Звездопад

На улице было намного приятнее, чем в маленькой душной комнате, где даже открытое настежь окно не спасало от жары. Хару с наслаждением вдохнул ночную свежесть и задумчиво побрёл через парк куда глаза глядят. Жаль, что в тренировочном центре только крытый бассейн — сейчас было бы здорово поплавать на открытом воздухе. Дорожка вывела Хару к большой поляне возле главного корпуса, и он замер от неожиданности, заметив знакомый силуэт. Прямо на траве неподвижно сидел Икуя, запрокинув голову и будто выискивая что-то в небе. В бледных лучах лунного света он выглядел неестественно хрупким и эфемерным. Казалось, дотронешься — и он развеется призрачным туманом. При виде Икуи неприятное чувство уже привычно сжало обручем грудь. Хару точно знал, что это — вина. Да, они вроде бы уже давно помирились, и Хару удалось выполнить данное в детстве обещание. Но ему всё равно было стыдно: он забыл об Икуе, вычеркнул его из своей жизни вместе с плаваньем и совершенно не вспоминал о нём все эти годы. Хару просто сам не мог простить себе этого. Помедлив, Хару всё же приблизился и опустился рядом на траву. Икуя никак не отреагировал на это, словно и не заметил, что его одиночество нарушили. Хару вдруг стало не по себе. Наверное, не надо было подходить. — Привет, — губы плохо слушались, а голос сел то ли из-за нервов, то ли ещё почему-то. — Ты пришёл, — так же тихо ответил Икуя, не отрывая взгляда от неба. Интересно, что же он там видит? — Ты сегодня снова ждёшь метеоритный дождь? Икуя прыснул. — Нет, просто любуюсь звёздами. Посмотри, какая красота! — Да уж, хорошо, что мы не в Токио. Икуя согласно угукнул и вновь замолчал, и Хару вдруг захотелось встряхнуть его, заставить обратить на себя внимание. Извиняться сейчас было бы глупо, но и делать вид, что всё хорошо, Хару не мог. Да и нельзя было упускать шанс объясниться: они никогда не оставались с Икуёй наедине. И Хару очень не хотелось думать, что это не совпадение. — Икуя… Я бы хотел с тобой поговорить. Хару заметил, как у Икуи напряглись плечи. — Да? И о чём же? Хару задумался — он не знал, с какой стороны подступиться к интересующей его теме. — Расскажи, как ты жил после того, как ушёл из средней Иватоби, — попросил Хару, так и не придумав ничего лучше, и еле слышно добавил: — Я… чувствую себя виноватым. — И ты надеешься, что мой рассказ облегчит муки твоей совести? — Икуя безрадостно усмехнулся, а затем как-то резко опустил голову и подался к Хару, неожиданно оказавшись близко-близко. Наконец-то он смотрел прямо на Хару, и в его огромных глазах блестели и падали злые звёзды, отчего у Хару на миг перехватило дыхание. — Хочешь знать, как мне жилось без тебя? — продолжил Икуя, не дождавшись ответа. — Боюсь, мне нечем тебя утешить, Хару. Я тонул, тонул без тебя вновь и вновь. Я заново учился доверять, но до сих пор не уверен, что научился. Я стал сильнее… Но перед соревнованиями первокурсников понял, что это не имеет никакого значения. Знаешь, чего я боялся больше всего? Из-за чего мне было больно даже дышать? Я представлял, что мы встретимся на том соревновании — не мог же ты его пропустить? — ты скользнёшь по мне равнодушным взглядом и пройдёшь мимо. Не узнаешь меня. Икуя смотрел зло и колко, а его слова были насквозь пропитаны застарелой болью и горечью. И этой горечи было так много, что, казалось, она должна стекать по его губам, придавая им вкус степной полыни. — Но я узнал тебя, хоть и видел мельком… — Я знаю, Хару, — вся злость Икуи, казалось, в одно мгновение испарилась, и он как-то устало улыбнулся. — Поэтому я и смог тебя простить. И ты должен… — Но почему? Почему ты тонул без меня? — что-то было в этой формулировке странное, неправильное, что не давало Хару покоя. — Ты так и не понял? — изумлённо спросил Икуя. — Серьёзно? А зачем ты плыл со мной индивидуальную эстафету? — Я выполнял обещание. — Не «почему», а «зачем», Хару. Так зачем? Признаваться даже себе было слишком страшно, но Икуя не заслуживал ничего, кроме правды. — Я хотел, чтобы ты снова смотрел на меня. Повисло неловкое молчание, и Хару не знал, что ему теперь делать. Сказать, что это была неудачная шутка? Или просто молча уйти? Или набраться смелости и встретиться с Икуёй взглядом… — Я смотрю на тебя. Смотрю сейчас и всегда смотрел, — прошептал Икуя. — Хару… В его глазах снова вспыхивали звёзды. Хару вдруг подумалось, что ни у кого прежде он не видел таких красивых глаз. И ему хотелось бы вглядываться в этот завораживающий звездопад вечно, падать в него, тонуть с Икуёй. Тонуть в Икуе. У Хару в голове вдруг стало пусто и ясно, и все кусочки мозаики сложились в цельную картину. Хару надеялся только, что не ошибся в выводах, когда плавно подавался вперед, полностью сокращая расстояние между ними. И перед тем, как окончательно потерять голову, Хару почувствовал — практически, догадался, — как Икуя улыбается, легко и радостно. Да, он всё понял верно.

***

Хорошо, что ночи летом тёплые — можно валяться на траве хоть до самого утра, бессовестно нарушая режим. Губы немного саднили от многочисленных поцелуев, а в груди что-то щемило от неторопливых прикосновений и улыбок. Хару догадывался, что это — нежность. После того, как они объяснились, давящее чувство исчезло и, казалось, даже дышать стало легче. Икуя выглядел умиротворённым и милым, и его совершенно не хотелось выпускать из объятий. — Знаешь, когда я смотрю в твои глаза, я вижу в них сотни падающих звезд… Это восхитительно. — Значит, ты можешь загадать сотни желаний, — мягко улыбнулся Икуя. — Но я хочу загадать только одно, — Хару притянул Икую ближе и уткнулся ему носом в волосы. — Оно сбудется, Хару, обещаю, — Икуя легко сжал его ладонь. Хару не сомневался, что Икуя сдержит обещание. Ведь ему всегда можно было доверять. И Хару впервые в жизни загадал желание.