Боль осталась в тебе, боль осталась во мне. Больно стало всем, боль достала всех.
Темное небо стоит неподвижно, словно все вокруг замерло на миг. Нет ветра, нет дождя, нет заката, ничего нет. Эта темная пустота давит также, как и оглушительная тишина, которая в ушах звоном отдает. В квартире холодно, как и внутри, в самом сердце. Зима. А ведь на улице второй месяц лета. А разве время года имеет значение, когда глубоко внутри все застыло, замерзло, покрылось коркой льда? Возле кровати, на мягком кресле огромная куча одежды, вся черная, закрытая, как на подбор. Траур. Траур по тому себе, кем не стал. По несбывшимся мечтам. По разбитым надеждам. По Нему. Юнги сидит сгорбившись над столом, крутя в руке лезвие. Скучает. А когда-то верил, что выкрашивая волосы во все возможные цвета, ему станет легче. Съедая кучу сладкого, станет легче. Слушая музыку, читая книги, общаясь с людьми, станет лучше. Не стало. Собственная кожа вызывает отвращение, потому что живого места нет. Шрамы. Кривые, болезненные, светлые и темные, старые и новые. Так много, что уже не счесть. От их вида в горле ком, потому что "фу". Отвращение, но по-другому не может больше. Он к этому привык, отказаться уже не сможет. Он хочет встретиться, узнать и всегда быть с Ним рядом. Но страшно. Что-то все еще держит его.По статистике каждые сорок секунд в мире совершается один суицид.
Мин думает, его ли очередь в эту секунду, но все же уступает кому-то место. Вдруг нужнее? Он считает, что когда-то все мы станем счастливыми, а пока мы говорим друг другу, что с каждым днем нам становится лучше, запивая эти слова таблетками и разрезая свою кожу. И сам Юнги точно такой же. Как и большинство вокруг. Он чертовски разбит, но, встретив своих друзей, он натянет улыбку и будет заверять их, что все прошло, что отпустило и уже совсем не больно, а новые шрамы никто не увидит из-за одежды. « Если никто не знает истинной причины боли, то и доказать, что все прошло, намного легче» - вот так рассуждает парень, зарываясь рукой в свежевыкрашенные в мятный цвет волосы. А можно ли назвать этих людей друзьями? Мин Юнги запутался. Он даже в себе разобраться не может, а в том, кто его друг, а кто нет ,тем более разобраться не получается. Или, возможно, не хочется, потому что смысла уже все равно нет. Он давно пропал. Как и интерес ко всему, что окружает.***
С самого рождения все люди видят этот мир в тусклых тонах, ожидая, когда же появится его соулмейт и мир, в прямом смысле, приобретет новые, очень яркие и красивые краски. Каждый ребенок знал, что где-то есть его вторая половинка, поэтому он жил в надежде и ожидании, точно зная, что когда-то все станет лучше, он точно не упустит своего человека. Но есть и другая сторона. Иногда люди видят мир иначе. Кто-то с самого рождения, а кто-то в определенный момент. Черно-белый мир. Это значит лишь одно. Твой соулмейт мертв. Приговор. Безысходность. Отрицание, торг и гнев. Смирение. Мин Юнги родился в полной семье, единственный ребенок, который никогда не был обделен вниманием, заботой и любовью. Юнги не знал, что такое нищета, не знал, насколько мир может оказаться жестоким. До 2 августа, когда Юнги было пятнадцать лет. В один момент все вокруг резко потеряло свои и без того тусклые краски. Весь мир стал черно-белым. И только тогда Юнги понял, что мир куда более жесток, нежели ему казалось. Черно-белый мир стал не просто рассказом кого-то, не просто статьей в учебнике, а реальностью Мин Юнги, которую он ненавидел всей душой. Смириться с тем, что ты никогда не встретишь своего любимого человека, никогда не полюбишь и не будешь любим, не построишь семью, не получалось. Юнги правда старался, а потом просто хотел оказаться рядом с Ним. И плевать на все остальное. Невыносимая тяга к тому, кого уже даже в живых нет.***
Юнги, сквозь сон, чувствует копошение возле себя, но глаза просто не открываются, потому что еще слишком рано, он точно в этом уверен. Юн чувствует, как в постели резко стало холодно и одиноко, поэтому все таки побеждает борьбу с собственной сонливостью и разлепляет глаза, замечая лишь обнаженную спину, которая направилась в сторону ванной. Значит, уже 8 утра. Ему снова на работу. И самому Юнги, собственно, тоже. Именно потому, что деньги с неба не падают, а не из-за собственного желания, Юнги все же свешивает ноги с кровати, касаясь теплого пола. Собирая всю свою волу в кулак, встает и идет в ванну, ничуть не стесняясь того, что там уже занято. Проходя внутрь, Мин, за тонированной стенкой душа, видит лишь его размытый силуэт, отгоняет свои мысли и решает, что "не сегодня", принимаясь за утренние процедуры. Все утро проходит, как в тумане, быстрый завтрак, кофе и поцелуй в щеку на прощание. Но для Юнги именно это и является счастьем.***
– Все вокруг, резко стало ярким. Я просто охуел и невыхуел обратно, братан, вот какого цвета эта чашка? – Спрашивает Хосок, залипая на чашку перед собой. – Светло-красная, – Врет Юнги, но точно уверен, что угадал цвет, потому что это любимая чашка Чона, а она не может быть не любимого цвета парня. Вообще-то в квартире Хосока все в красных и бордовых оттенках, Юнги бы очень хотел увидеть это сам, но знаешь лишь из-за того, что об этом постоянно говорит Намджун, когда они собираются все вместе. – Нет, Юн, она пиздецки красная, прикинь? И так все вокруг: все дома, витрины, шмотки, тачки, все яркое! – Хосок обильно жестикулирует руками, – И знаешь, это началось вчера, я думал мне показалось, но знаешь, что было самое яркое? Та красная макушка новенького, согласись, он охуенный. Думаю, он сейчас думает обо мне также. – Мечтательно закатывает глаза. – Остановись, я готов поспорить, что он даже не понимает, кто его соулмейт, а ты уже вашим детям имена придумал и школу выбрал. – Выпивая последний глоток остывшего кофе, монотонно произносит Юнги, потому что тема вообще-то болезненная. Он хочет рассказать о своей личной трагедии, но не хочет видеть жалости, а она определенно будет. Так и живет, сохраняя свой главный секрет внутри себя. – Бля, ну знаешь ли, дети - это очень серьезно, надо все продумать. Своего встретишь и поймешь меня. " Уже встретил."***
Вкус его губ, наверное, запоминается на всю жизнь. Такое разве забудешь? Прикрывая глаза, Юнги полностью отдается ощущениям и проживает каждую эмоцию, во время поцелуя, где главный не он. Юнги чувствует напор обветренных губ, а сам целует нежно, аккуратно, не торопится, но Он прикусывает нижнюю губу, отчего улыбка на лице Мина расплывается без разрешения. Юнги бы все отдал за эти губы, такой родной запах и тепло, которое по каждой клеточке тела разливается, стоит Ему оказаться рядом. По всему телу бегут мурашки от легкого прикосновения чужой (Родной) ладони к собственной талии, Юнги очень тепло, он это тепло никогда терять не хочет. Это единственное, что вообще может его, вечно мерзнущего, согреть. Это его дом. Контраст от холода вокруг и тепла в их собственном маленьком мирке, благодаря объятиям и поцелую, сводит с ума и заставляет забываться. Нет ничего важнее. Никогда уже не будет. Юнги попробовал его впервые в свои пятнадцать. Теперь ему никогда не соскочить. Мин и не хочет.***
– У нашего Юни так и не появились яркие краски в мире? – Спрашивает Джин, который удобнее устраивается в кресле напротив, собирая под себя ноги. – Вы все такие слащавые становитесь, когда у вас появляется кто-то. – Закатывать глаза - вот что Юнги действительно обожает. – Ты просто завидуешь, но не стоит. Тебе 25, скоро и ты встретишь того самого, и полностью нас поймешь. А пока сделай лицо повеселее, а то последнее время ты слишком разбит. Что происходит? – Намджун, как всегда в самую больную рану, в самую точку, Намджун такой Намджун. Юнги бы сам хотел знать, что происходит. Он уже столько лет живет, не зная красок. Но разве с каждым днем легче? Нет. С каждым днем лишь хуже. Борьба. С самим собой. С Ним. С окружающими. С безысходностью. С судьбой, которая, вообще-то уже давно все решила за Юнги. Плохое настроение и раздражительность скрывать все сложнее, потому что все вокруг такие счастливые, аж блевать хочется. Не содержимым желудка, а своим сердцем, которое гниет внутри от одиночества, потому что Его никто не может заменить. Внутри все крошится, на самые маленькие кусочки распадается с каждым днем, забирая за собой все желание жить. Да, Юнги понимает, что это не их вина. Он радуется за друзей, но ему все равно больно от того, что они почти все нашли свою любовь, а у него уже никогда не получится. Порезов по телу все больше, с каждым новым вечером живых мест остается меньше, красивой кожи совсем не осталось. Юнги думает о том, что беречь себя уже не для кого. Он очень хочет покончить уже с этим, потому что каждый день осознавать то, что жизнь так и останется пустой и черно-белой, невыносимо. Только родителей жалко. Юнги тут только из-за них. Но даже это уже не аргумент. Почему он должен изводить себя, через силу жить, просто чтобы кто-то был счастлив? Почему он не может просто закончить свои мучения, может тогда его душа успокоилась бы и он был счастлив.***
– Юнги, – Голос, который вызывает мурашки и заставляет все внутри переворачиваться, голос, который Мин бы слушал на повторе, только жаль, что голос звучит очень размыто, как музыка из самых дешевых наушников, – Прекрати это дерьмо. – Он обнимает сильнее, пряча младшего в свои руки, утыкаясь в шею Юнги лицом и обжигая кожу своим горячим дыханием, – Понимаешь о чем я? Юнги не может ответить. Он лишь сильнее прижимается к нему. – Тем, что ты делаешь с собой, ты не сделаешь себе и мне лучше. Я расстроен. Я переживаю. Ты не должен причинять себе боль, я ведь рядом, твоя боль бессмысленна, когда-то мы все равно будем вместе. Слышишь меня? Юнги хочет ответить, сказать, что не согласен, что ждать не намерен, что это все не устраивает, но рта открыть не может. – Просто наслаждайся жизнью. Юнги резко раскрывает глаза и пытается отдышаться, ощущения, словно пробежал десять километров без остановки. Сначала приходит осознание того, что он в своей комнате, в своей родной кровати, а уже потом приходит осознание того, что это все сон. Сны мучают или наоборот спасают его с того самого момента. С пятнадцати лет. Юнги каждую ночь встречается с ним. Однако в этот раз все было иначе. Обычно он не понимал, что это сон, он просто проживал счастливую жизнь с любимым человеком, чье лицо и голос всегда были размыты. Просыпаться было безумно больно, потому что с пробуждением приходило осознание того, что это все не реально, приходили воспоминания о том дне, да даже все это черно-белые вещи так и кричали " Здесь ты не будешь счастлив, не надейся и не забывай" . От этого хотелось закрыть глаза навсегда. А в этот раз, Юнги чувствовал, что это сон, чувствовал, что не может ответить Ему, потому что все это не реальность. Тем более, сон впервые был настолько связан с реальностью, с тем, что Юнги делает себе больно, изводит и не дает себе дышать полной грудью. "Когда-то мы все равно будем вместе" звучит в голове на повторе, но с каждым разом все тише и менее отчетливо, словно Он отходит все дальше и дальше. Юнги так не хочет. Он не хочет прожить жизнь один, надеясь, что где-то там они когда-то встретятся. Мин просто устал чувствовать эти дерьмовые ощущения изо дня в день, которые так и не дают покоя. Которые внутри все переламывают, через мясорубку пропускают кости. Это все слишком. Он слишком. Он не имел права приходить так просто и говорить, что Юнги должен, а что нет. Юнги хочет верить, что он гордый, что только он сам решает, что должен, а что не должен. Хочет. А на самом деле лежит, обнимая свою мягкую подушку, и улыбается, как дурак. Влюбленный дурак. Ему не все равно. Он разговаривает с Юнги о его реальности. Это кажется намного более реальным, чем все предыдущие сны, где они просто проживают свою счастливую жизнь, как самая обычная влюбленная пара. И раз для этого Юнги нужно было отчаяться очень сильно и быть на грани, то так он сделает снова. Доведет себя до самой грани, чтобы он снова пришел и поговорил с ним.***
– Сынок, ты должен понимать, что твоя жизнь не закончилась в пятнадцать. Его нет, но ты все еще можешь многого добиться, развиваться с каждым днем и заводить новых друзей. Ты такой не один, кто-то тоже оплакивал своего соулмейта, так значит, вы можете найти друг друга. Мы же много раз говорили о тех центрах, где собирают таких, как ты. Почему ты все еще против? Юнги не слушает, что говорят ему родители. Он старается прислушаться к своему внутреннему голосу, который никак не помогает, вообще-то. Он стал приходить реже. В разы реже и, если честно, самого Юнги это жутко пугает. Но ведь Мин знает, как может вызвать Его к себе, поэтому и сидит сейчас с замотанными запястьями, боли не чувствует, лишь сон вспоминает, в котором счастлив был, рядом с любимым. Он пришел, обнимал, хоть и злился, ругался, но так рядом, что кончики пальцев покалывало от прикосновений к его коже. "Обещай, что больше не будешь звать меня такими способами" – Глаза в глаза. "Обещаю." –***
Хосок долго вычитывал другу то, что он стал похож на тень. Совсем исхудал, синяки под глазами и заторможенные движения. Голос тихий, охрипший. Чон подозревает о том, что у Юнги что-то происходит уже давно, что это что-то мешает жить и сидит в самом сердце, не отпуская парня ни на минуту. Хосок устал смотреть на то, как выглядит Юнги, как сам себя рушит, хоть и молча, ни разу о помощи не попросив. Именно поэтому завел разговор, пытаясь узнать в чем дело, а еще его напрягает то, что Юнги всегда в теплой одежде с длинными рукавами, даже в самые жаркие дни. Все это наводит на неприятные мысли и Чон до последнего надеется, что полный дурак и ошибается. Резко задирая рукава друга, он замирает. – Это не твое дело, – Юнги спокойно, аккуратно и с каким-то трепетом в глазах, обратно опускает рукава и тянется за своим плащом на вешалке. – Юн, давай поговорим. Я хочу помочь, хоть чем-то. – Просит, почти умоляет Хо, наклоняя голову к плечу. – Мне не нужна помощь.***
– Ты представляешь, он задрал мои рукава. – Блестящее лезвие аккуратно скользит по коже, оставляя еле заметные следы, – Помочь хотел. – Надавливает сильнее. – Но ведь мне поможешь только ты, правда? – Капельки крови начинают собираться на светлой, измученной коже. – Мне вообще только ты нужен. Я соскучился. Приходи, пожалуйста. – Безумная улыбка и совершенное спокойствие.***
Стоит только почувствовать его дыхание на своей шее, как вся кожа моментом реагирует, покрываясь мурашками от удовольствия. Он скользит кончиком носа по нежной коже, от чего все тело моментально реагирует, и поднимается выше. Юнги не может сконцентрировать внимание и увидеть его. Все еще размытая картинка, но такое четкое дыхание на приоткрытых губах. Безумно близко. Не терпится, хочется быстрее почувствовать эти обветренные губы, поэтому Мин сам подается вперед, надеясь, что Он перехватит инициативу. Но Он отстраняется, делая небольшой шаг назад. – Если ты продолжишь, я перестану приходить. – Шепот.***
Юнги продержался две недели. А он так и не приходил. – Я ведь держусь, ничего не режу, не пью таблетки, а ты не приходишь. В чем дело? – Взгляд в потолок. – Мы ведь любим друг друга. Я скучаю. В комнату заглядывает отец, немного приоткрывая дверь. – Прекрати говорить с тем, кого нет. – Закрой дверь. – Юнги, мы желаем тебе только добра. Ты погубишь себя, ты либо причиняешь себе боль и спишь чуть ли не сутками, либо лежишь и говоришь с потолком. – Я говорю не с потолком, ты знаешь. – Это плохо кончится... – Слова скорее самому себе, а не сыну.***
Спустя время Юнги вновь улыбается в компании друзей и семьи, говорит о том, что ему на самом деле стало лучше после посещения психолога. С семьей Юнги каждый вечер пьет чай, обсуждая последние новости, а с друзьями он собирается на выходных, придумывая каждый раз новые развлечения. Все вокруг очень рады, что Мин наконец-то смог побороть самого себя и жить дальше.Но он не живет.
Юнги прекрасный актер, у которого хорошо получается играть того, кем он не является. Родители так часто говорили о центре для "не таких, как все", все время предлагали обратиться туда, полечиться, найти себе кого-то, что Юнги просто понял, что если не начнет скрывать свое состояние, его туда силой запихают, а не известно, когда выпустят из этого изолятора для "не таких". Он все также вызывает Его, причиняя себе вред таблетками или лезвием. Выбрал себе два самых действенных метода. Он, знаете ли, уже профессионал в этом. Многого добился. Все это время Мину снятся сны, где они вместе, рядом, живут счастливую жизнь, даже собаку завели. Но Он с Юнги больше не говорит. – Ты не говоришь со мной, наверное, из-за того, что я больной, как все говорили. Но я не больной. Если любишь меня, ты это поймешь и придешь сегодня. Пожалуйста.***
В ту ночь он не пришел. И в следующую, и через неделю. Юнги злится, грустит и жутко скучает, но ведь Он предупреждал, что так будет, если Юнги не остановится. – Ты разлюбил меня, да? – Первая таблетка. – Я ведь больше не красивый. – Вторая. – Ты даже не говоришь со мной. – Третья. – Но ничего, я знаю способ, как поговорить с тобой. – Четвертая. – Совсем скоро я буду рядом. – Пятая. – Ты же ждешь меня, любимый?По статистике каждые сорок секунд в мире совершается один суицид.