***
Это началось три года назад. Я бы с радостью забыл свой первый контакт с моей «половинкой», но это оказалось слишком сложной задачей. Мне было четырнадцать, я делал домашнее задание по математике как вдруг капли крови упали на тетрадь, и я почувствовал боль в правой руке. Маленькие порезы расползались по запястью. Я тут же побежал в ванну за аптечкой. Я поливал раны перекисью, бинтовал, но они продолжали появляться, все выше и выше, пока не дошли до половины предплечья. Я все меньше и меньше видел из-за слез, а кровь продолжала течь, пачкая бинты. Пришлось вызвать скорую. Пока они ехали я, шатаясь, дошел до своей комнаты и ручкой написал рядом с порезами «остановись». Но в ответ лишь новые полоски перечеркнули мои слова. «я вызвал скорую» и снова разрезано. «хватит!» новых ран не появилось. «зачем ты это делаешь?» — тишина, «я ведь тоже могу умереть!» опять тишина. За окном послышалась сирена скорой помощи. Увидев меня они сразу все поняли и не стали задавать вопросов. Это был первый раз, первый из многих. С тех пор я стал частым посетителем местной больницы, а врачи скорой знали меня в лицо. В школе все постоянно спрашивали что со мной, почему я постоянно прихожу в бинтах, но со временем перестали обращать на это внимание. Я и сам почти перестал об этом волноваться.***
Я помню, родители рассказывали мне как раньше люди, чтобы найти свою вторую половинку специально вырезали на теле свои имена и адрес, затем стали делать такие татуировки, но в конце концов поняли, что достаточно и обычных чернил от шариковой ручки и не нужно себя калечить. Я не особо стремился найти своего «связанного», рано или поздно это бы случилось, так что не стоило торопиться. Хотя многие мои друзья с детства начинали «переписку» и уже давно знали кто их судьба, где она и все такое.***
С тех пор как моя половинка пыталась нас убить я узнал очень много о первой помощи, перевязках, таблетках и прочих подобных вещах, даже немного задумался о профессии врача, хотя с другой стороны именно это меня и отталкивало от этой работы. Я много раз пытался вразумить свою половинку, пытался связаться, но каждая попытка заканчивалась провалом, ну хотя бы ее попытки самоубийства тоже. Однажды, во время принятия душа я почувствовал как мое горло резко сдавило, воздух перестал поступать в легкие. Я чуть не упал, но вовремя схватился за раковину. В глазах постепенно темнело, чувство страха и боли медленно переходили в эйфорию. Я еле набрал скорую, они уже знали, куда ехать. Трахеостомия, им пришлось проделать дыру в моем горле, чтобы я смог начать дышать. После этого чувство сдавления на шее прошло. Придя в себя я попросил у санитара ручку и начал писать: «может хватит уже?» и «я ведь все равно смогу нас спасти!», рядом с моими словами появились синие чернила «нет». «может хотя бы скажешь зачем?»… «может я смогу тебе помочь» и снова те же три печатные буквы «нет», «я не дам нам умереть!», «чтобы там с тобой не случилось, я не хочу умирать», «просто дай мне тебе помочь, вместе мы найдем выход» по руке стекла маленькая капля, а рядом с моими словами появились три красные буквы «нет».***
Я всегда носил с собой аптечку, а телефон скорой был в экстренных контактах. Прошло три года с первой попытки. Их становилось все меньше, наверно моей половинке требовалось время, чтобы продумать следующую, ну или решиться на нее. Я пытался отыскать ее, спрашивал по больницам, но, видимо ей не нужно было обращаться, ведь это делал я. Последние несколько месяцев были тихими, я даже подумал что все уже закончилось и со спокойной душой отправился тусить со своим лучшим другом. Не знаю, сколько мы выпили, да это и не важно, этот год наш последний как учащихся школы, нас ждут трудные экзамены, выбор вуза, так почему бы не забыться на пару часов? Небольшая вечеринка у озера, куча пьяных подростков, горящий костер. Мы с другом грелись сидя рядом с ним, попивая свое пиво, и я заметил, как мне улыбнулась милая девушка, у столика с едой. Многие держат верность своей половинке, даже если не знают их. Но моя явно не хотела даже называть себя, не то, чтобы встретиться и провести жизнь вместе. Так если ей плевать на меня, зачем мне заботиться о ней? Она кромсает наши тела, а я дам им удовольствие. Интересно, а что она будет чувствовать…девственность у нас тоже одна? Нам об этом ничего не рассказывали. Значит, узнаем. Я встаю с холодного песка, допиваю пиво из своего пластикового стаканчика и направляюсь к смотрящей на меня девушке. Она довольно улыбается. Шаг, еще, я был в паре сантиметров, ко вдруг ее улыбка сменилась гримасой ужаса. Я не мог понять в чем дело и почему она кричит, пока не почувствовал, что по моей ладони течет что-то теплое. Мимо меня проносятся палаты, затем все резко останавливается. Хирург тщательно моет руки, а мои холодеют с каждой секундой. Я лежу в операционной, как вдруг завозят еще одну каталку. Все суетятся, хирург пытается принять решение, а я говорю: не волнуйтесь…нам хватит и одного…***
Боль в голове сопровождалась затуманенным сознанием. Несмотря на выпитый алкоголь я четко помнил события вчерашнего вечера…я четко помнил его. Мы лежали в одной палате, у нас разные кровати, но одна на двоих боль в голове, одно на двоих заторможенность, одни на двоих швы. Я поворачиваю голову в его сторону. Странно, все это время я считал его девушкой, но когда увидел вчера, даже не удивился, так же как и сейчас. Может во мне сыграл алкоголь или шок от случившегося. Хотя это не важно, ведь теперь он не сможет уйти от ответа, не сможет заткнуть меня. И я начинаю говорить: — На этот раз в больницу угодили мы оба, что-то на тебя не похоже… — В ответ тишина, он даже не посмотрел в мою сторону. — Теперь будешь игнорировать меня в живую? — Он продолжает молчать, я говорю все громче. — Да хватит уже! Сколько еще ты будешь пытаться нас убить? Не надоело? — Он медленно переводит на меня взгляд, а затем поворачивает голову. — Я пытаюсь убить себя…но…раз мы связаны… — Он на секунду прикрывает глаза. — Ты умрешь вместе со мной. — Да ты совсем сдурел! — Я почти подпрыгнул на кровати, от чего игла больно воткнулась мне в руку. — Я не обязан умирать из-за тебя. — Нет, не обязан…но ведь мы две половинки, как сиамские близнецы, что будет с одним, то случится и со вторым. — А я говорю нет, да и что это за причина такая, что ты так стремишься? Может хотя бы это объяснишь… Он отводит взгляд. — Нет. — Да что б тебя! Из всех семи миллиардов населяющих Землю мне достался гребанный суицидник. — Я закрываю лицо рукой. — Мне теперь до старости так жить?.. — Если дашь мне умереть, не придется. — Его тон до жути спокойный, не могу понять, шутит он или говорит всерьез, словно все происходящее для него в порядке вещей. — Сказал же, нет! — Тогда придется и дальше меня останавливать…***
Я сижу за большой деревянной партой, моей новой партой в моем новом классе. А он сидит рядом, за соседней. До окончания школы всего пара месяцев, но я почти перестал думать об экзаменах или четвертных оценках. Теперь я слежу за ним, хожу неподалеку каждую перемену, прихожу и ухожу с занятий в одно с ним время. Так стало гораздо проще. Пока что хотя бы эту часть дня я провожу с уверенностью в своей безопасности. Однако сблизиться с ним мне так и не удалось. На каждую мою попытку заговорить меня ждала лишь пассивная агрессия…или просто игнорирование. С таким поведением никому и в голову не взбредет, что мы связаны. Да и все, что мне удалось узнать это его имя — Денис. Я часто вижу его рядом с одной девушкой. Они обедают вместе, вместе уходят. Ей он так не огрызается! Если эти двое действительно близки, она будет знать причину, надеюсь, что будет. Мне не хочется оставлять Дениса без присмотра, но я должен с ней поговорить. Если он ей дорог, возможно мне удастся убедить ее помочь. Она сидит на подоконнике, читая учебник по литературе, а я стою за поворотом, колеблюсь. Что если она уже пыталась? Может она уже сдалась или вообще ни о чем не знает? Знает ли она обо мне? Я не помню, чтобы она навещала его в больнице. По спине бегают мурашки, но я все же делаю шаг вперед. — Привет, я… Она смотрит на меня с удивлением, затем во взгляде появляется жалость. — Я знаю, ты его…половина. Значит, Денис все же ей рассказал? Похоже, я не ошибся, решившись на этот разговор. — Я…я хотел поговорить. Она закрывает книгу и убирает в рюкзак. — О том, почему он такой? Зачем делает все это? От такой откровенности я на секунду теряюсь. Я был готов ко всему, к игнорированию, к тому, что меня пошлют, что придется долго и сложно выпытывать хоть немного информации, но не к такой прямолинейности. — Да, пожалуйста, расскажи мне. — Не могу. В висках застучало. Я невольно сжал кулак, так что пальцы хрустнули. Она это заметила, но даже бровью не повела. — Почему? Это важно, ты должна понимать! — Я понимаю… — Она уткнулась лбом в стекло и прикрыла глаза, словно пыталась убежать от этого разговора. Как будто я позволю себя игнорировать! — Так если ты… — Я понимаю и поэтому не могу… Это нелепо, что такого могло произойти? Его ведь не били, не насиловали…я бы…я бы знал об этом! — Да что ж вы все такие несговорчивые…гребанные эгоисты. А мне что прикажете сделать? Запереть его связанным в подвале и держать так до конца наших дней? Что ты молчишь? — Денис попросил…не говорить. — Казалось, она готова заплакать. Длинные волосы скрывали лицо, но по голосу было заметно, девушка на грани. — Я могу помочь? — Да. — Как?! — Не сопротивляйся… — От этих слов все внутри перевернулось. Сам не знаю как я оказался около своего дома, как поднялся в комнату. Кажется, что-то разбилось…еще раз. Мои костяшки гудят и кровоточат, а под ногами хрустят осколки. Все вокруг расплывчатое, в ушах звенит, а вещи кругом продолжают биться на сотни осколков. Чьи-то руки хватают мои, чьи-то кровоточащие руки. Кто-то с красным, заплаканным лицом кричит на меня, но я слышу только этот противный звон. — Хв…т…хва…хватит уже! Все резко прояснилось. Передо мной стоял он. Запыхавшийся. Денис кричал, и просил успокоиться и я остановился. — Ты что устроил? Я опустился на колени, его руки все еще сжимали мои запястья. — А что? Разве только тебе можно нас калечить? — Поогрызайся еще… — А то что? Снова за бритву? Или может под машину? Или… Его правая рука схватила меня за ворот, наши лица оказались на расстоянии миллиметра. — Да я ради нас это делаю, придурок! Внутри все снова сжалось, к горлу подступил ком и я рассмеялся. Я смеялся и смеялся, пока по моим щекам текли слезы. — Ты…ты чего… — Он смотрел на меня испуганными глазами, а я продолжал смеяться. — Да хватит уже — Денис схватил меня за плечи и начал трясти, пока я наконец не успокоился. — Ради нас…да как можно творить такое ради нас? — Я сорвался на крик. Кричал ему прямо в лицо. — Как? Объясни мне…как? Его руки еще сильнее сжали мои плечи, он приблизился к моему уху и прошептал: — А разве не понятно? Я хочу, освободить нас… — Ч-что?! — Сотни мыслей и ни одна не могла объяснить то, что я сейчас услышал. О какой свободе он говорит? Что вообще происходит в его голове? Я смотрю на него с полным непониманием и Денис это замечает. Слегка отстранившись, поднимает голову и смотрит в потолок, хотя кажется что гораздо выше, гораздо дальше. — Ты готов с этим смириться? С нашей участию, с тем…что мы не можем выбирать себе возлюбленного… — Его взгляд перемещается с потолка на пол, словно упавшая звезда его глаза ярко сверкали, а затем мигом потухли, столкнувшись с твердой землей. — Мы можем выбрать все, школу, работу, что нам есть, во что одеваться, где жить… — Он говорил все быстрее и быстрее. — Даже можем сменить имя, но кого любить нам выбирать не дано. Я не знал, что ему ответить. Меня никогда не интересовала моя судьба до его появления, я просто принял сам факт и жил с ним, но…но мне ведь достался он. Его глаза теперь пристально смотрят в мои, они уже не пусты, в них полно издевки, вызова, а губы растянулись в легкой, насмешливой улыбке. — Разве ты не думал, что я девушка? Разве ты не хотел, чтобы я ей был? Я все еще молчу… В голове продолжает вертеться мысль, что он прав, настойчивая, назойливая мысль. Ведь мне придется провести с ним остаток жизни, как бы я не старался, в итоге останусь с ним и это пугает. Но… — Но я не собираюсь так просто сдаваться, ты…ты даже не пробовал, просто принял решение за двоих, как будто я должен вот так взять и распрощаться с жизнью только из-за твоей слабости, твоей прихоти! — А ты готов все принять! — его голос становится тише — Разве тебе не противно даже мысль о том, чтобы быть со мной?! Разве не отвратно, то, что ты не сможешь сбежать, что тебе придется снова и снова возвращаться как бы ты ни старался, потому что никто другой тебе не выбран? А?! — Да откуда мне знать если мы даже и минуты не провели вместе! Он стиснул зубы. Так сильно, что я мог даже расслышать этот скрип. — Ну раз так… — Одним рывком Денис повалил меня на пол, прижав всем своим весом. И таким же быстрым рывком впился в губы. Так агрессивно и так…неумело, словно специально пытается сделать этот поцелуй ужасным. Секунда, две, три и он отстраняется. От его губ к моим тянется тоненькая ниточка слюны, наша личная связывающая нить. Денис вытирает губы большим пальцем, нарочно разрывая эту связь. — Ну как…понравилось? Сердце стучит так громко, этот звук заглушает даже его надменный вопрос. Он прав, я не смогу убежать, не смогу быть с кем-то другим, но…я и не хочу. Денис смотрит пристально, словно хочет просверлить во мне дыру своим взглядом, а затем повторяет, еще громче. — Я спрашиваю, тебе понравилось? — Да. Его глаза округляются, он явно не ожидал такого ответа, но иначе быть не могло. Я не испытывал к нему ненависти, я даже не знал его толком. Да, проклинал его желание умереть, но не его самого. И одного поцелуя было достаточно, чтобы мое сердце открылось и приняло свою судьбу. Я беру его лицо в свои ладони и притягиваю к себе, от неожиданности тот даже не сопротивляется. В этот раз поцелуй за мной и это будет самый нежный поцелуй в его жизни. Одной рукой обвиваю его шею, другой скольжу вдоль торса, под футболку. Притягиваю к себе, еще ближе, не давая отстраниться. Я покажу тебе, насколько ты ошибался, пытаясь от меня сбежать. Отрываюсь от губ, он тут же пытается подняться, но я хватаю его за плечи и впиваюсь в шею. По комнате проносится громкий стон и в ту же секунду Денис прижимает меня обратно и рвет пуговицы на рубашке. На ключице на долго останется след от его зубов, но меня волнует не это, а четкое ощущение на шее, ощущение поцелуя…моего поцелуя. Я решаю проверить и впиваюсь ему в плечо. В тот же момент меня пронзает боль и что-то еще, что-то приятное. — Ах ты падла…мстить решил… — Нет я… — Его руки хватают меня и бросают на кровать. Остатки одежды же летят на пол к осколкам. Мы оба тяжело дышим, оба вспотели и оба чувствуем наслаждение. Одно на двоих. Приятная сторона этой связи. Каждое прикосновение находит отзвук в наших телах. Его укусы, мои поцелуи. Он уже и сам все понял и начал действовать мягче, нежнее. Касается языком соска, я легонько постанываю, впиваясь пальцами в его плечи. Его язык спускается все ниже, оставляя влажную дорожку, он останавливается у самого паха, так близко, что я чувствую его обжигающее дыхание. Секундное замешательство и мой член тут же оказывается глубоко у него во рту. А в моем горле появляется явное давящее чувство. Пара движений вверх-вниз и в дело вступает язык. Денис то плавно проводит им то по всей длине, то выводит круги на головке. Он явно наслаждается. И для кого ты вообще стараешься? Хотя это не важно. Все мои мысли смешиваются в кашу, когда в меня медленно вводят палец. Один, второй, он действует так осторожно, потому что знает моя боль — его. Когда движения перестают быть неприятными он вынимает пальцы и произносит и самого уха. — Готов? — А ты? — Я улыбаюсь и накрываю его губы. Его ощущения, мои, даже не знаю на чем сконцентрироваться. Но все сливается воедино, когда он достает до какой-то особой точки внутри меня. Мы стонем в унисон и сильнее прижимаемся друг к другу. Оба тяжело дышим, оба устали и оба чувствуем наслаждение. Я просыпаюсь от шороха, он уже одет и пытается тихо уйти, но море осколков не дает ему этого сделать. — Ну как, понравилось? — Похоже, мои слова прозвучали слишком иронично и это его задело. — Думаешь, этого достаточно? — Я сажусь на кровать, он даже не повернулся ко мне. — Но ты же уже понял, что нам хорошо вместе, так что ещ… — По твоему одного хорошего секса хватит, чтобы принять все это? — Я встаю с кровати и обнимаю его сзади, его сердце бьется как бешенное. — Нет, но это ведь еще не все, верно? Денис разжимает мои руки. — Верно, это еще не все, через что нам придется теперь пройти. — Так и не повернувшись он выходит, оставляя меня одного посреди разгромленной комнаты. Внутри меня все было таким же раскуроченным, но этого он не чувствовал.***
Подойдя к двери, я слышу шум в классе. — Да ладно? Вот так не свезло… — Ахаха, а мне он всегда казался странным, теперь то все понятно. — И бывает же такое, я, конечно, слышала о подобных случаях, но чтобы в нашем классе. — А может он из-за этого к нам перевелся — Да наверняка! По спине пробежал холод, руки отказывались поворачивать дверную ручку, но голос учителя за спиной заставил прийти в себя. Все резко замолчали и уставились на меня, а затем уселись за парты, будто ничего не было. Весь день я ловил на себе их взгляды, слышал шепот и Денис тоже. Мы стали новостью дня. Не было смысла отпираться, доказательства были на лицо. Я знал, что однополые пары редкий феномен, но, чтобы вызвать такое оживление. Кажется, учителя тоже знали, иначе зачем им просить нас остаться после уроков. Хотя он все равно не пришел. И снова весь день избегал меня, но хоть не пытался отправить на тот свет. Однако при каждом взгляде на него в груди щемило. Вернувшись домой я рухнул на кровать. В комнате царил порядок, но внутри меня все по-прежнему было разбито.***
Если не помогает порошок или моющее средство, можно отмыть ручку с парты при помощи обычной земли из цветочного горшка. За эту неделю я успел выучить много нового о том, как отмывать надписи с парты, как игнорировать шепот за спиной или агрессивные выкрики. Но игнорировать его безразличие я не мог. Все мои попытки поговорить пресекались. Казалось, Денис стал еще злее, будто это все моя вина и от этого становилось еще паршивее. Но кое-что он не мог игнорировать, он просто не мог не чувствовать, как я ласкаю себя по вечерам. Как я вновь и вновь стараюсь повторить ту нашу ночь. Я знаю, Денис тоже ощущает мои прикосновения, я хочу, чтобы он их ощущал. Я надеялся, что со временем всем надоест эта история и они забудут, однако все стало только хуже. Тихий шепот превратился в громкие насмешки, не замечать которые становилось все труднее. Это нам предстоит пережить? Об этом ты говорил мне, когда уходил? Но тогда, разве мы не должны справляться с этим вместе… Учебное время заканчивается и я с облегчением выхожу из здания, как вдруг острая боль в животе пронзает тело. Затем еще, снова и снова. Никто из одноклассников даже не пытается мне помочь. Все решают ничего не замечать. Губа лопается, а из носа льется кровь. В глазах темнеет, но я продолжаю стоять на ногах. Что-то внутри меня заставляет двигаться в сторону заднего двора. И я иду, медленно, пошатываясь, с каждым шагом готовый упасть на землю. За поворотом слышится смех и звуки ударов. Еще шаг и они прекращаются. Перед тем как потерять сознание я вижу, как мои одноклассники указывают в мою сторону и убегают. Холодно, голова гудит. Я лежу на мокрой от вечерней росы траве, а неподалеку просыпается Денис. Тело не слушается, как бы я не хотел встать не слушается. Я лежу, минута, две, десять, даже не знаю сколько. Постепенно контроль над конечностями возвращается. Попытка встать, еще одна. В голове сильнее зашумело, но это меня уже не волновало. Дойдя до него я снова упал, но уже рядом, рядом с ним. Дрожащие руки отказываются набирать номер скорой, но я даже не вижу экран телефона. Все стало расплывчатым, у меня больше не было сил сдерживать слезы. Отчаяние и боль нахлынули огромной волной. Из-за шума в ушах я не слышу насколько громко сейчас кричу, не слышу своих рыданий. Я продолжаю судорожно вопить пока липкая от крови рука не прижимает меня к груди. По телу тут же разливается тепло, словно меня укутали в мягкий плед. Стоны становятся все тише, их заглушает звук его быстро бьющегося сердца. Он тихонько гладит меня по волосам и шепчет: — Теперь ты понимаешь, почему я хотел вырваться… Я тихонько всхлипываю. — Мы все еще можем сделать это, закончить наши страдания, пока все не стало еще хуже. Денис нежно вытирает мне слезы и целует. Не так, как в первый раз, без агрессии и пренебрежения, а словно я самое дорогое, что есть в его жизни. — Мы можем закончить все это, вместе. — Я смотрю ему прямо в глаза и нажимаю кнопку вызова. Пара гудков и диспетчер отвечает на звонок. — Мы можем пережить все это…вместе.***
Марина накручивает рыжий локон на палец, читая учебник. Я здороваюсь. В воздухе царит неловкое молчание. — П-поздравляю… — Ее голос звучит очень тихо, так что мне приходится прислушиваться к словам. — Я рада за вас. — Она даже не смотрит на меня, словно и не рада вовсе. — Да я…слушай. — Не знаю от чего во мне вдруг появилось столько смелости. — Теперь-то ты можешь рассказать мне, почему он все это затеял? Она отрывает взгляд от книги и смотрит на меня с удивлением. — А ты разве еще не понял? — Понял, но…я хочу знать с чего все началось! Не мог же он ни с того ни с сего все это затеять. Девушка тяжело вздыхает и прикрывает лицо рукой. — да, ты…ты прав, он не сам это начал, это была…моя идея. Я готов рвать и метать, готов проволочь ее по всему коридор держа за эти длиннющие волосы. У рыжих что, и правда нет души? Но устраивать разборки в школе не лучшая идея. Я собираю все остатки самоконтроля и спрашиваю: — Как это твоя идея? Марина продолжает закрываться рукой, словно ожидает, что я ее ударю. — Послушай, ты… ты не понимаешь. Денис, он из тех людей, кто стремится найти свою половинку еще со времен младшей школы. И ему это удалось. О чем это она. Разве она не знает про больницу. — Подожди, но мы же впервые встретились в… — Это ты его там впервые встретил, а он тебя знает уже давно. — Поняв, что никакой угрозы с моей стороны не будет, Марина расслабилась и открыла лицо. — Как-то раз, он прибежал ко своей маме весь радостный сказав, что увидел как один мальчик на улице упал с велосипеда и поцарапал коленки, а затем показал ей свои… — Она на секунду задумалась. — Они были разодраны в кровь. Тогда то Денис и узнали о тебе, вот только, его родители явно не обрадовались такому открытию, а в классе и того хуже… Хуже, как это хуже. Но даже если и так. — Почему он раньше не пришел ко мне. Зачем было терпеть все это в одиночку? Марина как будто не услышала моего вопроса. — Ему пришлось сменить школу, перестать общаться со друзьями. Однако от детских травм не так легко избавиться. Я стала его единственным другом. Но вот как-то раз Денис пришел ко мне пьяный в хлам и рассказал о тебе. Плакал, спрашивал что делать, мне было так больно смотреть на то, как он мучается и я ответила «может в следующей жизни тебе достанется кто-то другой». Я сажусь на подоконник. В голове проносятся сотни мыслей и каждая о нем. — Пожалуйста, пойми, он это не только ради се… Я резко спрыгиваю с подоконника и мчусь по коридору. Выбегаю на лестницу, первый этаж, второй. Ловлю его, стоящего у одного из окон и затаскиваю в пустой класс. — Ты чего это? — Денис смотрит недоумевающим взглядом, пока я изо всех сил прижимаюсь к нему. — Эй эй, тише, увидят еще. — Он хочет вырваться, но я еще сильнее сжимаю руки. — Не пущу…я больше никогда тебя не отпущу. — Я чувствую, как меня обнимают в ответ. — А я никуда и не собираюсь.***
На часах восемь. Он должен был прийти еще двадцать минут назад. Экзамены наконец-то закончились и мы хотели отпраздновать это свиданием на берегу озера. Я стою у края трассы и наблюдаю за уходящими с берега людьми, рядом лежит сумка с вещами. Ветерок со стороны воды разгоняет летнюю жару, от чего ожидание становится не таким тяжким. Телефон вибрирует, я отвечаю: — Эй, ты где там? Я уже устал ждать. — Обернись. Я поворачиваю голову и вижу перебегающего дорогу Дениса, он отключает звонок на телефоне и в то же мгновение все становится красным. Машина остановилась неподалеку, водитель в ужасе выбежал, держась за голову. Люди на берегу кричат и торопятся к нам. Наверно, скоро здесь будет целая толпа. Тело не слушается, словно сделано из ваты, я не могу пошевелить даже пальцем. Денис лежит всего в паре метров от меня. Он что-то говорит, но я не слышу. В глазах темнеет, я уже не чувствую ветра, но становится все холоднее. Сердце стучит все реже. Я не знаю, что мне говорит Денис, но, кажется, понимаю. И не важно, как далеко мы друг от друга. У нас одна на двоих боль, одна на двоих темнота в глазах, один на двоих удар сердца.***
Я просыпаюсь в своей постели. Голова раскалывается, словно сна и не было вовсе. Сейчас только первый семестр, а желания учиться уже иссякло. С большим трудом собравшись с силами я прихожу на занятия. Долгая и нудная лекция тянется бесконечно, словно само время останавливается в этом Вузе, пока, наконец, не объявляют перерыв. Измученная и голодная толпа направляется к автомату с едой. Все толкаются и спешат, как будто через секунду он исчезнет. Хотя такое количество ртов вполне способно его опустошить. Кое-как выбравшись из потока я останавливаюсь в дальнем углу, лучше подождать пока все рассосется. Оживленный гул прерывает крик со стороны лестницы. Кажется, какая-то девушка подскользнулась и упала лицом на пол. Я уже собираюсь подойти и посмотреть как она, но внезапно чувствую, что у меня из носа что-то течет. На белое платье падает несколько красных капель. Я запрокидываю голову наверх, чтобы остановить кровотечение и вижу ее. Упавшую девушку вели под руку вверх, в сторону туалета, а по ее лицу текут две струйки крови.