Позволь мне побыть слабой

После войны прошло полгода. Вся боль от потери близких людей немного, но отступила. Те ученики, что не смогли закончить седьмой курс, снова пришли на учебу. И среди них я — Гермиона Джин Грейнджер. Каждый человек имеет свой предел, и я своего достигла. Мне срочно нужен был человек, с котором я могла бы поговорить. Высказать всё, что так жрет меня изнутри. Всё, что не даёт спокойно дышать. И я знаю, кто сможет мне помочь. И сейчас, стоя возле входа в кабинет зельеварения, я в отчаянии. Тихо стучу в дверь и слышу тихое: -Войдите. Захожу в класс и опускаю глаза в пол. — Мисс Грейнджер чем могу помочь? — спросил Снейп. Его голос звучал без иронии или сарказма. — Профессор, я прошу выслушайте меня, или я сделаю глупость.- я наконец-то подняла взгляд, и видимо что-то такое в нем отразилось, что зельевар отложил проверку работ, встал из-за стола и сказал: — Я думаю, разговор будет долгим, так что пойдемте ко мне, — сказал он и пошел по направлению к своей гостиной. Зайдя в гостиную я увидела камин, возле него два кресла, а между ними маленький кофейный столик. Также, книжный шкаф, дверь, видимо, ведущую в спальню, и еще один шкаф вероятно с зельями. -Присаживайтесь, Гермиона. Думаю, сейчас мы можем закрыть глаза на официальность, — сказал Северус и указал на одно из кресел возле камина. Я села на предложеное кресло, а Снейп на соседнее. -Акцио огневиски, — призвал из ящика бутылку профессор. Налив в два стакана двойную порцию он произнес: — Выпей это и рассказывай. Я выпила все залпом и поморщилась от жгучих ощущений. — Знаешь, это все сложно. Я даже не знаю с чего начать.- сказала я и посмотрела на стакан, который по-прежнему держала в руках. -Начните с того что волнует больше всего, — сказал он спокойным голосом. — Я чувствую, что разрываюсь от того, что чувствую. Я волнуюсь за Гарри. Он не кого не слушает и только и делает, что пьёт. Смерть Джинни сломала его. Он боится еще с кем-то сблизиться, а с теми, с кем общался — отталкивает. Мне страшно, что в один из дней он просто сдастся окончательно. Бросит меня и Рона. Мне больно от того что Рон решил, будто смерть сестры его вина и теперь он в глубокой депрессии. Его ничего и никто не интересует. Он не ест и не пьёт, а целыми днями только лежит и смотрит в потолок. Меня пугает, что два моих лучших друга забыли, что у них еще есть и я. Я тоже потеряла многое в войне. Я потеряла родителей, память которых нельзя восстановить, и теперь они живут где-то не зная, что у них есть дочь. Может это и звучит эгоистично, но почему я всегда их вытаскивала из передряг, помогала, поддерживала, а сейчас когда поддержка так чертовский нужна мне они забыли про меня? Почему мы не можем вместе справиться с этой болью? У меня снова случился рецедив моей болезни. У меня панически атаки с десяти лет. Но, раньше они были редкими и не сильными, а сейчас они каждую неделю. Последняя такая атака чуть не свела меня с ума. Мне было так страшно… знаешь, когда в голове крутиться только одна мысль: «Бежать!», так будто от этого зависит твоя жизнь. Мне пришлось вцепиться руками за край кровати, чтобы не заставить себя убежать. Мне страшно. И я снова готова делать глупости, но эти глупости мне помогли тогда и я считаю, что помогут и сейчас.- мой голос начал дрожать и я замолчала. — Что за глупости помогали? — спросил Северус. Я вздохнула и сказала: -Я лучше покажу. Нет, читать мои мысли не нужно. Ты сам поймешь, когда я покажу тебе это.- сказала я и закатала рукава своей белой рубашки и показала тонкие шрамы очерчивающие все моё предплечье. Северус аккуратно провел по ним пальцем. А я продолжила: -Это называется селфхарм. Когда человек режет себя, таким образом чтобы причиняя физическую боль, заглушать моральную. Тут нет цели убить себя, просто успокоить. И такие шрамы у меня по всему телу. Я помню, как мне было спокойно, когда я делала порезы и сейчас я с трудом сдерживаю себя, чтобы не начать делать это снова. Мне просто нужно быть кому-то нужной или пять минут отдыха от чувств. Северус, пожалуйста, свари мне зелье, блокирующее чувства и эмоции. Я хочу перестать чувствовать хотя бы пять минут. Чтоб потом с новыми силами пытаться что-то исправить. Пожалуйста, мне нужно всего 5 минут. Я так устала, — на последних двух предложениях я уже рыдала. И как только я закончила свою речь, то почувствовала, как меня крепко сжимают в объятиях. И тут я начала рыдать и кричать в голос, не пытаясь себя сдерживать. — Поплачь, покричи, выпусти все это наружу. Как только ты все это выпустишь, то поймешь, что никакое зелье тебе не надо. Поймешь, как помочь друзьям и поймешь, что есть люди, которым ты нужна. А твои шрамы мы вылечим, и ты никогда не вспомнишь о них. Панические атаки также можно вылечить зельем. Пока он все это говорил, то нежно гладил меня по спине. — Ты правда все это можешь? — спросила я и подняла голову. -Правда. Успокоилась? — спросил Северус. -Позволь мне еще немного побыть слабой. -тихо сказала я. И вместо ответа меня обняли еще крепче. И я знала, что все будет хорошо. Иногда для того, чтобы почувствовать себя лучше э, надо всего лишь позволить себе побыть слабой.