Свой среди чужих

Альберт посмотрел на свои будто дегтем обмазанные руки, затем на покрытое рябью отражение в воде и еле слышно взвыл: ладони не отмывались уже около пяти дней, волосы, до этого темно-русые и гладкие, теперь походили на черную солому у самого страшного пугала, а он сам так до сих пор и не пришел в себя окончательно. Иногда, ближе к вечеру, его лихорадило со страшной силой, он не мог унять ни пляшущие пальцы, ни сфокусировать взгляд на чем-либо — голова кружилась, он терял сознание и приходил в себя лишь около полудня. Ему бы следовало все время что-то пить и вовремя есть, но банку кофе, украденную у фермера, он опрокинул в горную реку, а последнего увиденного кролика он изрешетил пулями как сито, от злобы на себя и на собственное бессилие. Временами ему также казалось, что его либо до сих пор тошнит, либо он до сих не полностью восстановил зрение — Альберт стал часто щуриться, даже этикетку на банке прочитал с пятого раза, а вчера не мог с точностью определить стоит вдали сухое дерево или ездок на гнедой. — Чего стоишь? Иди сюда! — гаркнул он на кобылу, и та, мотнув шеей, медленно подошла к нему. Ему нужен был новый план. И новая рубашка. Ведь новая внешность у него уже была.

***

Они выскочили из ниоткуда. Рука не подвела — того, что близко подлетел, застрелил сразу же. В ушах до сих пор стоит крик мисс Кастис. Бедная мисс Луиза, она была стара, но и она не думала умереть такой смертью. Похоже, теперь нашему плану конец. Мисс Кастис точно не останется. — Ты чего ему картошки даже не предложишь? — шериф Джонс положил на ноги на стол и уставился на малыша Роберта. — Ты, сосунок, совсем что ли страх потерял? — тут он перевел взгляд на ухмыляющегося Артура. — Кому я, твою мать, город оставил? Видите, мистер Морган? У нас никому ничего нельзя доверить. — Я уже хотел предложить… — бубня оправдывался Роберт, вынимая горячие картофелины своей матушки из кастрюли. — Что ты там нюни распускаешь? — прикрикнул шериф Джонс. — Ничего, вот, — Роберт в миске поставил перед Артуром картошку и вручил в бумажке соль. — Он тебе, что свинья, без ложки есть? Ложку принеси, твою мать! Бедная твоя жена, — покачал головой Джонс, глазами следя за каждым движением малыша Роберта, для которого настало темное время — Билл Костелло, владелец универсального магазина, нажаловался на его распущенность и лентяйничество в отсутствие начальства. — А теперь иди и попатрулируй. Уладь дела в салуне и поинтересуйся у горожан, не доставляет ли кто-либо неудобств. — Но, шериф… — Никаких, твою мать, «но». Вон отсюда. Без трех жалоб не возвращайся! — за малышом Робертом дверь не захлопнулась, а аккуратно закрылась, видать, смирился с судьбой. — Будете? Джонс предложил ему очень дорогие сигареты, и Морган не отказался. Вообще местный шериф слыл тем еще щеголем и тем еще красавцем: ходил в крокодильей шляпе, отменных телячьих сапогах, с гладко выбритыми щеками и густыми смоляными усами, с проститутками был вежлив и галантен, знал, когда хватит, и знал, когда надо надавить, не кричал, не выходил из себя, поэтому в гневе был страшен и, пожалуй, даже по-садистски жесток. — Элизабет сказала, что похоронила Луизу здесь, на негритянском кладбище, — Джонс глубоко вздохнул. – Как так, мистер Морган, получилось, что из всех чертовых дилижансов напали именно на ваш? Вы не выглядите, как человек, которого легко ограбить. «Они прокричали мое имя и имя Датча, а затем признали Хозию», — Артур поморщился. Ему было жалко Луизу, она действительно пострадала просто так: О’Дрисколлы, наверное, даже не догадывались, что внутри едут женщины — один из них выглядел удивленным, когда услышал крик Элизабет. — Была ночь, — коротко ответил он. По сощуренным глазам было видно, что Джонс не поверил, и в который раз Морган зауважал его чисто по-человечески. — Вы мне нравитесь, мистер Морган, — ответил шериф, хотя это было ложью, — но Элизабет мне почти сестра. Я ее знаю с тех пор, как она пешком под столом ходила. И Луизу я знаю, сколько себя помню. Поэтому я спрошу еще раз: как так, твою мать, получилось? — Это были О’Дрисколлы. — Я знаю, кто это был. — Тогда почему вы спрашиваете меня, как так получилось? Бандитам нужен повод, чтобы напасть на дилижанс? — он откусил горячей картошки и почти прикрыл глаза от удовольствия — ему не удалось поесть в лагере рагу. — Бандиты грабят дилижансы ради денег и, очень редко, ради развлечения, — шериф снял ноги со стола, чуть придвинулся к столу и оперся на него локтями, продолжая смотреть Моргану в глаза. — Время лихих ублюдков прошли. Теперь все тонко планируют. И бандиты, и федералы, — он сделал неопределенный жест рукой, будто бы не лучшего мнения о своих коллегах. — И даже О’Дрисколлы. Артур усмехнулся и мотнул головой. — Мистер Морган, я всего лишь хочу узнать, что случилось в ту ночь и выследить этих мерзавцев… — Выследить и убить? Джонс выдержал паузу. — Выследить и повесить прилюдно. Они не стесняются заходить в салун и щупать проституток. Этот город и близлежащие районы — под моей охраной. Я хочу их прогнать. Пара показательно висящих на столбах сволочей лишь скрасит серые будни Валентайна. — Я могу помочь. Теперь настал черед Джонса хохотнуть, он снова вернул ноги на стол. — Вы уже помогли. Элизабет в трауре, не выходит из своей комнаты три дня. Бедняжка потеряла не только брата, но подругу лучшую. Она, прости Иисусе, ей мать заменила. Я был вырван из Строберри, а я там был по делам. А все потому… что вас знают О’Дрисколлы. — Меня они не знают… — Давайте, — он поднес сигарету к губам, зажег спичкой и выдохнул дым, — мы не будем гадать. У нас система, между прочим, построена на фактах. Элизабет сказала, что они определенно кричали ваше имя. К своей чести и вероятно благодаря выдержке, приобретенной с годами, Морган не изменился в лице. — Со мной был еще мой друг, — Артур положил на стол пустую миску и зажал сигарету зубами. — Он может подтвердить, что никто не кричал мое имя, когда нападал. — Конечно, — усмехнулся шериф, — он же ваш друг. Кстати, как его зовут? И тут шериф Джонс поразил еще одной своей схожестью с ним самим, с Артуром, — он достал из ящика увесистый, обтянутый кожей, дневник и пролистал добрую половину. — Христиан, — прочитал он, закрыл книжку и снова запрятал ее в ящик стола. — Или Кристиан. Мисс Кастис, — тут Джонс придал разговору более официальный тон, назвав Элизабет по фамилии, — не слишком надежный источник, понимаю, но друга и его имя вспомнила. «Слава богу, она забыла», — Морган только безразлично затянулся. — Что вы хотите услышать? — На самом деле, мистер Морган… — начал Джонс. — Я бы не хотел, чтобы мы с вами становились врагами. Такое дело… мисс Кастис рассказала мне о том, что вы ей можете помочь. В ее маленьком расследовании. Девушка в горе, надо это учитывать. Брат — преступник, слуга-негритянка — мертва. — Дело дрянь, — согласился Артур. — Да, дело определенно дрянь. Так вот я не хотел бы стать вашим врагом, мистер Морган, потому что уважаю вас и уважаю вашу помощь в поиске Альберта. В конце концов, он до сих пор мой лучший друг. Морган молчал. — Но мне нужно знать ответы на три вопроса. Первый, — он загнул большой палец, — почему напали на ваш дилижанс. Второй, — загнул указательный, — где ваш друг, Христиан. И третий, — тут согнул средний палец. — Как вы собираетесь искать Альберта Кастиса? — Я уже все сказал, — ответил Артур достаточно твердо, — Была ночь, моего друга могу с вами познакомить. Альберта Кастиса нужно искать либо здесь, либо на юге. Если он не в этом городе, значит, он уже в южных штатах. — Почему не в горах? — Сдохнет. — Довольно уверенно. — Прочитал во вчерашнем выпуске, что его ранили. Джонс нахмурился. — Не успел прочитать, — сам себе проговорил он. — Что же, мистер Морган. К общему знаменателю мы ни по одному вопросу, кроме вашего друга, не пришли. Но так или иначе, вы не ответили даже на этот вопрос прямо. На этом все, спасибо. Шериф Джонс снял ноги со стола, встал и выпрямился. Благодаря своим широким плечам, он казался выше Артура на целую голову. — И все равно благодарю, мистер Морган, — он протянул ему руку без перчатки, и Артуру пришлось снимать свою. — И вам спасибо, шериф. — До свидания. — До встречи. И все-таки что-то заставило его у дверей остановиться, поправляя поля шляпы. — Шериф? Джонс посмотрел на него так, будто был знал его вопрос наперед. — Я могу повидаться с мисс Кастис? — Я думаю, что уже можете. Где мой дом вы, пожалуй, тоже уже знаете. Он был прав: Морган и Марстон, как водится, первым делом разузнали, где живет шериф Джонс, во сколько встает малыш Роберт и каких проституток он предпочитает. Узнали бы и пристрастия самого шерифа, но он был чист, как ягненок на алтаре: курил только дорогие сигареты, сам табак не нюхал, вежливо здоровался и с отъявленными пьяницами, и с банковским управляющим — словом, был слишком похож на своего друга, Альберта. — Имею представление. — Тогда, пожалуйста. Думаю, она будет рада видеть своего спасителя. Ведь именно им она вас и считает. Его хитрая улыбка и надменный взгляд говорили только об одном — он в свою очередь так не считает, а переубедить его будет крайне сложно, если невозможно. Артур на это только кивнул и хлопнул дверью, щурясь от непривычно яркого северного солнца. Перед глазами стояло испуганное лицо Элизабет, ее дрожащие руки и окоченевшая Луиза — в ту же ночь они ансамблем ворвались в его сны, смешались в кошмар и оставили его совершенно разбитым на утро. С одной стороны грызла совесть, с другой — он понимал, что его вины здесь практически не было. Порочное стечение обстоятельств. Как в Блэкуотере. Не он заварил ту кашу, но расхлебывать пришлось и ему в том числе. Хотя опять же, в чем была виновата Мэри-Бет, или Абигейл, или маленький Джек? Когда Артур начинал жалеть себя, он всегда вспоминал и их, приводил себя в чувство, ведь уж они-то точно не имели никакого отношения к парому, уж не они убивали федералов и полицейских. Он глубоко вздохнул. Ему что-то не понравилось в разговоре с шерифом: тот надавил, но не сильно, все, вероятнее всего, понял, но не пошел дальше, видел его насквозь, но ничего не сказал и даже позволил по-джентельменски повидаться с Элизабет, которая сейчас была убита горем. Артуру показалось это странным, но до этого дня он мало общался с шерифами в дружественной обстановке — возможно, они все такими и были на деле. Хитрыми. И умными. Ему было на вид около двадцати пяти, почти ему в сыновья годился, а уже был таким… Артур не мог описать, каким «таким» именно был шериф Джонс, потому что в минуты сильного волнения подбирать слова было не его отличительной чертой, поэтому сморщился, оттряхнул шляпу от пыли и постарался придумать, что он скажет Элизабет. «Очень жаль, мисс Кастис», — но она бы не хотела слушать свою фамилию. «Мне очень жаль мисс Луизу, мэм», — а это походило на издевку. И все же. Неужели шериф Джонс — это люди будущего? Люди, которым есть место в этом новом мире, люди, которые выбрали правильную сторону? Они все будут «такими»? Элизабет младше него, поэтому она тоже, по сути своей, — будущее. Но она отличается от шерифа Джонса. Чем именно, Артур пока еще не понимал, как и не мог разобраться в том, почему ему одновременно так нравится шериф Джонс и так не нравится. Хотя определение «не нравится» было слишком сильным — не нравиться ему мог Мика, но точно не молодой шериф, с которым он и пару бутылок пива не выпил. Но что-то его настораживало. А чутье с годами лишь обострилось. Артур прикрыл глаза и силой заставил себя вернуться к мыслям о разговоре с Элизабет Кастис. Он не знал, что говорить в таких ситуациях, потому что в таких ситуациях иногда лучше молчать. И тем не менее, он давно понял, что Элизабет из тех, кому слова важны так же, как и поступки. Узнал Артур ее сразу — по черному шерстяному платью, совершенно не сшитому ей по фигуре. Видимо купила в спешке или одолжила с чужого плеча, мало что ли у неженатого шерифа женщин знакомых? Элизабет стояла около ворот дома, облокотившись о забор, и о чем-то переговаривалась со смутно, но подозрительно знакомой фигурой. По выражению ее лица было видно, что она не хотела продолжать разговор, молилась, чтобы непрошеный гость ушел, но все же никак не могла прогнать и заставить его уйти. — Штраус? — Мистер Морган? — оживилась Элизабет и посмотрела на него с надеждой, как тогда вечером в момент откровения о собственном брате. — Мистер Морган, — Штраус тронул поля шляпы, медленно закрыл учетную книгу. — Я познакомился с Элизабет Кастис, предлагал ей воспользоваться нашими услугами… — Нашими? — переспросила она. — Мистер Штраус, пожалуй, — Артур схватился за пряжку ремня, — вам пора. Намек был предельно ясен всем, с кем Артур общался дольше нескольких часов. Он мог сложить дважды два в уме: Штрауса послал Датч, испугавшийся, будто рыбка соскользнет с крючка, что Элизабет отступит и навсегда уедет в свою нору, где ее родителей и ее саму будут преследовать до самой смерти, либо до того момента, как Альберт Кастис не сожжет город дотла. Но все-таки приходить к молодой леди домой в такой момент, предлагать ей услуги ростовщика — неужели нельзя было подослать Хозию или его самого? — Мистер Морган, мисс Кастис, — он вежливо откланялся, улыбнулся в ответ на формальную улыбку Элизабет и постарался скрыться с глаз Артура — не хотел с ним ссорится, особенно после утренней брани по поводу еще одного долга. — Вы знакомы? — Элизабет держала в руках скомканную черную шаль, видимо, пыталась согреться от прохладного ветра. — Знакомы. Мэм? — он посмотрел на нее, пытаясь разглядеть что-то по ее лицу, не выражавшим ничего, кроме неизбывной тоски. — Все хорошо? — Нет, мистер Морган, все не хорошо, — она накинула шаль на голову и открыла калитку во двор. — Предлагаю вам чаю и не потерплю отказа. Элизабет, наверное, хотела лукаво улыбнуться, и от этого ее лицо стало еще тоскливее. — Если вы хотите побыть в одиночестве, это нормально. Я не настаиваю на своей компании. Она удивленно глянула из-за плеча: — Не понимаю, мистер Морган. Это я настаиваю на вашей компании. Артур промолчал — только нахмурился и снял шляпу, когда вошел в дом. Рога оленя, встретившие его с порога, и голова быка кричали — хозяин любит похвастаться. Он прошел чуть дальше и наткнулся на сервант, с которого Элизабет, по-видимому, вытирала пыль — грязная тряпка валялась на одной из полок. — Будете сахар? Шериф жил на широкую ногу, оно и понятно, без детей и жены было легче устроить свою жизнь и не стеснять себя ни в чем. — Буду, — Артур сел и сразу наткнулся взглядом на фотографию. Это была молодая Элизабет, около пятнадцати, а может даже и меньше, позади нее стоял высокий и чересчур красивый молодой парень с добрыми глазами, а за плечо держал некто иной, как совсем парень, будущий шериф Джонс. — Это мой брат, — она кивнула на фотокарточку. — У него всегда были волосы светлее моих. Наверное, поэтому немногие меня сразу же узнают. Говорят, будто бы видели меня где-то. — Неприятно, наверное, все время слышать этот вопрос? — Свыклась. Неприятнее, когда оскорбления звучат в спину. А что с вопроса? Не сахар, не растаю, — Элизабет села напротив него, и Артур отметил, что она еще больше похудела — как Абигайл после того, как Джон сбежал. — Спасибо, — он поднял кружку с чаем и дождался, пока она мягко и еле заметно улыбнется ему. — Луизу уже похоронили. Я осталась одна, мистер Морган. Он не ответил, только отвернулся, пытаясь разглядеть сквозь занавески двор. — Я не писала родителям, думаю, если напишу, они тут же заставят Джонса меня привезти обратно. Он меня слушать не станет… Поэтому я хотела попросить вас… — О чем? Они встретились глазами. — Довести дело до конца. У этого дела могло быть несколько концов, поэтому Артур тут же уточнил: — До какого? — Найти моего брата. Это было трудной задачей. По его следу пустили лучших ищеек, за ним гонятся наверняка все банды Америки, что либо слышавшие о нем и украденном золоте, но его будто бы никогда и не существовало: начали объявлять награду о его местонахождении, охотники за головами, те, что были поумнее, даже не брали его плакатов, не собираясь тратить времени на призрака, стали появляться слухи — верный признак грани отчаяния властей и простых граждан, возмущенных грабежом. В конце концов, он украл не у богатых, а у бедных. Этого простить никак не могли. — Он либо уже умер, Элизабет, либо его поймают раньше нас, — и хотя Датч приказал всеми силами удерживать ее рядом, Артур не мог сказать ничего другого. — Но я его сестра, Джонс — его лучший друг. Все вместе… — Все вместе? У шерифа Джонса есть ответственность перед жителями Валентайна и окрестностей. У него нет времени идти по следу преступника и бандита. — Я вам уже говорила, что мой брат не преступник! — она немного подалась вперед, и Артур осознал, что за то короткое время, что он ее знал, Элизабет успела раскрыться ему со всех сторон: она и плакала перед ним, и скорбела, и впадала в ярость, и даже улыбалась и веселилась. — Даже если не преступник, почему убежал? — Вы с шерифом Джонсом сговорились? — она откинулась на спинку стула и плотнее закуталась в шаль, несмотря на то что в комнате стояла духота. — Мы с шерифом Джонсом просто благоразумные люди. — А я по-вашему — сумасшедшая? — Я этого не говорил, мэм, — спокойно и твердо отсек Артур. — Но если мы даже и начнем поиски, кто-то их начал раньше нас. И он раньше нас найдет вашего брата. — У нас есть преимущества. — Какие же? — усмехнулся Артур. — Я никому не рассказывала о том, что предшествовало той ночи. Что-то в ее голосе заставило Артура поверить, что это действительно было важно. — И что же вы можете рассказать? — Пообещайте, что начнете его искать. — Нет, — покачал головой Артур. — Вы может мне хотите рассказать, что он носил все эти дни до ограбления. Я человек слова, мэм. И слов своих на ветер не бросаю. Расскажите, и если я сочту информацию важной, так и быть… Я помогу. Он возненавидел себя и Датча в мгновение. С каких пор они наживаются на горе молодых девушек? Элизабет же молчала, взвешивая — надо говорить или нет. Только спустя несколько недель, когда туман в ее голове рассеялся, ужас от осознания своей будущей участи притупился, она, сидя на крыльце дома и перебирая ягоды или орехи, размышляла о том, почему ничего ее не насторожило, неужели все действительно было, как всегда. Но чем дольше она вспоминала о минувших неделях, тем сильнее укреплялась в мысли — Альберт знал, что что-то назревает и готовился к этому. — Это началось за месяц, когда Альберт узнал том, что поезд будет. — Так долго? — Неизвестно было, когда именно. Телеграмма пришла за три или два дня с точной датой и временем. Но за месяц было известно, что поезд обязательно будет. И была известна примерная сумма золота. А знаете, как говорят, у нас. Что знают двое — то знает и свинья. Артур усмехнулся. Датч любил повторять, что двое могут сохранить секрет, если один из них в могиле. — Альберт был на нервах весь месяц. Он заставил меня продать одно украшение, которое мне подарили родственники, но денег я не увидела… Я подумала, что он проиграл в карты, но через неделю он принес мне несколько долларов и сказал, что это — сдача. Я поняла, что он что-то купил. Но что? — Элизабет нахмурилась. — Я всегда доверяла брату. Я никогда не подумала бы, что он сделал что-то плохое. Но он купил винтовку. И знаете, такую, с длинным стволом и когда глядишь в нее, все очень далеко видно. — Снайперскую, — подсказал Артур. — Да. — Зачем она нужна была ему? — Не знаю. — Может, чтобы пристрелить своих друзей? Элизабет нахмурилась. — Все они были убиты с близкого расстояния. — Вы видели их тела? — Так сказал федеральный агент. — Почему тогда не рассказали про это ему? — Я не вспомнила! А потом я долго думала, что эти события не связаны. Ну мало ли зачем ему винтовка? Да они с Джонсом великие любители поохотится. Может, он каких-нибудь птиц или белок хотел выследить? — Мэм, за сколько вы продали свое украшение? — Не помню, — Элизабет снова нахмурилась, вспоминая. — За сто долларов, кажется. Сто-сто двадцать. — А сколько он вернул? — Около десяти. — Это плохая снайперская винтовка. Хорошая стоит около двухсот долларов. И если бы он купил такое дорогое оружие, про это бы говорил весь город. Так что да, возможно, он просто хотел поохотится. — Может, у него уже были деньги, мой кулон был просто добавкой. Может быть такое? — Может, — согласился, кивая, Артур. — Вы мне не верите? — прищурившись, Элизабет вцепилась в него глазами. — Верю. Но я также уверен, что вы трактуете факты в сторону его невиновности, когда все говорит против. Черт, мисс, вы слишком его любите. Она побледнела. — Никто не может мне это ставить в вину… Я его сестра, в конце концов, — прошептала Элизабет. — Никто, — согласился снова Артур. — Но пора посмотреть правде в глаза, мисс. Если мы и будем искать, то пока что — только преступника. — Хорошо, — выпалила она слишком быстро, слишком доверчиво и без тени сомнений. Наверное, все же он был плохим человеком. — Это ваше последнее слово? — Да. Артур вздохнул, заглянул в чашку — но чай он уже полностью выпил. — Тогда, пожалуй, стоит начать со знакомства. Элизабет удивилась: — С кем? — С моими друзьями. И в этот момент Артур понял, что они практически ни разу не поговорили о Луизе. И это означало лишь одно — мисс Кастис была в глубоком трауре и делиться им ни с кем не хотела.