выбрала то, что выбрала, и уже нет смысла что -то менять. Все слишком далеко зашло. И хватит об этом. Прикусив губу до боли, чтобы не всхлипнуть, я развернулась в сторону кухни. Мне срочно нужен чай, чтобы успокоиться и выбросить из головы все лишнее. Я и без того на грани, только скатиться в истерику не хватало. -Таня. Я втянула носом воздух и развернулась. Как, ну вот как он понял, что я здесь? Я в носках хожу практически бесшумно, но у Ивана, по-прежнему сидящего спиной ко мне, чутье волчье, не иначе. -Уже ухожу, -торопливо пробормотала я, ощущая спазм в горле. -Просто мимо шла. Не хотела мешать. Иван поднялся на ноги, разворачиваясь ко мне лицом, и я непроизвольно сделала шаг назад. Заметив это, сын Тайпана нахмурился и невесело усмехнулся. -Ты меня боишься? -Нет, -я с трудом сглотнула, -просто понимаю, что тебе неприятно меня видеть. -Неприятно, -кивнул Иван, -но и не видеть тебя тоже нелегко, поэтому из двух зол, как говорится... Иди сюда, -он похлопал рукой по белому кожаному дивану и я, помедлив, заставила себя приблизиться, хотя развернуться в обратном направлении хотелось куда сильнее. Мы сидели на расстоянии вытянутой руки друг от друга, молчали и смотрели на огонь. Точнее, смотрела именно я, взгляд Ивана то и дело метался от языков пламени на меня, заставляя напряжённость впиваться ногтями в ладони. Когда молчание между нами стало таким тяжёлым и густым, словно патока? Мне даже дышать больно. -Ты меня ненавидишь, -сдавленным голосом произнесла я, -кто бы мог подумать. Хотя я это заслужила. Ты мне не поверишь, конечно, но я не хотела, чтобы все было именно так. Вся эта история с Платоном.. Я была напугана. Боялась за папу, понимаешь? Ему было очень плохо и единственное, о чем он просил, это выйти замуж за Платона -хорошего, заботливого, умного и вообще идеального во всех отношениях. К тому же он был племянником Ольги Юрьевны, что повышало его акции в папиных глазах, и одно наложилось на другое -мне буквально впихнули идеального мужа, а я не посмела отказаться. Я трусиха. Ты парился в изоляторе, спасая меня от обвинения в распространении и хранении партии наркотиков, а я воткнула тебе нож в спину, -мой голос дрожал. -Только не думай, пожалуйста, что я тебя не люблю. Люблю. Просто я запуталась. -Я знаю, что ты меня любишь, -кивнул Иван, -знаю, Таня. Просто ты меня любишь недостаточно сильно. А этого мало. Твоя любовь позволяет тебе выходить замуж за Платона и тащить в постель Романа, потому что ты их не любишь, а значит, с твоей извращенной точки зрения, это не измена и не преступление. И знаешь, я бы даже смирился, если бы видел, что тебе стыдно. Но тебе никак, Таня. Ты уверена, что не делаешь ничего такого, за что следовало бы испытывать стыд. Ты легко используешь мужчин в своих целях, в своих интересах и в свое удовольствие. Ты как Софья. Только вот я не Тайпан, Таня! -он эмоционально вскочил на ноги. -Я не готов верным псом ползти к твоим ногам, лишь бы ты меня погладила или отпинала. Я не могу столько лет ждать, терпеть и мучиться от боли. Знаешь, в чем мы с тобой разные? -Иван вперился в меня лихорадочно блестящими в полумраке глазами. -Я готов меняться ради тебя. Я давно забил на клубы, в упор не вижу других женщин и завязал со всем, что может хоть как -то бросить тень на тебя. Ты же ради меня не готова ни на что. Я не обвиняю, просто говорю как есть. А я сдохнуть готов ради тебя, но знаю, что ты молча перешагнешь через мой труп! Я достаточно насмотрелся, как Софья переломала Тайпана -я так не хочу. Ты красива, Таня, но это твоё единственное достоинство. Любовь к тебе -это самоубийство. А жить мне еще хочется. Я судорожно вздохнула. Он был прав. Он был прав до такой степени, что я даже возразить ничего не могла. -И что дальше? -справившись с эмоциями, спросила я. -Так и будешь меня ненавидеть? -Хотелось бы, -усмехнулся Иван. -Но для того, чтобы ненавидеть, хотелось бы для начала тебя разлюбить. А я пока на это не способен. В камне треснуло, выбросив сноп искр, прогоревшее полено. Я запрокинула голову, глотая слезы, и сын Тайпана, резко надо мной нависнув, с каким -то отчаянным стоном прижался к губам, заставляя задохнуться от неожиданности. Поцелуй длился каких -то несколько десятков секунд, после чего Иван отстранился и, потеряв ко мне всякий интерес, из гостиной решительно вышел. Спустя минуту хлопнула входная дверь, потом зажглись фары на улице и раздался шум отъезжающей машины. Лишь после этого я уронила лицо в ладони и позволила себе расплакаться.