Оно: преодоление страха

Если история Майка в фильме подается через символы и отсылки к книге, то история Стэнли Уриса фактически написана заново. В книге и фильме это, ну, очень разные персонажи, хотя ряд моментов, связанных со Стэном, Мускетти оставил, просто передав их другим героям (чаще всего Биллу), а его ярко выраженной мизофобией наградил Эдди. Даже настолько яркая черта личности Стэна, как его глубокое увлечение орнитологией в фильме наблюдается лишь крохотной отсылкой в виде паззла с коллажем из птиц, который он собирает. Кошмаром Стэна в книге являются призраки мертвых мальчиков, утонувших в водонапорной башне Дерри. В фильме эта башня не раз появляется в кадре, и как таковая, и на открытке Бена. Скорее всего, этот страх связан для Стэна с подсознательным страхом смерти, точнее, ранней смерти или смерти в воде. В книге недвусмысленно указывается связь этого наваждения Пеннивайза с будущей смертью Стэна, резервуар водонапорной башни - это отсылка к ванне, где он покончит с собой. Еще до появления Оно большинство Неудачников верят в реальность волшебства, например, Билл и Ричи, воспитывающиеся в религиозных семьях, верят в библейские чудеса. Стэн же абсолютный реалист, его отталкивает все нелогичное, неизведанное, даже все чудесное. Его картина мира должна быть полностью четкой и обоснованной, согласующейся с законами природы. Вот почему столкновение с Оно так сильно его травмирует, он не боится, по его словам «со страхом можно жить», но необходимость признать существование Пеннивайза ставит его на грань помешательства. В книге он несколько раз пытается выйти из команды, причем не вдруг, а заранее, логически мотивируя свое нежелание участвовать в «чем-то таком, что может привести меня в дурку», но его каждый раз убалтывают. Если принять как данность, что самые глубокие страхи Стэна в книге – страх ранней смерти (связанной с водой) и страх помешательства, то можно сказать, что они его в итоге настигают. В концепции фильма это можно рассматривать как своего рода преодоление – человек, который больше всего боялся смерти, добровольно на нее решился. Но мы здесь все свои и знаем, что Мускетти нужен был просто повод снять пару лишних крупных планов Уайатта, потому Стэна он откровенно заидеалил. У Кинга же все не так лучезарно. В книге мотивы самоубийства Стэна до конца не раскрыты. Мускетти придает им возвышенно-благородный смысл, но у Кинга это описывается скорее как поступок человека, потерявшего рассудок. Поведение Стэна после звонка дано через призму восприятия его жены Патриции, его собственных мыслей мы не знаем, но его действия напоминают поведение человека в полной прострации. Уже одно то, что суицид последовал сразу же после звонка без какой-либо паузы, намекает на это – у книжного Стэна просто не было времени обдумать произошедшее и принять осознанное решение. По книге у Стэна самая гармоничная жизнь – потрясающая карьера, счастливый брак, идеально устроенный быт, даже ночные кошмары его не так сильно мучают, как, например, Билла. Возможно, именно поэтому его психика просто не выдерживает звонка Майка, и он все-таки сходит с ума, когда в его идеальный мир снова внезапно врывается Оно и рушит столь тщательно выстроенную им гармонию. В зловещем знаке на двери логова Оно книжный Стэн видит летящую в небо птицу. Это странно, потому что в целом мотив птиц в романе дается в положительном ключе. Перечисляя названия птиц, Стэн дважды спасется от наваждений Пеннивайза, позже, когда он занимается любовью с Беверли, она думает о «весенних птицах». Возможно, птица, рвущаяся ввысь, символизирует уход из этого мира, раннюю смерть, а то, что птица «напоминает феникса» может подчеркивать страх Стэна перед всем необыкновенным. Мускетти наполняет образ Стэна совершено новым содержанием, от книжного Стэна он сохраняет лишь его патологическую страсть к упорядоченности (и внешней, вещественной, и внутренней, мировоззренческой), превращая ее в клинический случай ОКР. Стэн всегда ставит свой велик на подножку, поднимает бумажку, упавшую мимо урны, стирает кровь с окна с геометрической ровностью и так далее. Ярче всего его синдром проявляется в сцене в кабинете, ему страшно даже взглянуть на пугающую его картину, но, тем не менее, он не может позволить ей висеть криво. Вот почему его страх - это женщина с перекошенным лицом, его пугает именно ее асимметричность, а не зубы или потустороння сущность. Однако этот страх, несмотря на свою колоритность, лишь поверхностный, на самом деле схема «травма-страх-преодоление» у этого персонажа намного глубже. Подсказка кроется в имени страшной женщины – Джудит (Юдифь), библейский персонаж, женщина-убийца. Ее история настолько неоднозначна, что многие христианские конфессии считают ее неканоничной и не включают в свои изводы Библии. Кроме того это имя созвучно со словом jude, пренебрежительным названием евреев - во время финальной битвы, когда Пеннивайз пытается принять образ Джудит, - один из Неудачников называет ее «жидовкой». Место, из которого появляется Джудит – картина в синагоге, в кабинете отца Стэна, раввина. Этот страх можно понять двойственно: как неприятие Стэном своего еврейства по причине возможной травли со стороны окружающих и неприятие им конкретно иудейской веры. В книге присутствуют намеки на травлю Стэна из-за его национальности (а его будущая жена Патриция подвергалась в молодости жестокой дискриминации по этой причине), но религиозный подтекст отсутствует. Родители Стэна относятся к религии очень сдержано и даже не соблюдают общепринятые иудейские традиции. Однако, как мы помним по книге, Стэн не приемлет ничего сверхъестественного, а значит, априори не может стать верным приверженцем религии. Вот почему в фильме, не смотря на любовь к отцу и желание ему угодить, из него получается плохой иудей, недостойный сын раввина – в фильме усилен именно этот аспект. Потому «страшным местом» для Стэна является синагога, как сосредоточение всего, что связано с неприятной ему религией и образом жизни, который ему навязывается против воли (вместо него во второй части ее посещает Ричи). Его артефакт не просто «шапочка от пауков», хоть Пеннивайз и трансформирует призрак Стэна в Паука, это, скорее всего, ложный след и пугалка для Ричи. В случае Стэна купальная шапочка, возможно, является отсылкой к традиционному иудейскому головному убору, кипе, которую Стэн носит в начале первого фильма, а значит, символизирует его детскую травму на почве религии. Отцу Стэна, конечно, далеко до предков Генри, Беверли или Эдди, в фильме даже до родителей Билла, но все же, авторитарно навязывая сыну чуждую ему религию и подавляя его индивидуальность, он психологически калечит Стэна, против воли переходя в стан союзников Пеннивайза. Именно поэтому момент преодоления Стэном своего страха - это сцена в синагоге, где он дает отпор отцу, срывая свою столь ожидаемую бар-мицву. Существует целых два варианта этого эпизода, один снятый для первой части, но в итоге оставшийся лишь в режиссерской версии, другой вошедший в собственно экранную версию второй части. Эти версии различаются текстом, который произносит Стэн, но суть у них одна – противостояние своим страхам. То есть, исходя из хронологии фильма, Стэн первый, кто избавляется от своего детского комплекса. У всех остальных столкновение-преодоление происходит чуть позже, в день похищения Беверли Пеннивайзом. Таким образом, Стэн действительно повзрослел раньше других и его бар-мицва не условный ритуал, а реальный шаг за порог детства. На это указывает и фраза, сказанная впоследствии Эдди: «повзрослел раньше времени». Возможно, этим объясняется и его самая благополучная судьба, возможно, этим логически обоснован его ранний уход. Итак, в романе Кинга и в фильме Мускетти перед нами предстают два совершенно разных образа Стэнли Уриса, наполненных различным смысловым содержанием. Нам остается только сравнить и самим выбрать, какой Стэн нам интереснее.