Dark Side Of Seoul_The Gods

      Пак засел в зале, ожидая Альфу. Возможно, он не будет ругаться на него или делать больно, ибо оба были в шоке от тяги к друг другу. Может быть, это даже повториться. Чимину не по себе от мысли о повторе, но он соврет, если скажет, что ему не понравилось.       По телеку снова мультики. Парень обнимает свои колени, попутно пытаясь вникнуть в сюжет картины, получается крайне плохо. Ожидание Бога весит над ним, не давая концентрироваться на чем-то другом. —Я пришел, — слышно со стороны двери, и Пак поворачивает туда голову. Чонгук здесь. Сердце немного забилось быстрее, а сам он чуть напрягся.       Альфа целенаправленно идёт к Омеге. На его лице невозможно что-то прочитать, оно не выражает ничего. Выглядит достаточно расслаблено, но мало ли, что может быть. Чонгук садится около Омеги, не смотря на него. Пялится в телевизор и устраивается удобно, будто будет сидеть здесь ещё очень долго. —В общем. Чимин… Я искренне прошу тебя не заканчивать жизнь самоубийством. Помни, мы связаны. Все твои яркие чувства я всегда буду ощущать, потому моё состояние напрямую зависит от тебя. Глупо было с моей стороны ставить тебе метку, но ничего уже не исправить. Прими это и пользуйся всем, чем только можешь. В твоих руках доступ ко всему дорогому, все твои желания могут легко стать явью… Многие об этом только мечтают. —Но мне не нужно ничего… — подаёт голос, смотря на Альфу каким-то грустным взглядом, можно сказать: Омега точно не в восторге от всего, ему это точно не надо, а выбора ему не оставили. —Чимин, перестань, всем что-то нужно, — Чон поворачивает к нему голову, встречаясь глазами. —Мне нужна свобода… — говорит максимально тихо, чтобы, не дай Бог, не получить из-за этого. Но Чонгук мрачнеет на глазах, кулаки сжимаются, а запах начинает давить. —У тебя не будет свободы. Повторю: мы связаны. Твоя смерть будет означать мою смерть, а я Бог, насколько ты помнишь, мне нельзя так глупо умирать, — звучит достаточно грубо. Блондин даже сжался немного, а Альфа поднимается с места, отводит взгляд куда-то в бок, кусая нижнюю губу. —Можно я увижусь со своим другом…? Я просто хочу, чтобы он не волновался за меня. Прошу, разреши мне его увидеть… — попытаться, наверное, стоило. Чимин поднимается на ноги и касается его плеча рукой. Бог переводит взгляд на эту руку. Его ладонь поднимается к ней и накрывает миниатюрную ручку. Пак чувствует мурашки, не двигается и ждёт ответа, желательно положительного. Конечность снимают с плеча, но не отпускают. —Нет, больше о таком не спрашивай. Забудь старую жизнь. Ты мой Омега, — тыльная сторона ладошки Чимы поглаживают, пока он опускает голову. Видимо Хосока он никогда не увидит…       Чон двигается ближе к нему и очень нежно касается его лба губами, забирая дыхание Омеги и немного шокируя такой нежностью. —Не хочешь со мной наверх? Посмотреть на пытку того Альфы? — Чон кладет свою руку на нежную щеку и мягко поглаживает кожу большим пальцем. Чимин отрицательно мотает головой, но разве Гука это останавливает? Смотреть на чью-то пытку Пак больше не хочет никогда, ему хватило тогда смертей тех людей. До сих пор видит иногда этот ужас…       Одно ловкое движение, и тело Омеги уже на руках Альфы. Чимин обречённо вздыхает, удивительно для себя даже не пискнув на такое обращение с собой. Он пялится куда-то на грудь Бога, ощущая внутри себя тепло. Тело отзывается на нахождение в руках Чона. И снова ему от этого не по себе.       Чонгук поднимается с парнем на лифте и опускает его на пол.       Тэхен прикован к полу, уже очнулся, потому что ему помогли это сделать. Он понимает в какой жопе оказался, но не пытается возмущаться, только сердито смотрит куда-то в пол, ожидая каких-то мук заранее. Естественно, заметил приход Бога и его Омеги. Специально не поднимает головы, сидит и ждёт чужих действий, наблюдая слухом за приближающимися фигурами. —Чимин, встань сюда, — Чонгук уже улыбается, рука где-то на талии, и он мягко подталкивает парня в нужном направлении. Пак нервно теребит край одежды, но идёт к колонне, на которую и показал Альфа. Она как раз рядом с местом пыток. —И так. Давай по-хорошему, — Чон наклоняется к Богу. —Говори откуда знаешь моё имя. Скажешь, отпущу. Не очень хочется проблем от новых Богов, ты как-то по приятнее будешь, — Чонгук хватает его за волосы и заставляет посмотреть на себя.       Тэхен смотрит на него так, будто хочет убить, хотя, наверное, это правда. Он скалится, но не пытается выбраться из больной хватки. —Иди нахуй, — собирался плюнуть в него, но Бог успел ударить его по лицу раньше. —Говори, — Чон рычит, чувствует внутри злость, а Чимин прижимается к стеночке, не желая попадать под горячую руку Бога. —Иди нахуй, — Тэхен не собирается говорить. Он не знает, что сделает с его сестрой Ли Ёнбок. Только ради нее всегда будет держаться. Она самое важное в его жизни. И терять ее жизнь из-за кого-то Бога точно не будет. Ким просто не переживет её смерть, умрет рядом с ней… —Тогда прощайся с пальцами, — улыбается и идёт за ножницами. Пак в это время ловит взгляд этого Альфы на себе. Тот смотрит со страхом, с мольбой, с какой-то печалью. Чимин не отводит взгляд, будто что-то разглядел.       Если вспомнить, то Альфа предлагал ему свободу. И черт, он первый, кто вообще это предлагал ему за все время. Омега кусает губы, смотрит в ответ как-то сочувственно и просто беспомощно. Чонгук же уже берет палец парня в свою руку, готовый его отрезать.       Чимин чувствует внутри свою бешеное сердце. Чон кидает на него быстрый взгляд, чувствуя волнение Пака в себе, и уже примеряет место потери пальца. —Чонгук… Не надо… — не с того ни с сего начинает идти к своему Альфе, протягивая к нему руку, чтобы как-то удержать. Чон с ходу хмурится и поворачивает к нему голову. Он в шоке. Как в шоке и Тэхен. —Это ещё почему? — искренне не понимает поведение Омеги. Даже убрал ножницы от пальца, собирая свое внимание только на парне около него.       Пак чувствует дрожь своего тела. Ему не по себе. Вообще не понимает, почему так быстро решился вмешаться. Он мнется на месте, кидает взгляд на Бога с цепями и опускает голову вниз. Судорожно думает весомую причина. И черт его дёрнул за язык, когда тот сказал: —Я беременный от него, — кажется мир остановился сейчас у всех троих. Чимин уже видит свой конец, потому что это самое тупое, что вообще можно было сказать. Чонгук даже ножницы роняет, а его глаза становятся совершенно оленьими. Тэхен смотрит то на Бога, то на Чимина, думая, что этот Омега точно ненормальный. —Повтори, — Чонгук даже поднимается, становясь во весь рост, он берет лицо Своего Омеги в руки и не может поверить.       Пак смотрит ему в глазах, видя и злость и неверие и все, там можно найти всё сейчас. Тело дрожит, но он старается быть сильным, потому ещё раз, но уже твёрже повторяет: «Я беременный от него».       Чонгук опускает руки, даже отходит немного. Хлопает глазами, как потерянный ребенок. Он в шоке. Волк внутри затих, сам понять ничего не может. Но страх Омеги сильный, потому невольно воспринимается правдой. Бог хватает Альфу за шею, максимально поднимая его, насколько это возможно, учитывая его прикованные руки. —Когда ты, блять, трахал его?! — Чонгук кажется будет прибывать ещё в долгом шоке. Но его зрачки уже черные до невозможности, а вены выступили по всему телу.       Тэхен хрипит, шипит, но молчит. Он сам только что узнал о своём ребенке. Неужели этот Омега так хотел сохранить ему пальцы? Невероятно. А главное зачем? Поступил же крайне глупо, не думая о последствиях, а теперь Тэхену ещё и из этого выпутываться… —Чонгук… — Чимин пытается дотронуться до него, но Чон рычит на него не глядя, действуя через метку. Омега невольно замирает, не зная, что будет дальше. Ему страшно. Лучше бы и вовсе не останавливал Бога, к сожалению, ничего не исправить, а время назад не вернуть. Придется есть свои плоды. —Когда?! — кричит прямо в лицо Тэхену, чуть ли не плюясь. Волк внутри хочет разорвать его на куски, и ему приятно видеть краснеющее лицо Альфы.       Тэ снова теряет сознание, ему просто не дали действовать.       Чонгук кидает парня, как тряпку, а сам поворачивается к Омеге, и теперь его рука оказывается на его горле. Чимин сразу хватается за нее, пытаясь оторвать от себя, смотрит с диким страхом, пусть и знает: он его не убьет. —Шлюха, — шипит в лицо, желая причинить максимум боли, но вместо этого убирает руку и закидывает парня на плечо. Пока лично не убедиться в его беременности, ничего делать не будет, хотя очень сильно хочется.       Чимину ничего не остаётся, кроме как тихо плакать, потому что никакой беременности же нет, о ней вообще не могло быть речи. Даже представить страшно будущее после узнавания правды Богом. Его запрут? Будут бить? Усыпят, но не убьют? Того Альфу расчленят? Ожидать можно всё.       Чонгук злостно кидает Омегу в машину, быстро оказываясь на переднем сиденье. Он собирается везти его в самую лучшую больницу. Дико напряжен и просто продолжает быть в диком шоке. Сам виноват в метке, сам теперь и мучается. Но винит сейчас только самого Чимина, за то что тот настолько ужасный.       До больницы они добираются крайне быстро, но для Пака это время бесконечно. Он продолжает лить слезы, не понимая себя. Почему же он так поступил? Ему было жалко того Альфу? Или себя? Непонятно. Это доброта? Или идиотизм?       Чонгук снова берет Омегу на руки, игнорируя его страх, слезы, пусть всё бесится внутри, не даёт даже думать почти. Альфа чуть ли не с ноги открывает дверь в здание, сразу же двигаясь к гинекологу. Эту больницу знает хорошо, ходил только сюда, потому, как профи, быстро оказывается у кабинета. Ему плевать: есть там кто-то или нет. Он открывает дверь и заносит Пака, слыша визг какого-то Омеги. Чим даже сам пугается, но ничего не говорит. Оказывается на кушетке и смотрит то на Чона, то на врача и Омегу. —Провелили его на беременность, живо, — шипит очень угрожающе, пока охрана, расставленная Богом, заходит и выводит постороннего человека, поняв намерения Босса. —Д-да, сейчас, — достаточно молодой Омега машет рукой загнанному Чимину, чтобы тот подошёл. Пак даже сам не встаёт, его поднимает Чонгук, толкая к врачу. Тот Омега снимает с неожиданного клиента штаны сам и толкает его к специальному аппарату.       В этой больнице только самое новое оборудование, потому Чонгук уверен в точности результатов. Нервно стучит ногой по полу. На лице играют желваки, выглядит крайне опасно. Явно готов убивать.       Блондин не сопротивляется, когда в него что-то вставляют, когда что-то делают. Он смотрит в окно, думая, что ему пиздец после всего этого. Руки невольно сжимаются в кулаки из-за сильного переживания.       Аппарат пикает, и врач поворачивает голову на экран. Чимин тоже поворачивается туда и замирает в ожидании. —Он беременный, сэр. Срок… — но ни Альфа ни Омега не слышат слова дальше. Глаза Пака расширяются, а Чонгук и вовсе рычит, готовясь убить любого.

***

      Намджун чувствует боль в руке и невольно стонет. Веки тяжёлые, и приходится напрячься, чтобы открыть глаза. Потолок точно не его. События восстанавливаются достаточно медленно, потому что голова сильно гудит. И как только они на месте, Намджун готов сквозь землю провалиться. И это задание он не смог выполнить. Он слышит где-то около ухо, как кто-то плачет, и немного поворачивается, замечая Сокджина, смотрящего на него.       Ким сидел все это время рядом с ним. А уже вечер. Часов девять, наверное, он не знает. Все это время не отходил от него, держал его за руку и ждал, когда же придет в себя. А сейчас видит его глаза на себе, и невольно отпускает руку. Сейчас все переживание за него пропало, притом его будто облилт холодной водой, заставляя спрашивать «за что». Настолько странно Сокджин себя ещё не вел. Омега даже начинает отползать, пока Бог прожигает его взглядом. Злым взглядом. В нем столько злости, столько отвращения, и внутренняя Омега не понимает ничего. Он же был рядом с ним, так почему же Альфа так реагирует? —Какого хуя ты делал около меня? — голос хриплый, но очень серьезный. Сокджин молчит, не двигается теперь, смотрит на него оленьими глазами. Он в шоке со своего состояния. В шоке со своих ощущений.       Юнги появляется в зале неожиданно, не смотрит на Кима на полу, сразу направляется к Альфе. В его руках нож, видимо, делал что-то на кухне, потому что Хосок появляется следом за ним в фартуке. Вот он пытается поднять брюнета, лучше увезти его отсюда. —Пойдем, Сокджин… — тянет его наверх, и тот наконец поддается, хватаясь за него в ответ. Глаза бегают от Хосока до Намджуна.       Хосок уводит его наверх, чтобы только тот больше не был около него. И уже в комнате обнимает его, помогая хотя бы немного прийти нормально в себя. Сокджин пялится в стену, прокручивая все с того момента внизу, когда он остановил Хосока. Ему не по себе от связи. Прячется в шею друга и сжимает его в своих руках, ощущая поглаживания по спине и голове. —Зачем ты пытался их убить? — Юнги следит за каждым движением, готовый в любой момент уложить Кима на лопатки. Намджун не самым приятным взглядом окидывает Альфу, отвечать он не собирается. —Мне ещё на тебе раны оставить? — и Мин не шутит, оба знают это. Голова Юна даже наклоняется немного. —Какого чёрта Сокджин был около меня? — единственное, что ему интересно в данный момент, наверное, достаточно сильно. Не ожидал же увидеть Омегу около себя. Да тот даже выглядел так, словно сидел рядом все время и очень переживал за него. —Он твой истинный, забыл? Ты издеваешься над мной? Пробрался в дом, использовав мой голос, попытался убить их. И ради каких-то Омег ты пришел сюда? Не тупо ли? — Мин не знает, что и думать после всей это ситуации. У того обязана просто быть весомая причина их убить. —Подумаешь, — Ким усмехается, пока внутри все бурлит. Значит Сокджин был рядом только из-за связи. Не то, чтобы он хотел его рядом, но ему не нравится такое поведение парня. Если он себя так повел после всего, то и Намджуну может снести башку в один момент. А вот это уже не очень. —Блять, — Юнги закатывает глаза. В голове появилась одна идея. Не известно сработает ли хотя бы немного, но попытаться стоит. —Хосок! Сокджин! — кричит, чтобы те точно услышали.       Омеги переглянулись, но пошли вниз. Сокджин крепко держит руку друга, побаиваясь какого-нибудь ещё такого своего скачка. Они без слов заходят в зал, останавливаясь около Мина. Хо вопросительно смотрит на него, а Юнги даже голову в их сторону не поворачивает… До определенного момента.       Ему хватает всего одного резкого движения для взятия в свой плен Омеги. К горлу Сокджина подставляется нож. —А так? — Мин усмехается, замечая лёгкий и быстро пробежавший страх в глазах Намджуна.       Джин вообще ни х не понял сейчас. Он держится за руку Альфы, чтобы вообще не упасть, не то, чтобы порезаться. —Ч-что ты делаешь?! — Хосок хотел уже как-то остановить его. Но Юнги рыкнул на него, явно давая понять: лезть не надо. Остаётся, наверное, просто довериться? Он же ничего не сделает ему, верно? Чон кусает губы, нервно сжимая кулаки. Истинный Бога, пережив самые странные часы в своей жизни, начинает невольно плакать. Ему бы в себя нормально прийти от того, а тут такое. —Не получится, Юнги. Именно за этим я и пришел сюда. Так что давай. Убивай, — Намджун не заинтересован в нём, даже ложится нормально, закрывая глаза. Внутри чувствуется страх Омеги, причем с каждой секундой сильнее, ибо слышит его плач и он так близко к нему сейчас… Волку это не нравится, мечется, не хочет вреда истинному. И тогда не хотел. Никогда не хотел, но это же Намджун игнорировал его, не слушал.       А Мин, понимая: надо давить сильнее, действительно начал давить на нож, пуская кровь. Сокджин на грани, плач усиливается, а сам он издает писк. Хосок готов прямо сейчас лично Юнги завалить, но по его лицу видно: у него определенная цель сейчас. —Я пущу всю его кровь, заставлю лизать её… А потом выебу, оставлю где-то на помойке, — говорит медленно, угрожающим голосом, видя максимальное напряжение Намджуна. В тот борьба. Волк уже готов рвать, а Ким сдерживается, только тихо рычит. Запах крови Джина начинает чувствоваться. Обе Омеги в шоке от такого. Чон и вовсе смотрит на Мина так, будто тот собирается сделать все с ним.       А нож давит сильнее. Сокджин пищит сильнее, выглядит дико жалко и беспомощно. И кинуть на него взгляд было самой ужасной ошибкой.       Намджун, игнорируя руку, поднимается и уже хотел автоматически спасти истинного, но Юнги делает пару шагов назад. —Нет, нельзя. Говори зачем убить хотел, — нож больше не давит, но он не убирает его. Брюнет даже и не ожидал увидеть, как Намджун подорвется ради него. Но ведь это произошло. Он бы спас его… Даже плакать прекратил почти. Смотрит на него, видит его глаза в ответ и замечает что-то большее в них, чем просто злость. И это явно не опасность.       Намджун рычит, готовый уже даже убить себя. Сорвался, как ребёнок. А волку сопротивляться трудно, он давит, просит вернуть истинного живым и здоровым. —Блять, сука! — кричит и даже топает ногой.       А Юнги добивает. Снова оставляет порез. Естественно все они не такие глубокие и вообще для жизни не опасны, прекрасно знает меру и убивать никого не собирается.       Очередной писк Сокджина срывает его. —Мне приказали их убить! И лично дали твой голос! Доволен?! Отпусти его, блять! — делает шаги к ним, но Юнги снова идёт назад, не давая приблизиться к ним. —Кто? — голос требовательный. И Омега очередной раз пищит от боли, хотя Юнги даже не царапает его сейчас. Страшно ему вообще-то. —Ли Ёнбок, — стоило быстро выпалить, как Мин отпускает Омегу, толкая его в руки Альфы. А тот, как-будто не он сам пытался его убить, прижимает его к себе. Реально обнимает, причем крепко, давая уткнуться в шею и плакать. Сокджин, услышав успокаивающий запах Кима, даже размяк за секунду.       Хосок хлопает глазами, зарывается руками в волосы, тихо охуевая со всей ситуации.       Юнги запомнил имя. Получил что хотел, пусть и с чужой кровью. Обязательно получит по шее от Хосока, чувствует это наверняка, но сейчас даже немного сам в шоке с такой связи двоих.       Волк Намджуна рвется к Омеге, скулит внутри, не даёт Киму отпустить его, греет, жалеет, даёт опору, не давая Альфе вольничать. Сокджин обнимает его в ответ так же невольно. Внутри наконец все встаёт на свои места, и он перестает плакать. Теперь время и разуму вернуться на место. Понимает вообще в чьих руках находится, отталкивает его от себя, с большими глазами смотря куда-то в чужую грудь. Намджун отрезвился только благодаря такой выходки истинного.       Теперь Ким понимает: налажал конкретно.       Хо, пока есть шанс, тянет Омегу на себя, обнимает и закрывает собой, только бы с ним больше ничего не сделали.       Ким понимает: делать ему здесь уже нечего. Бросает злой взгляд на Юнги, идя на выход. Плевать, что без верха. Ему просто надо покинуть этот дом к херам подальше, пока ещё что-нибудь не произошло. Мин и не останавливает его, даже дверь за ним закрывает, возвращаясь после в зал. —Юнги! Я тебя сам сейчас порежу! Ты охуел?! — Хосок отлипает от Джина, надвигаясь на спокойного Альфу. Тот только опускает уголки губ вниз, делая невинное лицо, не двигается с места, давая оказаться близко к себе. —Использовал его в своих целях! Да я реально сам сейчас порежу! — Чон настроен серьезно, даже замахивается для удара. Только Мин кидает нож куда-то на пол, а сам ловит его руку, двигает ее на себя и сносит парня с ног. Хосок оказывается в его руках достаточно близко к его лицу. —Сам же знаешь: ничего бы я ему не сделал, а по-другому было нельзя, — говорит медленно и тихо, всматриваясь в лицо уже смущенного Омеги. Чон невольно берет его за шею, боясь упасть. —И вообще, не забывай кто я, хорошо? — его губы оказываются где-то на расстоянии сантиметра. Дыхание обжигает, а сердце останавливается. Мин видит ту реакцию, которую хотел. Сейчас вообще удачно добивается всего, чего хочет. Мужчина усмехается и возвращает Хосоку опору в виде пола, идя за ножом.       Омега кусает свои губы, чувствуя свое быстрое сердце. Уверен: пробудь Юнги в том положении ещё немного, сам бы потянулся его поцеловать. Это необъяснимо. Эта сильная тяга к нему в тот момент. Просто невероятно…       Мин идёт на кухню. Доготовить-то еду надо. Хосок только увидев направление Бога, вспомнил про фартук на себе.       Сокджин подходит к другу, кладет свою руку ему на плечо и тихо-тихо неожиданно спрашивает: —Он тебе нравится? — вопрос выбивает землю из-под ног. Хосок с большими глазами поворачивается к уже спокойному Джину и облизывает сухие губы. —Я… Я… Бля, — нервно выдыхает, смотрит по сторонам в поисках какого-то ответа и уходит на кухню вслед за Мином. Пусть он и не ответил, Сокджин все понял, даже немного улыбнулся. Не сказать, что очень удовлетворённо. А так… Уж лучше пусть у красноволосого будет всё в порядке, чем у него.       Чон покраснел достаточно сильно. Старается избегать на кухне взгляда Альфы, потому что стыдно за свою реакцию. Как девочка. Такой простой вопрос довел его до такого. Нравится? Да. Нравится. Это и ежу понятно было бы. Юнги же хороший Бог. Спас их. Спас его. Спас их опять. Он же ебаный супермен почти. Приятный на внешность, да и характер Омеге такой нравится. Естественно, он с ним не будет. Это же глупо. Так что лучше забить на все это, быть благодарным ему за постоянное спасение, и все.       Юнги конечно же видит эту красноту и намного улыбается. Ему забавно. Настолько все невинно, будто ему сейчас лет пятнадцать, он не Бог, и все хорошо. Нравится ли ему этот парень? Сказать сложно. Мин не хочет об этом думать прям серьезно. Да, Хосок приятен ему. Но он же Бог. Зачем ему отношения или что-то типо того? Строить что-то с Омегой он просто напросто не будет, тем более в такое время. Так что приходится просто тихо забавляться всему. Им нельзя быть вместе. Мысли о другом у него точно не должны возникать.

***

      Чимин не понимает от кого он беременный. И если бы слышал врача, наверное, понял бы, но сейчас он вообще будто не здесь. Беременный от Бога? От того Альфы, у которого он был дома? Вообще от кого-нибудь в клубе? Что ему делать вообще? Внутри него появилась жизнь, о которой он даже и не знал. Но никаких признаков у него и не было. Что всё это вообще значит?       Чонгук силой берет Омегу за руку, потянув его к выходу. Он услышал достаточно, точнее так же не услышал главного: срока.       Ребенок точно его, потому что только уже будучи в клубе у Чона, таблетки наконец прекратили действовать, давая возможность забеременеть. Но ни Альфа ни Омега не понимают этого, да и не будут понимать. Для Чимина стресс, а для Чонгука и вовсе только лишний повод свернуть кому-нибудь шею. Он не знает, как быть в такой ситуации, как быть с тем Альфой в его офисе тоже непонятно. Убивать? Или нет? У него в голове только одно: Чимин беременный от того Бога. Он к Омеге не привязан, не считая только метку, но все равно противно от этой мысли.       Чимин снова оказывается в машине, внутри него полная каша и огромный ком переживания. Они даже не услышали ещё какие-то слова врача, а они так же важны.       Альфа и Омега в своих мыслях. Один ревёт в ладонь, другой едет так, будто разбиться хочет. Все так странно. Даже поднявшись снова на последний этаж, кажется каким-то сном. Тэхену привели в чувства где-то минут десять назад. И по чужим лицам понимает: Омега действительно беременный. И это заставляет его выдохнуть. Типо, ему все равно на то, от кого Чимин беременный. Он сейчас ему реально жизнь спасает, если Чонгук, конечно, не грохнет его после этого. Хотя, почему-то уверен: не грохнет. —Тварь, — шипит, оказываясь рядом с Тэ, и начинает наносить удар за ударом. Пар ничуть не выходит. Волк внутри сам понять ничего не может. То бесится, то нет. Потому и удары: то слабые, то сильные…       Тэхен терпит, видит эту борьбу внутри Бога, даже как-то смешно становится. Явно те двое не ожидали такого поворота событий.       Чимин сел на пол, пытаясь осознать всё это. В машине не вышло, да и сейчас не получается. В нем жизнь. Маленькая жизнь. Рука ложится на живот, немного сжимая его, всё ещё не веря. Он будет папой… Его жизнь полностью отправилась куда-то в ад. Потому и что и метка и ребенок не желанные. У него нет свободы, теперь даже ребенок не пойми от кого. И пока он не думает о печали его положения, но скоро поймет, сейчас бы просто немного принять.       Чонгук не выдерживает метания из стороны в сторону внутри себя. Он будто на качели, где он прикован чем-то очень тяжёлым. С одной стороны волк рад ребенку, пусть и не от себя, а с другой стороны вообще не рад. Вроде это его Омега, а вроде и нет. Так Чон никогда не запутывался из-за какой-то новости. Наносит последний удар и чуть ли не сбегает с этажа. Быстрым шагом идёт к лифту, а там и едет вниз, наплевав и на Альфу и на Омегу. Ему бы себя сначала в порядок привести, прежде чем что-то делать. Даже сердце стучит то медленно, то быстро. Идёт к своему кабинету и приказывает принести успокоительное. Его так не мотало даже в больнице, в машине тоже он был уверен только в противности беременности Чимина. А сейчас что пошло не так? —Сука, — тянет, чуть ли не хныча. Берет ножик в ящике стола и не знает, как помочь себе. Пойти ли убивать? Или это не поможет? Чонгук впервые ощущает себя так ужасно. Выглядит реальным ребёнком. Секретарь даже удивляется такому виду Богу. Лицо потерянное, совсем детское. Нет того Бога сейчас, он вышел покурить.       Тэхен сплевывает кровь на пол и поднимает взгляд на Чимина. —Эй… Я не знаю зачем ты это сделал, но раз ты решил сохранить мне пальцы, освободи меня, — Тэхену плевать на состояние парня, ему бы просто уйти отсюда.       Пак поднимает на него максимально потерянный взгляд, вспоминая цель своего поступка. Зачем-то кивает. Возможно, даже не соображает, но встаёт и идёт к нему. Ключ от замка на цепях лежит на столе, это Чимин заметил ещё до всего этого. В голове реально каша. И скорее делает всё на автомате. Берет ключ, руки потряхивает, но он быстро оказывается рядом с Альфой и открывает замок.       Тэхен улыбается, касается макушки Омеги рукой, гладит его, выдает быстрое «спасибо» и уходит. Ему действительно неважно, что будет с Омегой или ещё что. Главное, что сестра будет в порядке.       Сейчас тут произошло всё в тумане. Чимин и Чонгук потерялись. Один из-за метаний внутри, другой из-за ребенка внутри. Оба молодые и о детях даже и не думали, для них это что-то пугающее. И непонятно когда кто отойдет от этого и отойдет ли вообще.       Омега поднимается на ноги и на таком же автомате идёт в квартиру, смотрит только куда-то себе под ноги, хотя больше похоже на взгляд сквозь. Оказавшись дома, ложится в кровать и обнимает руками живот. Прибывает в какой-то воде вокруг, даже в ушах неразбериха… К такому он не был готов.