Я вижу любовь, я могу видеть страсть, Я чувствую опасность, я чувствую наваждение, Не играй с теми, кто любит тебя, Потому что я слышу голос, который говорит: Я люблю тебя… Я тебя убью… Одиночество, я чувствую одиночество в своей комнате… Посмотри в зеркало своей души, Любовь и ненависть вместе во всем, Жертвоприношение превращается в месть, и поверь мне, Ты увидишь лицо того, кто скажет: Я люблю тебя… Я тебя убью…
***
Мужчина был зол на Дамблдора. Он всем сердцем уже начинал ненавидеть директора, и потому резко встал из стола и поднял на того палочку. — Убирайтесь из моего дома! — рявкнул Риддл, при учениках. Дамблдор изогнул бровь и поднялся с места. Он подошёл к Тому и осторожно опустил его палочку вниз. — Том, я понимаю, ты не любишь меня, но зачем же так публично? Двое гриффиндорцев смотрели в шоке на магов. — Вы так и настаиваете, чтобы я вас выпроводил из дома, — шипящим тоном произнес Том. — Не ждите от меня ничего. Я увольняюсь. — Нет, Том, не делай этого, — Дамблдор начал было уговаривать Тома; двое студентов, которые до этого молчали резко подали голос. — Профессор, пожалуйста, не уходите! — Видишь, — усмехнулся Альбус. — ты нужен им. Альбус поторопился уйти из дома и последовал в гостиную, где был камин. — Камин активирован? — спросил Дамблдор глянув на Тома слегка печальным взглядом. — Да, — ответил Том. — Вы осознаёте, что теперь между нами ничего не будет? — Осознаю, — кивнул Том, а затем усмехнулся. — Теперь вы будете в любых ситуациях топить меня? — Нет, мальчик мой, в отличие от вас я испытываю к вам симпатию, — горько усмехнулся Дамблдор, и прошел в камин. Он четко произнес адрес и испарился в пламени камина. Том с уверенностью мог сказать, что все его нелегальные дела в школе будут хорошо раскрыты. Дамблдор не простит ему отказа. После этого рождественского ужина Том действительно был очень внимателен. Он везде видел подвох или обман. У него на этом фоне начала развиваться паранойя. Том боялся; ведь Дамблдор ему не простит подобного. Он был не спокоен, а особенно от того, что Дамблдор не разрешал ему увольняться. Чем же дело? Он прямолинейно разбил ему сердце ведь, разве он не должен его возненавидеть? И, как-то раз, он не выдержал и заявил на совете преподавателей, что знает о чем они шушукаются, когда дело доходит до его предмета. Он понятия не имел, что на самом деле все это не так, и преподаватели шепчутся между собой о том, что хотели бы тоже так заинтересовывать студентов своей магией речи. Они видели, как студенты прилькнули к профессору ЗОТИ. Дамблдор посмеялся тихо от выставленной гипотезы Тома о том, что он преподавателей настраивает против них. Том почувствовал себя неловко, когда все узнал. А тем временем преподавательский узнал из этого инцидента, что Риддл и Дамблдор имели отношения личного характера. Альбус позвал Тома на прогулку, чтобы прояснить их отношения. Тома мучила совесть, его терзали мысли по этому поводу, и Дамблдора этого немного льстило. — Ты уверен, что точно хочешь разорвать отношения? — спросил Дамблдор поглядывая на Риддла во время прогулки по окрестностям Хогвартса. — Ибо мне кажется, что ты сам не готов к расставанию. — Я уверен точно. Но вы меня так недолюбливали раньше, что навевают мысли, что та скрытая агрессия против меня продолжится, и вы ведь будете вновь подозревать меня во всех грехах. — Вот и нет, — хихикнул Альбус и слегка обвил талию мужчины. — Я абсолютно уверен, что чувства у тебя есть, и ты их боишься. Ты просто не расцвел, Том. Я дам тебе время. Осознаю, что слишком рано подошёл к тебе. Тома это забеспокоило. Дамблдор считает, что их отношения не разорваны; он будет его ждать, пока Риддл созреет для их любви. Так вот в чем дело. Это очень усложняло дело. Тот не понимал, что им просто сложно будет вместе. Тома раздражал Дамблдор. Его после этого разговора жутко мутило. Сознание так и просилось уйти в забвение. Он рассказывал тему урока четвёртому курсу, но то и дело постоянно садился за место. Ноги его не держали. Может Дамблдор его проклял после того, как они гуляли? Тогда бы он почувствовал. И, как-то все же, но Риддл потерял сознание. От паники какие-то студентки запищали, когда профессор упал. Это было самым больным опытом для Риддла теперь. Он очнулся в крыле медпункта, и над ним так и варкавала Помфри. Том тихонько приподнялся на локтях и осмотрелся. — Том, мальчик мой, как ты? — прошептал Дамблдор наклоняясь к Риддлу. — Н-нормально, что произошло? — спросил Риддл потерев лоб. — Вы потеряли сознание в классе, — ответил Альбус беря ладонь Тома в свою. Помфри кашлянула на этот жест. Мужчина глянул на Поппи, но убрал руку с руки Тома. — Что? Как, потерял сознание?! — возмущено воскликнул он, и всмотрелся в лицо Дамблдора пытаясь выузнать: врет тот или нет. — Да, тебе стало плохо, Том, — кивнул директор и легонько погладил того по руке. — Какой позор, — произнес Риддл и покачал головой. — Не вижу никакого позора в этом. Это серьезно, Том, — строго произнес Дамблдор. — Я выглядел слабым перед студентами! — рявкнул Том. — Том, Том, — пацокал языком Альбус. — ты человек, и тебе тоже может быть плохо. — Не может! Я не слабый! — зарычал Том и чувствовал, что его распирало от угнетения. Что о нем подумают студенты? Ему не должно быть плохо. Он должен быть сильным и здоровым. — Ты не слабый, но тебе плохо может быть, ты же человек, — произнес Альбус. — Не хочется быть человеком от этого осознания, — хмыкнул Риддл и резко поднялся с кушетки, но голова резко закружилась и он чуть не упал, но Дамблдор поймал его. — Том! Тебе нельзя вставать, — строго произнес Дамблдор и опустил Тома обратно на постель. Ему пришлось около двух дней лежать в медпункте. Это так злило Риддла. Он никогда ещё не был здесь. И это было для него позорным. Иметь плохое самочувствие для него является слабостью. Дамблдор договорился, что Слагхорн будет заменять на время Риддла. Он все же убедил подлечиться Тома, как бы тот не противился. Здоровье Тома его беспокоило. В его комнате был звук, и Дамблдор непонимающе подошёл к шкафу, где держал дневник и кольцо — крестражи Тома. Они дергались почему-то. Насколько известно Альбусу из литературы, которую Риддл когда-то использовал в школьные годы, то крестражи обеспечивают высокую защиту магу от смерти, не давая тому прервать жизненную линию. Возможно, крестражи активировались сейчас, когда Тому нужно была помощь. Альбус с уверенностью считал, что Тому стало плохо не просто так. Тот сделал ещё один крестраж, и это заставляет Тома меняться на глазах. Эти крестражи будто наоборот разрушают его, хотя цель создания их — защитить. Альбус покачал головой. Нужно будет уговарить Тома не делать больше крестражи. Это вышло с трудом, и под гнев Риддла был чуть не убит. Том желал обратно свои крестражи. Он ругался, угрожал и шантажировал его, но позже успокоился и все вернулось в нормальное русло жизни. Он все также вел предмет ЗОТИ и, как бы их отношения не были уже мертвы, но общался с Дамблдором хорошо. Тому все же нужно было внимание и защита Дамблдора для того, чтобы прикрывать свои грязные дела в Хогвартсе: от расстрела грязнокровок до набора в его тайную секту людей. Дамблдор знал об этом всем, но продолжал молчать. После того ужина в доме Риддла буквально все студенты начали знать, когда родился Риддл. И каждый студент пытался выпендриваться подарком на день рождения профессора. Для Тома это было скорее забавное представление, чем приятный сюрприз, он наблюдал за спорами и гордыми заявлениями студентов и усмехался. Ему были приятны подарки и внимание детей, но полностью доверять не мог, ибо в каждом приятном слове видел подвох. За десятки лет он подняться до уровня Дамблдора и став уважаемым человеком в министерстве. Возможно, если его попросят стать Министром Магии, то определенно согласится, в отличие от Дамблдора. Тот, по его словам не хотел власти, и считал что его место в школе, но Риддл хотел власти, он очень хотел, и должность профессора защиты от темных искусств стала меньше привлекать его эго. Он определено знал, что он станет Министром Магии. В этом году, как и во все предыдущие годы в этой школе начинался первый год обучения у новых волшебников, которые поступили летом. И, Риддл оглядывал новых студентов, новых жертв для его оскорблений. Он любил издеваться над первокурсниками. — Гермиона Грейнджер, — произнесла Макгонагалл первое имя в списке. Том глянул на вступившую девочку с лохматыми волосами и довольно мурлыкнул. Судя по фамилии та являлась грязнокровкой, и вид глупой. Она будет первой его жертвой. Он сидел рядом с новичком в их милой компании преподавателей, кто бы мог подумать, что этот замухрытый и болезненный мальчик с сальными волосами станет профессором зельеварения! Он сам никогда не сомневался в способностях Снейпа, но его иногда поражала слабость этого слизеринца и ему приходилось часто заступаться за него, частенько наказывая его обидчиков. Но тем не менее мальчик оказался с амбициями! И это нравилось Риддлу. Он ценил людей с амбициями. Северус только недавно стал преподавать в Хогвартсе, но Том заметил, что тот допускает ошибки. Правило преподавателя является главным для всех — уметь правильно донести, научить. Но тот допускал в своем обучении пробелы, которые эти самые неуды являлись просто объектами для самоутверждения Снейпа. Это очень расстраивало Риддла. Он сам старался всех хорошо обучить, без дискриминации студентов. Они сдружились с Северусом и поняли, что они весьма похожи. Из слов Снейпа Риддл понял, что он был эталоном для того. Он признался ему, что восхищался. Этого было достаточно для него хорошим комплиментом. — Поттер, Гарри, — озвучила Минерва следующее имя из списка. Том перевел взгляд на подошедшего к скамье мальчика и немного замер. У мальчика имелись все те же самые черты лица, как и у его Безымянного Эроса. Макгонагалл опустила шляпу на голову мальчика и отошла. Риддл не сводил взгляда с пацана, который проходил распределение. Северус горько усмехнулся глянув в сторону мальчика. — Поттер. Вот на нем я точно оторвусь, — хмыкнул зельевар. — Не сказал бы, что я рад поступлению отпрыска Поттера, но это так мотивирует. — Осторожнее, Северус, не все студенты же покладистые от твоих монотонных речей, — промолвил Том наблюдая за Гарри. Он недоумевал; почему Распределяющая Шляпа так долго не могла определиться? Шляпа действительно долго думала, примерно около пяти минут, как неожиданно выкрикнуть: — Слизерин! Том расплылся в улыбке услышав это. Он был так доволен распределением этого мальчика, что выглядел так словно кот наевший сметаны. Только его сосед за столом угрюмо произнес. — Этого ещё не хватало. Поттер в Слизерине. Том ничего не ответил на это, и продолжил наблюдать за мальчиком, который уже сел за стол Слизерина. Гарри в его факультете. С недавних пор, как Слагхорн покинул должность зельевара, то Том стал деканом Слизерина и имел больше прав и возможностей на этот факультет. Он мог воспитывать своих змеек на официальных правах. И Гарри теперь будет его.