Пылинки на свету

Горько и стыдно! О небо, как же стыдно! Сделаться бы дымом, туманом, пеной морской, лишь бы избавиться от этого жгучего чувства! Но максимум, на что Метта был способен, это стать невидимым и неосязаемым. А еще точнее, таково было единственное доступное ему в данный момент агрегатное состояние. В любом случае, от чувств не спасало. Пусть его и перестали замечать окружающие, для самого себя он продолжал оставаться более чем заметным. Игнорируя проносящиеся прямо сквозь него стены, деревья, кусты, столбы и прочие, и прочие материальные объекты, возникавшие на пути, Метта пытался хоть как-то отделаться от пожирающей его злости на самого себя. Надо же было так смачно сесть в лужу! То, что он непроизвольно слился с телом Рулза, пока спал, было исключительно и всецело его виной. Пытаться осуждать кого-то другого было бы просто глупо. Но разве мог он предугадать такой исход? У него никогда раньше не было настолько близких отношений, а то, что родственники вечно зудели ему найти себе вторую половинку из числа призраков и не связываться с материальными монстрами (а тем более с людьми), он снисходительно пропускал мимо ушей, считая это очередным проявлением свойственного Блукам консерватизма. Он не хотел бы узнавать то, что узнал, и не хотел бы открывать о себе то, что открыл. Чего бы он хотел - так это отмотать время назад, забрать у Каарда ту дурацкую банку с жуками, сказать ему, что все в порядке, выставить из своего номера и спокойно видеть сны в гордом одиночестве. Зато, тут же с горечью подметил он про себя, теперь наконец-то все встало на свои места. Больше не было нужды теряться в догадках, чем это он так заинтересовал герцога Карточного королевства. Он-то, дурачина и простофиля, считал ухаживания Рулза признаком романтической симпатии. Как бы не так! С самого начала ему пудрили мозги, надеясь использовать в личных интересах без его ведома. О, бесспорно, он был нужен Каарду, но не в приятном смысле этого слова. Ему нагло, беззастенчиво, буквально на голубом глазу врали прямо в лицо. Впрочем, он и сам о себе не раз приврал. И подумать только, зачем! Пытался понравиться! Кому! Темному, по вине которого вынужден был застрять в чужом мире, где... ну... фактически, устроился очень неплохо и даже снискал некоторый почет. Однако это не могло оправдать действий Рулза! Ни капли не оправдывало! Оставив далеко позади Карточный замок и Великую доску, испещренную черно-красными квадратами, Метта вылетел на поросшее высокой лиловой травой поле. Отсюда можно было уже различить видневшиеся в отдалении контуры огромных позолоченных ворот с распахнутыми створками. За воротами маячили остроконечные крыши домиков, над которыми поднимался столп непроглядной тьмы, называемый Источником. Он вился и колебался, словно поток неравномерно льющейся воды, и невозможно было определить, где он брал свое начало - в небесах или в недрах земли. Лететь ли дальше? Метта не был уверен, куда хотел бы попасть. Путь в Светлый мир, как ему объяснили, должен был открыться еще не скоро. Скитаться по округе представлялось довольно бессмысленным занятием, но и от мысли о возвращении в Карточное королевство его коробило. Он тихонько опустился к самой земле и замер над ней, сиротливо сжавшись в комок. Даже не будь он в данный момент полностью прозрачным, никакой прохожий не смог бы разглядеть его за густыми стенами трав. Обычно в подобных ситуациях призрак ложился и плакал, избавляясь таким образом от переизбытка распиравших изнутри эмоций. Спустя какое-то время ему становилось легче и можно было худо-бедно возвращаться к обыденной жизни. Но сейчас ему даже плакать не хотелось. Да к тому же, будто чтобы специально сделать это утро еще более мерзким, в голове назойливо вертелась донельзя глупая песня, прогонять которую было все равно, что пытаться отделаться от почуявшей варенье осы. - И все-таки он наврал больше, чем я, - произнес Метта вслух. Огромный оранжевый цветок на красном стебле, что рос неподалеку, казалось, слегка повернулся в сторону призрака, прислушиваясь. Метта почувствовал, что должен пояснить свою точку зрения. - Я соврал хотя бы безобидно, - сказал он цветку. - Я никому не причинил вреда, а он причинил. И притом сделал это специально. Это он тут неправ. А я все делал правильно. Я всего-то хотел выглядеть немного лучше... чем есть. Растение слушало внимательно, не перебивая. Блук раздраженно вздохнул. Что бы он ни говорил и как бы ни накручивал себя, в его душе не рождалось обиды на пронырливого герцога. Досада и смятение - пожалуй, волнение и стыд - определенно, но отвращением там и не пахло. Было нечто, не дававшее ему покоя - очевидное противоречие, к которому он снова и снова возвращался мыслями. Когда Рулз похвалялся своим бескорыстием, когда сокрушался о судьбах королевства, когда притворялся знатоком музыкального искусства, хлопал ресницами и сверкал улыбкой - это все было ложью. Когда Рулз вертелся в платье, хихикая и заливаясь краской, когда увлеченно рисовал портреты призрака, когда ползал по сырой земле за светлячками, когда бережно перебирал пальцами пряди его волос и легонько прижимал к груди... это ложью не было. Хотелось взять его за шиворот, ткнуть в это противоречие холеным лицом и потребовать объяснений, как так вышло и зачем было нужно. Но только не сейчас. Сейчас - видеть его не хотелось. И слышать тоже. - Я так нелепо себя чувствую, - признался Метта цветку. - Я очаровался таким неприятным типом. Двуличным манипулятором! Хвастливым балаболом!.. И я... не могу разочароваться обратно. Конечно, вдвойне нелепо было распинаться перед аудиторией, представленной одним неодушевленным растением. Блук привык доверять свои мысли дневникам, но сейчас его сокровенная тетрадочка была слишком далеко. Может быть, такой слушатель, который точно никому ничего не расскажет, в конце концов, тоже не так уж плох... Метта рассеянно провел ладонью по лицу. Он чувствовал, что понемногу успокаивается. Если бы еще от него отвязалась эта приставучая мелодия, так и продолжавшая звучать в голове... - Хуже не станет, если я спою, верно? - Призрак неловко улыбнулся. - Но учти, это, наверное, самая глупая песня на свете. Мне просто надо хоть как-то от нее избавиться. Цветок не возражал, и Метта, привычно опустив ресницы, как он всегда делал во время пения, негромко начал: За что, за что, моя любовь, За что меня сгубила ты? Неужто не припомнишь вновь Того, кого забыла ты? Я для тебя дышал и жил, Тебе по капле отдал кровь. Свою я душу заложил, Чтоб заслужить твою любовь. Твоим зеленым рукавам Я жизнь безропотно отдам. Я ваш, пока душа жива, Зеленые рукава! Начало, в целом, было терпимым, но дальше буквально каждый из десятков куплетов песни детально повествовал о том, какими дарами лирический герой осыпал свою возлюбленную, пытаясь добиться ее расположения. И чего там только не было! Алмазные серьги, атласные туфельки, золоченые ножи, арабские скакуны, и прочее, прочее, прочее. Блук так и видел мысленно эту несчастную даму, увешанную драгоценностями, обряженную в шелк и бархат, в красных чулках - это при зеленом-то платье. Вдобавок ее постоянно носила на руках толпа слуг, чтобы, не дай бог, ее ноги не коснулись земли. Метта за возможность стоять на ногах, не задумываясь, расстался бы с любыми сокровищами, но автору песни, очевидно, было невдомек, какая это на самом деле роскошь. Ровно так же ему не было известно, что любовь невозможно заслужить подарками или услугами. Очевидно страдая от неразделенных чувств, он тем не менее только и делал, что представлял их как некий объект купли-продажи, при этом даже не пытаясь хотя бы элементарно выяснить, нравятся ли даме в зеленом платье его знаки внимания и хочет ли она их получать. Как мог настолько вздорный, эгоистичный и безвкусный сюжет сделаться эталоном любовной лирики, было превыше понимания призрака. И все же он упорно продолжал выводить куплет за куплетом, твердо решив исполнить песню до конца и полностью отделаться от нее. По крайней мере, мелодия ему нравилась. Определенно, ей на пользу не шла монотонность, присущая средневековым балладам, но Метта нашел решение, с каждым новым куплетом немного переиначивая ритмический рисунок своего исполнения. В какой-то момент он поднялся в воздух, плавно кружась под воображаемую музыку. Пусть даже у него никогда не будет ног, но кто сказал, что танец не может состоять из движений рук, головы и туловища? Не все ли равно, если никто этого не увидит и не сможет высказать свое фи? Поле осветилось искрящимися росчерками там, где проносился призрак, на ходу сочинявший изящные позы и переходы. Высокая трава колыхалась и приминалась, пропуская его. Он воображал себя участником многолюдного бала, как делал это много раз, пускаясь в импровизированный танец за плотно закрытыми дверями и окнами своего маленького домика. Его рука неосторожно коснулась податливой прохладной поверхности. Резко остановившись, Метта открыл глаза, чтобы обнаружить, что задел широкий лепесток оранжевого цветка. Тот, казалось, молчаливо взирал на него, ожидая дальнейших действий. - Я дурак, да? - вздохнул призрак. - Послезавтра будет настоящий бал, а я мечтаю о каком-то придуманном. - Он помедлил, собираясь с мыслями. - Надеюсь, ты сохранишь мои секреты в тайне? По полю прошелестел порыв ветра, в котором призраку померещилось невнятное эхо его слов: "Мечтаю... Надеюсь...". Он замер, прислушиваясь. Затем неуверенно поднял руку и дотронулся до сердцевины цветка, немного похожей на большую круглую кнопку. Растение слегка качнулось. Ничего не последовало. Ох. И как только ему пришло в голову, что цветы могли бы повторять звуки его голоса? Метта фыркнул. Что ж, по крайней мере, тронув цветок, он убедился в том, что к нему вернулась материальная плотность. Пора было решать, что делать дальше. Он и так достаточно надолго оттянул этот момент. Но не успел он собраться с мыслями, как ветер вновь разнес над полем отчетливые звуки, и в этот раз не звуки голоса, а трель велосипедного звонка. Метта встрепенулся и завертел головой по сторонам. В отдалении, над пологими волнами лилового моря, замаячили очертания повозки с высоким балдахином, которая быстро приближалась к укрытию призрака. Впереди нее, разгоняя заросли, как заправский ледокол, катился мотоцикло-велосипед. Без сомнения, единственным, кому тот мог принадлежать, был юный правитель Карточного королевства. Метта продолжал витать на месте, пока небольшой кортеж не остановился напротив него. Несмотря на то, что первой мыслью было исчезнуть с глаз долой, он быстро убедил себя, что это не станет правильным выходом из положения. Кроме того, завидев Лансера с его фирменной широкой улыбкой и радостно высунутым язычком, Светлый поймал себя на ощущении, что успел немного соскучиться по этому славному малому. - Здарова, Метта! - приветствовал его Лансер, привстав на педалях, чтобы не потонуть с головой в высокой траве. - А что ты тут делаешь? Ты что, полетел нас встречать? - Не совсем. Я... - Метта не был готов объяснять, как и почему оказался в такой дали от королевства. Он постарался сделать свой ответ как можно более кратким и близким к истине: - Можно сказать, я распеваюсь. Перед репетицией. - Ты сегодня будешь репетировать? - Мальчик озабоченно надул одну щеку. - А это надолго? Мы успеем поиграть? Ты обещал! - Я пока не знаю, - признался Метта. Я вообще не знаю, рады ли мне теперь в замке, подумал он про себя. Состоится ли концерт? Зная, что Рулз имел на него планы, которые никак не должны были затронуть его талантов вокалиста, призрак терялся в догадках, зачем вообще тот поддержал его инициативу выступать. Он больше не мог быть уверенным, что, вернувшись в замок, не окажется втянут в очередное сомнительное предприятие - либо выставлен за дверь. - Наверное, сначала мне надо будет поговорить с Рулзом, и тогда мы решим, - в итоге сказал он Лансеру. Вопреки ожиданиям, маленького короля такой неопределенный ответ не расстроил. - Ну и ладно, - заявил тот. - Даже если ты будешь занят, у меня есть Ральзей! Смотри, это моя самая любимая сахарная тыковка! Немного сбитый с толку ласковым прозвищем, какое не ожидал услышать из уст обычно грубоватого мальчугана, Метта перевел взгляд на повозку. Полог балдахина был откинут; шашки, во время поездки исполнявшие роль колес, валялись в траве, вытянув ножки и зажмурив глазки. Пригнувшись, чтобы не зацепиться за края прохода рожками, наружу выглянул белый козлик в больших круглых очках. - Добрый день, - застенчиво улыбнулся он. Призрак ощутил поднявшуюся в душе волну умиления. Друг Лансера явно тоже пока не достиг зрелого возраста, и притом имел вид самого безобидного существа на свете. Будь он персонажем фильма, подкованный в кинематографе Блук с первых же секунд заподозрил бы, что именно этот пушистый малыш в конце окажется главным злодеем. Но дело происходило в реальной жизни, и единственным подозрением в отношении Ральзея могло быть лишь то, что он немедленно зальется краской, если погладить его по голове. Кроме Ральзея, под балдахином находился кто-то еще. Обмениваясь приветственными любезностями с милым козликом, Метта заметил за его спиной движение щупалец. Он пригляделся внимательнее и не сдержался: - Леди Зеленые рукава! В ответ ему раздался бархатный женский смех. - Сразу видно влияние герцога загадок! - Дама в зеленом платье, похоже, не спешила обижаться на невольную ремарку призрака. - Это тетя Червы, - запоздало представил свою спутницу Лансер. - Это она нам сказала, что слышит, как кто-то поет, и тогда мы нашли тебя. Метта ощутил, как его лицо начинает светиться от новой волны обжигающего стыда. Он-то был уверен, что его не видела и не слышала ни одна живая душа! Но не успел он начать ругать себя, как был огорошен следующими словами женщины: - Если именно ваше исполнение я смогу услышать на балу, возвращение в Карточный замок определенно будет стоить того. - На сердцевидном лице не было глаз, и несмотря на это, Метта мог поклясться, что Червы только что ободряюще подмигнула ему. - Спасибо... - пробормотал он. - Ты поедешь с нами? - вмешался Лансер, которому очевидно докучал любой разговор, происходящий без его участия и длящийся больше минуты. Не дав времени на ответ, он тут же предложил: - Хочешь прокатиться на моем мотоцикле? Я дам тебе порулить! - Может быть, лучше в карете... - подал голос Ральзей. - Если хотите, конечно. Тут есть свободное место. - Ладно, я все равно пошутил, никому я не дам рулить своим мотиком! - Лансер издал злодейский смех, поудобнее усевшись на сиденье велосипеда и опустив свои короткие толстенькие ножки на педали. Метта перевел взгляд с одного мальчика на другого. Ральзей, казалось, олицетворял собою все то, что Рулз безуспешно пытался сделать из Лансера. Стоило ли действительно позволить им отвезти себя в замок? Мысль об этом больше не вызывала отвращения, а утренний инцидент перестал казаться непоправимой трагедией. Кроме того... однажды ему все равно пришлось бы вернуться, не так ли? Приподняв голову, Метта тепло улыбнулся: - Я буду рад поехать с вами. Он влетел следом за Ральзеем под полог "кареты" (хотя эта конструкция больше напоминала шатер на колесах), но тут же нерешительно остановился, разглядев еще одну персону, которая до сих пор не обнаруживала своего присутствия, да и сейчас, судя по всему, была не расположена к общению. Девочка, похожая на миниатюрную хати с нежно-бирюзовой кожей и в милом сарафанчике, всем своим тельцем прижималась к червовой даме, распространяя вокруг настороженные вибрации. - Это принцесса Беата, - представил малышку Ральзей. - Она очень застенчивая. Ей нужно время, чтобы привыкнуть к новому знакомому. Пожалуйста, не обижайтесь. - Я понимаю... - Метта устроился рядом с козликом, и в этот момент его разум сложил два и два. Он в смятении и восхищении уставился на женщину, которую Лансер назвал "тетя Червы". В отличие от Беаты, в ее облике читалась спокойная, уважительная гордость: плечи расправлены, подбородок грациозно поднят, щупальца опрятно уложены одно к другому. Глядя на нее, хотелось исподволь принять ту же позу. Блук решил высказать свою догадку: - Простите, но если Беата принцесса, значит ли это, что вы - Червовая королева? - Вы задаете сложный вопрос. - Дама слегка качнулась вперед, приобняв дочку щупальцем, когда их транспортное средство тронулось с места. - Раньше, мой дорогой, Карточным королевством правили четверо королей и четыре королевы, но сейчас правитель только один. Остальных мы называем лордами и леди. - Она умолкла, но ощущение при этом складывалось такое, будто от Светлого ждут реакции. - Тогда, леди... - Призрак снова замялся. - Леди Червы. Если вас интересует имя, знайте, что у меня его нет. Восходя на престол, мы оставляем свои имена позади и больше никогда к ним не возвращаемся. - О... - Метта не мог не подумать о Лансере, у которого имя, без всяких сомнений, было. Червовая дама слегка склонила голову набок, словно в ответ на его напряженные размышления. Ее пухлые губы сложились в лукавую улыбку. - Лансер не отрекался от имени. Ведь он не король. Он валет, такой же, как Беата, Кловер и Рубэл. То, что малыш сверг своего отца и теперь играет в управление королевством, не сделало его другой картой. Не может быть в колоде двух королей одной масти. Тогда не выйдет хорошей партии, согласны? Блуку сделалось не по себе. От его собеседницы не исходило угрозы, она вела себя приветливо, но... Эта дама так разительно отличалась от всех "королей" и "герцогов", встреченных им ранее, не говоря уже про обыкновенных хати! Метта всерьез задался вопросом, не владеет ли она телепатией. Кроме того, он не хотел слушать этих рассуждений о Лансере, не желал впутываться в политические хитросплетения Темного мира. Его это не касалось! Уже и того, что он успел узнать, смешавшись с разумом Каарда, хватило ему с лихвой. Тем временем, Ральзей подал голос в защиту своего друга: - Лансер не играется. Он желает блага для королевства, и мы все должны поддержать его. Вы сами увидите, как жизнь меняется к лучшему. Я верю, все наладится, если мы будем стараться! - Когда ты об этом так говоришь, я тоже начинаю в это верить, мой друг. - Улыбка червовой дамы стала по-настоящему теплой. - Уже одно только появление Светлых дает большую надежду. - Она снова обратилась к призраку: - Не передать словами, как изголодался наш мир по свету. Молодое поколение научено относиться к Светлым с подозрением, но я хорошо помню, как много лет назад мы жили, черпая мечты и силы... в вас. - Мне говорили об этом, но боюсь... я не совсем тот, в ком можно почерпнуть многое, - осторожно признался Метта. Леди Червы мягко рассмеялась. - Не бойтесь, юноша. Мы многое пережили, взгляды поменялись. Годы хаоса породили одно полезное новшество - умение жить независимо. Никто больше не обожествляет Светлых. Нам нужно учиться поддерживать дружбу, не пытаясь вновь повиснуть на вашей шее. И тем не менее. - Одно из щупалец поднялось кверху, как указательный палец. - Вы, дорогой, сейчас единственный Светлый в Темных землях. Имейте в виду, в замке найдутся карты, которые захотят воспользоваться вашим особым положением. Они будут настойчиво стараться сблизиться с вами. - Спасибо, я учту, - пробормотал Метта. Очень своевременный совет, саркастически добавил он про себя, прежде чем поинтересоваться: - А вы входите в число таких карт? - Может быть. - Червы кокетливо пожала плечами, не переставая улыбаться. - Леди шутит, - покачал головой Ральзей. - Скажите, что вы шутите! Вы бы никогда не опустились до обмана! Но бывшая королева ничего не успела ответить, потому что в этот момент повозка дрогнула и закачалась, опускаясь днищем на землю. Метта выглянул наружу: перед ним высился успевший стать привычным взору силуэт Карточного замка. Некоторые шашки радостно катались вокруг своей недавней ноши, другие повалились на спину, задрав ножки и по-собачьи высунув языки. - Приехали, удачники! - Лансер подбежал к карете и буквально вытащил из нее Ральзея, а затем и Беату. Маленькую принцессу он посадил себе на плечи, а козлика схватил за лапку и поволок в сторону замка с возгласом "Сейчас я вам покажу свое гостеприимство!". - Никаких манер, зато бездна энтузиазма, - прокомментировала червовая дама. Приподняв тяжелый подол пышного зеленого платья, она неспешно устремилась вслед за детьми. Блук хмуро смерил взглядом замок. Ожидают ли его там новые подвохи? Существовал только один способ выяснить, и потому, набравшись решимости, он полетел догонять Темных. ...за порогом замка царил хаос. Метта с возрастающим изумлением и беспокойством наблюдал, как из одного конца просторного холла в другой сновали рабочие и придворные представители всех мастей. Пятеро рудиннов лихо тащили на себе огромную люстру с многочисленными сверкающими подвесками. Вслед за ними бежал пиковый начальник караула, громко топая и размахивая какими-то бумагами. Из дверей кухни появилась и быстро рассосалась по коридорам компания хати с аппетитными пончиками в щупальцах. Откуда-то доносились душераздирающие вопли, в которых, поднапрягшись, можно было распознать попытки пения. Рудинны с люстрой вернулись, двигаясь теперь в противоположном направлении. На середину холла выкатился теннисный мяч, его одним текучим прыжком настигла трефовая гидра о трех головах. Одна из голов схватила мяч зубами, ловко подбросила в воздух и проглотила. Затем трефа заметила юного короля и его спутников, остолбенело застывших посреди холла. - Здарова, Лансер! - Привет, Ральзей! - Здрасьте, тетя Червы! - одновременно поздоровались все ее головы, обнажая в тройной улыбке длинные и острые зубы, напоминающие кинжалы. - Привет, Кловер. - Лансер выпятил грудь колесом, будто пытаясь казаться более крупным, хотя по сравнению с гидрой он имел размеры жалкого кутенка. - А что все делают? - Без понятия! - По-моему, у всех выходной. - Но вообще мы не знаем, мы только что приехали. Вон папа, - гидра махнула лапкой в сторону широкой лестницы, ведущей на верхние этажи. По ней как раз спускались двое - массивный пятиголовый дракон, от каждого шага которого лестница ощутимо вздрагивала, и значительно более щуплый мужчина с лиловой кожей и головой в форме молота. Метта ощущал себя все более и более не в своей тарелке. За это утро он успел завести куда больше знакомств, чем планировал, а новые лица все прибывали и прибывали. Еще сильнее его смущало то, что лица эти были явно не обделены влиянием. К примеру, на каждой из пяти голов шагавшего к ним навстречу трефового господина были хорошо заметны роговые выросты, имеющие четкую форму короны, что позволяло идентифицировать в нем одного из бывших королей. Метта робел даже глядеть на него. Вроде бы, с одной стороны, он сам решил, что будет притворяться неким знатным Светлым, чтобы попасть на бал... Но с другой стороны, дурачиться перед Каардом было легко и весело, совсем не так, как перед лицом той же Червовой леди, которой, казалось, отсутствие глаз ничуть не мешало видеть собеседника насквозь. О чем бы ни мечтал, что бы о себе ни вообразил, он не принадлежал ни этому миру, ни этому обществу. Было всего две причины, которые не давали Блуку сию же минуту раствориться в воздухе и покинуть замок. Во-первых, Лансер в данный момент выглядел ровно таким же растерянным и беспомощным, каким ощущал себя Светлый, а к этому мальчику он успел проникнуться недюжинной симпатией. Ну, а во-вторых, нигде не наблюдалось даже намека на присутствие Рулза, и это настораживало. Как видно, и сам Лансер мыслил в том же направлении. Вприпрыжку подбежав к двоим Темным, на которых указала Кловер, он протараторил: - Привет, дядя Трефы! Привет, дядя доктор! А вы не знаете, где мой папа? Мужчины переглянулись. По их лицам быстро пронеслась череда эмоций: испуг, смятение, жалость... - Да Рулз же! Я про него спрашиваю! - нетерпеливо уточнил маленький правитель. - А... - Темный-молот улыбнулся с заметным облегчением. - Герцог с самого утра у себя в покоях, ему нездоровится. Метта почувствовал смутный укол вины. Он навострил уши, непроизвольно подлетая ближе. Вместе с ним к Лансеру подошел и Ральзей. - Полагаю, из-за этого в замке такой, эм... такая суматоха? - мягко спросил он, обращаясь к старшим. - Очевидно, да, - фыркнула одна из голов Трефового лорда. - Я всегда говорил, что много бубнов в одном месте до добра не доведут, - высказалась вторая. - Видно, что за садами они совсем не следят. - И зачем только мы приехали? - посетовали третья и четвертая. Последняя голова угрюмо промолчала. - Блин! - Лансер озадаченно почесал в затылке, для чего ему пришлось сдвинуть корону сначала вперед, а потом назад. - А я ведь всего на один денек его оставил без присмотра! Ох уж эти взрослые... Ну ладно! - Он бодро притопнул ногой. - Пойдемте проведаем его! - Герцог в данный момент спит, - попытался остановить ребенка доктор. - Так я его разбужу! - отозвался Лансер. - У меня это отлично выходит! На его плечо легла пушистая лапка. - Если он болен, мы должны дать ему время на восстановление, - произнес Ральзей тихим, но убедительным тоном. - А судя по тому, что я вижу, мистер Каард ДЕЙСТВИТЕЛЬНО болен. - Похоже, праздник лишился главного организатора, - резюмировала ситуацию леди Червы. - Не поторопились ли мы с приездом? Она тоже неслышно приблизилась к говорившим, изящным кивком поприветствовав трефового лорда. Из-за складок ее юбки виднелась макушка и парочка щупалец все сильнее робеющей Беаты. Будь на то воля Блука, он бы и сам куда-нибудь спрятался. Отголоски совести звучали в его душе все отчетливей. Он не знал, какими побочными эффектами для существа из плоти и крови могла бы грозить одержимость призраком, и никогда не думал выяснять. Он вообще представить себе не мог, что так все обернется! Мог ли Рулз пострадать из-за него? Мог ли он быть виновником воцарившегося в замке бедлама?.. Ох. Ох!! - Пожалуйста, не переживайте! - воскликнул Ральзей. Прижав обе лапки к груди, где на его мантии красовалось вышитое темными нитками сердечко, юный принц уверенно улыбнулся присутствующим. - Мы сможем обо всем позаботиться самостоятельно, правда, Лансер? Ты, друг мой, хорошо знаешь замок, помоги расселиться гостям. Я буду рад принести пользу на кухне... - Метта пускай разбирается с музыкой! - подхватил Пика, обернувшись к призраку. Тот торопливо закивал. - Мы с женой тоже не прочь помогать, - громыхнула одна из драконьих голов. - Все равно нам нечем заняться. - А на ваши сады без боли не взглянешь. - Эх, вспомним былые времена! - на разные лады заговорили остальные. - Отлично! - просиял Ральзей. - Я уверен, у нас все получится! Метта и глазом не успел моргнуть, как Темные занялись каждый своим делом: Лансер бодро потащил куда-то своих "тетю" и "дядю", по дороге шугая распустившихся и обнаглевших стражей, Ральзей увел в сторонку молотоголового врача и негромко завел с ним беседу... Похоже, призраку оставалось только последовать данному обещанию и направиться на поиски музыкантов. Он мало-мальски помнил расположение бальной залы, хотя и имел некоторые сомнения, ожидает ли его там кто-либо, ведь он уже сильно опоздал. На полдороги Светлый заметил, что за ним увязалась Кловер - трефовая принцесса, насколько он мог судить, исходя из увиденного и услышанного. Гидра непринужденно топала позади него, держась на расстоянии. Метта решил ничего с этим не делать; пускай идет, раз ей хочется. Как он и боялся, зала была пуста. В ней будто бы даже стало темнее; ни мебели, ни украшений со вчерашнего дня не прибавилось. На всякий случай Метта облетел просторное помещение по периметру, но никого не обнаружил. В растерянности он остановился посередине залы, размышляя, что делать дальше. Он не имел понятия, где искать музыкантов, и номерами телефонов они вчера не обменялись. Да и так ли сильно те в нем нуждались? Обитатели замка, похоже, вовсе не горели желанием прикладывать какие-либо усилия для подготовки праздника. При первой же возможности они просто бросили дела и разбрелись кто куда. В дверном проеме замаячили головы Кловер. Они по очереди оглядели пустующую залу, после чего взгляды всех девяти глаз оказались сосредоточены на призраке. - Что тут будет? - полюбопытствовала трефа, подходя ближе. - Может, спортивное состязание... - Или конкурс красоты! - выдвинули свои предположения разные головы. - Ну, - замялся Блук, - это все звучит неплохо, но вообще, по идее, здесь будут музыка и танцы. Причем уже послезавтра... Кловер понимающе заулыбалась: - Короче, вечеринка! - Мы в этом знаем толк! - Хочешь, поделимся своей стереосистемой? - Не знаю. - Метта не был уверен, насколько это вписывалось в изначальный замысел. - По-моему, планируется живая музыка. - Ну ладно, а там будут песни про спорт? - Или про деревья? - Про милых мальчиков? Подборка вопросов звучала ни к селу, ни к городу, но Метта постарался ответить: - Про мальчиков - определенно да, если песни про любовь вообще считаются, и я знаю как минимум две хорошие песни про растения. Акульи улыбки на двух лицах из трех сделались шире. Гидра уселась на пол, по-кошачьи подобрав под себя лапки. - Какие, какие? - Что там про растения? - Эм... Спеть? - Неуверенный вопрос призрака был встречен многочисленными ободряющими кивками, от которых замельтешило в глазах. - Хорошо... Это было уже довольно привычно. Вчера Метта с помощью придворных музыкантов наметил целый ряд песен, которые счел не слишком заунывными, но при этом достаточно старомодными, чтобы прозвучать на балу. В основном он решил опираться на репертуар одной группы, исполнявшей средневековые романсы в более популярной аранжировке. Поднявшись чуть повыше в воздух, Метта расправил плечи и закрыл глаза. Кловер должна была прийтись по душе эта песня, ведь в ней говорилось и про юношу, и про цветок. Как тишина долины нежна, Как в ручье вода холодна голубая! Дева, что так мила и чиста, С кавалером виделась там, заклиная Вот о чем: Обещай - Повстречав Розу белую, в тот же час Вспомнишь меня, Чувства храня, Будто я - твой призрак цветка... Кловер легонько покачивала головами на длинных шеях, немного напоминая кобру, зачарованную игрой факира на дудочке. За массивными раскрытыми дверями замелькали силуэты хати. Одна за другой они потянулись в залу, окружая певца. Метта ничего этого не замечал, сосредоточившись на том, как высокий округлый купол помещения собирал и эхом возвращал его голос, придавая тому новое, необычно сильное звучание. В ясных глазах цвели чудеса Посреди листвы золотой и янтарной. Духом вольна, сердцем юна - Он ее в тот день полюбил безоглядно Под те слова: Обещай - Повстречав Розу белую, в тот же час Вспомнишь меня, Чувства храня, Будто я - твой призрак цветка... Вскоре она была такова, Танец вел ее в заповедные дали, А кавалер молча глядел Ей вослед, и в сердце звучать продолжали Ее слова... Когда рядом неожиданно зазвучала скрипка, Метта испуганно дернулся и сбился с ритма. Распахнув глаза, он обнаружил себя посреди толпы слушателей, среди которых узнал и парочку вчерашних музыкантов. Ну конечно. Леди Червы услышала его с огромного расстояния, и другие хати, судя по всему, обладали похожими способностями. Скрипач, решивший поддержать исполнение, доиграл мелодию до конца, опустил инструмент и неловко улыбнулся: - А мы думали, что вы уже не появитесь. - Я в какой-то момент тоже так думал, - не стал кривить душой Блук. Он опустился пониже - скрипач ростом не вышел - и спросил: - А почему здесь совсем никого не было? Музыкант пожал плечами: - Никто не знает, что делать. Указаний никаких не было, а без указаний как работать? Сделаем что-то не то - окажемся виноватыми. Утром рабочие приходили, покрутились тут и ушли, мы тоже с оркестром немного поиграли... - Он махнул рукой. - Не ладится игра. Герцог, говорят, сильно болеет, а он всегда всем объяснял, что к чему. - А без "герцога" вы что, сами решений принимать не умеете? - поинтересовался Метта, несколько более ядовитым тоном, чем собирался. Скрипач взглянул на него, как на не вполне вменяемого. - Вы поймите, - произнес он, - за самостоятельные решения совсем недавно полагалась темница. Собравшиеся вокруг согласно зароптали. Призрак растерялся. Да что за тиранический режим правления действовал в этом королевстве? Никаких сборищ, никакой музыки, теперь еще и никакой свободы воли? Все действительно было так плохо? - Но теперь ведь по-другому? - спросил он. - Теперь да, - подтвердил скрипач. Метта ощутил зарождающийся прилив энтузиазма - пока еще только первые смутные веяния, которые, тем не менее, могли привести за собой настоящий шквал. - В таком случае я предлагаю не сидеть сложа руки, - обратился он к Темным. - У вашего короля скоро праздник! Для детей каждый день рождения особенный. Мы не имеем права испортить ему эту дату! - Толпа одобрительно загудела; все-таки Лансер пользовался народной симпатией. Блук воодушевленно продолжил: - Нужно вернуться к работе, и ни к чему вам чужие указания, вы же профессионалы своего дела, вы знаете, как правильно! - Да, но раньше мы не проводили таких торжеств, - заметил один из музыкантов. - Зато какой простор для фантазии, - улыбнулся призрак. - Не бойтесь, мы вместе что-нибудь придумаем! Однако довольно скоро выяснилось, что в основном придумывать был готов он один. Бубны и червы были неплохими исполнителями, но откровенно робели выражать собственное мнение, если вообще таковое имели. Из числа пик и треф многие могли бы заниматься организаторской работой, но между ними то и дело возникали конфликты, причем некоторые трефы горазды были спорить даже сами с собой. Зато все они чуть ли не с раскрытыми ртами слушали, что предлагал им Светлый, и радостно принимались за дело. Музыканты быстро вызвонили остальных ребят из оркестра. Рабочие, подтянувшиеся на шум голосов, отправились созывать своих коллег, и вскоре под высоким сводом собралось несколько бригад, представленных разными мастями. Поначалу они растерянно топтались на местах, невнятно шушукаясь между собой. Но вот, с подачи Блука, кто-то отправился за мебелью, другие - за светильниками, тканью и аксессуарами для украшения залы. Оставшиеся не при делах спешили присоединиться к тем, для кого занятие нашлось. Не сразу и не вдруг, но вот на высоких окнах появились шторы, вдоль стен выстроились длинные столы, застеленные базальтово-черными, отделанными кружевом скатертями, а между ними запестрели вазоны с кустами живых цветов. Засияли ярко-голубые огоньки свечей: по две-три штуки - в настенных канделябрах и не меньше сотни - в тяжелой круглой люстре, которую дружно поднимали под потолок при помощи системы блоков. Оркестр, собравшись воедино, репетировал обговоренные накануне композиции, и получалось уже заметно увереннее, чем вчера. Метта с удовольствием пел, иногда по десятку раз подряд один и тот же отрывок, стараясь вместе с коллективом добиться слаженности исполнения. Народ все прибывал, многие спрашивали, чем они могли бы помочь. От одной компании рабочих к другой порхали хрупкие белоснежные балерины, разнося воду, перекусы и короткие весточки. Светлый чувствовал себя диснеевской принцессой, на голос которой слетаются птицы и собираются лесные зверюшки. В перерывах между пением он сновал по зале, фонтанируя идеями, которые уже вовсе не стеснялся озвучивать: "Что, если с потолка будут свисать такие подвески в форме звездочек? Как выглядят звездочки, ну... как ваши темные конфеты. Нет, вешать сами конфеты, наверное, не лучшая идея... а хотя знаете что, давайте!!" "Почему у вас тут все либо черное, либо синее? Мы можем добавить цветовых нюансов? Это же день рождения, должно быть весело - весело, понимаете? Как насчет желтого? Розового? Может быть, хотя бы бирюзовый?.." "Эта огромная ваза здесь... ну как-то не смотрится, может, ее подвинуть левее? Нет, еще левее. Нет... Давайте я сам! Ладно, убедили, давайте вы. Вот!! Но теперь надо что-то сделать с царапинами на паркете". "А сцена? У нас будет сцена?! У нас должна быть сцена!" Когда ему предложили отдохнуть и перекусить, Метта только отмахнулся. Он не просто не устал, напротив, он переживал небывалый прилив сил! Он находился в центре внимания, был необходим, руководил и воодушевлял! И он мог видеть, как, благодаря всем этим работягам, его замыслы, какими бы спонтанными они ни были, находили достойное воплощение. - Красиво получилось, - оценила Кловер. - Хотя деревьев все еще маловато, - заметила ее вторая голова. - И в очках ты бы смотрелся милее, - высказалась третья. Метта медленно обернулся вокруг своей оси, внимательно разглядывая преобразившееся помещение. Всего пару дней назад они с Лансером играли тут в догонялки, лавируя между кучами строительного мусора. Теперь в зале, казалось, сверкал даже воздух. Перед мысленным взором Светлого мимо него уже проносились в танце празднично одетые пары. За день он успел насмотреться на движения тонких, будто фарфоровых, балерин и теперь задавался вопросом, как могли бы выглядеть танцы рудиннов и хати. - Акустика стала хуже, - пожаловался он. - Без мебели тут было такое эхо... - Так что, выносим все назад? - осведомился один из бубнов. - Можем раздобыть микрофон, - предложила Кловер. - Микрофон мне не поможет, а вынесете все вы только через мой труп, что принципиально неосуществимо, - категорически заявил Метта. - Справимся без усилителей. Что и говорить, он был так горд и доволен, что готов был прямо сейчас лететь и сворачивать горы, не то что спеть десяток-другой песен на пределах своего звукового диапазона. А вот большинство рабочих валились с ног, включая даже тех, у кого и ног-то не было. В зале не имелось часов, и только взглянув на наручные часы стоявшего рядом дирижера, Метта осознал, что время близилось к ночи. - Вы отменно потрудились, дорогуши! - искренне похвалил он Темных. - Лансеру должно понравиться, что мы для него приготовили. А сейчас нам всем нужно отдохнуть. - Ответом ему было утвердительное гудение. - Завтра у нас наверняка будет еще куча работы, но игра стоит свеч! Спасибо вам всем, что доверились мне, - немного невпопад закончил призрак, поклонившись толпе. Народ начал расходиться. Многие улыбались - похоже, они и сами были довольны, несмотря на усталость. Метта, договорившись с музыкантами о завтрашней встрече, тоже полетел восвояси. Коридоры замка уже опустели, если не считать дежуривших тут и там часовых. Призрак попрощался с ними и без задней мысли отправился в гостиницу, словно к себе домой. - Блук!! - Хозяйка за ресепшеном поспешно вскочила на ноги, стоило ему проникнуть сквозь стену в холл гостиницы. - Вы вернулись! Метта испуганно застыл на месте. - Что случилось утром? - без обиняков задала вопрос Бланш. - Утром... - Метта уже успел позабыть о том неприятном эпизоде, увлекшись праздничными хлопотами. Но теперь он припомнил, что просил эту женщину зайти к нему, когда рассветет, чтобы он ненароком не опоздал на репетицию. Наверное, она заходила, но не нашла его в номере. А зато нашла... Ох... - Утром я... мне... надо было отлучиться, - промямлил он. Сделал паузу и робко поинтересовался: - Меня выселяют? - Почему выселяют? - не поняла Темная. - Вы что-то сделали? Может быть, ВАМ что-то сделали? - Н-нет... Наверное... - Метта чувствовал, что становится все менее осязаемым. - Не пугайтесь, я просто переживала за вас. - Бланш примирительно подняла руки. - Я рада, если все в порядке. - Да, все в порядке, думаю... Выдавив из себя улыбку, призрак осторожно двинулся в сторону своего номера. Бланш снова окликнула его уже на полдороги: - Вы виделись с Рулзом? - Нет! - Съежившись, Метта быстро юркнул за дверь. Телевизор выключен, кровать застелена, на тумбочке - его сумка и телефон, на столике - банка с жуками. Ничего не пропало, все аккуратно прибрано... Метта в смятении уселся на пол у шкафа. Все из-за него. Должен ли он был навестить Каарда? Попросить прощения? Справиться о здоровье? Он об этом совсем не подумал, так сильно завертевшись с оркестром и прочими... Да что тут говорить, он был так воодушевлен, что забыл думать вообще о чем-либо. Никогда раньше ему не приходилось быть организатором, смешно подумать, но даже в школе в групповых проектах всегда находился кто-то другой, кто брал на себя лидерство. Сегодня он смог почувствовать себя вдохновителем большого общего дела, и это вскружило ему голову... Но если немного остыть и оглянуться назад, так случилось только потому, что этим не смог заниматься Рулз. Все из-за Рулза. Он вообще до сих пор здесь только из-за Рулза. Здесь - в этой комнате, в этом мире, в этом образе, в этих мыслях, в этих чувствах... Может, если полететь прямо сейчас, будет еще не слишком поздно? И что сказать? Что сделать? А если герцог не пожелает его видеть, что тогда? А мало ли, чего он там не пожелает, сам-то хорош... О нем ничего не было слышно весь день; значит ли это, что ему совсем плохо?.. Если в этом виновен Метта, стоит ли ему показываться Каарду на глаза? Вряд ли он может рассчитывать на продолжение хороших отношений... Если эти отношения вообще когда-либо были хорошими. Охваченный противоречивыми порывами, Метта немного пошатался по комнате, но это не помогло ему принять решения. Тогда, привычным жестом выудив из тумбочки дневник с ручкой, он устроился на кровати и приготовился доверить свои сомнения бумаге. Из дневника ему на колени выпали несколько листочков с его портретами. Метта перелистал их, заново разглядывая. "Рулз обещал, что нарисует еще", - подумалось ему, когда он аккуратно откладывал рисунки в сторону. Последними словами в дневнике пока что оставались "свинья и лицемер". Призрак вздохнул и начал следующую фразу на той же строчке: "И сейчас я постараюсь объяснить, почему". Он действительно постарался скрупулезно изложить последние события. Как ни странно, обычно именно сухое перечисление фактов помогало ему разобраться в себе лучше, чем красочные описания эмоций, хоть на последнее он и был горазд. Метта увлеченно строчил, намереваясь выложить все, как было, чтобы потом заново перечитать и поразмыслить. Впрочем, периодически он ловил себя на том, что прислушивается к звукам из коридора. Он был вполне уверен, что не обрадуется гостям. Даже не станет открывать. Даже не отзовется. В конце концов, кому вообще могло бы прийти в голову ломиться к нему посреди ночи? И все же, несмотря на свою вопиющую неправдоподобность, фантазия была так сильна, что вот он уже буквально слышал этот негромкий, чопорный стук в дверь... Раздался стук. Звучный, нетерпеливый. С той стороны окна. Метта едва наизнанку не вывернулся от пронизавшей его паники. Он помедлил, надеясь, что это было не более, чем его воображение, перешедшее все доступные пределы. Но звук повторился. Задрожало стекло. Светлый опасливо повернул голову на звуки. За окном вырисовывался низенький округлый силуэт с остроконечной макушкой. Шума он производил обратно пропорционально своим размерам. - Блин! - было первое, что сказал Лансер, оказавшись внутри номера, когда призрак наконец отворил для него окно. Пока он лез, его чересчур длинная мантия зацепилась за торчащий гвоздь, и теперь маленький король хмуро разглядывал свежую прореху на темной ткани. - Порвал... Ну и ладно, так даже круче! - Зачем ты полез через окно вместо парадного входа? - поинтересовался Метта, не скрывая досады. - Ты меня напугал, приятель. Лансер пристыженным не выглядел. - Ну, во-первых, я все-таки плохой парень! - заявил он, складывая на груди короткие пухлые ручки. - А во-вторых, я не должен никому попадаться на глаза, а то меня отправят в кровать, а я не могу уснуть! - Я тебя отправлю ровно туда же, - пообещал Метта. Он решил, что в этот раз побудет строгим. Беспокойный ребенок, шастающий по ночам, рисковал угодить в какую-нибудь передрягу. Хотя в действительности Блука куда сильнее раздражало то, что он надеялся увидеть совсем другого посетителя. - Так я потому и пришел! Сперва я собирался пойти к папе, ну, как обычно, но Ральзей сказал, что его нельзя тревожить, а я, когда засыпаю, сильно пинаюсь. Потому что мне снится, как я катаюсь на велике. В общем, я решил, что рисковать не стоит, а то вдруг папа умрет из-за того, что я его пнул. - Действительно, нехорошо выйдет... - Ну! Поэтому можно я посплю с тобой? - Лансер широко улыбнулся. Блука передернуло. Он совершенно точно не желал выяснять, что произойдет, если он снова погрузится в сон рядом с материальным существом. Тем более, с ребенком! Но выставить мальчика вон ему бы не позволила совесть. - Прямо со мной - нельзя, - ответил он. И добавил, прежде чем Лансер успел надуться: - Я сегодня не собирался ложиться. Но ты можешь поспать в моей кровати, если хочешь, а я просто побуду рядом. Если появятся чудовища, обещаю, что прогоню их. - Да я сам кого хочешь прогоню! - обиделся Пика. - Я чудовищ не боюсь, мне просто скучно... Папа мне сказки читает перед сном, а ты почитаешь? - Я могу просто так рассказать... - Метта задумался, перебирая в уме детские истории, какие помнил, пока Лансер забирался под одеяло на его постели. Свои корону и мантию маленький правитель пристроил рядышком с собой и тоже укрыл одеялом, будто они были живыми. На призрака уставилось черное отверстие в форме пики, полное ожидания. Тот усмехнулся: - Ну хорошо, слушай. Жила-была одна принцесса... - Нет, только не про принцессу! - мгновенно потребовал мальчик. - Ненавижу девчоночьи сказки. Они же все одинаковые. Каждый раз сразу понятно, что в конце она выйдет замуж. Такое и слушать незачем! - Действительно, - признал Светлый. - Хорошо, я тебе гарантирую, что в этой сказке никто замуж не выйдет. Итак, жил-был принц! - Как я? - тут же перебил Лансер. - Ну... нет. Этот принц еще не стал королем - это раз. И он был постарше тебя - это два. Но все-таки он был самым младшим в своей семье. - Я тоже самый младший в моей семье. - Хм... Ну что же. У этого принца было множество братьев и сестер, и все они его любили, хоть и считали немного странным. Дело в том, что наш принц был водяным монстром и жил в океане, но всегда мечтал однажды побывать на суше. Он частенько поднимался к поверхности, выныривал из воды и пел, а надо сказать, что голос у него был очень красивым! - Как у тебя? - Может, еще и покрасивее! - улыбнулся польщенный призрак. - И вот как-то раз наш герой увидел, как по волнам плывет огромный корабль, а на борту у него множество людей. Все они праздновали день рождения молодой симпатичной девушки. Как вдруг начался сильный шторм! Поднялись волны размером с дом, засвистел ветер, засверкали молнии! - Метта взмахнул руками. - Корабль сильно накренился, и та самая девушка упала за борт! Лансер слушал с жадным интересом, пика на его лице максимально раскрылась и округлилась. То и дело он вставлял комментарии, искренне переживая за судьбу героев. Действие разворачивалось стремительно и неумолимо. Принц спас тонущую девушку, вытащив ее на сушу, но с тех пор никак не мог перестать думать о ней. Расплатившись своим голосом, он выменял у морского колдуна право стать человеком и ходить по земле - но лишь на несколько дней, если только за это время он не успеет заслужить любовь девушки, ради которой все и затеял. - Почему так нечестно?! - возмутился Лансер. - Никто не влюбляется за пару дней! - Почему же нет? - Потому что, например, мне папа недавно говорил, что нужен год иль около того. - Ну, папе-то лучше знать... - пожал плечами призрак, отводя взгляд. - И все же вот на такое условие согласился наш принц. - Ну и зря, - отрезал Лансер. Тем не менее, он продолжал слушать дальше с надеждой, что герой, несмотря ни на что, все-таки сумеет достичь своей цели. Колдун оказался злобным обманщиком, для которого Метта не пожалел обличительных эпитетов. Желая стать правителем земного королевства, он сам принялся ухлестывать за девушкой, которая, как выяснилось, была принцессой. Да, он подарил герою ноги, как у людей, но по сути лишь подло использовал его в своих корыстных целях, отобрав у него голос, который затем обратил против него же! Пика то прятался под одеяло, то снова по пояс вылезал обратно, переживая за судьбу сказочного принца, а когда Светлый закончил свою речь словами о том, что на рассвете принц обратился в морскую пену, Лансер просто раскрыл рот и с недоверием уставился на рассказчика. - Как в пену? - наконец спросил он. - Но почему?! - Такое заклинание было на него наложено, - напомнил Метта. - Нет, почему он не начистил этому говнюку рыло? - Лансера переполнял гнев пополам с отчаянием. - Даже если бы начистил, это не заставило бы принцессу полюбить его. - Но почему она его не полюбила... - Ну... Потому что без голоса он стал совсем незаметным. Потому что она не знала, что это он ее спас. Да и потом, - Блук задумчиво вздохнул, - ты сам правильно сказал, что так быстро это не делается. Быстро можно разве что привлечь внимание чем-то выдающимся. А если ничего выдающегося, на первый взгляд, нет... нужно время... и кто его знает, что еще. Лансер раздраженно стукнул кулаком по одеялу: - Я сразу говорил, что это плохая идея! Чего этому дураку дома не сиделось? Да если бы у меня были братья и сестры, я бы все время с ними тусил и нафиг мне бы не сдалась никакая там принцесса! Тем более, такая глупая! - Ну, если он дурак и она тоже глупая, как раз неплохая пара получилась бы, - усмехнулся Метта. - А теперь вот что, ваше величество. Сказка закончилась, пора вам закрывать пику и спать. Давай-ка я погашу свет. Он слетал к выключателю и обратно. Комната погрузилась в розовые сумерки - неяркое мерцание призрака освещало все вокруг, подобно ночнику. Метта чувствовал приятное умиротворение; возня с ребенком волей-неволей отвлекла его от бури в душе. Пусть Лансер и всполошил его внезапным появлением, надо было отдать мальчику должное - играть и проводить с ним время, получая от него искреннюю, неподдельную отдачу, было по-настоящему здорово. Тем временем, маленький король вовсе не торопился засыпать. - Теперь мне совсем не спится, - пожаловался он. - Ты так интересно рассказал, что я продолжаю думать об этой сказке. - И, помолчав, предложил: - Может, ты станешь моим папой и будешь рассказывать мне истории каждый день? - Чтобы ты совсем перестал спать? - рассмеялся Светлый. - Нет уж, дорогуша, ну какой из меня папа? - А если я тебе прикажу? - не стал терять надежды Лансер. - Ну и что, я же не твой подданный. Я даже не из этого мира. На несколько секунд пиковый сорванец задумался, но тут его озарило: - Тогда я прикажу Рулзу на тебе жениться! Это сделает тебя и папой, и подданным! Метта не знал, смеяться ему или проявить уважение к настойчивости паренька. - Это хороший план, - наконец похвалил он, - но учти, я ведь могу не согласиться. И тогда тебе придется казнить Рулза за неповиновение короне. Лансер повесил нос, удрученно высунув кончик языка. - Ты так сильно не хочешь быть моим папой? - тихо спросил он. Метта глядел на маленького Темного, не зная, что ответить. Он не мог взять в толк, дурачится Лансер или говорит серьезно. Что еще за идея взять его в родители и откуда она вообще взялась? Учитывая то, что Лансер постоянно называл своим папой Каарда, с которым у него явно не было никаких кровных связей, все это выглядело очень странно и непонятно. - А почему ты так сильно хочешь, чтобы я им стал? - наконец вопросом на вопрос ответил призрак, устраиваясь напротив мальчика на кровати. - У тебя ведь уже есть как минимум Рулз. - Он не справляется с обязанностями папы, - вздохнул Лансер. Метта приподнял бровь: - А какие у пап обязанности? - Все знать, все уметь, - уверенно взялся перечислять Пика. - Желательно - быть самым сильным, самым храбрым, самым страшным. Самым умным тоже. Но главное - всегда знать, как правильно. Чтобы все слушались. Рулза, конечно, слушаются... Но на самом деле он много в чем не разбирается. Только ему не говори, что я так сказал! - быстро прибавил Лансер громким шепотом. - А то обидится, он-то думает, что разбирается. Дождавшись, когда Светлый, не слишком успешно сдерживая смех, кивнет, он продолжил: - Я думал, что сам стану как папа, когда сделаюсь королем. Но что-то не клеится. - Помолчал, растерянно поглядев в потолок, в окно и наконец - на своего собеседника. - Меня только все начали теребить, чтобы я принимал решения, а как это делается, понятнее не стало. По-моему... я не всегда хорошо справляюсь. Я иногда вообще не знаю, как поступить! Значит, все-таки это был не просто детский каприз, подумал про себя Метта. Не дурацкая причуда и не способ досадить окружающим. Маленький правитель нуждался в поддержке перед лицом чудовищной ответственности, возложенной на его плечи вместе с целым королевством. И он пытался отыскать эту поддержку теми способами, какими умел. Загвоздка в том, что Метта определенно не был тем, кто мог бы ему помочь. - Я думаю, тебе нужны советники, а не дополнительные родители, - наконец сказал он. - У меня есть советники, - тут же откликнулся Лансер, - но они не помогают! Во-первых, они все советуют разное - и опять иди думай, кто прав, а кто нет, а папа на то и папа, что скажет - как отрежет. А во-вторых, есть же проблемы, с которыми только родители знают, как справляться. - Например? - Например. Вот поставили ребенка в угол, и он там стоит. Как узнать, когда уже его можно выпускать? - Ну и вопрос! - растерялся Метта, ни разу в жизни не стоявший в углу - за неимением ног. - Наверное, когда станет его жалко... - А если уже жалко, но боишься, что выпустишь, а он опять набедокурит? - Тогда надо сначала поговорить, объяснить... Чтобы он понял, что сделал не так. - А как узнать, понял или не понял? Будет еще так делать или не будет? Вопросы сыпались, как из рога изобилия. Быстрые, давным-давно сформулированные, множество раз обдуманные и не ему первому заданные вопросы. - Послушай, - пришло наконец к призраку понимание, - ты что, кого-то наказал и теперь не знаешь, как быть дальше? Лансер понуро кивнул. - Кого? - Папу... - Рулза?! - поразился Светлый. Лансер отрицательно замахал руками. - Нет, большого папу. Метта только и мог, что похлопать глазами. Ему вспомнились слова Червовой леди о том, что Лансер не настоящий король, что настоящим королем остается его отец... Пускай он и не понял до конца, да и не пожелал углубляться в эту тему, один вывод был очевиден - прежний правитель жив. Однако до сих пор все, что слышал о нем Метта из разных уст, внушало только страх и отвращение. Было похоже, что старший Пика всем успел хоть как-нибудь, да отравить жизнь. Значит, это его Лансер... наказал?.. - У меня был такой план, - тем временем объяснял мальчик, - раз меня он не слушает, я приведу к нему других пап, а там уж вы разберетесь как-то по-своему, по-папски! И заметь, абы кого я для этого не выбирал, только самых достойных! Думал, может, вы договоритесь на каком-нибудь там своем языке, которого я не знаю. Должно же хоть так сработать? Призрак слушал юного заговорщика, незаметно для себя все сильнее меняясь в лице. Такого поворота он совсем не ждал и, несмотря на то, что многое теперь смог уяснить об этой странной семье, сам был этому не слишком рад. - Значит, ты меня пытался записать в папы не потому, что так сильно ко мне привязался? - решил уточнить он. - И поэтому тоже! - вскинул голову Лансер и тут же снова понурился. - Но да, не поэтому. Понимаешь, не то чтобы мне был нужен целый ворох пап... Мне бы одного, настоящего, вот он очень нужен. Но я-то все равно ничего с этим не поделаю, сказал себе Метта. Мало ли, на что надеялся ребенок в канун своего дня рождения, сказал он себе. Не хватало еще сильнее вмешиваться в дела этого мира, давшего ему приют всего на несколько дней. И без того слишком много королей и королев уже прошли перед его глазами за последнее время. Слишком много загадок и приключений для одного робкого призрака. Он мысленно повторил это про себя еще разок. После чего вслух спросил: - А где сейчас твой большой папа? - В темнице... Ты с ним поговоришь? - В голосе мальчишки вели войну недоверие и надежда. - Для этого ведь не обязательно быть родителем, - пожал плечами Метта. - Достаточно быть просто взрослым. Он наблюдал, как за считанные секунды Лансер успел широко улыбнуться, взмахнуть руками, соскочить с кровати, пронестись из одного угла комнаты в другой, без спросу достать и мигом слопать светлячка из банки, покружиться на месте и вернуться в исходное положение, чтобы с горящим взглядом переспросить: - Ты правда пойдешь? И ты не боишься?! Знать бы, что именно должно меня испугать, подумал Метта, прежде чем поинтересоваться: - А твой отец похож на тебя? - Как две капли воды! - уверил его маленький Темный. - Тогда, полагаю, бояться нечего, - заключил Блук с беспечной улыбкой камикадзе перед взлетом.