Неведение

Коннор, ранее известный как RK800 #313 248 317, — самый последний и передовой прототип из существующих. Он создан быть детективом, чтобы помогать полиции и государству в любых расследованиях. Таким образом, он не только оснащён высокоскоростным процессором, позволяющим производить сканирование каждой детали окружения с невероятной точностью и за менее, чем две секунды, но и обладает особым программным обеспечением для анализа любых образцов в режиме реального времени. В целом Коннор был собран для того, чтобы быть самым лучшим, передовым и проницательным андроидом, который когда-либо создавала компания «Киберлайф». Именно по этой причине его неведение абсолютно непостижимо. Хотя эта черта настолько человечная, что в особо острые моменты одиночества Маркусу совершенно случайно становится интересно: действительно ли он настолько слеп или эту черту привнесла девиация. Сравнивать ему особенно не с чем, ведь его единственный опыт столкновения с пре-девиантным Коннором произошёл, когда тот направлял дуло пистолета ему в лицо; а временами — очень редко и совершенно случайно, — когда Коннор отводит глаза, Маркус изучает его долгим взглядом и жалеет, что не знал его раньше. В конце концов тот Коннор, которого он встретил, наверняка боролся с собой какое-то время, если так легко стал девиантом, проведя с ним всего две секунды. А в редкие и совершенно случайные моменты, когда Маркус не знает, как изобразить отблеск его карих глаз на холсте, ему становится интересно, сколько времени андроида раздирали противоречия и что заставило его во сомневаться всём, даже в собственном предназначении. Очень многое в Конноре остаётся сокрытым для Маркуса, хотя и сам Коннор многого о нём не знает. Маркус уже пробовал открыться, но они не так часто остаются наедине, а когда подобное всё же случается, то ненадолго. Тем не менее, Коннор знает о Маркусе больше, чем Маркус знает о Конноре, даже если совсем чуть-чуть. Он жалеет, что не может спросить. Как-то Маркус пытался, но ему помешали Норт и Джош, и что бы там Коннор ни намеревался ответить, эти слова были утрачены для всех, кроме него самого. (Временами — очень редко и совершенно случайно, — когда пальцы Маркуса задерживаются на клавишах пианино чуть дольше обычного, он проигрывает в своей голове то, что Коннор мог бы сказать. Некоторые версии оказываются приятнее предыдущих, однако все они неизменно заканчиваются тем, что вся недосказанность исчезает). (Однажды, когда в одной из них конечный итог был не таким обнадёживающим, Маркус ударил по клавишам пианино с такой яростью, что на звук прибежала Норт и поинтересовалась, всё ли хорошо. Он так и не спросил, как она услышала его, но с тех пор был очень осторожным, боясь разбудить кого-нибудь ещё). Временами — очень редко и совершенно случайно, — когда он бродит по парку, а холод детройтской зимы окутывает душу, он задумывается, знает ли Коннор обо всём и просто отказывается принять правду. (Может, он и ведёт себя так, потому что не чувствует взаимности. Может, он и ведёт себя так, потому что у Маркуса нет ни единого шанса, а он не хочет его разочаровывать). Иногда — очень редко и совершенно случайно, — когда их взгляды встречаются во время собраний и публичных мероприятий или простых тусовок с другими андроидами, Маркусу кажется, что в этом взгляде действительно что-то есть, что у него есть шанс (и Коннор может ответить на его чувства). Но всё это лишь размышления. И Маркусу никак не узнать правды. А, несмотря на всю свою смелость и решимость привести мир в новую эру равноправия людей и андроидов, когда заходит речь о сердце — или тириумном насосе, хотя на слух это звучит заметно менее поэтично, — он не настолько храбрый. (Иногда он жалеет, что не может собрать волю в кулак, и спросить. Иногда он жалеет, что Коннор не делает первый шаг). Но в конечном итоге ничего не происходит, и жизнь продолжается. И если решать должен Маркус, то всё останется неизменным ещё какое-то время. (Между тем Коннор, перебрасывающий четвертак из одной руки в другую, задаётся вопросом о том, как лидер девиантов может быть настолько слеп, что его чувства остаются незамеченными. Ему интересно, стоит ли упомянуть о них, и не плод ли его воображения взгляды, которые он ловит на себе, когда Маркус думает, что Коннор их не замечает. Но он прекрасно знает, что не будет ничего спрашивать. Он только начинает познавать эмоции, чувства и ощущения. А самое новое для него — чувство принадлежности. И он отказывается ими жертвовать, даже ради Маркуса. Поэтому Коннор пустит всё на самотёк и будет делать трюки с монетой, пока не придёт время выполнить свою работу. И до тех пор он будет играть и размышлять. О возможности того, что однажды его чувства окажутся взаимными).