Вернись ко мне

«Ненавижу тебя», — эти слова звучат с такой злостью и болью, с большим страхом в карамельных глазах, но они остаются не озвученными. Их хозяин слишком боится произнести их вслух, ведь знает, что за ними последует наказание. Ребёнок его возраста боится оказаться без конфет, без игрушек или любимой вещи, которой он дорожит своим огромным детским сердцем. Без похода на аттракционы, впоследствии и сладкой ваты с газировкой, без зоопарка или семейного похода на пикник. Любой ребёнок устроит огромную истерику все всех перечисленных выше вещей. Но Чонгук боится далеко не этого. Его в наказание не лишают всей этой ерунды, его уничтожают всеми возможными способами развлечения ради. Убивают морально, издеваются, воплощают в жизнь всё, на что способна их больная и извращённая фантазия. Они разрушают этого ребёнка своими действиями и поступками, сами развлекаясь сутками напролёт в компании альф и омег. Разбил бутылку алкоголя — мальчика не поставят в угол, нет, не изобьют до обморочного состояния, а оставят валяться в грязной, заваленной всяким бытовым мусором комнате, пока о нём не вспомнят. За дурное сказанное слово в сторону своих родителей Чонгука запирают во «взрослой комнате», заставляя смотреть и слушать то, что посторонние альфы творят с его папой-омегой. Чон не мог терпеть этого, не мог видеть то, как над его папой издеваются, как бьют и насилуют несколько мужиков подряд. Он просто закрывал глаза и уши миниатюрными ладошками, и умостившись в углу, тихо плакал, лишь бы остаться незамеченным. Маленький альфа боялся издать любой звук, поэтому глотал свои горькие слёзы и задыхался в истерике молча, желая, чтобы всё это поскорее закончилось. И желал он это не для того, чтобы убежать и горько плакать в заброшенном доме, которое являлось для него временным спасением. А для того, чтобы эти уродливые мужчины перестали надругаться над его родителем, который еле дышал после таких «развлечений». Если мальчик не хотел выполнять просьбы взрослых, что-то на подобии «Чонгуки, принеси любимому дядюшке пиво», то крупной драки было не избежать, а за ней следовал трёхдневный голод. А его родителям было плевать на состояние своего ребёнка, который буквально слёзно умолял дать ему корку хлеба, и его просьбы никогда не были услышаны. На маленького альфу было страшно смотреть. Ему вот-вот должно было исполниться восемь лет, но выглядел он максимум на шесть. Он был невысокого роста, до ужаса худым, отчего казалось, что его косточки вот-вот порвут тонкую кожу. Смоляные волосы были в постоянном беспорядке и мылись раз в две недели, про одежду можно было сказать то же самое. Соседи не могли больше наблюдать за мучениями ребёнка, поэтому позвонили в опеку, после чего Чонгука со скандалом забрали. Мальчик был рад, что ему больше не придётся жить в Аду, но ему было жаль своего папу-омегу. Потому что он не был виноват ни в чём, это всё отец заставлял его делать, заставлял трахаться за деньги, заставлял литрами вливать в себя алкоголь. И если тот отказывался, ему угрожали собственной жизнью. Чонгук ненавидит своего отца. Он рад, что тот сгнил в тюрьме после визита опеки, и не выдержав напора сокамерников, а возможно, собственной совести, покончил с собой. Теперь Чонгуку нечего бояться. Маленький альфа теперь мог зажить новой, спокойной и счастливой жизнью, где нет насилия и принуждения; где он вправе делать свой выбор самостоятельно и где его не будут осуждать за банальные вещи по типу того, что ему нравятся плюшевые игрушки. Но то, что было раньше — это только начало. Над мальчиком никто не мог или не хотел брать опекунство, страшась его неряшливого внешнего вида, поэтому его отправили прямиком в детский дом, где и началась его личная пытка. В детском доме ему было тяжко. Многие дети издевались над ним, насмехались и дразнили, что он выродок наркоманов и алкоголиков, что он не нужен даже своим родителям. Мальчик был настолько запуган со стороны взрослых, что боялся сопротивляться обозлившейся толпе, и терпел все унижения. Дети не боялись его избить, облить какой-нибудь гадостью, от которой всегда было сложно отмыться. Им нравилась слабость альфы, нравился страх в его ореховых глазах. Но больше всего они получали удовольствие от его слёз, что каждый раз катились по щекам градом, и он молчал об этом. Им не было страшно наказание воспитателей, плевать совершенно на всё, лишь бы довести никому не нужного ребёнка до срыва. Альфа, который плачет — это же смешно. Они считали его слабаком, позором своего рода. Чоном было удобно пользоваться. Он ведь меньше всех комплекцией, а значит, не сможет дать отпор и кому-нибудь пожаловаться. Каждый день на нём расцветали синяки, занимая места уже заживших красно-фиолетовых пятен. Мальчик был близок к тому, чтобы убить себя, чтобы избавить себя от боли и страданий. Ему надоело жить в постоянном страхе того, что над ним решила поиздеваться шайка полоумных, одиноких альф. Этот день начинался для Чонгука как и всегда — с издевательств со стороны старших парней, унижений и побоев. Он уже не ждал своего спасения, думая, что его прикончат намного раньше, чем он выйдет из этого ада. Но в этот день его пригласили к директору. Альфа испугался. Что он такого натворил, что ему срочно нужно явиться в кабинет к человеку, который заведует этой «детской тюрьмой»? Мальчик шёл по обшарпанному коридору словно не в себе. В голове не было не единой мысли, а в груди ожил новый страх. Вдруг альфа, что руководит этим зданием также решил отыграться на никому ненужной сироте? Гук делал маленькие шаги в кабинету, оттягивал время как только мог, но странное чувство лишь возрастало. Чон, перечислив все самые наихудшие варианты, постучал в дверь. Но директор был не один. Рядом с ним стоял добродушный, на первый взгляд мужчина. И насколько мальчик понял, это — омега. Он был среднего для своего пола роста, с тёмными смоляными волосами, и что больше приковывало взгляд ребёнка, с пухлыми губами. Чонгук ещё никогда не видел настолько красивых омег, как этого человека, отчего его сердечко пропустило пару ударов. Незнакомец тепло ему улыбался, протянул ладонь чтобы поздороваться, но маленький альфа отскочил от него словно от огня, смотря с большим страхом и недоверием. Эта реакция очень насторожила омегу, о чём говорило его замешательство на красивом лице. Он недовольно посмотрел на директора, что стоял и никак не обращал внимания на всё произошедшее. Мужчина начал аккуратно, чтобы не напугать ребёнка, подходить к нему, представляясь. Насколько мальчик понял — это некий мистер Пак, который собирается сегодня забрать его «домой». Слово «дом» для этого ребёнка ассоциировался лишь с одним словом — ад. Чон вдруг начал хныкать, роняя горькие слёзы на начищенный паркет кабинета альфы, отмахиваться от рук Пака, истерить, и просить о том, чтобы его оставили в покое. Мужчина знал всё, что пришлось пережить этому малышу, поэтому решил дать ему шанс на нормальную, здоровую, счастливую жизнь, в которой он будет задорно улыбаться, а не трястись и плакать от любого звука. Пак практически сразу заметил ранки на теле мальчика, что скрыть их пытался под старой, поношенной одеждой. Он снова и снова неодобрительно косился в сторону директора интерната, а тому было плевать. Плевать, что сироты морально сжирают друг друга и доводят до самоубийства. Омега решился спасти ребёнка из этой чёрной дыры, в которой его ни во что не ставили. Альфочка не хотел ему верить, попросту боялся. Боялся, что этот человек также запрёт его в четырёх стенах и начнёт творить с ним всё, что вытворяли дружки отца. Но светлая улыбка омеги, искрящиеся добром и лаской глаза смогли его переубедить, пусть и не сразу. После усыновления мальчик целыми днями не выходил из предоставленной для него комнаты. Он боялся издать лишний звук, стеснялся что-либо попросить, опасаясь негативной реакции со стороны «родителей». Ему было не комфортно в этом доме, среди незнакомых и непривычных людей. Поэтому омега сам приходил к нему, пытался с ним поиграть, поговорить, накормить, хоть как-то коммуницировать. Чонгук давался, но с большим страхом в карих омутах. Когда Гук практически освоился в новом доме, не боясь называть это место подобным словом, его ждала новая неожиданность — ребёнок семейства Пак, который вернулся из детского лагеря. Это был омега, старше его на один год, но выше его самого практически на пол головы. Мальчик очень испугался. Пусть тот и был омегой, но он был старше и выше него, а значит, мог причинить ему вред. Альфа снова заперся в своей комнате и целый день не покидал её. В этот раз к нему начал приходить младший омега, желая наладить с ним контакт и подружиться с новым членом семьи. Сначала Чонгук игнорировал Чимина, что назвал своё имя при первом же знакомстве, не шёл с ним на контакт, также опасаясь ненависти и негатива от старшего. Если тот хотел к нему прикоснуться, то альфа вздрагивал, начинал трястись, а его глаза тут же наполнялись слезами. Младший Пак не хотел его мучить и заставлять с ним дружить, поэтому перестал к нему приходить, давая тому время ко всему привыкнуть. И чтобы Чон начал ему хоть немного доверять, а не вздрагивать от каждого его появления, Чим начал оставлять тарелку со сладостями на пороге его комнаты, перед этим стуча в дверь и тут же исчезая, задорно улыбаясь. Гук не понимал для чего омега всё это делает, но это всегда вызывало у него добрую улыбку. Ведь получать подобные подарки ему было очень приятно. Когда мальчишка понял, что ему ничего не угрожает, сам решил наведаться в комнату к старшему, желая пойти с ним на контакт. Тот был до звёзд в глазах счастлив, что смог растопить айсберг между ними, и принялся посвящать младшего в свою жизнь, знакомя со всем, что он любит и ценит. Они часто играли в разные настольные игры, и не только, гуляли в красивых местах, но далеко от дома не отходили, по просьбе самого Чона. Он попросту боялся заблудиться в незнакомой местности, если вдруг пойдёт на прогулку в одиночестве. Позже альфа привык к этой замечательной семье окончательно, и стал вести себя смелее. Он не был наглым, наоборот, очень заботливым и внимательным, часто помогая старшему омеге по дому. А мужчина нарадоваться не мог, что осчастливил не только Чонгука, но и Чимина. Он рад, что его дети поладили и проводят всё своё время вместе. Однажды к семье Пак пришли гости на ужин, к которому они усердно и тщательно готовились. Насколько понял Гук, это были их давние друзья, с которыми они общаются со времён старшей школы, и ему очень хотелось произвести на них хорошее впечатление. Когда они увидели мальчика, то были очень удивлены. Они знали, что Паки хотели взять ребёнка из детского дома, но не думали что те реально это сделают. Пока дети играли и наслаждались подарками со стороны друзей семьи, взрослые наслаждались своей компанией и времяпровождением. И пока была возможность, Чхве Минхо, по совместительству близкий омега для Пака, решил высказать своё мнение по поводу всей сложившейся ситуации. — Зачем вам нужен этот дворняга? От него ведь дальше будут одни проблемы. — Омега смотрел на своего мужа и тот кивнул, в знак подтверждения. — Да и ещё из неблагополучной семьи, вы от него точно натерпитесь… Чонгук, что хотел попросить у своего «папы» немного водички, стал случайным свидетелем данного разговора и замер на месте. Его грудь сковала такая боль, что ему не хватало воздуха. Он надеялся не услышать в свой адрес подобного никогда, но эти люди, считай, вторая семья для семейства Пак, а значит, они правы. Мальчика обуяла злость, обида и неприязнь к своему происхождению, поэтому он решил поступить правильно и избавить этих замечательных людей от себя. Он решил уйти. Чимин сразу заметил пропажу Гука, несмотря на то, что ему было весело и интересно играться с ребёнком семьи Чхве. Бросив все дела, омега начал искать младшего повсюду: в каждой комнате, в каждом шкафу, каждом углу, но всё было безуспешно. Чонгука нигде не было. Младший Пак поспешил сообщить обо всём родителям, а те осуждающе смотрели на друзей, понимая, почему ребёнка нет среди них. Отец семейства поднял все свои связи и уже через пять минут Чона объявили в розыск, все новости твердили о пропаже, каждое отделение полиции выезжало на поиски, лишь бы отыскать отчаявшегося мальчика. И только Чим, кажется, понял где стоит искать альфу. Он, пока родители были отвлечены всей суматохой, надел первое, что попалось под руку и побежал в заброшенное здание, о котором часто рассказывал ему Чонгук. Это место было не очень далеко от их дома, но девятилетнему ребёнку всё равно тяжело преодолеть это расстояние, поэтому спустя какое-то время омега устал. На улице начался самый настоящий ливень, накрывая своим куполом Пака, что мгновенно промок до нитки. Но заброшенный дом уже впереди, поэтому он не раздумывая забегает внутрь и ищет свою пропажу. Чонгук оказался в одной из комнат: он сидел в углу и плакал, совершенно не обращая внимания на холод и протекающую крышу над ним. Это место было для него тайным убежищем, самым настоящим спасением, где он прятался от собутыльников своих родителей, когда не хотел выполнять их паршивые просьбы. Об этом месте знал только Чимин, поэтому было неудивительно, что омега нашёл его именно здесь. Младший Пак подбежал к мальчишке и крепко его обнял, твердя о том, что все волнуются и ищут его. — Я никому не нужен. — Всё также роняя слёзы, прошептал Чон, уткнувшись в свои острые, всё ещё худые, колени. — От меня у вас одни проблемы. — Не говори глупостей! — Омега хватает того за щёчки и прижимается своим лобиком к его, не переставая смотреть в заплаканные глаза. — Ты — наша семья, мы очень тебя любим! Ты нужен нам, Чонгук. Ты очень нужен мне! Гук никогда не чувствовал настолько нежных, тёплых и уютных объятий, как от Чимина. Тот прижимал к себе мальчишку настолько крепко, что альфа начал задыхаться, но не переставал улыбаться. Если бы он не был нужен этой семье, то они не взяли бы его к себе, а значит, тот человек говорил неправду. Чонгук счастлив. Они вернулись домой когда прекратился дождь, а было это через несколько часов. Около их дома было много полицейских машин, даже была машина скорой помощи, и когда их заметили, мистер Пак тут же кинулся к своим детям, крепко их обнимая. — Где же вы были? — Омега открыто плачет, чуть ли не на грани истерики, а Чимин с Гуком счастливо улыбаются, держась за руки. Мужчина поцеловал каждого в макушку и отвёл в дом, напоив обоих горячим чаем. На следующий день Чонгук, как и всегда, пришёл к Чимину поиграть, но тот лежал в кровати замертво, тяжело дышал и ни на что не реагировал. Альфа настолько сильно испугался, что на всех парах помчался к папе, налету рассказывая обо всём, что случилось с омежкой. Вердикт был один — Чимин заболел. Чон чувствовал себя вдвойне виноватым. Ведь из-за него всполошился весь город, ища во всех возможных и невозможных местах, и из-за него же заболел Чим. А ведь если бы не его «благородный» поступок, ничего этого не было бы. Он хотел искупить свою вину перед этой семьёй, поэтому ухаживал за больным, приносил ему лекарства и иногда вкусности, мерил ему температуру. Старший омега наблюдал за этим с улыбкой, и когда Чон вышел за очередной дозой горячего чая для сына, то решил поговорить с ним. — Гуки, спасибо, что заботишься о моём мальчике. Ты так много для нас сделал. — Но если бы не я, Чимини-хён был бы здоров. — Грустно ответил альфочка, виновато опустив голову. — Простите меня, мистер Пак. Омега не смог сдержать свой порыв и обнял этого замечательного ребёнка, прижимая к своему сердцу. Тот начал хныкать и жаться к нему в ответ. — Мы очень тебя любим, Гуки. — Целует в макушку в подтверждение. — И тебе давно пора называть меня папой. — И счастливо улыбается, замечая такую же улыбку в ответ, что напоминало ему зайчонка.

***

Они — подростки. Чонгуку четырнадцать, а Чимину недавно стукнуло пятнадцать. Старший начал иногда смотреть на альфу не так, как раньше, не так, как нужно. Ему хотелось нежных прикосновений, крепких объятий мальчишки, и внимание с его стороны как альфы к омеге. Чон это замечал, но не понимал как себя нужно вести. Ведь Гук не имел никакого опыта общения с омегами, а то, что ему пришлось увидеть в детстве, на подсознательном уровне запиралось глубоко в памяти, запрещая вылезать наружу. Омега начал пугаться своих чувств, своих желаний, поэтому последнюю неделю сидел в своей комнате и лишний раз не высовывался. Альфа пытался выйти с ним на контакт, но тот никак не поддавался и не разговаривал с ним. Просьбы отстать от него не считались, просто иначе младший не понимал, пока на него не накричишь. Чимин думал, что если оттолкнёт Чона, то и непонятные чувства к нему исчезнут и всё вернётся на свои места, но неосознанно сделал для себя только хуже. Он начал скучать по Гуку и плакал в подушку каждую ночь, ругая самого себя за эти неправильные чувства и мысли. Пускай омега этого и не замечал, но альфа сам порой на него засматривался, на его стройную фигуру, подтянутые ноги, что каждый день щеголяли в коротких шортиках, на узкую талию, что хотелось сжать своими сильными руками. Именно поэтому Чонгук испугался себя, испугался того, что испытывает к старшему. Его пугало влечение к омеге, которое он никак не мог контролировать, но старался из всех сил сдерживаться. Мистер Пак давно заметил перемены в отношениях своих сыновей, поэтому хотел скорее выяснить причину затяжной ссоры, но мальчики молчали. Пока Чон не учуял запах Чимина. Он был такими сладким и соблазнительным, что мальчишка не постеснялся зайти в чужую комнату без стука, будучи одурманенным этим прекрасным ароматом. Старший тоже учуял запах, который только-только начал просыпаться в альфе, и понял, что они истинная пара. Пара предназначенная самой судьбой, самой природой. Только Гук не сообразил сразу, но когда его проснувшиеся инстинкты начали говорить сами за себя, испугался. Его истинным является Чимин — сын человека, который полностью изменил его жизнь. Будет ли это правильно и справедливо по отношению к омеге, если они с Чимином начнут отношения? Мальчишка во многом сомневался, но был счастлив. Потому что самый лучший омега достался именно ему. Чонгук всё чаще проводил своё время рядом с омегой. Ему хотелось обнимать Пака, прижать к себе и больше никогда не отпускать; это желание старший видел в его карих омутах и боялся, что мальчишка перестанет себя контролировать, поэтому сам держался подальше. Этот расклад событий явно не устраивал Чона, потому он решил поговорить с Чимом и признался во всём, что испытывает к его персоне. Омега был счастлив, что его чувства оказались полностью взаимны, но теперь перед ними встала одна общая проблема — как они обо всём расскажут родителям? Пара побоялась открыться родителям сразу, потому они решили немного подождать, до лучших времён, так сказать. Так они тянули два месяца и пока мистер Пак ничего не подозревал, они втихую ходили на свидания и целовались в комнате, пока никто и ничто им не мешало. Пак старший начал что-то подозревать, видел изменения и перемены в отношениях своих сыновей, и всё понял. Первая реакция на всё была шоком, переходящим в страх, а затем преобразившись в злость. Мужчина не собирался устраивать мальчикам скандал, не хотел никого ни в чём обвинять, но ему было обидно, что его дети скрыли от него настолько важную вещь. Да, сначала его напугала эта перспектива отношений Чимина с Чоном, ведь тот был раненым ребёнком с трудным детством. Но когда он заметил этот влюблённый взгляд посвящённый его сыну, понял, что нельзя рушить их счастье. Да и тем более в этих отношениях были одни плюсы — им не придётся искать кандидата в мужья для своего сына, который может оказаться кем угодно, от маньяка до психически нездорового человека. А Чонгук милый, хороший, добрый и заботливый парень, который сможет постоять и за себя, и защитить свою омегу. Пак счастлив за них.

***

Чимину исполнилось шестнадцать, а его альфе — пятнадцать. Они были счастливы в этих отношениях, их переполняли чувства друг к другу. Пара каждый день дарила своему возлюбленному нежный поцелуй, вкладывая в него всю свою любовь. Но дальше они никогда не заходили — это было единственное условие их родителей. Им приходилось спать в разных комнатах, что было не трудно, только омега за ночь успевал соскучиться и ранним утром ворваться в спальню к своему альфе, и зацеловать его до чёртиков в глазах. В один из дней парочка осталась одна: отец уехал в срочную командировку на несколько дней, а папа ушёл в гости к своим друзьям. Ребята как всегда занимались своими делами, иногда отвлекались на счастливые улыбки и короткие поцелуи, и неожиданно на очередной чмок у омеги начала сильно кружиться голова, а запах усиливаться. Оба поняли, что у Чимина началась первая течка, которая проходила с невыносимой болью, отчего Пак рыдал взахлёб и умолял своего парня что-нибудь сделать. А что ему оставалось? Они пара истинных, пусть и слишком юная, но Чонгук не хотел оставлять своего возлюбленного загибаться от боли, поэтому в эту течку у них случился первый раз. Когда мистер Пак вернулся, а было это достаточно поздним вечером, то по запаху всё понял, стоило ему переступить порог своего дома. Он быстро пошёл в комнату к сыну чтобы ему помочь, но остановился у двери, стоило ему услышать посторонний шум. Его дети занимались сексом. Пак впал в ступор. Он никак не ожидал такого исхода событий, но и повлиять уже ни на что не мог. Поэтому он ушёл вниз и ждал, когда всё закончится. Всё прекратилось на следующее утро, вернее, Чимин временно пришёл в себя до следующей волны возбуждения, и пока была возможность, он побежал на кухню перекусить. За столом его ждал папа. Его лицо не выражало ничего, но ясно было одно — он обо всём знает. — Папа, мы… — Омега хотел найти хоть какой-то оправдание своим действиям, да только не мог. Если их накажут, то это будет справедливо и заслуженно. — Прости нас. — Мальчик мой, я не злюсь. — Мужчина подошёл к сыну и помог ему присесть, попутно поглаживая того по спине, успокаивая. — Я понимаю, что вам было сложно сдерживать себя, но скажи мне — вы предохранялись? Данный вопрос вызвал огромное смущение у парнишки и он тут же залился краской, лишь согласно кивнув в ответ. До ужаса стыдно смотреть папе в глаза после всего произошедшего. — И ты понимаешь, что альфа и омега обязательно должны использовать контрацептивы, чтобы избежать нежеланной беременности? — Снова кивок. — Хорошо, я рад, что вы оба это понимаете. — В следующий раз. — Начал было говорить Чимин, как папа его перебил, взглядом говоря о запрете. — Никакого следующего раза не будет до вашего совершеннолетия! Малыш, вы слишком юны для взрослых отношений, поэтому пока что тебе придётся пить подавители, чтобы не провоцировать Чонгука. — Хорошо. Но кто бы слушал родителей? Понятное дело что после первого секса молодой паре было сложно остановиться на полпути, потому они продолжали любить друг друга, пока никого не было дома. Правила для того и созданы, чтобы их нарушать, не так ли?

***

Чонгуку уже восемнадцать — он закончил школу с отличием и сразу же ушёл в армию. Чимину было сложно отпускать любимого человека так далеко, да и на такой долгий срок, потому не переставая обнимал его, и плакал в широкую грудь. Тогда он поклялся Чону, что обязательно его дождётся и что будет любить также сильно, как и сейчас. Чтобы заглушить свою боль в сердце, что ныла не переставая следующие два года, Чимин поступил в сеульский национальный университет на хореографа, что его немного, но осчастливило. Никто и ничто не могло заменить ему любимого альфу, потому парень каждую ночь рыдал в подушку, чувствуя душой, как его любимому тяжело. Оба страдали будучи порознь. В такие моменты истинность говорила сама за себя и они чувствовали всё, что друг с другом происходит. Иногда омега чувствовал настолько сильную тревогу, что сразу же не раздумывая звонил Гуку и умолял старшину их отряда дать альфе с ним поговорить. Чонгук прославился на всю часть своим омегой, который чуть что звонил и плакался ему. Никто не верил что их отношения долго продержатся. Ведь постоянное нытьё надоедает, да и некогда альфам обращать внимание на всякую ерунду. Но каково было удивление всей роты, когда они увидели обнимающуюся парочку на платформе. Не верили в их чувства? Тогда убедитесь сами и распишитесь. Чонгук два года ждал чтобы обнять и поцеловать своего любимого парня, а когда он увидел его светлую макушку и яркую улыбку, его сердце, кажется перестало биться. Чимин потрясающе красив, ему просто-напросто повезло с истинным омегой. Чон не мог и не хотел больше ждать, поэтому после приезда из армии потащил старшего в ЗАГС подавать заявление, и уже через считанные недели они поженились. Родители были счастливы за своих детей и чтобы их порадовать, подарили им квартиру в центре Сеула, чему пара не могла нарадоваться. Гук не хотел показаться нахлебником и альфонсом, ведь он итак с восьми лет сидит на их шее, поэтому сразу же устроился на подработку, совмещая её с учебой. Было очень тяжело возвращаться в этот обычный ритм жизни, где больше нет оружия и учебных перестрелок, но альфа старался. Парень очень уставал на работе, на университет сил практически не оставалось, но он справился и с этим. Он хотел доказать своей семье что достоин Чимина, что сможет обеспечить и его, и себя, что вызывало у старшего Пака только уважение. Всё-таки несмотря на происхождение, Чонгук оказался достойным и честным человеком. И чтобы показать своё уважение и признательность, отец семейства Пак устроил Чонгука в компанию к своему давнему другу — Квону. Должность, конечно была не очень высокая, но альфа был бесконечно благодарен ему и за этот большой шанс проявить себя. Квон сразу же увидел в молодом альфе потенциал, поэтому спустя пару месяцев работы повысил его, беря с собой на разного рода мероприятия. На одном из таких праздников молодой альфа переборщил с алкоголем, а одному видному омеге он очень приглянулся, поэтому Гук не смог себя контролировать и погрузился в этот грех, после виня и ненавидя себя за это. Неужели ему было сложно оттолкнуть этого человека, пока он нетерпеливо расстёгивал ширинку на его брюках? Неужели он не смог вовремя остановиться, когда тот уже спешно ему надрачивал? Чонгук проклял тот день, проклял себя и пообещал больше не поступать так по отношению к любимому человеку. Чимину было тяжело принять данный факт, но он смог. Потому что очень любит своего мужа и жизни своей без него не представляет. Конечно, он пару дней не контактировал с ним, всё ещё чуя чужой запах на его теле, а после смирился, и отпустил эту боль, что сжирала его изнутри.

***

Когда Чонгуку исполнилось двадцать три, ему неожиданно позвонили из опеки и сообщили о том, что его биологический папа умер. Альфа не хотел воспринимать эту информацию всерьёз, не желал принимать смерть родного человека по крови. Он был в огромном замешательстве. Наплевав на всех и вся, парень на бешеной скорости приехал в больницу к папе, чтобы в последний раз посмотреть на него. И лучше бы Чон этого не делал. Ведь когда ему показали тело — он не узнал его. Это точно был его папа? Ведь человек, что лежал на больничной кушетке, был похож на измученное, изодранное существо, которое нельзя было назвать человеком. Его кожа была тёмно-серого цвета, на которой были чётко видны синяки и ножевые раны. Его руки были истерзаны в кровь, а на запястьях виднелись следы от уколов. Неужели уход сына из семьи не смог омегу ничему научить? Неужели он не думал о нём, пока его избивали в детском доме и издевались как только могли? Чонгуку больно. Настолько паршиво на душе, что хочется волком выть на всё здание больницы. Да что уж там, на весь мир. Труп лежал неподвижно, как и ожидалось, на его лице не было ни единой эмоции. Словно он был фарфоровой куклой. Хрупкой, которую могли разбить вдребезги. Только сейчас именно Гук чувствует себя разбитым, потому что его папа не сделал ничего, чтобы измениться. Не сделал ничего, чтобы вернуть своего ребёнка домой. Альфа, сдерживая ненавистные слезы, ушёл оттуда подальше, сел за руль и на полной скорости помчался куда глаза глядят. А привели его в место, которое раньше было его родным домом. Парень долго сидел в салоне автомобиля и не решался выйти наружу. Ему было невыносимо страшно прочувствовать весь ужас вновь, словно если он выйдет, то мгновенно окажется в прошлом. И тогда весь ад начнётся вновь. Чон собрал последние силы и всё-таки вышел на улицу, сдерживая накатившие негативные воспоминания. Он зашёл в подъезд полуразрушенного дома и заметил, что там ничего не изменилось. Совершенно. Обшарпанные стены, разрисованные двери и слетевшая с петель древесина в его квартиру, которую так и не додумались починить за эти пятнадцать лет. Чонгук взвешивал все «за» и «против» прежде чем пройти внутрь, но так как это место было местом его рождения, зашёл, тут же впадая в навязчивые мысли. Вот отец пьёт со своими дружками на кухне, вот он избивает папу за неповиновение, вот наказывает самого альфочку и заставляет наблюдать за всем ужасом, что творят с его родителем. Вокруг всё также полно мусора, пустых бутылок, использованных шприцов. Парня накрывает. Он настолько сейчас несчастен, в таком глубоком отчаянии, что плачет как маленький ребёнок и не может успокоиться. Ему хочется уйти отсюда и больше никогда не возвращаться, хочется разнести всё к чертям собачьим, но этот маленький мальчик в его душе не позволяет этого сделать. Этот мальчик напуган и обижен на весь мир. Парень не находит другого способа бороться со своей потерей, как употребление алкоголя. Он хотел заглушить в своей душе эту боль, скинуть этот навязчивый груз, который на него скинули, а спиртное и одноразовые шлюхи способствовали этому, пусть и временно. Но лучше бы Гук рассказал всё мужу, тот бы смог ему помочь и по-настоящему поддержать. Только вот, альфа боялся во всём признаться. Так продолжалось два долгих года. Чонгук никогда не рассказывал Чимину о своём детстве, о своих переживаниях после смерти папы, о чём теперь сильно жалеет. Он натворил слишком много ошибок, причинил любимому человеку слишком много боли, хотя мог всего этого избежать. Гук чувствует огромную вину перед истинным, любимым мужем, перед их будущим ребёнком, которого они могли потерять по глупости альфы. Нужно было перешагнуть через себя, через свою гордость и рассказать обо всём раньше, а не когда Чимину и их малышу угрожала опасность. Всё могло быть по-другому с самого начала. У омеги уже девятый месяц беременности и чувствуют они с малышом себя просто замечательно, ведь рядом с ними всегда был любящий муж и отец, который не давал своих любимых в обиду. Они каждый вечер гуляли вместе около дома и наслаждались погодой, что была потрясающей, но порой прохладной; компанией друг друга и нежными поцелуями, которые они дарили друг другу. На одной из таких прогулок омега почувствовал себя не очень хорошо, потому попросил мужа немного подождать, пока они с малышом отдохнут. Но его состояние всё никак не улучшалось, а живот вдруг начал болеть резкой, режущей болью и они поняли — Чимин рожает. Чон был в огромной растерянности и панике, не знал и не понимал с чего нужно начать. А когда Пак начал громко и протяжно кричать, запихнул все ненужные чувства куда подальше, схватил возлюбленного на руки и повёз в ближайший роддом. Омега кричал снова и снова, просил мужа ускориться, но ему не позволяли этого сделать как назло возникшие пробки. И он решил наплевать на все правила дорожного движения, выезжая на тротуар, на бешеной скорости мчась по нему. Благо никого не задел, а то проблем могло быть намного больше. Когда Чимина забрали, Гук остался сидеть в коридоре, надеясь и веря в то, что всё пройдёт быстро и безболезненно. Да вот только крики омеги говорили об обратном вот уже три часа, парень начал нервничать и переживать за дорогих сердцу людей. Он хотел помочь, хотел хоть как-то облегчить страдания любимого мужа, но не мог. Он не мог сделать ровным счётом ничего. Все страдания омеги только из-за него. Он только и умеет как делать истинному больно, на большее не способен. Чонгук ненавидит себя за это. Он стал причиной всей боли, всех переживаний, всех слёз Чимина, и дошло до альфы это только сейчас. У него появилась такая мысль «а почему Чимин всё ещё с ним?» Почему любит, почему терпит? Все очередные навязчивые мысли прерывает громкий детский плач и здесь парень забывает как дышать. Он стал отцом. У них с Чимином родился малыш. Здоров ли он? Всё ли с ним в порядке? В родильное отделение тут же требуют позвать несколько врачей, а медбратья тем временем увозили уставшего и паникующего омегу в палату. Чонгук ничего не понимает. Почему из родильной вывезли только его мужа с полными слёз глазами? Почему он не видит своего малыша рядом с папой? Почему блондин продолжает рыдать, лежа в больничной койке, скрывая своё лицо миниатюрными ладошками? Парень тяжёлым шагом подходит к мужу и заключает в свои объятья, надеясь, что они смогут успокоить любимого человека. Только тот плакать начинает сильнее, уткнувшись в широкую грудь альфы, ища в нём спасение, ища в нём поддержку. — Малыш, что случилось? — Нервно спрашивает Чон, оставив лёгкий поцелуй в светлую макушку, продолжая крепко обнимать любимого человека. Пак только-только начал успокаиваться, как младший расковырял и так раненое сердце, вызывая у него новую истерику. Они долго сидели в объятиях друг друга и всё это время омега не переставая плакал. Чонгук уже и не надеялся на лучший исход, но когда спустя два часа двери в палату открываются и туда завозят малыша, Чим мгновенно подбегает к нему, начиная осматривать. — Господин Пак, пожалуйста, успокойтесь. — Говорит доктор, отстраняя омегу от маленькой кроватки. — Опасность миновала и ваш альфочка в полном порядке. — Какая опасность? — Одно это слово вызывает у Чона дрожь в теле и жуткую панику. Теперь он понимает реакцию своего истинного, кажется, сам начиная беспокоиться за своё чадо с новой силой. — Что с ним произошло? Врач помог уложить Чимина обратно на кровать и дал ему ребёнка на ручки, чтобы тот смог почуять запах своих родителей и побыстрее идти на поправку. Блондин не переставая начал одаривать своего малыша поцелуями, что «от» и «до» был копией своего отца. Такой же щекастый, с огромными карими глазами и родинкой под нижней губой. Чонгук не мог поверить — этот маленький комочек его сын. Это чудо, которое они оба ждали с нетерпением теперь находится на руках у его мужа и мирно сопит. Альфа не заметил как по его щеке покатилась слеза. — Из-за всех событий что произошли с вашим супругом, были тяжёлые роды. Малыш мог не выжить после рождения, и мы сразу же прооперировали его. — Что с ним было? — Его дыхательные пути неправильно срослись и он чуть не задохнулся. Теперь с ним всё в порядке. — Мой малыш. — Блондин тут же целует сыночка в миниатюрный носик, вызывая у того слабое кряхтение. — Мой маленький Сонхён. — Теперь омега плачет от счастья. Доктор уходит, а альфа садится к своим дорогим людям ближе и сам не прекращая улыбается. Ребёнок потрясающе красив, взял себе всё самое лучше от папы, а точнее носик-пуговку и пухленькие розовые губки. Чон счастлив. Теперь у него есть своя семья, о которой он будет всегда заботиться, и никогда в жизни не позволит своему мужу и ребёнку страдать. Он хочет рассказать обо всём Чимину сейчас, но решает отложить это до лучшего момента. Старший итак много переживал за сегодня, не дай Бог потеряет молоко от стресса. Поэтому Гук нежно обнимает мужа и целует того в висок, счастливо улыбаясь. Он обязательно во всём признается, пусть Чим немного подождёт.

***

Когда омегу с ребёнком выписали из больницы, Чонгук был невероятно счастлив. Он вместе с Намджуном обустроили их квартиру для малыша: купили и собрали кроватку, пеленальный столик и много-много всего для их маленького сыночка. Чим был просто в восторге от этого, а Сонхён тем более. Первый день для молодых родителей выдался тяжёлым. Малыш очень много плакал, каждые два часа требовал покушать, отчего грудь Пака уже начинала болеть и опухать, но ничего не поделаешь. Переходить на детскую смесь ещё рано, а все нужные витамины и микроэлементы есть только в молоке омег. Альфа не был в стороне и помогал мужу во всём: менял сыну подгузники, купал его, укладывал спать, когда истинный сам отключался раньше положенного времени от усталости. Гук был рад быть полезен, поэтому ему нравилось ухаживать за своим чадом. Так пролетели три месяца. Сонхён заметно подрос, стал кушать побольше, а спать меньше, что было подтверждением в виде мешков под глазами его родителей. Они всё своё время проводили рядом с малышом, позабыли что такое отдых и ласка как альфы к омеге. У них тупо не было ни времени ни сил на это, ведь надо чем-то жертвовать ради своего чада. Родители Чимина иногда их навещают и соглашаются посидеть с любимым внуком, пока парочка вместе отдыхает. Они никогда не жалуются, никогда не ноют и не просят помощи. Они взрослые люди и справляются со всем сами, что вызывает огромное уважение у Паков. Сегодняшний день прошёл в суматохе, как и всегда. Малыш то и дело плакал, пока папа не возьмёт его на руки и не покормит. Дальше по расписанию у них прогулка, а после водные процедуры. За всем этим активным времяпровождением Пак не заметил как вернулся в прежнюю форму, хотя ничего не делал для этого. Чонгук каждый день приходит раньше с работы и с удовольствием гуляет с дорогими сердцу людьми, нежно целуя мужа, пока сыночек не видит. Многие парочки завидуют их счастью, косятся недобро, но им плевать. Они есть друг у друга, у них есть маленький сын, они счастливы, и другого им не надо. Когда день подходит к концу, а малыш уложен спать, Гук сидит в гостиной и пересматривает фотоальбом с их семейными фотографиями. На всех изображениях он улыбался, везде был вместе с Чимином и в объятиях родителей. Парень очень сильно благодарен этим людям, что спасли его и дали возможность нормально жить. Погружаясь в то время, испытывая ту боль снова, Чон чувствует огромную вину перед своим ребёнком. Из-за него он мог погибнуть, из-за него он мог не родиться никогда. Парень настолько сильно любит своего сына, что представив иной исход событий, не смог сдержаться и расплакался как маленький мальчишка. Он прижимает несчастный альбом к себе и всхлипы пытается подавить, только ничего не помогало. Эта боль жила в нём слишком долго и нашла выход. Чимин услышал странные звуки и поспешил проверить обстановку. И когда он замечает сгорбленную фигуру, что содрогается каждый раз, громко при этом всхлипывая, подбегает к любимому мужу и обнимает его, прижимая к себе. Чон, учуяв прекрасный запах своего супруга, жмётся к нему сильнее, уткнувшись ему в тонкую шею. Чим гладит альфу по спине, успокаивая, целует в тёмную макушку и говорит разные милые вещи, которые вызывают у младшего улыбку. Они долго сидят в тишине, только редкие всхлипы разрывают это безмолвие, пока Гук не решается на отважный шаг. — Минни, мне нужно тебе кое-что рассказать. Он решает всё рассказать мужу, приняв любой исход событий. Если Пак его бросит — он примет, если возненавидит — тоже, начнёт оскорблять и унижать за его грязное происхождение — тоже. Он заслужил все, что омега захочет с ним сделать. И как бы больно альфе не было, он это примет. Чонгук не умалчивает ни одного события своей жизни, рассказывает всё с самого начала и до самого конца. Говорит какую боль ему пришлось пережить, как пришлось пересилить себя и доверить семье Пак, как он ненавидел себя за ту измену, и как он винил себя за то, что не делился своими душевными терзаниями раньше. Чимин слушал всё внимательно и не упускал ни одного слова. Старший видит как его супругу тяжело, видит раскаяние в его глазах и прощает. Прощает за всё и принимает его таким, какой он есть. Родители никогда не рассказывали омеге о прошлой жизни его мужа, но теперь, когда всё стало известно, он всё понял. Понял, что Чон чувствовал тогда и не мог ничего с этим сделать. Альфа снова и снова просит прощение, клянётся что всё будет иначе, смотрит на Пака глазами полными слёз и умоляет не оставлять его. А он и не собирался. Чим лишь притягивает младшего к себе и нежно целует, давая ему понять, что они вместе раз и навсегда, что они со всем справятся. — Я люблю тебя, мой маленький альфа. С этого момента у них начинается другая жизнь, в которой они вместе счастливы.