***
Когда Шаннис ввалился в каюту Рахмара, ничего не намекало на беспорядок. Ну, шумит чуть громче обычного вентиляция, ну, возлежит дракон на своем ложе чуть более напряженно, чем всегда, сведя задние лапы. Шаннис даже знал, зачем: чтобы не было видно не до конца сомкнувшиеся паховые пластинки. Те самые, которые он кое-как прикрыл криво намотанной повязкой. Вот как только отдышался — прикрыл и приполз сюда, прекрасно зная, что ни на кого в коридоре не наткнется. Третья тройка дежурила, вторая наверняка расползлась по кораблю, ища себе занятия, и под удар сбрендившего «мозгоклюя» попали только они двое. Все чудесно, осталось выяснить: какого песчаного демона происходит?! — Капитану сообщаем? — свившись кольцами прямо возле двери, устало уточнил Шаннис. Ни «привет», ни «а-а-а, катастрофа!». Они с Рахмаром слишком давно работали вместе, чтобы паниковать и бегать по стенам из-за выходок молодого напарника. Хотя бы потому, что прекрасно понимали: они будут, когда в уже сработавшуюся и распавшуюся по каким-то причинам тройку приходит новенький, неприятности неизбежны. «Мозгоклюй», техник и «мастер по камушкам». Классическая тройка, необходимая для связи в дальнем космосе, где никакие технические ухищрения не позволяют передать сообщения с достаточной скоростью. Зато могут те, кого на родине Шанниса звали магами. В Объединенном Флоте Разумных подобные термины были не в почете, здесь все старались обозвать как-нибудь заумно, понаучней, но... Магия — она магия и есть. И в тройке только техник имел к ней опосредованное отношение, помогая настраивать хитрую машинерию, а телепат-связист и мастер-маг работали исключительно своими силами и мозгами. Вот и сейчас Шаннис вертел в пальцах какое-то простенькое заклятье, овеществив его абсолютно бездумно, ожидая решения. — Не сообщаем, — наконец соизволил ответить Рахмар. — Но! — он поднял коготь. — Я запросил расширенное досье. Планшет, лежавший у него под боком, легким толчком хвоста отправился к Шаннису. Тот подобрал его тем же методом, хвостом подтянув поближе, и принялся грызть коготь, палец и камушек-заклятье, вчитываясь в самое полное описание Йанихиля, какое только можно было изыскать. Это было довольно распространенной практикой, корабельные психологи часто выдавали старшим в тройке такие данные, «для улучшения взаимопонимания». Считалось, что лучше уж сначала сама тройка попытается разобраться, а не кто-то левый. Тем более, в их случае: в графе «совместимость» красовались почти невероятные 94%. Цифра была настолько запредельной, что капитан, получив ответ на запрос о свободных кандидатах, готов был перелинять раньше положенного, но заполучить себе такого связиста, не обращая внимания на его молодость и неопытность. Старшие научат, молодость вообще проходяща, но 94%! Такой шанс нельзя упускать! С капитаном Шаннис был полностью согласен, и потому читал дальше, хмыкнув понимающе новости, что их связист сначала пытался учиться на пилота. Оно понятно, эльфы, дети цивилизации, зародившейся и развивавшейся на ветвях грандиозных деревьев, прекрасно ориентировались в трехмерном пространстве. Пилоты лучше получались разве что из изначально крылатых разумных, вроде тех же драконов. Конкретно Йанихиль, правда, особыми талантами не блистал, но вот связистом оказался знатным, с отменным потенциалом и изумительной дальностью передачи сообщений. Как сработаются — смогут увеличить эти цифры и вдвое, и втрое, Шаннис был уверен. Оставалось только понять... Добравшись до выделенной Рахмаром строки, он сначала недоверчиво хмыкнул. Под пунктом «сексуальные предпочтения» шел обычно пустой «сексуальные отклонения». Но тут черным по красному значилось: «ксенофилия». — Думаешь?.. — опустил планшет Шаннис. — В ситуациях, когда люди краснеют, эльфы обычно бледнеют, — назидательно сообщил Рахмар, и Шаннис невольно облизнулся, давя смешок и вспоминая вечно бледное-бледное, сосредоточенное лицо их связиста. Кажется, 94% совместимости обещали оказаться очень приятной вещью.***
Йанихиль страдал. Страдал от осознания своей неудачливости и никчемности, страдал, глядя на напарников — и страдал втройне, пытаясь в таком состоянии работать. Как отвечал на вопросы курирующего его связиста второй тройки — вообще не понимал и не помнил, кажется, спасали ученические инстинкты. Но долго так продолжаться не могло. Ложась в рабочее кресло, вместо того, чтобы закрыть глаза и нырнуть в черноту космоса, выискивая там чужие позывные, он пялился из-под опущенных ресниц на свернувшегося кольцами Шанниса, мягко оглаживающего воздух над вставленными в ячейки кристаллами. Пялился до тех пор, пока Рахмар не начинал спрашивать, где синхронизация и что вообще происходит, почему показания так пляшут. Только после этого огромным усилием воли Йанихиль отрешался от реальности... Возвращаясь в нее после смены, болезненно-остро ощущая собственное тело и прикосновения Рахмара, помогавшего выпутаться из объятий датчиков. После такого можно было только вваливаться в ненадежное убежище душевой и бессильно выть, то пытаясь самоудовлетвориться — не особо успешно, то сбивая костяшки в кровь, молотя по стенам и проклиная тот час, когда он подписал контракт. Потому что это было выше его сил, терпеть такое издевательство день за днем! Засыпать, прокричавшись — и как ни в чем не бывало выползать в ту пустующую каюту блока, которую отвели под общую гостиную. Связистам принадлежал стандартный блок на десять кают, но, из-за разбивки на тройки, всегда получалась такая ничейная территория. Йанихиль знал, что на маленьких судах хватает одной тройки — и с трудом представлял, как те уживаются в общем блоке с другим экипажем. Связисты, они даже без его проблем народ... своеобразный. С придурью, если говорить точнее. Вот и кучкуются у себя, расходясь, только если совсем уж заняться нечем или больше никого рядом нет. График дежурств был стандартный: двенадцать часов работы, двадцать четыре — отдыха. И, как бы ни хотелось лежать и есть себя поедом, Йанихиль был вынужден присоединяться, потому что в ином случае были неминуемы вопросы. А он слишком дорожил возможностью оставаться на борту, кораблем, глубоким космосом — всем этим. Дорожил, что бы там ни приключалось. Был готов прыгнуть в ближайшее болото, когда пришли результаты тестов на пилота, потому что представить себя, год за годом водящего внутри системы «стрекозы», а то и грузовые толстобрюхие «цикады», не мог. Тогда неудача ненадолго отвернулась, ухмыльнувшись, и судьба подарила шанс, в который он вцепился изо всех сил. «Мозгоклюй», хорошо, лишь бы летать! И теперь «мозгоклюй» Йанихиль забивался в угол общей каюты, прикрывался планшетом, делая вид, что читает, а сам потихоньку включал камеру и пялился на напарников. Не мог не пялиться, его всегда тянуло к чему-то необычному, желательно — чешуйчатому, а тут... Рахмар обычно возлежал — ну не мог этот дракон просто лежать, только возлегать — на притащенном специально для него мате, под решеткой вентиляции, куда утягивало выдохнутый им дым. Дракон обожал курить какую-то свою, неведомую Йанихилю приспособу, мерно побулькивавшую рядом. И можно было смотреть и смотреть, как он сжимал когтистыми пальцами мундштук, поднося к пасти, как раздается грудная клетка от глубокого вздоха, как мерно покачивается кончик хвоста, туда-сюда, туда-сюда... Алая чешуя на нем снизу казалась более светлой, розоватой, и Йанихиль задумывался: а на брюхе, скрытом легким комбезом, чешуя какая? Тоже светлая, или и вовсе выцветающая до белизны?.. От таких мыслей щеки холодило, приходилось сглатывать вязкую слюну, и Йанихиль ерзал, поворачивая планшет в другую сторону, где Шаннис азартно шипел и терзал свою технику, рубясь в какую-то новую игру с близнецами из третьей тройки. Подобным они страдали с самого отлета и, кажется, прекращать не собирались, пихаясь локтями и порой грозясь открутить наглому сопернику-союзнику ненужное. И можно было рассматривать нага, не боясь оказаться замеченным. Рассматривать складки его одежды — Йанихиль специально искал, оказывается, этот спадавший с плеч изящно сложенный кусок ткани звался тогой, — широкий тканый пояс, захлестывавший талию нага, вышивку на нем. Представлять, как именно твердые чешуи хвоста переходят в гладкую, плотную на вид кожу, к которой... После таких издевательств Йанихилю хотелось в болото — да только где взять болото в космосе? А в душевой утопиться бы не вышло. И, когда на планшет упала просьба подойти к старшему тройки, он пошел в каюту Рахмара, как на давно заслуженную казнь. Дверь скользнула в сторону, пропуская его внутрь, и в первые мгновения, перешагивая порог, Йанихиль не осознавал, что видит. Нет, что-то — видел, какие-то пейзажи на стенах, мелочи вроде притулившейся в дальнем углу стойки с каким-то инженерным барахлом, занимавший почти треть каюты толстенный мат, который заменял дракону кровать. Дракона, возлежащего на этой кровати, Йанихиль увидел не сразу. Вернее, не сразу осознал, что именно он видит. Что Рахмар без комбеза — и развалился, будто красуясь, подперев лапой морду. Залипнув на это зрелище, Шанниса Йанихиль вообще не заметил. Осознал, что наг тоже здесь, только когда ноги захлестнуло хвостом, толкнув спиной на широкую грудь. И ладонь, скользнувшая под пояс штанов — благословенна будь привычка переодеваться из рабочего комбеза! — заставила захлебнуться ставшим неожиданно густым воздухом, теряя все слова и последние остатки разума вместе с ними. Получилось только замычать невнятно, прогибаясь и подставляясь настолько пошло, что в другой момент от стыда удавился бы. Но не сейчас. Сейчас было восхитительно все равно, лишь бы не исчезали скользившие по коже кончики когтей. Над ухом тихо хмыкнули, одобрительно так, и движение руки обрело цель. Шаннис уже не поглаживал, а, подхватив под грудь, заставлял чуть наклониться. Зачем, Йанихиль понял, когда внутрь втолкнули что-то крохотное и прохладное, а потом жаром обдало аж до сипа: сработал камушек нага, скручивая внутренности узлом и тут же отпуская, оставляя ощущение пустоты и влажности. По крайней мере, кончик наглого хвоста — и когда успел в штаны забраться? — скользнул внутрь легко и беспрепятственно. Воя в душевой, Йанихиль представлял себе всякое — но не такое. Не что его будут буквально нанизывать на извивающийся хвост, не давая дернуться, только хрипеть и выгибаться — и все это под взглядом одобрительно ухмыляющегося Рахмара и под тягучее «Янни-и-и», шелестящее в ушах. Когда Йанихиль, кончив, обмяк, повиснув в руках Шанниса и на так и не убранном хвосте, вошедшем, по ощущениям, на добрую треть, Рахмар кивнул и поманил к себе. Йанихиль заторможено смотрел, как сгибается когтистый палец — и как дракон одним движением изворачивается, подминая крыло и опрокидываясь на спину. Так, что можно было во всех подробностях разглядеть белую, едва-едва розоватую чешую на животе — и щель, прорезавшую широкую пластинку между задних лап. Там, где... — Йани? — мягко позвал Рахмар — и Йанихиль медленно шагнул вперед, путаясь в спущенных штанах. Хвост нага выскользнул с неприлично громким звуком, но он не замечал этого, как и почти не заметил рук, помогших избавиться от одежды. Мат упруго прогнулся под коленями, когда Йанихиль подполз к дракону, задыхаясь, не веря, что вот это все — ему. Что можно прикоснуться к гладкой чешуе, провести по хвосту снизу вверх, до самого основания, скользнуть кончиками пальцев в ставшую еще шире щель, заслужив одобрительное ворчание. Прижаться к ней губами, вылизывая, почти тут же ощутив языком рванувший навстречу кончик члена, от такого поднявшегося и окрепшего за пару глубоких вдохов. Голова кружилась, когда он облизывал подаренное сокровище, ощупывал, запоминая, чтобы воспроизвести в следующий раз идеальную мыслеформу, а не жалкое подобие. Хотя стоп, зачем мыслеформа, если у него есть это? Если не отбирают, если Рахмар урчит, помогая устроиться на животе, упереться, насаживаясь, медленно, смакуя каждое мгновение. Когда драконий член вошел целиком, Йанихиль дрожал всем телом, судорожно всхлипывая: так было хорошо. Острый кончик упирался внутри, давил, заставляя ерзать и вздрагивать, основание растягивало до сладкого стона, перешедшего в крик, когда на влажную спину легли сухие ладони нага. — Янни-и-и. — Шаннис переиначил имя на свой лад, но сил возражать не было. — Янни-и-и, в тебе найдется место для меня?.. А ведь хвост был толще. Точно толще, может быть и правда... — Да, — всхлипнул Йанихиль, заводя руку за спину. Снова прошибло дрожью, и Рахмара тоже, когда принялся проталкивать в себя пальцы, растягивая, оглаживая — да все разом, если бы позволяла гибкость, всю ладонь бы в себя запихнул. — Осторожней, Янни, — Шаннис поймал его за запястье, убирая руку. — Уже хватит. Хватило, действительно хватило — и Йанихиль чуть не сорвал голос, заорав, когда наг принялся втискиваться, поводя бедрами из стороны в сторону, растягивая еще больше, на грани между болью и удовольствием. Именно так, как он обожал, как делал сам — но теперь не было нужды даже двигаться, только обмякнуть, плавиться в когтистых руках, выгибать спину, когда по груди скользил горяче-шершавый драконий язык, а между ягодиц толкался, удобно пристроившись, второй член нага. — Янни-и-и... — несся шепот-шелест, и он стонал в ответ, пытаясь сжаться, чтобы еще сильнее, полнее, чтобы до конца, до края... На поясницу плеснуло влагой, внутри тоже хлюпнуло, когда наг подался назад, выходя. Разом стало холодно и пусто, а уж когда Рахмар уперся лапами в грудь, помогая Шаннису снять с себя эльфа, то и вообще. Йанихиль замотал головой, пытаясь уцепиться, схватиться за ставшую внезапно такой скользкой чешую. — Не... нет! Мало! Еще! — Тш-ш-ш... Обопрись, — под живот пихнули хвост, помогая подняться на четвереньки, на спину навалилось тяжелое, и Йанихиль уткнулся носом в поддерживающего его нага, выпячивая задницу навстречу дракону. Внезапно и его одного оказалось достаточно, чтобы придушенно засипеть: утолщение у основания налилось, и Рахмар ощутимо давил, пропихиваясь внутрь, а потом вытягивая наружу. О таком Йанихиль мог только мечтать, с живым, напряженно пыхтящим и порыкивающим драконом это было по-настоящему, вовсе не как когда он насаживался на игрушку сам, буквально выворачиваясь наизнанку. Тогда ни боль, ни вымученное удовольствие не несли удовлетворения, а сейчас даже сил скулить не было, только беззвучно плакать, кусая подставленное запястье Шанниса, улетая куда-то, где действительно не было ни-че-го. Никаких мыслей и переживаний. Только чернота космоса и россыпи звезд за зажмуренными веками, затягивающие в свою круговерть. Он не понял, когда кончил и кончил ли вообще, да это и не было важно. Йанихиль лежал, свернувшись клубком, и бездумно улыбался. Ему просто было хорошо, так же хорошо, как плохо до этого. Когда чей-то коготь осторожно подцепил бляшку блокиратора, сдирая его со лба, Йанихиль смог только послать напарникам волну этого удовлетворения, полного и всеобъемлющего, а потом закрыть глаза, сворачиваясь поплотнее. Плевать на саднящий зад, плевать на текущее по бедрам — ему было хорошо, а сверху уютно укрывало полотнище драконьего крыла. И в этот момент Йанихиль даже поверил, что он не неудачник. Просто... Просто судьба у него такая — то туда, то сюда. Главное не проморгать выпавший шанс.