***
С укусом радиоактивного паука у Питера появляются способности. Он ползает по стенам, пока под пальцами не начинают трещать оконные стекла, вслушивается в ночной город, пока голова не начинает раскалываться от невыносимого гула. С его рук острым мерцанием срывается нить паутины, и он летит (падает), пока в волосах путается малиновое солнце. Питер Паркер каждый день выскребает из-под ногтей кирпичное крошево, прыгает с крыши небоскреба и подхватывает себя тонкой нитью в паре метров над пыльным асфальтом. От адреналиновой зависимости и помешанности на личности (конкретной, статной и неприлично взрослой для пятнадцатилетнего школьника) до экстремизма и похищения – все та же тонкая нить. Питеру кажется: символично. Только вот нить с неделями не крепнет. Он надевает самодельный костюм, натягивает на голову маску и старается держать себя в рамках, когда сам Энтони Старк просит его помощи. Конечно, самому умному человеку столетия было легко вычислить недогероя, конечно, Питер на это рассчитывал. "- Эй, карапуз, эта битва – не игра…" «- Эй, Мистер Старк, эта битва – игра, по сравнению с той, что бушует внутри меня…»***
У Питера у самого в глазах шаловливые демоны. Они лижут пятки обманчиво нежными языками, грозя прогрызть сухожилия, фальшиво распевают Джингл Беллс и вырезают своими острыми когтями «Тони» на внутренней части бедра, выскребают «Мистер Старк» на обратной стороне век, там, где в зеркале на секунду темное марево зрачка скрывается плотным покрывалом ресниц. Томно и искушенно (смешно подумать, людям кажется – смущен). Питер всегда первым отводит взгляд (пока собственные демоны не полезли наружу).***
У Мистера Старка красивая рыжая ассистентка. «-Нет, Карен, ты же знаешь, мы не включаем режим убийства…». Человек-паук выводит людей из рушащегося здания, подхватывает паутиной падающих из окон и совершенно случайно упускает из вида молодую девушку. «Человеческий фактор», - говорит Стив, - «ты ни в чем не виноват, каждый может не успеть.» Питер стоял над ее телом, пока ярко-рыжие волосы полностью не пропитались темной кровью. Тонкая нить трещала под собственной тяжестью.***
Когда в башне Старка на уютной кухоньке орудует Пеппер, от Тони почти не пахнет алкоголем, виной и полной самоотдачей. Пусть это делает для него Вирджиния, если не может сам Паркер. Пусть. Он мастерски умеет не обращать внимание на нежелательные вещи. «Темно-красный на ярко-рыжем» - мелькает перед глазами, и Питер опускает ресницы, скрывая расширенные зрачки и легкий блеск. Со своими демонами он умеет договориться.***
Питер Паркер влюблен в Железного Человека до дрожи, до боли, до спазма. Преданность в воздухе, кажется, можно потрогать руками, рассечь об нее бровь и оставить, как есть. Только вот даже самая плотная надежда, клубами витавшая в атмосфере неизвестной подростку планеты не остановит руку Таноса. Перед глазами карий на золоте, самый пронзительный оттенок коричневого на фоне блестящего костюма. Питер падает в пропасть чужих глаз в последний раз, бездна расплывается, изгиб бровей наставника впервые так жалобен, а под губами горячая щетина и мокрая соль. «Мистер Старк… Я не хочу уходить…» и «Простите…». Простите, что обезумел Вами так сильно. Простите, что отдал не все, что мог отдать. Простите, что… И картинка перед глазами становится черной.***
Питер жадно хватает ртом воздух, упивается перенасыщенным кислородом и еле стоит на ногах от головокружения. Падает и понимает – живой. Он живой, а Старка нет рядом. Паника толчками подкатывает к горлу, застревая комом на языке. Шальные глаза бездумно мечутся от плюющегося кометами космоса к переводящему дыхание магу и, по новой траектории, обратно. И «Все нормально», и «Прошло пять лет», и «Мы нужны им». Доктор Стрэндж делает напряженный пас рукой и вот вся команда Звездного Лорда, сам маг и Человек-паук посреди бушующего сражения. С электрическим треском исчезает портал, с абсолютно натуральным треском ломается чья-то кость. Питер этого уже не видит, дрожащими руками выплескивая вибрирующую паутину и мчась прямо в багровое зарево битвы. Тошнота и адреналин не отступают, пока Паркер не приземляется напротив такого же взволнованного Железного Человека. И бешеный поток слов, и «Просто обними меня, ребенок». Питер утопает в объятиях костюма из совершенно необычного сплава с совершенно необычным человеком внутри. Тони никогда этого не увидит, но в глазах подростка демоны стихами декламируют: «ради этого стоило умереть». Личный счетчик счастья Питера Паркера пришел в движение, как только в нос ударил знакомый металлический запах, помешанный на дорогой парфюм, а сверхчувствительный слух уловил биение чужого пульса через нагрудную пластину. Шестеренки крутились на износ в течение, казалось, всего десяти минут, пока вместе с последним ударом сердца Тони Старка не замерли, а потом с бешеной скоростью покрутились назад, в отрицательную степень. Для мира скончался Железный Человек, для Мстителей и миссис Старк скончался человек из плоти и крови, а для Питера Паркера к чертям сгорела до тла целая вселенная.***
Эй-да-пошли-вы-к-дьяволу-Человек-паук тушит сигарету о чье-то надгробие, быть может, Бена Паркера, быть может, самого себя и становится в ряд облаченных в темную одежду живых статуй со смазанными лицами. У Питера под черным строгим костюмом красный синтезированный материал, гравировку паука видно даже сквозь накрахмаленную рубашку, но никто ему и слова не скажет. Маска жжет бедро через карман, а шрамы под спандексом начинают кровоточить. Торжественные и поминальные речи сливаются в невнятный мотив похоронного марша, а в голове то и дело всплывают очертания собственной комнаты, не у Мэй, нет, его собственной комнаты в башне Мстителей, куда он переехал еще год назад (шесть лет назад, если быть точным), тетя, должно быть, даже не знает о его "чудесном" воскрешении. Картины перед глазами сменяют одна другую, вот он сплетает очередной узелок из сверхпрочной паутины – последней разработки Тони Старка специально для него, - вот один узел перетекает в другой, плавно плетется нить, оправдывая имя хозяина. На столе короткая записка (Эй, тетя Мэй уже смирилась с моей смертью один раз, не разочаруйте, ребята), а на стуле забытый пиджак. Дома Питера Паркера дожидается собственноручно сплетенная петля.***
Питер в последний раз окидывает взглядом стоящих рядом людей, рукой зачесывает волосы назад, пропуская сквозь пальцы первые седые пряди, пробегается глазами по выглаженным кофточкам и начищенным туфлям, хочет покинуть всех, не прощаясь, но земля уходит из-под ног и он проваливается в такую знакомую пропасть. Карий на золоте – малышка Морган пришла на похороны отца в узнаваемой маске. Да, за пять лет многое изменилось. Кто бы мог подумать, что Тони Старк оставит после себя куда как более значимое наследие, чем даже само существование мира, каким мы его знаем, - практически себя, поделенного на возраст и помноженного на шанс. Морган Старк – дула ружей, две Марианские впадины и бездна в коричнево-золотой гамме. Глубже океана и бесконечного простора небес. Сегодня Человеку-пауку не попасть домой. «Мои соболезнования, Пеп, он был для меня, как отец…» и «Здравствуй, милая, хочешь ко мне на плечи? Станешь еще ближе к звездам…»***
Разница в 11 лет - это не разница в 36. «Знаешь, Питти, когда я вырасту, я стану твоей женой!» и «Обязательно, душа моя». Питер метафорически пожимает когтистую лапу, прячет глаза от проницательной будущей тещи и утопает в персональной бездне цвета горького шоколада и шафрана. Личный счетчик счастья Питера Паркера медленно запускает свои шестеренки.