Let's try again

— Вебби, я… Уточка встревожено ждёт пока любимая все же скажет что-то важное. Она сама сказала, что это важно. И Вебби встревожено ждёт, не торопит Лину. — Милая, нам нужно расстаться… И сердце перестает стучать. Вебби чувствует как вопреки биологии ее сердце перестает держаться кровеносными сосудами и падает куда-то вниз, кажется, разбиваясь на миллиарды осколков, словно оно было хрусталем, а не мышцей позволяющей уточке жить. — Бантик, милая, пойми… Это все не правильно. Так быть не должно… Поверь, так будет лучше. В первую очередь для тебя. Каждое слово давалось девушке с невероятным трудом и болью. Это было тяжело. С каждым словом Лина чувствовала, как трудно ей даётся сдерживать подступающие к глазам слезы, как трудно не выдавать собственную боль, дрожь и ком в горле. Тем более, если в собственной грудной клетке что-то болезненно сжималось и разрывалось на части, видя все тоже самое в ее родных, любимых, детских глазах. Поночка потупила взгляд. — Хорошо, — немного сипло, явно через силу, произнесла она. — Если ты так считаешь… И уходит. Просто спокойно уходит из особняка, не сумев даже просто поднять взгляд на утку. И как бы сильно в тот момент Лине не хотелось побежать за ней, обнять, позволить выплакаться и выслушать все то, что сейчас было у нее на уме, успокоить… Она давила в себе эти желания вместе с желанием кричать, рычать, ругаться что есть мочи и биться головой обо что-то твердое — даже пусть о ту же самую стену. Зачем? Вот зачем она вообще тогда призналась в своих чувствах? Зачем? Она же с самого — Черт возьми! — начала знала, что ни к чему хорошему все это не приведет! Знала! И все равно не смогла сдержать все в себе и рассказала, даже не имея и малейшей мысли о том, что ее чувства могут оказаться взаимными. И вот результат. Послышался веселый голос Билли, что, судя по звукам, спускался по лестнице вниз. Лина только и успела повернуться на звук, оторвав взгляд от распахнутых дверей. И вот уже были видны два спускающихся силуэта — утёнка и лебедя. И Лина застыла окончательно. — Ещё раз спасибо тебе. Я боюсь, что сама бы я просто заблудилась. — Всегда пожалуйста! — Все так же весело и бодро произнес утенок и перепрыгнул последние две ступеньки. — О, Лина! Это к тебе! — Только и произнес Билли, после чего побежал к выходу, держа одним крылом свою неизменную книжечку, а второй придерживая шляпу юного сурка, на своей голове. Девушки молча проводили утенка взглядом, а после посмотрели друг на друга. — Что-то случилось? Только не говори, что тетя Магика опять что-то учудила или ваши тени вновь в нашем мире. — Да, нет. Что ты? — С мягкой улыбкой произнесла девушка, чуть старше Лины, пусть и по росту они были почти одинаковы. — Просто у меня сейчас появилось свободное время и я подумала, что если ты не занята, то мы можем немного попрактиковаться в магии, — Но после улыбка будто застыла на ее лице. Ева была очень чутким эмпатом и взгляд Лины, ее выражение лица, заставили девушку немного поднапрячься. — Хей… У тебя что-то случилось? — Что? — Как-то необычно для самой себя отреагировала утка. — Нет… Все в порядке, правда… Но лебедь только свела брови, слегка нахмурившись, а затем подошла ближе. — Порядок, как и норма, понятия весьма относительные. Что для одного является недопустимым, для другого может оказаться нормальным его состоянием. Лина, я же вижу, что с тобой не все в порядке. — Ещё бы! Посмотрела бы я на тебя через пару минут после твоего расставания с тем, кого ты любишь! — Пронеслась резкая и такая болезненная мысль в ее голове Лина хотела произнести что-то подобное в слух, но не решилась. Она прекрасно помнила кто стоит перед ней и как эта девушка потратила не один час на то, чтобы помочь Бантику разобраться в том, что она значила для Лины. Это именно Евстолия помогает Лине учиться управлять ее магией. Ева не заслуживает чтобы она на нее сейчас кричала, тем более, что сама Вьющенко не виновата в сложившейся ситуации. Лина прикусила язык, а после тихо, но тяжело вздохнула. — Это не важно… — Даже если ты считаешь, что это не важно для меня или кого-то другого, то это вовсе не отменяет того факта, что это очень важно для тебя. Лебедь старалась говорить спокойно и мягко при этом сохраняя некоторую дистанцию между ними. Евстолия знала, что для Лины очень важно ее личное пространство и, что единственная, кому она позволяет нарушать это самое личное пространство была Вебби. И Ева старалась относится к этому с пониманием и уважением. — Мы только что расстались с Вебби. — Что? — Тихо спросила Вьющенко через какое-то время после тишины. — Но почему? — Так будет лучше для нее. — Ох, Лина… С чего ты это взяла? — Быстро догадавшись, что инициатором их расстования была именно Лина, Ева стала быстро вникать в ситуацию. — Да, с того что… Арх! Просто я ей не пара, понимаешь? Она замечательная, умная, добрая… Зачем ей я? Тем более, что я как бы тоже девушка и наши отношения уже становятся неправильными. — Лина, — Мягко протянула ее имя Ева и сократила расстояние между ними ещё на один шаг, вынуждая утку смотреть на нее. — Во-первых, ориентацию никто не выбирает. Это как цвет кожи… Я хотела сказать оперения, шерсти, ну, ты поняла. Или же внешность, гендер, порода или вид. Мы это не выбираем, мы не можем это выбрать. И с ориентацией все тоже самое. А во-вторых, Вебби, не смотря ни на что, не согласилась бы встречаться с тем, кого она бы не любила, тем более понимая возможную неприятную реакцию на эти отношения со стороны других, не менее важных и дорогих ей людей. К тому же, все это не делает ваши отношения «не такими» и «неправильными», тем более, что вы любите друг друга. Лина, — С какой-то новой и странной интонацией для утки, произнесла ее имя Ева. Будто с некоторой интонацией мольбы. — она любит тебя. Она любит тебя ни чуть не меньше, чем ты любишь ее! Ты же можешь убить ее этим… — Вот по этому ей и будет лучше без меня. Миссис Клювдия была права — мое общество плохо влияет на Вебби. — Ты прекрасно понимаешь, что я имела ввиду, — Заглядывая прямо ей в глаза, произнесла Ева. И Лина вновь тяжело вздохнула. Евстолия почти победила. — Лина, солнышко, хорошая моя… Ты же сама же видишь, что допускаешь огромную ошибку! Понимаешь, но закрываешь на это глаза и все равно делаешь. — Так будет лучше, — Несколько вяло продолжала стоять на своем. Черт бы побрал эту крон-принцессу с ее знаниями душ и психологии! — Так будет только хуже. Причем не только для тебя, но и для нее тоже. Ты понимаешь? Ли-на! Будет только хуже! Если ты сейчас — Вот прямо сейчас! — не найдешь ее и все не исправишь, будет только хуже. Ты просто сломаешь и себя, и ее. — А ведь она такая хрупкая и ранимая, — Додумала про себя Лина, а после резко подняла глаза на Евстолию. — Где она?

***

Лина бежала. Лёгкие ужасно горели, но она бежала. За пятнадцать лет жизни где попало и не так набегаешься. Пляж. На горизонте уже виден песчаный берег, плещущиеся волны… И одинокая фигура маленькой пекинской уточки, от вида которой у Лины болезненно щемило в области сердца. Она не была уверена есть ли у нее сердце в плане кровавой мышцы и живого органа, да и вообще не уверена в том, является ли она сейчас живой уткой или всё-таки нет. Черт! Она сейчас вообще ни в чем не была уверена. Но, тем не менее, после короткой передышки, она вновь кинулась бежать со всех лап. Вебби, не смотря на шум волн, услышала чье-то приближение и вяло обернулась. Но увидев Лину, уточка встала на лапы и повернулась на встречу к бегущей утке. Лина в мгновение ока оказалась перед любимой, затормозив всего в шаге от нее. Она только было раскрыла зачем-то поднятые ладони и клюв, как тут же закрыла его и со всей силы обняла Вандеркряк, не совладав со своими эмоциями. Поночка остолбенела всего секунду, прежде чем обнять любимую ещё сильней. — Бантик, я такая дура… Я ведь… Я ведь просто не хочу навредить тебе, понимаешь? Я ведь даже не уверена, что являюсь живой уткой… Я ведь фактически все та же тень… И Лина чувствует, как любимая только крепче стискивает ее тело в объятьях. — Мне никто никогда не говорил ничего подобного, — С совсем легкой хрипотцой произносит Вебби и Лина обнимает ее только сильней. А потом чувствует, как Поночка ослабляет объятья и девушка выпускает ее из своих. Она выпускает, а Поночка — нет, и еще какое-то время держит ее за предплечья. Они обе понимают, как сильно любят друг друга, хотя по всем нормам и обстоятельствам они не должны. — Лина, — Немного боясь, произносит Вебби, но уже в следующую секунду то ли мастерски делает вид, то ли действительно становится чуть уверенней, как и ее голос. — Давай попробуем ещё раз… Пожалуйста... И Лина, кажется, сквозь слезы, выдавила небольшую, но счастливую и вымученную улыбку. — Только если ты не станешь потом об этом жалеть, — Почти в тон ей ответила утка, заставляя любимую улыбнуться, а после, неловко, но так счастливо, улыбаясь в ответ. — Никогда, — Уверено произнесла Вебби, спустя какое-то время глупых улыбок друг другу, а затем резко встала на носочки и притянула любимую к себе. И она, в этот раз, отвечает взаимностью. А потом Лина подхватит любимую на руки и начнет быстро кружить и громко смеяться вместе с ней. Они прогуляют допоздна и вернутся в особняк уже задолго после заката одни, придумав на ходу какую-то отмазку для Бентины. И, на удивление, все будет даже лучше, чем раньше.