then and now

Двадцать семь лет назад Ричи неловко коснулся губ Эдди своими. Двадцать семь лет спустя Ричи прижимает Эдди к стене и сминает его губы страстно, грубо толкаясь ему в рот языком. Двадцать семь лет назад Ричи робко коснулся лица Эдди ладонями, чтобы унять в руках нервную дрожь. Двадцать семь лет спустя Ричи зарывается пальцами Эдди в короткий загривок и рывком оттягивает его голову назад, впиваясь поцелуем в шею. Двадцать семь лет назад у Эдди подгибались колени, и Ричи удерживал его за бедра, не давая сползти вниз. Двадцать семь лет спустя Эдди хватается за плечи Ричи, повисая на нем, стискивая в кулаках ворот его дорожной куртки. Двадцать семь лет назад у Ричи дико тряслись руки, когда он пытался расстегнуть на Эдди дурацкую поясную сумку. Двадцать семь лет спустя Ричи нетерпеливо стаскивает с Эдди штаны, не расстегивая ремня. Двадцать семь лет назад они неловко, спотыкаясь и путаясь в переплетенных ногах, добрались до спальни в доме Эдди. Двадцать семь лет спустя Ричи без церемоний толкает Эдди на кровать и дергает его штаны вниз с бедер. Двадцать семь лет назад Эдди тихо скулил Ричи в плечо, пачкая слезами и слюной ему рубашку, пока Ричи неуверенно толкался в него скользкими и холодными от смазки пальцами. Двадцать семь лет спустя Эдди стонет в голос и пытается развести стреноженные джинсами ноги, насаживаясь на пальцы Ричи. Двадцать семь лет назад Ричи так перенервничал, что у него никак не вставал, и Эдди неловко дрочил ему, пока Ричи неуверенно сжимал его запястье. Двадцать семь лет спустя Эдди сползает вниз и берет член Ричи в рот, удерживая внутри и прижимая к нёбу языком, пока он не начинает твердеть и вскоре перестает помещаться. Двадцать семь лет назад Эдди начал зажиматься и паниковать, почти словив особо лютый приступ астмы, когда Ричи осторожно вошел в него, и тут же подался назад, когда Эдди вскрикнул, несмотря на обилие смазки. Двадцать семь лет спустя Ричи рывком переворачивает Эдди на живот и входит в него сразу глубоко, толкаясь до упора. Двадцать семь лет назад от первых же неуверенных фрикций Эдди буквально начал задыхаться и, срываясь на всхлипы, просил Ричи притормозить. Двадцать семь лет спустя Эдди от резкой боли и чувства натяжения хватает Ричи за запястье руки, которой он придерживает его бедро, но выгибается Ричи навстречу, не собираясь отказываться от того, чего так желал на протяжение всей гребаной четверти века. Двадцать семь лет назад Ричи так разволновался от сдавленных стонов Эдди, что, несмотря на адское и всепоглощающее возбуждение, хотел оказаться от разгоряченного Эдди на противоположной стороне Земли. Двадцать семь лет спустя Ричи ненавидит себя за эгоизм, но продолжает грубо двигаться, резко дергая Эдди на себя, впиваясь до синяков в молочно-белую кожу бедер, прекрасно осознавая, что делает ему больно, но не в силах - и осознанно не желая, - остановиться. Двадцать семь лет назад Эдди сдавленно всхлипывал и застыл под Ричи, еще не способный ни разумом, ни телом до конца осознать, нравится ему или же хочется, чтобы все быстрее прекратилось. Двадцать семь лет спустя Эдди хрипло стонет и двигается Ричи навстречу, пытаясь неловко стащить с себя пропотевшую рубашку, чтобы прижаться к груди Ричи спиной, кожа к коже, хотя от боли у него почти спадает эрекция. Двадцать семь лет назад после оргазма они отпрянули друг от друга почти сразу, ужасно взволнованные и напуганные случившимся, так, что оставшийся вечер они не могли даже смотреть друг на друга. Двадцать семь лет спустя Эдди кончает первым, но Ричи остается в нем и они неотрывно смотрят друг другу в глаза, пока Ричи не доходит до собственного пика, и вытекающая из Эдди вместе с остатками смазки горячая сперма не вызывает никакого дискомфорта, пока они целуются. Двадцать семь лет назад они легли спиной к спине, и Эдди, дождавшись, пока Ричи заснет, закрылся в ванной и сидел там почти час, пытаясь справиться с диким эмоциональным миксом из страха, восторга, стыда и чувства необратимости. Двадцать семь лет спустя они не могут ограничиться лишь одним разом, и под утро, измотанные и опустошенные, засыпают, плотно прижавшись друг к другу. Двадцать семь лет назад они вновь начали друг с другом говорить и смеяться лишь к послеобеденному времени, но первую половину дня едва ли осмеливались хотя бы мельком друг на друга посмотреть. Двадцать семь лет спустя Эдди и Ричи тоже молчат, но только потому, что теперь им, чтобы понимать друг друга, уже не нужны никакие слова.