***
-ты ведь купил им подарки, как я попросил? -да, да, не бойся.–цокнул языком Штаты, ожидая, когда его самолёт будет готов к отправлению.–целых шестнадцать, прошу заметить. Немалые деньги. –шестнадцать?–недоумённо нахмурил брови коммунист, глянув на Штаты.–но ведь... -а ты про себя не забывай, дурашка.–тепло улыбнулся тот, незаметно подмигнув ему, от чего совет чуть покраснел, тепло улыбнувшись. -и что же я такого хорошего сделал, что ты есть у меня, а?–мечтательно протянул он, похлопав американца по плечу. -я мог бы задать тот же вопрос... Однако его оборвали. Один из членов его охраны подошёл сообщить о том, что самолёт уже готов, и что державы могут лететь. Страны тепло переглянулись, следуя за этим охранником и строя планы на этот праздник. Как же жаль, что они не знают о том, что это будет их последний праздник вместе...***
Алан открыл глаза, обняв подушку на своей кровати и чуть шмыгнув носом. Чёрт возьми! Этот сон... Он такой тёплый, приятный, добрый, в нём чувствуется вся та атмосфера, которую они пережили в тот момент. Вместе... Но каждый раз, каждый, после пробуждения, Алану хочется уткнуться во вторую подушку и тихо заплакать, не зная, куда деваться от эмоций. В конце-концов, прошло около тридцати лет... Но этот сон стабильно снится ему где-то раз в месяц. Он и к психологу ходил, и к психиатру, и на курсы, но ничего не помогало. В конце-концов, пришлось просто смириться и жить так, как он живёт. С глубокой, незалечимой раной на сердце. Но, вы спросите - от чего же незалечимой? Ведь у него есть Лёшка, тот самый Лёша, который вернулся к нему? Тот самый Лёша, который будет дарить ему столь нужную любовь и поддержку? Отчасти, вы будете правы, задавая этот вопрос. Однако я не буду спешить давать на него ответ, ведь вы найдёте его сами, услышав всю историю. С момента появления юного Алексея на пороге дома Алана прошло уже около года. В первый месяц их общения Штаты нарочно как можно чаще попадался тому на глаза, пытался завести с ним разговор, помочь с чем-то... Сам Лёша на это сначала никак не реагировал. После начал немного волноваться по поводу того, что его кто-то преследует. Спустя ещё какое-то время он с этим смирился и также стал проявлять инициативу в их общении, чему сам Алан был несказанно рад. Так примерно проходило несколько месяцев... Они часто встречались и просто гуляли, Лёшка рассказывал о новостях из университета, а Алан глубоко внимал ему, изредка что-то вставляя. Ему просто было приятно слушать уже позабытый голос, видеть эту затерявшуюся в прошлом улыбку, глядеть в эти глаза, которые до этого существовали лишь в его воспоминаниях... И он был счастлив! Не смотря на то, что сам Лёша думал, что видится с Аланом пару раз на неделе, он несколько ошибался. Штаты знал, где тот живёт, выучил распорядок дня, старался с чем-нибудь ненавязчиво помогать... И от этого он себя корил, ругал, понимая, что совершает уголовное преступление, однако перебороть себя не мог. В прочем, если бы не эта слежка, однажды Лёша мог оказаться на улице. В какой-то момент на работе ему задержали уже в который раз зарплату, и, за неуплату комнаты в общежитии, того быстро выперли вместе со всеми вещами. Человек, у которого в этой стране нет практически никого близкого и знакомого, не мог обратиться ни к кому другому, кроме как к Алану. А тот был рад узнать о том, что его Лёше потребовалась помощь именно от него! Штаты заверил того, что всё будет в порядке, и преспокойно поселил у себя, в той же комнате, где в далёких шестидесятых у него гостил Союз. С того момента Алан и Алексей жили в одном доме. Однако самого Лёшу в доме редко можно было застать - то работа, то учёба, там он только ночевал, а по выходным досыпал то, чего не успевал в будние дни. Американцу даже жалко было глядеть на него и видеть такую картину, потому... Потому он просто взял и оплатил ему обучение, никак не сообщив. Какого же было тогда удивление Алексея, когда он вновь приносил деньги в деканат, а ему сообщили, что всё его обучение полностью оплачено, и более никаких денег не нужно. Домой он тогда вернулся с глазами по пять копеек, несколько недель думая, кто же это мог быть. А что же Алан? Алан просто молчал, с улыбкой глядя на то, как постепенно режим парня налаживается. Летом Романов тоже жил у Штатов - только вместо того, чтобы все дни проводить в этом уже несколько приевшемся доме, Америка предложил тому устроить большой тур по всей стране, в рамках огромного отпуска, конечно же. Не может же он ему сказать, что едет на ревизию в каждый штат. Та поездка пролетела быстро, как и всё лето. Повсюду Лёша таскался за Аланом, даже если тому нужно было посетить некоторые заседания. В такие моменты он, обычно, сидел под дверью словно верный Хатико, в ожидании своего друга, за которым он себя чувствовал, будто за каменной стеной. Ну а Штаты с этого мог только усмехаться, по-родительски трепать парнишку по голове и уговаривать не унывать, сдерживая себя, чтоб не поцеловать того в макушку. В конце-концов, для Алана то был тот же самый, почивший столь давно Алексей, который завладел его сердцем да так и не отпустил. Сдерживать себя в такие моменты было сложно, особенно когда Лёша говорил точь в точь также, как и Союз. Но он держался, и держался долго. До зимы двадцатого года. До того момента, когда он и проснулся ночью, пробуждённый неприятным сном. По привычке, он встал с кровати, выпил немного воды из стакана и пошёл по коридору, проверить, спокойно ли спит Лёша. Как в шестидесятых, как в восьмидесятых, так и сейчас, он проверял, хорошо ли спит самый важный гость его дома за всё время его существования. Чуть приоткрыв дверь гостевой комнаты, Штаты нахмурился. Кровать была пуста. Странно. Страна обернулся - в ванной свет не горел. Где же он тогда? Стараясь не издавать никаких звуков, он спустился вниз по лестнице, на цыпочках подходя к кухне и заглядывая в неё. Освещаемый тусклым светом лампы над плитой, парень стоял перед столом, что-то рассматривая. Его плечи изредка подрагивали, а дыхание было нервным и сбитым. -Лёша? Ты в порядке?–тихо и беспокойно уточнил он, глядя на своего друга. Тот резко обернулся на него, держа в руках какую-то рамку и глядя на Штаты со страхом в глазах. -ты... Что ты такое?...–нервно и тихо спросил он, со страхом глядя на американца. –о чём ты? Штаты, не понимая, что происходит, зашёл на кухню, от чего Лёша подпрыгнул на месте и обежал стол, хватая коробку. -не подходи! -Лёша, всё в порядке?–уже с явным беспокойством спросил тот, подходя к столу. -не подходи ко мне, пока не ответишь на вопрос!–воскликнул он, кинув тому рамку с фотографией.–отвечай, что ты такое?! Что я такое?! Штаты перевёл обескураженный взгляд на фотографию, что прилетела к нему с другого конца стола, и оторопел. Это же... На фотографии, сделанной ближе к концу восьмидесятых, были только он и Союз в осеннем лесу. Коммунист зарылся носом в макушку американца, пока тот, счастливо улыбаясь, смотрел в камеру. -откуда у тебя всё это?–буквально не своим голосом спросил Штаты, поднимая одновременно злобный и беспокойный взгляд на парня, у которого сейчас коленки подкашивались. Америка одним рывком, сильно наклонившись, притянул всю коробку к себе, прижимая её к груди, словно это было самое ценное, что у него осталось. В прочем... Так и было. Там лежали все письма, которые Союз ему когда-либо присылал, все незначительные подарки, все фотографии, там было всё... -тебя это не касается!–выкрикнул Штаты, глазами уже проверяя, не потерялось ли чего. -говори сейчас же! -тебе нельзя такое знать! Штаты посмотрел ещё раз. Самого главного, что тут вообще лежало, не было. Он поднял ошарашенный взгляд на Лёшу, который держал самое последнее письмо в обеих руках, готовясь разорвать его. -говори.–гневно выдохнул тот, глядя Алану прямо в глаза. -нет, ты не посмеешь...–прошептал он, с явным страхом. Лёша чуть двинул руками, от чего бумага легонько треснула, что вызвало вскрик американца. -не делай этого, пожалуйста! -тогда говори, что всё это значит, сейчас же!–одновременно с ужасом и твёрдостью воскликнул он, прекращая пугать своего друга.–какого чёрта ты не постарел за столько лет ни на грамм?! И ладно бы это, может быть твой отец чересчур похож на тебя, но что тогда там делаю я?! Почему я там?! Почему я нахожусь там, где меня никогда не было, когда меня даже не существовало?! -пожалуйста, успокойся! Я тебе всё расскажу, только не рви письмо...–Штаты нервно сглотнул, не переводя волнующегося взгляда с предсмертного послания. -говори только правду. -я... Хорошо. Алан сдался.***
-получается это всё не старые легенды?–в удивлении протянул Лёша, сидя за столом и смотря на поникшего Америку. -ни разу. Всё это - истинная правда. -но почему же тогда... Как вы... -мы ведь были не только странами. Мы были, а я являюсь, людьми. И мы очень друг друга любили... И он обещал, что однажды вернётся, он всё мне обещал... Говорил, что придёт лишь тогда, когда я его отпущу. -и ты?... -и я отпустил. А потом появился ты. -так вот почему ты так странно себя вёл, когда мы только познакомились...–нервно усмехнулся Алексей, бегая глазами по столу.–и вот откуда ты всё про меня знаешь... Штаты сдавленно кивнул, в который раз рассматривая письмо, что ему уже давно вернули. Оно всё-таки не пострадало... Слава богу. Американец приложил его к своей груди, обречённо вздыхая. -я пойму, если после всего произошедшего ты не захочешь иметь со мной ничего общего. Узнать, что твой друг в прошлой жизни встречался с тобой... Должно быть нелегко.–Штаты горько усмехнулся, чувствуя, как сердце кровью обливается. -я... Я просто не знаю, как мне на это реагировать... Узнать такое это... Уф...–парень выглядел очень измученным. Было видно, что в его голове варится непонятная каша из мыслей и эмоций, которые он боится озвучить, которые он боится понять, которые он боится принять. И это всё... Это всё столь странно, непонятно... Жутко даже. Пожалуй, Штаты не сможет его понять, как бы ни старался. В прочем, он даже не надеется на это. Куда больше он надеется на то, что Лёша сам поймёт его.***
Друзья... В прочем, их сложно после этого называть друзьями, так и сидели на кухне всю ночь, более не смолвив ни слова. В какой-то момент сон на столько завладел разумом американца, что тот положил голову на стол и крепко уснул, не думая больше ни о чём. И так не особенно приятная ситуация, не хватало ещё голову морочить непонятными мыслями. Однако, по наступлению утра, у него не было чувства того, что он поспал хоть минуту. Американец поднял голову, окидывая усталым взглядом помещение. Лёгкий плед уже собирался спасть с его плеч, однако тот вовремя придержал его рукой, часто моргая и привыкая к данному свету. Перед ним стояла сковорода с яичницей, парочка тостов с маслом в контейнере и... Всё. Алан выпрямился, потянувшись и тихо простонав от неотошедшего сна. На первом этаже пусто, это точно - никаких звуков, кроме тех, что издавал сам американец. Зевнув, он встал и, поправив плед на своих плечах, медленно направился к лестнице, тяжело поднимая ноги и протирая кулаком глаза. -Лёша? Тихо окликнул своего друга он, недоумённо оглядываясь. Как-то подозрительно тихо в доме... От чего-то Алан заволновался. Его шаг ускорился, и он быстрее дошёл до двери гостевой комнаты, рывком открывая её. Пусто. Даже вещей его тут больше нет. По телу Алана прошлись мурашки, в носу неприятно защипало, а у глаз тут же скопилась влага. На ватных ногах страна дошёл до своей комнаты, камнем падая на кровать и начиная тихо рыдать, грустно улыбаясь. Ему был дан один шанс - он его потерял. Второй - та же история. А третьего не дано. Неужели ему всё время должно невезти? Или он просто делает что-то неправильно? Может быть, он сам какой-то не такой, неправильный, раз один и тот же человек, по факту, покидает его уже во второй раз? Тогда зачем он такой неправильный в принципе нужен?! Зачем вообще нужны были эти революции, войны, зачем нужна была вся эта чёртова демократия, зачем нужна была эта ярая пропаганда, зачем нужно было делать так, чтобы его опасалась вся планета, будто зверя?! В прочем... Это ведь делал не он, а те, кто им управляет. Он будто кукла в театре, которой управляет кукловод-правитель, дёргая за разные ниточки. А ведь Союз правильно в своё время говорил - несчастные страны, самые несчастные они на всей планете. Даже самый бедный человек в Индии, даже самый больной человек во всём мире волен делать то, что ему вздумается, волен дышать полной грудью, чёрт возьми, он даже волен убить себя в любой момент! А страны даже этого сделать не могут. Подумаешь, влюбился в кого-то, разве будет ли это хоть кого-то волновать? Ты государство, ты должен держать на себе сотни людей! Ну находишься ты в депрессии уже лет десять, разве есть хоть кому до этого дело? Твоя задача - поднять экономику. Которая, толком, от тебя и не зависит. Они - просто воплощения того, что будет прекрасно действовать и без них. Бесполезные посредники. Бессмертные, вроде бы важные, но на самом деле ненужные посредники. Мир справился бы и без них. А так... Ходит кучка вечно молодых идиотов по планете, ссорится, мирится, что-то делает и копошится, а по факту просто стоит, привязанная к одной территории - своей территории. Тогда зачем они вообще существуют? Разве есть в их жизнях хоть какой-то смысл?! Может быть, давным-давно и был. Но сейчас его уже нет. Штаты вздохнул, сев на кровати и уставившись заплаканными глазами в окно, где сейчас чирикала какая-то птичка. Красивая у неё песенка... Что-то подстегнуло его попробовать. И нет, не петь. Попробовать избавиться от этих оков.***
Нет, не вышло. Какие бы глубокие порезы он ни делал, какую бы боль не причинял, всё без толку. Он даже пырнул себя в живот - однако просто очень долго истекал кровью, пока она окончательно не свернулась. Что происходит с его внутренними органами он не знает и знать не хочет - пока болей нет, то и проблемы нет. Большая часть его тела была в бинтах, которые часто приносили дискомфорт. Но не боль. До нового года оставалась всего неделя - Лёша о себе так и не заявлял. Алан пытался спросить у ректора о том, посещает ли этот ученик лекции в принципе, однако ему ответили, что этот студент заранее сдал полугодовые экзамены, и отправился на родину, так что вернётся только в начале следующего семестра. Который будет лишь в следующем году... Штатам было грустно это слышать, но он понимал, что сделать ничего не может. На звонки тот не отвечает, на сообщения тоже, не голубиной же почтой ему писать... Видно, он окончательно потерял своего Алексея. И желание жить тоже. Штаты пытался напиться, вливал в себя алкоголь тоннами, однако тот никак на него не влиял. Он закидывался таблетками, курил траву, пытался перейти на более сложные препараты... Они даровали ему успокоение. На некоторое время. Потом же они были бесполезны для него. И всё это происходило так быстро... День за днём проходил мимолётно, оставляя ещё одну попытку забыться в прошлом. Он на столько этим увлёкся, что перестал толком есть, а спал прямо там, где отрубался от усталости. Дом же весь был тёмным, скучным, серым... Никаких рождественских или новогодних украшений. Соседи уже посматривали на его обитель с недоумением - как же это так? Ведь скоро такие важные праздники, а дом сер и скучен. Видно же, что там кто-то ходит! Так от чего же этот человек не отмечает, или хотя бы не сделает вид? Ответ прост - раньше Алану выгодны были хорошие отношения с соседями. Никогда о нём не ходили сплетни, все его уважали, помогали как могли... А сейчас ему было просто наплевать на всех этих людей. Ему-то нужен был только один... От бесконечно разъедающей его душу грусти, он перечитывал письма Союза вновь и вновь, каждый день, особенно заостряя внимание на предсмертном. Почему же, почему же он тогда не успел? Он бы сумел вновь почувствовать его любовь, в последний раз думать, что он хоть кем-то любим... Хоть кем-то на всей этой грёбаной планетке! Хоть одним-единственным существом! Но нет же, нет! Судьба-злодейка не скупится на гадости, она всегда всё сделает не так, как ты этого желаешь. И ей всё равно на проклятия, слёзы и обиды, она глуха к ним, словно столетняя старуха. Однако сколь же она резва творить свои пакости, портя людям жизни! Это же её любимое занятие! Ничего ведь лучше нет на свете, кроме как наблюдать за страданиями других, верно? Так вот наверное Судьба была в полном экстазе, глядя на то, как жил всё это время Штаты. Была, находится, и будет находится ещё долго... Достаточно долго. Во всяком случае, по мнению самого Алана. Он уже потерял счёт времени, не следил за часами, датами. Ему было плевать на всё это. Он даже не уверен был, в каком году находится. Может быть, прошло десять лет? Может пять? Может быть всего месяц, а то и того меньше, пару часов? Кто знает...***
В прочем, есть один человек, который знает. И которому сейчас очень стыдно. Который стоит перед столь знакомой дверью, думая о том, как бы получше сказать о том, что все билеты на самолёты в новогодние праздники были распроданы, так что пришлось ждать около недели, прежде чем ему удалось вернуться. Думая о том, как бы получше рассказать, от чего он так неожиданно сорвался. В конце-концов, когда близкий родственник умирает, ты не поскупишься ни на что, дабы быть рядом в последние минуты. И он, в отличие от Алана, успел. Кому-то везёт попрощаться с любимыми, кому-то нет. Вопрос в том, кто будет больше горевать. Но сейчас, чёрт возьми, сейчас он в столь приподнятом настроении! Да, смерть бабушки - далеко не радостная новость, однако она не мешает отметить весёлый праздник, хоть и чутка сгущая атмосферу. На то, чтобы уладить со всеми родственниками дела, ему потребовалось около недели. На то, чтобы отметить с ними Новый год - ещё пару дней. Но, что же он тогда делал потом? А потом он сорвался из Ростова и помчался в Москву, практически не выпуская из рук одно из тех писем, которое нашёл в коробке. Да, путь не близкий, однако он знает, за чем едет и знает, ради кого. К своему удивлению, ему удалось очень легко найти нужный адрес, даже квартиру - казалось, ничто не изменилось там с развала великой страны. Дверь ему открыл какой-то белокурый веснушчатый парень, выше его на голову, может даже больше, и шире пару раз в плечах. Он глянул на гостя, и всё лицо его вытянулось одновременно в удивлении, ужасе, непонятках и какой-то грусти. С трудом уточнив, что нужно пришедшему, Лёша поспешил представиться, от чего открывшему стало ещё хуже. В прочем, как выяснилось, то было не с проста. Хозяин квартиры представился Русланом и сказал, что живёт тут с самого детства. От чего-то у Лёши було ощущение, что он знает этого человека очень-очень давно. Очень... Но это не повод что-либо изменять в целях своего визита. Представившись другом Алана Джонсона, Лёшка заметил, как Руслан мельком грустно улыбнулся, от чего ему стало ещё непонятное от всего происходящего. Хозяин квартиры тут же заверил его в том, что друг его друга - его друг, и предложил остаться на ночлег, если Алексея не затруднит. А тому это лишь в радость! Как раз удобнее будет искать всё, что только он может найти о другом Алексее и всё, как он связан с Аланом. Точнее... В прочем, это не столь важно. В Москве Лёшка жил ещё неделю, на квартире у Руслана. От чего-то тот часто просил сфотографироваться, как он утверждал:"для родственников...". Тот, в общем-то, был не против. До того момента, пока в какой-то момент в квартиру не ворвалась девушка с чёрными волосами, вся растрёпанная и с заплаканными глазами, которая буквально хвостом вилась вокруг Лёши. Тот был в полнейшем ах удивлении с такой реакции совершенно незнакомой ему девушки, от чего с недоверием поглядывал на Руслана. Вообще, за всё то время, что он провёл в Москве, было много курьёзных случаев, перечислять которые просто нет сил. Потому лучше перейти сразу же к сути: Лишь только Лёша нашёл всю информацию по своей прошлой реинкарнации, то сразу же засобирался обратно, в Америку, зная, что его другу там сейчас ой как нелегко. Руслан изначально отговаривал его ехать, и просил остаться тут, однако в ответ получил лишь то, что будет приезжать, по-возможности. Большего он побещать не мог. И вот теперь, преодолев такой путь, он стоит у заветной двери, с большим рюкзаком, чемоданом, в приподнятом настроении и с хорошим предчувствием на сердце, стоит, и даже чутка волнуется, прежде чем нажать кнопку звонка. Но, переборов себя, он всё же делает это. До парня доносится эхо из дома, которое отлетает от пустых стен. В непонятках, Лёша продолжает звонить, теперь уже настойчивее, однако ответа всё нет и нет. Подумав, он дёрнул за ручку. Которая повернулась, к его удивлению, с лёгкостью открывая дверь. -Алан? Ты тут?... Я... Прости меня пожалуйста за то, что я так сорвался, я всё тебе расскажу!–тут же крикнул он в дом. Тишина. Всё ещё не понимая, что происходит, Лёша зашёл в дом, разуваясь. Внутри было темно, сыро и пыльно. Воздух был спёртым, в нём чувствовался явный запах спирта, от чего Алексея передёрнуло. -Алан?–с беспокойством воскликнул он, заглядывая сначала на кухню, стол в которой был усеян пустыми бутылками из-под алкоголя, а после - в гостиную, где у дивана лежало что-то достаточно большое, мелко подрагивая. Привыкая к темноте, Алексей зашёл в помещение, приглядываясь к существу на полу. Только сейчас он заметил, что повсюду были разбросаны какие-то шнуры и шприцы. Это открытие заставило его содрогнуться и подойти к телу скорее. -Алан?...–в ужасе пролепетал парень, опустившись на корточки и потрепав тело за плечо. Никакого результата. Студент аккуратно повернул на себя голову лежащего, глядя тому в глаза. Он еле-еле удержался, чтобы не вскрикнуть. Алан сильно исхудал за три недели; Всё лицо его осунулось, волосы потускнели, скулы стали выпирать столь сильно, что казалось, будто об них можно порезаться. Но что самое пугающее было в его лице, так это его глаза. Стеклянные, безжизненные глаза, эти удивительные голубые глаза, которые без смысла и цели уставивились в пустоту перед собой. Он даже не моргал. Однако Лёша слышал, сколь часто билось его сердце, слышал его громкое, но медленное дыхание... Он точно был жив, но с ним явно что-то не то. -Алан, да что с тобой такое?!-в ужасе крикнул парень, не в силах сдерживать свои эмоции. Он взял лицо друга в руки и уставился тому в глаза. Рот страны безвольно раскрылся, так как мышцы просто не держали челюсти. Глаза всё также смотрели в пустоту, ничего не переменилось в его образе. Он стал слово безвольной куклой, не способной ни на что в своей жизни. Алексей попытался поднять его, облокоив одной рукой на своё плечо, однако это не помогало - лишь чуть он отпускал его, тот сразу же падал на пол, не издавая никаких звуков. Вздохнув, он поднял того на руки, удивляясь тому, сколь тот лёгок. В прочем, разве есть чему удивляться? -что же с тобой такое то, Алан?...–ласково и заботливо, но в то же время волнительно, прошептал тот, дойдя до некогда своей комнаты и положив друга на диван. -ну же, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь...–с горькой улыбкой просил он, стараясь приободрить во многом себя. Но нет. Ничего. Всё тот же пустой взгляд, отсутствие движений. Всё те же мелко подрагивающие, искусанные в кровь губы, всё те же неподвижные руки со следами от жгутов и шприцов, всё те же рёбра, которые выпирают даже через футболку... Лёша боялся за него. Вдруг, Алан моргнул, от чего сердце парня затрепетало. Однако не успел он ничего сказать, как из глаз друга полились слёзы. И ведь ничего более и не изменилось - лишь только он начал плакать. Даже взгляд его остался тем же. -Алан, погоди, чего ты!–ужаснулся Лёша, начиная причитать, словно он был ему матерью.–я же тут, я приехал, теперь всё будет хорошо! Парнишка сел на диван, притянув к себе ослабевшего друга, который вдруг стал подавать признаки жизни. Худощавое тело содрогнулись, и после до него донеслось лишь тихое: -Лёша?... -Да, Лёша.–тихо ответил тот, ободряюще улыбнувшись. Он видел, как на дрожащих руках Алан приподнялся, нервно смотря ему в глаза. Видел, как тот сел на колени и медленно потянул к нему руки, всё также не отрывая взгляда. Однако после Алан резко вцепился тому в футболку хваткой гаргульи и прильнул к нему всем телом, начиная сильно дрожать. –Лёша... Лёшка...Лёшенька...–в бреду шептал он, прижимаясь к родному человеку сильнее, который даже вдохнуть толком не мог от столь крепких объятий.–я... я так скучал, и... И... -я вижу.–горько усмехнулся тот, используя доступные ему остатки воздуха. -где... Где ты был?... Я... Мне... Тридцать лет прошло, Лёша... Тридцать лет... Алексей вздохнул. Он понимал, что Алан сейчас видит в нём кого-то другого (и он даже знает, кого), однако не собирался разуверять его в столь прекрасной иллюзии. Пусть он успокоится. -но теперь я здесь. -ты правда?... Тут?... -да, я тут. Ты ведь тоже здесь, ты ведь меня видишь, чувствуешь. Алан нервно засмеялся и беззвучно зарыдал с новой силой. -я уже ничему не доверяю... Ты ведь останешься со мной? Правда?... -я уже никуда не уеду, честно. -правда?... -куда я тебя такого оставлю? -я так боял... Ску... Не... Как?... Лёша видел, что тот не может выговорить слова из-за длительного обезвоживания. Сухой язык вывалился изо рта, и дышать он стал чаще. -я принесу тебе водички, туда и обратно... -нет!–в страхе крикнул он, цепляясь сильнее.–ты опять уйдёшь! Не оставляй меня! Я больше не могу! Мне больше не нужно! Мне хватит! Я так больше не могу! Я хочу опять быть с тобой, я хочу свободы, хочу снова быть любимым, и.... И.... Младший вздохнул, взяв того вновь на руки и спускаясь на кухню, думая о том, к кому же его друг сейчас обращался - к нему, или к... Алан нервно рассмеялся, когда они начали спускаться, всё ещё крепко держась закостенелыми пальцами за Лёшу. Как он, на столько слабый, может так сильно держаться? -а ведь ты уехал и мне стало так одиноко. И я не нужный. И совсем. А мне нужно веселье. Алексея нимало пугал этот смех, однако он старался не подавать виду, заходя в захламлённую кухню и доставая один из стаканов. -и так потом весело! Весело, очень весело. И легко. Я улетал так высоко в небо, а потом падал обратно. А я хочу снова на небо.–глаза его сильно раскрылись, зрачки расширились, страну вновь затрясло.–потому что ты там. -но я же здесь... -значит, я уже на небе!–пугающе воскликнул он, тут же отцепляясь от парня и с глухим стуком падая на пол, не подавая никаких признаков того, что ему больно. -но тут плохо. Почему на небе так плохо, Лёша? -но... -здесь не должно быть плохо.–Алан развернул голову и впился взглядом голубых глаз в друга.–разве не так?... Лёше показалось, словно его прожигают. Этот взгляд... Этот ледяной взгляд, что просачивается в самые дальние уголки сознания. Ему показалось, что он уже видел этот взгляд. Только... Давно. В тёмном коридоре, освещаемым лишь светом луны, посреди картин, в странном одеянии... Резко, через всё правое ухо прошла сильная боль, от чего тот сморщился, тут же закрывая его рукой. -или... Может быть, я не достоин небес?... Как же всё тогда просто, ха-ха! Неужели это было так не очевидно? -нет, ты просто не знаешь, о чём говоришь...–попытался переубедить его Лёша, с трудом борясь с болью, которая медленно, но верно, расползалась по телу. -НЕТ!–в ярости крикнул американец, раскрывая глаза ещё сильнее. Он так и не моргнул с того момента, от чего вновь слёзы стали медленно стекать по его щекам.–Я всё прекрасно знаю! Я знаю, что не нужен ни небесам, ни нижнему миру. Только тебе я нужен... Хотя нет, даже тебе! Я никому не нужен! Я бесполезность, ходячая бессмертная бесполезность! -ты не бесполезность.–твёрдым и тёплым, но каким-то не своим голосом вдруг сказал Лёша, чего он сам от себя не ожидал. -Тогда кто я?! -ты Алан.–спокойно продолжал тот, сев на колени перед дрожащей рыдающей страной.–Алан Джонсон. Который так любит книги. Который без ума от готовки. Который так толком и не научился играть на гитаре. Который помог мне, когда я в этом нуждался. Ты нужен. Хотя бы мне. Хотя бы своей семье. Хотя бы своим людям. Америка смотрел на него дикими глазами, вновь начиная моргать. -я тебе не верю. Лёша приблизился к нему и тепло улыбнулся, толком не контролируя себя и свой разум, тело. -а я себе верю. Я же знаю, что это правда. Он аккуратно обнял чужую шею, медленно опуская голову наркомана себе на грудь. Тот не споротивлялся. Костлявое тело было очень податливым и оно легко облокотилось на сильное, здоровое. Парень начал аккуратно перебирать тому волосы. Лёше показалось, будто бы он сам не свой - совершенно. Голова кружилась, сознание терялось, однако... Было так легко? До странности легко. И что самое удивительное, ему казалось, словно это не он сейчас успокаивает своего друга. Бред, да? Однако было ещё какое-то чувство. Не теплоты, нет... Скорее нужности. Привязанности одной души к другой. Особенной связи между ними. Словно в фильме он видел, как Алан перестал плакать, медленно запустив руку себе за голову и взяв руку парня в свою. Он точно ощутил касания ледяных пальцев, точно ощутил, как они переплелись, но... Это было не похоже на правду. Как-то... Не по-настоящему? -Тихо по веткам шуршит снегопад...–вдруг тихо пропел он. Что за?... -сучья трещат на огне...–тихо всхлипнул в ответ Алан, уже самостоятельно прижавшись. Но не так, как когда его только обнаружили - он прижался аккуратно, свернувшись в небольшой комочек и полностью отдавшись в объятия Алексея. Последний продолжил тихо напевать эту песню, чуть покачиваясь в такт ритму, параллельно усыпляя столь усталого и истощённого человека у себя на груди. И так тепло вдруг стало! Так хорошо! Лёша чувствовал, как американец постепенно расслабляется в его руках. Его дыхание замедлилось, очи постепенно закрывались. Он всё ещё дрожал, но уже не столь сильно, как изначально. -тронул задумчивый иней... Волос твоих светлую прядь... -и над бульварами линей...–уже практически шёпотом устало пролепетал Алан, полностью обмякнув в тёплых руках. -по-ленинградскому синий... -ве-чер спустил-ся опять. Алан зевнул, с трудом развернув голову к Лёше. Сейчас они выглядели, словно мать и ребёнок, которого он держит на руках, однако разве это сейчас хоть кого-то волнует? Главное, что сейчас всё хорошо. Уже хорошо. Алан сдавленно улыбнулся, с трудом держа веки открытыми. -я люблю тебя, Лёш. Союз улыбнулся. -я тебя тоже.***
Штаты поднял налитые свинцом веки, оглядываясь вокруг себя. Всё та же, уже приевшаяся комната. Всё та же грязная постель. Всё те же занавески, пропускающие тонкие солнечные лучи под собою, которые часто исчезали и появлялись вновь. Видно, погодка на улице ветренная. Он вздохнул, повернувшись на спину и закрывая усталые глаза. Опять сон?... Такой тёплый, приятный сон, вызванный огромной дозой какого-то наркотика, чьё название он не сможет припомнить даже при смертельной опасности. И что самое интересное - чем больше он принимает, тем лучше, теплее, добрее выходит сон. Сон с тем человеком, которого он, как выяснилось, отпустил не до конца. Вот они гуляют в парке в его сознании; тогда он закинулся тремя таблетками. А вот они вместе смотрят какой-то весёлый фильм; в тот день Штаты обкололся кучей шприцов. Но тут... Тут они взяли маленькую девочку из приюта, как коммунист однажды уже делал. И они тогда были свободны. Так хорошо было... Пока что-то не вырвало его из этой иллюзии. Сейчас американец лежит и прогоняет в голове всё, что произошло. Когда появился этот человек... Он подумал, что его вырвали из нереальной реальности. Вырвали в этот серый, ненавистный ему мир. Вырвали, и заставили поверить, что он вернулся сюда. Но... Он был другим. Не тем. Штаты сразу это понял. Но он цеплялся за этого другого, цеплялся, в надежде, что его вернут обратно. Однако тот не торопился. Он говорил что-то, бубнил, трещал над ухом, ох, как же этот некто раздражал Алана! Если бы ему не было столь паршиво, он бы тут же врезал бы этому кому-то, вновь кинувшись к заветной двери в прекрасный мир. В прекрасный мир, где самый важный для него человек жив... Однако потом... Штаты не уверен, что было потом. Но он точно почувствовал родное в этом человеке. Всё его недоверие мигом улетучилось, когда с уст незнакомца слетели слова песни, которая навсегда засела в подсознании Америки. Которую он изредка напевает себе под нос, если чем-то занят. Которую даже спустя, какой ужас, почти пятьдесят лет он не в силах выучить. Возможно, он просто знает, что только один человек может сыграть её именно так... По-особенному, что ли. Американец моргнул, от чего по щеке покатилась слезинка, оставляя за собой мокрую блестящую дорожку. Ему срочно нужна новая доза. Страна медленно сел на кровати, потирая голову рукой. Какое-то странное чувство наполнило его, поднимаясь от пищевода куда-то к носу... В миг до него дошло осознание, потому он резко светился с кровати, выплёвывая желудочный сок на пол. Конечно же, его вырвало. Привычное дело. Да только вот даже тошнить его нечем, потому организм отторгает всё, что осталось в желудке. Поморщившись от неприятного запаха, государство аккуратно свесил ноги с кровати, чувствуя некий дискомфорт на лодыжке левой ноги. С недоумением, он чуть наклонился, в удивлении поднимая брови. От его ноги тянулась недлинная верёвка к ножке кровати, которая к ней же и была привязана. Он моргнул пару раз, не понимая, зачем привязал себя к кровати. Или же это был кто-то другой?... Был бы Штаты в здравом рассудке - он бы запаниковал. Однако сейчас он далеко не в трезвом уме, потому поняв, что кто-то, вероятно, держит его в заложниках, он лишь хмыкнул. Ну и ладно. Главное чтобы его отпускали хоть иногда в этот чудный мир грёз и фантазий, а остальное уже неважно. Для полного его подчинения похитителям более ничего не нужно. Даже кормить его. Подумаешь, анорексия, пф. Страну даже чума погубить не сможет, хоть та и имеет вероятность заразиться таковой. Максимум, страна будет страдать, но ни в коем случае не умрёт. Даже в кому государство впасть не может, что уж говорить о других болезнях. Рак? У стран к нему иммунитет. ВИЧ, СПИД? Тоже. Но разве это сейчас волнует американца? Отнюдь. Его волнует только желание вновь лечь на кровать и забыться в бесконечном сне вместе с человеком, которого он безмерно любит. Второй то его покинул... Дверь в его комнату резко открылась, впуская в помещение яркий свет, однако наркоман даже не дрогнул. Он лениво повернулся в сторону двери, надеясь увидеть "террориста", у которого он "в заложниках". -ты как?–обеспокоенно спросил человек с порога, заходя в комнату и закрывая дверь за собой. Штаты несколько раз моргнул, привыкая к резко сменяющемуся освещению. Какой-то чересчур знакомый голос... В ответ Штаты решил молчать, спокойным взглядом глядя на вошедшего. Сейчас в его руках он мог разглядеть поднос, однако лица до сих пор не видел. Человек вздохнул. -ну конечно же. Держи, только аккуратно.–вздохнул этот голос, обойдя кровать и протянув стране поднос. Тот прищурился, даже с такого расстояния плохо различая предметы на нём. -я вчера, во время уборки, нашёл их под диваном...–пролепетал голос, достав какую-то вещь из кармана и протянув её стране. Тот аккуратно взял её, провертев в руках. Это же его очки! Он аккуратно раскрыл дужки, надевая впервые за столь долгое время уже не привычный ему предмет. Мир резко обрёл чёткость, от чего страна вздрогнул, и поднос на его коленях тоже. После трёх недель размытых очертаний вновь всё увидеть... Это будет похлеще какого-нибудь наркотика! В недоумении он повертел головой пару раз из стороны в сторону, оглядывая всё вокруг. Какой бардак.... И сколько пыли... Был бы он, опять же, в здравом рассудке, не потерпел бы такого беспорядка. Но сейчас... Штаты глянул на человека, который до сих пор стоял рядом. Что ему ещё нужно? Страна резко поднял взгляд, вновь вздрогнув от неожиданности. -Лёша?...–хрипло спросил он, не веря своим глазам. Не отошёл что ли? Тот улыбнулся, протерев кулаком водяную пелену с глаз. -Лёша, Лёша.–утвердительно кивнул тот, сев на корточки, дабы быть на одном уровне с Аланом.–как ты?–вновь повторил он свой вопрос. -нормально...–с трудом выдавил тот, не скрывая своего удивления. Брови его были задраны высоко вверх, а глаза широко раскрыты.–как?... -что "как"?–озадаченно спросил Лёша, повернув голову на бок. -Как ты тут... Что ты... Почему?–в голове гудел шквал вопросов, она буквально ломилась от них, а уставшие мышцы рта отказывались подчиняться мозгу. -я должен был вернуться на родину как можно скорее, по неотложным делам.–лучезарно улыбнулся тот, поняв, что от него нужно Алану.–а потом я подумал, что стоило бы, хотя бы, найти информацию о "том" Лёше...–парень озадаченно почесал затылок.–и я нашёл. Но если бы я знал... Я бы никуда не поехал, честно. Штаты в миг почувствовал себя очень паршиво. От чего-то ему стало стыдно... Очень стыдно. -как же ты себя, балбес, до такого довёл?–со вздохом спросил студент, погладив Штаты по голове. Его рука такая тёплая... Прямо как у... -я не думал, что ты вернёшься.–честно признался тот. Каждое слово ему давалось с трудом, но ради человека, который всё же вернулся, который стоит тут, он будет стараться. -глупый ты... Глупый.–лишь сильнее улыбнулся тот. Но его глаза выражали такую жалость к исхудавший стране...–разве мог бы я тебя оставить? Человека, который мне помог, человека, что мог снова забыть, как прекрасно он готовит. Человека, который хоть и мало-мальски, но умеет играть на гитаре, и которого я так люблю слушать. Разве я оставил бы тебя?–тот тепло улыбнулся, сев на край кровати и положив руку на руку Штатам. От чего-то сердце страны совершило отчаянный "тук", после чего тёплой лужицей разлилось по всему телу. Мурашки покрыли кожу, а разум спокойствие. Такое забытое, но такое приятное... Не искусственное. Он аккуратно сжал чужую ладонь и легонько поднял уголки губ вверх. -почему-то у меня дикое чувство Дежавю.–тихо усмехнулся тот, чуть двигаясь на постели и освобождая пришедшему больше места, дабы было удобнее сидеть. Лёша хихикнул, закрывая рот рукой и прикрывая глаза. Вроде бы такие же, как и у него, но... Какие-то другие. Нет, ни в коем случае не хуже! Но просто другие... Однако они не менее прекрасны. -ты бы поел хоть. Не представляю, когда ты в последний раз хоть что-нибудь кушал, раз так исхудал.–одновременно заботливым и обеспокоенным голосом сказал он, указывая пальцем на поднос. Тот рефлекторно тоже глянул на предмет, удивляясь. Он и забыл, что у него лежит что-то на коленях. А была там небольшая тарелка с маленьким блинчиком, чашка чая и две какие-то таблетки, от вида которых у американца глаза загорелись. -и не надейся. Это лекарство.–недовольно пробурчал Лёша, заметив, как Штаты сконцентрировал своё внимание на препарате.–на сколько я знаю, вкус у них отвратный, так что советую заесть. Штаты вздохнул. В прочем, чего ещё можно было ожидать? Страна аккуратно взял изделие из теста ослабшей рукой, которая тут же начала дрожать. Он пару раз вдохнул и выдохнул, второй рукой подняв обе таблетки и закинув их себе в рот, после чего сразу же откусил небольшой кусочек от блинчика. Так непривычно... -жуй как можно тщательнее, иначе тебя вырвет.–предупредил Лёша, начиная успокаивающе гладить Алана по голове. Тот сдавленно кивнул, чуть кривясь от неприятного вкуса таблеток и уже непривычного вкуса еды. Всё время, пока американец с усердием жевал свой завтрак, Лёша глядел на него, никуда не переводя взгляд. Смотрел, часто мечтательно вздыхал, чуть улыбался, гладил того по голове, опускал свою голову ему на плечо буквально на пару секунд, после чего вновь отстранялся. И следил, следил, чтобы американец всё доел и до конца допил чай. И тот знал, что сидящий рядом человек пристально наблюдает на этим. Потому он старательно ел и пил, не смотря на то, что от забытых вкусов ему становилось противно. Но он пытался, пытался изо всех сил, дабы не разочаровать своего Лёшку. Лёшку, который всё-таки вернулся к нему... Со вздохом, страна поставил пустую чашку на поднос с еле слышным звоном, устало улыбнувшись. Живот гудел от наполненности, которая была ему с непривычки, однако он не подавал виду, поставив поднос на прикроватный столик. -всё доел?–на всякий случай заботливо уточнил Лёша, убирая тому всклоченную прядь волос за ухо. Американец кивнул, чуть улыбнувшись и посмотрев на счастливого паренька. -вот и хорошо.–кивнул тот головой, вставая с кровати.–сейчас ложись поспать... Думаю, ты опять больше суток будешь в отключке. -а сколько я спал?...–в недоумении спросил американец, глядя как студент поднимается с кровати, чуть разминаясь. -два дня, с момента, как я нашёл тебя. Их хватило на то, чтобы убраться и выкинуть всю ту гадость, которой ты себе усердно портишь жизнь.–добродушно фыркнул он, глядя на то, как вытягивается лицо его друга и какой ужас на нём отображается. Страна тут же подскочил с кровати, не взирая на резкое помутнение в глазах, и помчался к выходу, резко падая на пол. Что-то не давало ему уйти... -вот по этому я тебя и привязал.–грустно вздохнул Лёша, поднимая Штаты на ноги и аккуратно укладывая того на кровать, накрыв одеялом.–Спи, спи, это единственное, о чём я тебя прошу.–с тоской улыбнулся он, смотря в недоумевающие глаза хозяина дома.–сладких снов. Погладив того по руке на последок, он быстро направился к выходу, по пути взяв поднос в руки. -погоди...–тихо прошептал Штаты, надеясь, что Алексей его услышит. У самой двери тот обернулся на зов, глядя в умоляющие глаза Штатов. -побудь со мной, пожалуйста...–проскулил тот, устало падая на подушки, но всё ещё неотрывно глядя в глаза своего сожителя. Парень вздохнул, вновь поставив поднос на его место. -так уж и быть.–улыбнулся он, тут же уложившись на кровати и повернувшись на бок к Алану.–так получше? Тот тихо посмеялся, закрывая глаза и придвигаясь поближе, заключая парня в свои объятия, утыкаясь ему в волосы, вдыхая его манящий запах... Такой уже родной, такой далёкий от того, который он полюбил в первый раз, но... Да, это не Союз. Далеко не тот коммунист, который однажды стал американцу ближе всех на свете. И даже не смотря на то, что они столь похожи - это разные люди. Он знает об этом и... Принимает это. Радуется. Теперь он окончательно смирился с тем, что уже никогда не посмотрит в одни, такие любимые, серые глаза. Но посмотрит в другие. Лёша тихонько рассмеялся в его объятиях, прижимаясь сильнее и утыкаясь носом в чужую худую шею. -я тебе обещаю, что вытащу тебя.–тихо сказал он, чуть сжавшись в комочек и отдаваясь в руки американца, также, как тот отдавался ему двое суток назад. Тому же оставалось лишь счастливо вздохнуть, закрывая глаза....***
И снова. Снова эти весёлые рождественские песенки, которые играют каждый год. Они неизменны. "All I want for Christmas is you", "jingle bells", "carol of the bells", 'let it snow" и прочие, прочие, прочие. Но они никогда не приедаются - даже если ты живёшь уже третий век, ты всё равно каждый год радостно будешь их петь, разукрашивая свой дом к празднику вместе с любимым человеком. -знаешь...–вдруг сказал Лёша, поправив новогодний колпак на своей голове.–по-моему мы перестарались... -наверстаем прошлый год!–воодушевлённо сказал Штаты, спрыгивая с дивана и улыбаясь во все тридцать два зуба. От худобы, болезненности, костлявости прошлого года не осталось ни следа, за это уж стоит благодарить парнишку, который резко появился в его жизни, уходя из неё лишь однажды, и то на три недели. На три самые неприятные недели в жизни Алана... Но, сейчас это в прошлом! И это уже прекрасно. -но всё-таки... Может стоит что-нибудь снять? У меня в глазах рябит.–усмехнулся Алексей, подняв голову вверх и глядя на люстру, с которой свисало как минимум три разноцветных мишуры. -если уж тебе так хочется.–наигранно грустно протянул Алан, театрально надув губу. Лёша цокнул языком. -может хватит уже вести себя как истеричка, а? -ты же знаешь, что я шучу.–рассмеялся американец в ответ, несильно стукнув того в плечо.–ладно, сейчас что-нибудь снимем. В очередной раз включив на колонке новогодние песни, оба принялись снимать ну уж совсем лишние украшения, приводя гостиную в порядок. Однако, когда Лёша не видел, страна добавлял кое-какие незаметные детали, дабы сделать вид помещения приятнее для глаз. И посреди этих украшений "случайно" затесалась омела, которую Америка купил недавно, именно ради того, чтоб повесить её где-нибудь в доме и проходить это место вместе с Лёшкой как можно чаще. -вот теперь всё готово.–выдохнул Алексей, отряхнув руки и плюхнувшись на диван, устало улыбаясь.–хей, Алан. -м?–протянул тот, резко повесив растение на лосиных рогах, дабы не вызывать подозрений. -слушай, а ты же купил подарки ребятам?–осторожно спросил Лёша, боясь услышать неверный ответ. –не бойся, я никогда не забываю про маленьких любителей книг.–улыбнулся он, радостно прищурившись. Под ёлкой аккуратно уместилось семь подарков - пять для новых участников "литературных вечеров" и ещё два - от одного жильца дома другому. Лёша спокойно выдохнул, распластавшись на диване. -теперь нам только ждать полуночи? -ну зачем же ждать.–улыбнулся Алан, сев возле парня.–если мы можем вдоволь навеселиться? Тот рассмеялся. -я не против. Я никогда не против....***
Часы резко отбили полночь. Штатам показалось, что во всём мире раздался звон бокалов с шампанским, что во всём мире люди сейчас улыбаются и веселятся, танцуют на улицах, кто-то целуется, кто-то поёт, а кто-то... Сидит на диване, рядом с самым близким человеком и смотрит в окно под свет одной-единственной гирлянды на ёлке. -слушай, Алан...–вдруг сказал Лёша, от чего-то покраснев. -что-то случилось?–обеспокоенно спросил Штаты, чуть склонив голову. -я этого... Сказать тебе давно хочу... Кое-что.–с трудом говорил он, заливаясь румянцем всё сильнее. Какое, однако, умилительно зрелище. Штаты, улыбнулся. -ну тогда говори. -в общем...–тот глубоко вдохнул и выдохнул, зажмурив глаза и резко выпалив–давай встречаться?! Парень резко втянул голову в плечи, ожидая худшего ответа. Однако... -а разве мы не?–удивлённо поднял бровь Алан странно глянув на Лёшу. -ч-чего?...–моргнул пару раз парень, краснея сильнее.–это... к-как?... -Лёша, мы с тобой спим в одной кровати уже больше года, а я чуть ли не всё время тебя обнимаю и целую в щёки.–скептически поднял брови Штаты, чуть отпив шампанского.–так что да, мы встречаемся. Около года, наверное. Американцу многого стоило не прыснуть от смеха, глядя на мгновенно краснеющее лицо студента. Он тут же натянул себе шапку на голову, мелко задрожав в истерике. -а я то... Балбес... -ну какой ты балбес.–счастливо вздохнул Алан, придвинувшись ближе и положив одну руку на плечо парня, второй стягивая колпак.–ты Лёшка. Самый прекрасный Лёшка за последние тридцать лет. Тот смущённо улыбнулся, всё ещё будучи красным. -просто мы не... Ну того.... Алан закатил глаза. -я с тем Лёшей встречался больше семи лет и мы "ну того", считай, ни разу и не делали. Главное же чувства, а не животные позывы, глупенький. Тот как-то грустновато вздохнул, всё ещё улыбаясь. –ладно уж.–потрепал его по голове Штаты.–если тебе нужен официальный ответ, то я согласен. Как же можно отказать такой смущённой мордашке?–рассмеялся тот, потеревшись носом о нос парня, от чего тот тоже прыснул со смеху. Вдруг, Лёша встал, взяв Алана за руку и потащив куда-то за диван. Тот особенно не понимал, чего добивается его, теперь уже официально, вторая половинка, однако сопротивляться не стал. Парень встал прямо возле камина, взяв обе руки Штатов в свои. Американец несколько недоумённо посмотрел вверх, после чего улыбнулся. Ведь именно там же он повесил свою омелу. -раз уж ты настаиваешь...–якобы нехотя протянул он, резко припав к столь манящим, ещё никем нетронутым губам. И пусть этот поцелуй не блистал страстью, пусть он не был мастерским, он всё ещё был... Каким-то даже родным. Особенным. Таким, какого не было и не будет. Алан отстранился, даже с некоторой гордостью глядя на Лёшу, чей взгляд уже поплыл и на чьём лице сияла опьянённая счастьем улыбка. Штаты тихо рассмеялся, стиснув парня в объятиях и вновь целуя его, в щёки, уши, в макушку, в нос, не оставляя ни единый сантиметр поверхности без внимания, пока студент, наигранно сопротивляясь, пытался вырваться, тоже тихо хихикая. Как же всё-таки хорошо, просто вот так вот радоваться с любимым человеком... -с новым годом, Алан.–счастливо вздохнув, протянул Лёша, влюблённо глядя в глаза стране. -и тебя с праздничком.–только улыбнулся он. И видит он теперь перед собою не копию Союза, не то, что является пародией на него, нет... Он видит нового человека. Любимого им человека. И он ни сколечки не жалеет о том, что теперь уже не будет так часто вспоминать своего милого коммуниста...