Вернись ко мне

Чимин стоит возле загса и осекается по сторонам, нервничая. Его взгляд падает с одного человека на другого, не видя нужного, расстраивается, продолжая мысленные поиски. От предвкушения их встречи в животе бабочки порхают, сердце учащает свой ритм и дыхание перехватывает. Хочется увидеть Чонгука вновь, ведь это их последняя встреча… В голове омеги было много мыслей, в том числе и те, где он снова мирится с Чоном, зарываясь в его крепкие объятия полной бесконечной любви. Стоило только об этом подумать, как перед глазами мелькают воспоминания их отношений, что с трепетом отдаётся в его сердце. В конце концов, какими бы их отношения не были, Чимин был счастлив. Все эти четыре года брака он был счастлив. Погода начала значительно ухудшаться, холодный ветер обдувает юношу, взъерошивая его волосы, отчего омега морщится, сильнее кутаясь в тёплое пальто. Ещё немного и выпадет снег. Чимин решает забыться на мгновение, наблюдая за плывущими в небе облаками, что неслись с бешеной скоростью, сменяя свой воздушный облик с одного на другой. Блондину нравилось это занятие ещё с детства, но сейчас это не приносит ему должного удовольствия. В его голове засела мысль об одном и не даёт думать ни о чем другом. Развод. Омега стоит ещё какое-то время, успев достаточно сильно замёрзнуть, как на горизонте виднеется альфа, стремительно приближающийся к зданию. Он спешно подходит к омеге и тянется, чтобы заключить его в тёплые объятия, которые Чимин очень сильно любил, но вовремя осёкся, убирая руки в карманы куртки. — Привет. — Начинает альфа разговор, снизу-доверху осматривая своего пока ещё мужа, замечая его покрасневшие от холодного ветра щеки. — Ты опоздал. — Единственное, что ответил Чимин, заходя в здание. Чонгук не стал оправдываться, зная, что его не захотят слушать. Поэтому последовал за старшим, с грустью осознавая, что это последние мгновения, проведённые вместе. Альфа помогает снять пальто с юноши, после раздеваясь сам. Он ходит за Чимином по пятам, но заговорить не решается, боясь сделать ещё хуже. Они сидят возле кабинета расторжения брака и ждут своей очереди. Каждый думал о своём, и далеко о не очень хорошем. У Чимина всё время крутилось в голове «как я буду воспитывать ребёнка один?», «нужно ли сказать об этом Чону?» И подобных вопросов было очень много, но они рассеялись в одну секунду, стоило регистратору позвать пару в кабинет. Чонгук тут же напрягся, осознавая, что больше нет пути назад. Он пропускает омегу вперёд, после следуя за ним, негромко прикрывая за собой дверь. Перед ним сидит омега, что ковыряется в каких-то документах, рядом расположился Чимин, читающий какой-то договор. Чон не спеша присел рядом, дожидаясь кульминационной части. Регистратор-омега начал толкать паре какую-то речь, в суть которой младший даже не пытался вникнуть. Он был увлечён только Чимином. Его любимым Чимином. Истинным омегой, который совсем скоро перестанет ему принадлежать. Мужчина говорил немного и по делу, поэтому через несколько минут он предоставил парням документы на подпись, где только что объяснялось, где именно нужно оставить свой «автограф» Альфа смотрит на бумагу и не понимает, что с ней нужно делать. Он переводит взгляд на Чимина и видит, как тот подносит кончик ручки к листу, чтобы оставить на нём синий цвет, но вдруг останавливается. Омега явно сомневается в своём выборе, который за него сделали родители. И почему-то это сомнение его истинного делает Чона таким счастливым… — Чимин. — Позвал Чонгук, кладя свою большую ладонь на миниатюрную омежки, что вздрогнул от неожиданности. — Давай не будем делать ошибку? — Блондин перевёл свой безразличный взгляд на альфу, смотря ему прямо в глаза. Брюнет видел в этих омутах целую вселенную, но хуже всего наблюдать, как весь этот мир рушится, заставляя омегу плакать. — Я, как и ты, сделал свой выбор. — Парень старается выглядеть сильным, но он не понимает, что Гук давно раскусил его. И даже слезы, которые омега умело сдерживает, здесь не при чём. — Поэтому давай покончим с этим раз и навсегда. — Чимин берет ручку вновь и готовится поставить на заветном документе свою подпись, как альфа резко выхватывает свидетельство из чужих рук и рвёт на части, замечая шок в глазах напротив. Как и в глазах омеги-сотрудника. — Что ты творишь? — Я не дам тебе развод. — Твёрдо говорит Чон, поднимаясь с места. Он окидывает взглядом своего истинного и продолжает наблюдать в его глазах боль, что не прекращаясь исходила от него. — Я не дам тебе совершить эту ошибку. — Ты её уже совершил. — Сдерживая дрожь в голосе, ответил старший, поднимаясь с уже ненавистного стула. — Ещё четыре года назад, когда женился на мне. Чимин не стал дожидаться ответа, поэтому вышел из кабинета, оставляя шокированного регистратора сидеть на месте, то открывая, то закрывая рот. Юноша хотел уйти как можно скорее, но крепкая хватка на плече не позволяет этого сделать, отчего внутри парня всё сжимается. Ему нельзя много нервничать, но этот день, этот альфа всё портит. Как и всегда. Омега продолжает одеваться, не обращая внимание на Чона, стоящим перед собой. И когда всё пуговицы на несчастном пальто были застёгнуты, блондин двинулся в сторону выхода, да только его благополучно остановили, крепко схватив за руку. — Что ты от меня ещё хочешь? — На грани истерики спрашивает Чимин, сбрасывая с себя чужие руки. — Сколько можно меня ещё мучить? Подписал бы этот дурацкий развод и жил бы себе счастливо! Зачем ты рушишь жизнь нам обоим, Чонгук? — По щеке парня стекает слеза, но она в мгновение исчезает, не желая, чтобы она оказалось замеченной. Но было поздно. Потому что Чон видел всё. — Я не отпущу тебя, Чимин. — Ты часто говорил мне это. — Горько усмехнулся парень, смотря в глаза Чона. — Но эти слова были пустыми, ничего для тебя не значащими. — Кривая улыбка продолжала цвести на его измученном лице, принося омеге невыносимую душевную боль. Сердце словно разрывалось на части от собственных слов, но он понимал, что делает лучше как для себя, так и для своего будущего малыша. — Мне совершенно плевать на этот развод, плевать, будем мы числиться парой или нет. Главное, чтобы ты больше никогда не появлялся в моей жизни. — Это невозможно. — Чонгук делает шаг вперёд, максимально близко становясь к своему мужу, пока тот, ничего не понимая, продолжает стоять на одном месте, смотря в любимые глаза напротив, в чьих читается искреннее сожаление за все совершённые поступки. Но Чимин слишком ведом, слишком зависим от чужого мнения, кое ему навязал родной отец. — Мы ведь связаны, ты ведь помнишь это? — Взял миниатюрные ладони блондина в свои, нежно и аккуратно их сжимая. — И в горе, и в радости мы должны быть вместе, правда ведь? Чон улыбнулся настолько нежно, что омега постепенно начал забывать для чего здесь находится. Но даже когда осознание накрывает его с головой, когда оно возвращается в эту жестокую, никому ненужную реальность, он продолжает цепляться за чужие руки, ища в них поддержку, спасение, умиротворение. И хочется на эти полных искренности слова ответить взаимностью, настолько, что парня переполняют всевозможные эмоции, которые ему пришлось ощутить за весь период его жизни. Хочется верить Чону, хочется забыться, отпустить прошлое, отпустить все проблемы и начать жизнь с чистого листа. Но Пака подавляют, его принижают, решают всё за него, и юноша даже не может сказать слова против. Чимину надоело быть куклой в чужих руках. Поэтому он решает сделать так, как считает нужным. Сделать так, что сделает его счастливым, и ему совершенно наплевать на мнение родителей. Блондин впервые улыбается искренне, впервые улыбается по-настоящему за последний месяц. Он не может описать этого прекрасного чувства, которое испытывает сейчас, стоя посредине здания загса, держась с альфой за руки. Сейчас для него не существует ничего, кроме них самих, кроме их любви. Их ребёнка. В эту же секунду в голове старшего проскальзывает мысль о том, что сейчас самое время сказать любимому человеку о скором пополнении. Только парень не знает, как именно лучше это преподать, ведь он не знает, как именно отреагирует альфа на эту новость. Чонгук видит, что с блондином что-то происходит, видит, как тот нервничает, но не понимает, с чем это может быть связано. Он крепче сжимает маленькие ручки омеги и продолжает ярко и тепло улыбаться, словно разгоняя весь мрак, все переживания, все страдания и негатив Пака. Юноша улыбается ещё раз, словно в последний, собираясь озвучить новость, которую не хотел принимать, не хотел осознавать, не хотел верить. Но сейчас он счастлив, зная, что теперь их жизнь с Чоном будет совершенно другой, не такой как раньше. Он в этом стопроцентно уверен. — Ты такой красивый, Минни. — Чонгук сам улыбки сдержать не может, отчего кажется дурачком в глазах окружающих, но не в глазах самого Чимина. — Самый лучший во всей вселенной. — Пак уже слышал подобные слова от своего истинного и не верил в их смысл, но сейчас наоборот. Он доверяет Чону, отдаёт всего себя без остатка и впервые в жизни не жалеет. Чон не может просто смотреть на своё любимое чудо просто так, поэтому срывается и целует чужие уста настолько нежно, насколько это возможно. Он знал, что на этот жест старший ответит взаимностью, поэтому мгновенно углубил поцелуй, проникая языком в рот омеги, сплетаясь с его в жарком танце. Они выглядят как безумцы, которые не могут насытиться друг другом, и им обоим нравится это безумие под названием любовь. Чимин не отстаёт, обхватывая мощную шею альфы своими тонкими ручками, прижимая этим самым его к себе ещё сильнее, углубляя поцелуй больше. Они целуются долго, мокро, но с такими искренними чувствами, с такими светлыми эмоциями, что, кажется, мало кто сможет их сейчас понять. Паку не хочется отстраняться от любимого совершенно, отчего он начинает задыхаться от нехватки воздуха, но продолжает исследовать чужой рот языком, желая получить больше. Гук неохотно отступает от сладких уст истинного, даря ему невинный чмок напоследок, перед тем как глотнуть воздуха в лёгкие. Внутри них разгорается самый настоящий пожар, который ничем потушить нельзя, лишь наоборот, распространить. Их чувства — вот настоящее волшебство, и ничего другого не нужно, чтобы быть, наконец, счастливым. Альфа дышит тяжело, не переставая смотреть в любимые глаза напротив, что искрятся счастьем. От этого вида младший сам расцвёл как весенний цветок, осознавая всю прелесть этого счастья. Ведь счастье — это когда Чимин рядом, когда этот омега улыбается и дарить эту же улыбку самому альфе. — Я так скучал по тебе. — Признаётся блондин, ощущая, как щёчки начали гореть от смущения, что вызывает у парня улыбку. — И я должен тебе кое-что рассказать. — Омега набирается уверенности, вдыхает воздух полной грудью, уже собираясь озвучить кульминационные слова, как его прерывает громкое: — Что вы здесь творите?! Чимин обернулся на голос отца, с ужасом смотря в его бешенные глаза. Чонгук прекрасно понимал, что его омега сейчас чувствует, поэтому спрятал его за свою широкую спину, желая принять весь удар старшего омеги на себя. А тот церемониться не стал, в миг влепляя брюнету пощёчину, отчего окружающие в помещении взвизгнули, не ожидая подобного действия от мужчины. В том числе и сам блондин. — Ах ты подонок, как ты смеешь трогать моего сына своими грязными руками! — Мужчина был готов ударить младшего снова, но тот успел схватить запястье омеги, останавливая его. — Папа, что ты творишь! — Юноша подбегает к Чону и прикладывает свои прохладные руки к его лицу, чтобы неприятное жжение прошло как можно скорее. — Зачем ты вообще сюда пришёл? — Он даже не смотрит на родителя, который бесится только больше, видя своего сына с альфой, который перестал быть его семьёй. — Сильно больно? — Обращается к Гуку, видя в его глазах полное спокойствие и огромную благодарность. — Всё хорошо, не переживай. — Младший перехватывает маленькие ладошки истинного и целует тыльную сторону каждой, в знак благодарности. — Я сказал, убери свои руки от моего сына! — Охрана! Кто-нибудь! Вызовите охрану! — Верещит Чимин, закрывая собой своего любимого мужа. Отец же смотрит на него полными шока и непониманием глазами. — Не трогай его, иначе я правда вызову полицию! — Малыш, давай просто уйдём отсюда. — Утверждает Чон, обнимая омегу за талию и ведя его в сторону выхода. Они спешно выбегают на улицу, бредя в сторону машины Гука, по-прежнему держась за руки. Им хотелось сбежать из этого места, этого города, что оставляет, к сожалению, не самые хорошие воспоминания. И парни практически успевают добежать до автомобиля, как Пака хватает за руку отец, насильно переманивая его на свою сторону. — Папа, отпусти меня! — Чимин никогда не поднимал голоса на своих родителей, но сейчас это было просто необходимо. Иначе этот человек не сможет их понять, даже если захочет. — Я не хочу больше с вами оставаться, не хочу умирать как личность! Я люблю Чонгука, люблю, понимаешь! — Тебе не нужен такой альфа! — Также на повышенных тонах отвечает старший омега, продолжая уводить сына в противоположную от Чона сторону. Да только и тот не сдаётся, вырывая своего мужа из чужой хватки, тут же пряча его за собой. — Как ты смеешь! — Мистер Пак, прекратите подавлять Чимина! — Юноша хотел произнести эти слова максимально спокойно, но вся эта обстановка никак не могла способствовать спокойному разговору, отчего пришлось поставить мужчину на место. — Прекратите решать всё за него, он взрослый парень и вправе самостоятельно принимать важные решения! Неужели вы не видите, что делаете только хуже для него самого? — Я сам решу, как лучше для моего сына! — Всё также упирался омега, с огромной неприязнью смотря на Чона, словно тот гора какого-то мусора. — И тебя в его жизни быть не должно! — Почему у него есть силы чтобы меня простить, а у вас нет? Почему Чимин поступает в этой ситуации разумнее, чем вы? — Эти слова не звучали как оскорбление, наоборот, утверждение. Потому что под волей эмоций Пак старший намного хуже своего сына, как выяснилось. — Потому что он дурак, который верит в вашу любовь! Потому что он не дозрел до серьёзных отношений! — Вы себя вообще слышите? — Ещё немного, и бомба медленного действия взорвётся. Но Чон держится, потому что нельзя ещё ниже пасть в глазах родителей любимого человека. — Мы с вашим сыном женаты четыре года! В каком месте он не дорос для серьёзных отношений? Ему уже рожать пора, а вы до сих пор его ребёнком считаете! — Не твоё дело, кем я его считаю! Он мой сын и я вправе решать всё за него! — Нет, он прав. — Дал голос Чимин, выходя к отцу, смотря на его облегчённый взгляд. Старший счастлив, что сын на его стороне, а значит, избавиться от альфы будет гораздо проще. Только он не учёл одного. — Ты действительно меня ни во что не ставишь, словно я бездушная игрушка в твоих руках. Я устал от твоего контроля, от твоего навязанного мнения. Устал от тебя, пап. — Горько усмехнулся юноша, сдерживая ненавистные слёзы. — Весь этот месяц ты только и делал, как заставлял меня идти за тобой, заставлял делать так, как тебе было удобно. Хватит. Прекрати уже считать меня ни на что неспособным ребёнком. — Я ведь для тебя стараюсь, неблагодарный! — Тогда мне не нужны твои старания. — Гордо ответил омега, хватая истинного за руку. — Нам не нужны. — Сын, ты делаешь большую ошибку! Он ведь снова тебе изменит! — А вы в этом уверены? — Не сдержался Чонгук, выпаливая фразу грубее, чем хотелось бы. — Если бы я не любил вашего сына, то продолжил бы шляться по омегам. Но я этого не сделал ни разу за эти месяцы, зная, как будет больно Чимину. — Альфа с нежностью во взгляде смотрит на мужа, и оставив невесомый поцелуй на его светлой макушке, повёл в сторону машины, говоря о том, что этот разговор окончен. — Вот, знай, прибежишь ко мне в слезах, я тебя даже слушать не стану, гадёныш! — Последнее, что услышали парни перед тем, как захлопнуть дверь автомобиля. Чимин предполагал, что папа может негативно отреагировать на его очередное примирение с Чонгуком, но не думал, что настолько. За весь их разговор неприязнь и раздражение не переставая сочились из него, желая выплюнуть всё на своего непослушного сына. Но альфа принял эту нечестную борьбу на себя, зная, что в одиночку Пак не сможет выстоять. И блондин благодарен этому человеку, что он есть в его жизни. Но сейчас нужно думать совершенно о другом. — Гуки, мне нужно тебе кое-что сказать. — Начал Чимин, перебирая своими пухленькие пальчики от волнения. — Да? — Чон аккуратно выруливает на главную дорогу, постепенно ускоряясь, желая в кротчайшие сроки покинуть этот город. — Что-то случилось? — Не то, чтобы… — Пак не знал, как могут отреагировать на его слова, но он знал, что это нужно сказать. Поэтому… — Гуки, я беременный. — Проговорил на одном дыхании омега, вжимаясь в пассажирское кресло от страха. — Хорошо. — Не задумываясь ответил альфа, продолжая выруливать, совершая профессиональные обгоны. — Погоди, что?! — У нас с тобой будет малыш. — Машина резко останавливается посередине дороги и омега смотрит на водителя ошарашенно, с огромным испугом в глазах. — Гуки? — Как это… то есть, у нас появится маленькая копия тебя и меня? — Мямлил младший, не скрывая своего удивления и некой радости. На его слова Чимин лишь неуверенно кивнул, получая в ответ нежную улыбку и полные счастья глаза. — Минни, это просто потрясающе! — Чон накинулся на истинного с объятиями и поцелуями, совершенно забывая, что стал источником небольшой пробки на трассе. — Это лучшая новость, которую я мог бы услышать! — Я рад, что ты так отреагировал. — Смущённо произнёс Чимин, получая очередной нежный поцелуй в пухлые губы. — Но давай мы уже поедем? А то эти сигналы машин меня немного напрягают. — Ой, точно! — Альфа вновь занял своё место и плавно нажал педаль газа, отчего машина неспеша направилась вперёд. На радостях брюнет совершенно позабыл обо всём, где находится, что происходит и куда они едут. В его голове лишь одно — его истинный, любимый истинный беременный. Что может быть лучше? — Как только приедем, отправимся по детским магазинам! — Радуясь произнёс Чон, продолжая смотреть вперёд, но изредка кидая взгляд на пассажирское сидение. — Зачем? — Как зачем, вещички малышу покупать! А то он родится, а у него ничего нету! — А это омега лишь посмеялся, в очередной раз чувствуя себя самым счастливым человеком. — Чего ты смеёшься? — Рано ещё, дурак. Ему всего месяц. — Ого, такой большой! — Эта детская реакция очень забавляла омегу, и он не мог сдерживать свой смех. Вернее, не хотел. — Уверен, он будет таким же красивым, как и ты, Минни. — И таким же сильным, как ты. — И самым счастливым на свете, ведь у него такие крутые родители. — Ухмыльнулся, подмигивая своему истинному. — Да уж, крутые. — Он очень будет похож на тебя. — А если на тебя? — Ребячески спросил Пак. — Тогда у нас в семье будет два кролика. — Улыбаясь своей фирменной улыбкой, ответил Чонгук. — Тогда я буду самым счастливым омегой. — Ты уже им являешься, Минни.