Безответное Небо

      Небо безгранично и прекрасно, оно постоянно изменяется и никогда не станет снова таким, каким было минуту назад. Каждый рассвет и закат уникален в своей цветовой гамме. Облака, впитывающие оттенки неба, как вата акварельную краску, делают небо еще более красивым. Они изменяют свою форму каждую секунду, меняют оттенок, перемещаются, не желая висеть на месте.       Люди, живущие в больших городах, редко смотрят по сторонам, погруженные в собственные проблемы. Утром нужно идти на работу, по пути проснувшись, а вечером вернуться домой, не свалившись с ног. Когда же найти время на то, чтобы посмотреть вверх и увидеть красоту небес, которую нам дарит мир ежедневно и безвозмездно?       Но каре-оранжевые, как подсвеченные солнцем на рассвете облака или песчаные дюны на закате, глаза всегда были прикованы к холсту Великого Художника, что без устали каждый день создает все новые и новые картины.       На крыше высокого здания стояла девушка в черной мягкой толстовке и черных свободных штанах. Она, слегка прищурившись, смотрела на рассветное небо. Светло-оранжевое к горизонту, оно становилось розово-фиолетовым в высоту, пока не переходило к нежно-синему. Темные рваные облака темно-фиолетового с синим оттенка исполосовали небесное пространство, но как только выйдет золотистое солнце, они приобретут оранжево-охристую кайму.       Прохладный ветер проникал под ткань, неприятно обдувая кожу. Уши промерзли, а в горле начало скрести, но девушка лишь слегка поежилась. Она стояла на крыше и любовалась небом, пока в закрытом на молнию кармане не начал играть какую-то песню на французском телефон. Разочарованно вздохнув, девушка покрепче завязала шнурки на кроссовках и спрыгнула вниз. Цепляясь за выступы, перепрыгивая через пропасти, кувыркаясь и мчась по узким площадкам, она стремительно перемещалась по городу в сторону дома. Ветер свистел в ушах и заставлял собранные в хвост волосы бить по щекам, чувство падения пьянило.       Аника Ориенс или Уличная Кошка, как ее когда-то называли немногочисленные друзья, проделывала такое каждый день. Крыши города, чужие балконы и подоконники и небеса были ее территорией. Она могла быстро добраться куда угодно и как угодно, могла забраться на любую высотку в городе абсолютно без страховки и остаться живой. Она не пользовалась транспортом принципиально, предпочитая «верхние пути».       Забежав в квартиру и схватив рюкзак, девушка проверила, все ли карманы закрыты, и побежала в университет. Перебралась с собственного подоконника на ветки стоящего рядом дерева, перепрыгнула на невысокую постройку и побежала привычным путем.       К самому зданию университета Аника подходила неспешным шагом, мягко пружиня. Хвост темных волос качался из стороны в сторону в такт ритму движения, во вставленном в левое ухо наушнике играла музыка. До начала первой пары еще было пятнадцать минут и спешить было некуда. — Доброе утро! — слышалось со всех сторон от небольших групп учащихся. Девушка привычно не обращала на них внимания, целенаправленно идя в сторону нужной аудитории. — Ориенс! — послышался окрик преподавателя. Аника вытащила наушник и обернулась, встречаясь взглядами с учителем истории. — Ты мне когда реферат сдашь? Крайний срок через две недели, я за тобой бегать не собираюсь! — недовольно сказал мужчина, скрестив руки на груди и нахмурившись.       Девушка сняла рюкзак с плеч и достала из него тонкую красную папку, которую тут же подала преподавателю. Удовлетворенно кивнув, мужчина скрылся за поворотом. Облегченно выдохнув и закинув рюкзак обратно на спину, Аника дошла до аудитории, сев в самом дальнем от входа и доски углу.       Рядом сидела «неразлучная парочка» — два лучших друга, которых некоторые по праву называли гениями. Иностранный студент Ирие Шоичи и Бьякуран Джессо, вроде местный, но с иностранным именем. Впрочем, не ей, с ее греческим именем и латинской фамилией, судить о таком. Здесь к этому вообще относились очень спокойно. Сначала, правда, некоторые ругались сквозь зубы, если попадалось сложнопроизносимое имя, но привыкали ко всему. — Да нет же! Я тебе говорю, оно так не работает! — на удивление громко воскликнул тихоня Шоичи, размахивая руками перед носом у Бьякурана, что-то доказывая. Его собеседник просто улыбался, прикрыв глаза и невпопад кивал, явно несогласный.       Аника на них внимания особо не обращала, уставившись в окно. Проплывающие мимо облака ее интересовали куда больше других студентов. Может, было бы и неплохо пообщаться с ними, но как и о чем? У них нет ни общих тем для разговоров, ни привычного и удобного для всех способа общения. Не будут же они ждать, пока она напишет ответ.       В горле начало гореть, а нос явно скоро потечет. Устало покачав головой, Аника достала из рюкзака упаковку таблеток, одну из которых и проглотила, и бутылку воды, чтоб запить. Слабый иммунитет раздражал, но ничего поделать с этим она не могла. — Бацилла ходячая, — послышалось с соседнего ряда, кто-то явно заметил ее состояние. В очередной раз. На вечно заболевающую студентку уже даже преподаватели махнули рукой. Задания сдает, работы пишет нормально — и ладно. — Аника, — окликнул ее Джессо. Девушка посмотрела на него, вопросительно подняв бровь, — съешь это, сразу выздоровеешь, — перед ней приземлился пакет с зефиром.       Беззвучно усмехнувшись, дернув плечами, она с тихим хлопком открыла пакет, закинув в рот кусочек зефира. Благодарно кивнула однокурснику, жуя не слишком приторную сладость. В самый раз. Внимательно посмотрев на упаковку, она увидела надпись «со вкусом карамели». Подняв глаза и убедившись, что парень все еще смотрит на нее, девушка слегка потрясла пакетом, указала пальцем на себя и вопросительно дернула головой. — Конечно, это тебе, — с улыбкой отмахнулся Бьякуран, возвращаясь к разговору с Ирие.       Улыбнувшись уголком губ, Ориенс продолжила жевать зефир до начала пары. С одноклассниками у нее были в основном нейтральные отношения, но этот парень, Бьякуран Джессо, будто пытался подружиться со всеми и сразу. Правда, несколько спортсменов, которых Аника иногда замечала за задиранием Шоичи, косились на него опасливо и дергались, когда блондин на них смотрел.       Если подумать, то и сама девушка один или два раза замечала за парнем странный опасный взгляд. Про такой говорят «как у змеи», а чаще даже «как у голодной анаконды». Анику такие сравнения смешили, она не думала, что кто-то действительно различает, когда анаконда голодна, а когда нет. Для нее у рептилий почти всегда был один и тот же взгляд. Впрочем, другие животные тоже смотрели на нее одинаково — с настороженностью и агрессией. Не любили ее животные, да и многие люди тоже.       Основные пары прошли достаточно быстро, осталась только физкультура. Когда остальные пошли переодеваться, девушка лишь слегка лениво поднялась и снова неспешно пошла в сторону спортзала. Побегать она вполне может и так, не зря же ходит в спортивной одежде.       Несмотря на слабое здоровье, силы у Аники было достаточно много. И немудрено — по небоскребам карабкаться и на руках долгое время стоять это сильные мышцы и выносливость нужна. Правда, от потемнения в глазах и сбившегося дыхания даже многолетние тренировки не спасали. Но оценки по физкультуре общую картину не портили, в отличии от оценок по языкам и предметам, на которых обязательно нужно было говорить.       Накинув глубокий капюшон и дождавшись команды учителя, девушка неспешно побежала вокруг школы. Три круга это не так много. После разминка — тоже просто. А вот дальше сложнее. Волейбол.       Студенты начали распределяться на команды. Капитаны выбирали себе игроков по одному. Разумеется, сначала разбирали спортсменов, потом просто друзей и популярных, потом всех остальных. В конце осталось три человека — Аника, Шоичи и тихая скромная девушка с их потока. Бьякуран, назначенный одним из капитанов команд, без сомнений забрал себе Шоичи, второй капитан забрал девушку-тихоню. Студентов было нечетное количество, поэтому Аника уже собиралась сесть на скамью и смотреть со стороны, когда ее схватили за руку.       Обернувшись, Ориенс увидела улыбающегося Бьякурана. Его глаза были закрыты, а улыбка так и сияла. От такой наигранной радости девушку слегка передернуло. — Ну что же ты, Аника, — парень слегка приоткрыл глаза, смотря на нее из-под ресниц, — я ведь только собирался забрать тебя в свою команду, а ты пошла на скамью. Нечестно, ты так не думаешь? — он как-то лукаво улыбнулся, хотя у девушки было ощущение, что ему хочется по-детски надуть губы.       Безразлично кивнув, она пошла в сторону команды Джессо. Ей не было особой разницы, играть или нет и в какой команде. Друзей у нее в университете не было, приятелей тоже. С однокурсниками она не общалась и начать общение возможным не находила. Да и просто не нуждалась в этом. Она давно привыкла быть одна и ее это не тяготило.       Посмотрев на серо-голубое небо, слегка затянутое облаками, и выдохнув облачко полупрозрачного белого пара, Аника размяла запястья и пошла на указанное капитаном место на площадке. В волейбол она играть более-менее умела, но боялась мяча. Высоты в несколько десятков этажей не боялась, а мяча — боялась. Даже самой было смешно, но со своими страхами не так просто справиться.       Игра окончилась ничьей благодаря Бьякурану и спортсменам в их команде, которые в последний момент успели перекинуть мяч, получив очко. Команда радостно скакала и кричала, а Аника лишь устало улыбнулась и, подобрав со скамьи свой рюкзак, направилась домой.       Перебираясь по крышам, девушка решила заглянуть в парк. Там было много крепких деревьев, по которым было удобно скакать, и они точно не сломаются, если она повиснет на ветвях.       В парке было тихо и пустынно. Скинув рюкзак под одно весьма приметное из-за своей формы дерево, Аника вскарабкалась на него и начала в свое удовольствие скакать по ветвям, кувыркаться и прыгать.       Иногда, очень часто, ей так сильно хотелось быть птицей. Маленькой певчей птичкой, что летала бы в небесах в свое удовольствие и пела. Но ни крыльев, ни голоса ей дано не было. Она была, действительно, уличной кошкой. Своевольной и пробирающейся по городу по своему желанию, всегда приземляющейся на четыре лапы и обычно совершенно не волнующейся из-за чужих проблем. Хотя, иногда она сама себе напоминала резвящуюся обезьяну. Скачет по деревьям и кувыркается. Игривая обезьяна, не иначе.       Но без этого ощущения свободы и неконтролируемого полета, когда падаешь с огромной высоты, чтобы потом зацепиться за выступ, она не могла жить. Ее тянуло вверх, в небо, к этой неописуемой красоте и вольному ветру. Хотелось иметь крылья, чтобы ветер мог подхватить ее и нести, куда ему вздумается, как облако. Но рожденный ползать летать не может. Эту простую истину знают все.       Поэтому она нашла замену полету. Паркур — искусство «рационального передвижения», как называют это другие. Свободный и неограниченный людскими законами стиль жизни, как думала про себя Аника. Ее имя с греческого значило «непобедимая». И она побеждала. Гравитацию, мнение окружающих, отсутствие крыльев и собственную слабость. Боролась до конца и в одиночку. Ведь никто не поможет, никому нет до нее дела.       Родители, конечно, ее любили, но давали ей полную свободу, видя, что их опека ее душит. Как облаку трудно находится в закрытой банке, так и ей было тяжело чувствовать излишнюю заботу мамы и беспокойство отца. И они разрешили ей жить своей жизнью. Заботились ненавязчиво и почти незаметно. Аника была им искренне благодарна. Пусть они это и отрицают, но она-то знает, что они все еще винят себя в том, что она не может говорить. Только в чем их вина?       Немая почти с рождения из-за какой-то проблемы с голосовыми связками, она не вдавалась в подробности, Аника не нуждалась в озвучивании своих мыслей и чувств. Речь — вторая сигнальная система, которая есть только у человека, развивается только в обществе. Анике же она была не особо и нужна. Да, она могла понимать, что говорят другие люди, читала и писала, но сама что-то говорить не только не могла, но и просто не хотела. Иногда, правда, возникало желание попробовать петь, например, на красивом французском, но она, сколько бы ни старалась, не могла произнести хоть сколько-нибудь внятные звуки, только горло начинало сильно болеть от перенапряжения. Поэтому она слушала песни на разных языках, заучивала их тексты и «проигрывала» потом в своей голове голосами исполнителей. Иногда ей хотелось узнать, как бы звучал ее собственный голос, смогла бы она так же красиво петь, но это было невозможно.       Непобедимая, но ограниченная.       Мир шел кувырком от постоянных резких передвижений, трава под деревьями была примята от постоянных кувырков, перекатов и прочих акробатических элементов, а руки начали болеть. Спрыгнув с верхушки одного из самых высоких деревьев и в очередной раз кувыркнувшись, гася инерцию, Аника остановилась, переводя дыхание. Сердце бешено колотилось, в крови был повышенный уровень адреналина, дофамина и эндорфинов. Из-за этого было уже давно привычное чувство эйфории, окрыленности и почти всесильности, голова кружилась, а цветные пятна перед глазами весело скакали, постепенно исчезая. Вестибулярный аппарат быстро приходил в норму, возвращая четкую ориентацию в пространстве, слегка потерянную на последних действиях. — Здорово, ты молодец! — раздался мягкий голос и негромкие хлопки. Аника резко повернула голову на звук, встречаясь взглядом со светло-фиолетовыми глазами Бьякурана. Он стоял на краю полянки, мягко и радостно улыбаясь. Вот уж у кого выработка серотонина — гормона удовольствия и уверенности в себе — никогда не прекращалась.       Ориенс кивнула, поднимаясь. Настроение слегка испортилось. В университете не знали про весьма специфическое увлечение Аники. И пусть ей не было, по сути, дела до мнения остальных, но в средней и старшей школе бывали неприятные ситуации. Быть жертвой издевательств и оскорблений и не иметь возможности ответить весьма неприятно.       Девушка хотела подойти к своему рюкзаку и уйти домой, но парень преступил ей дорогу, все так же улыбаясь. Только теперь эта улыбка казалась издевательской. — Куда же ты уходишь, Аника? Я ведь только пришел и так хотел с тобой пообщаться!       Раздраженно выдохнув, девушка толкнула Джессо в плечо, отодвигая. И этот такой же. Стоило узнать о ее увлечении, как она сразу же стала хорошей целью для издевательств. А еще утром он казался таким хорошим. Зря, видимо. Аника подняла свой рюкзак и закинула его на одно плечо, собираясь уходить, но ей не позволила легшая на плечо рука. — Прости, если обидел, я не имел в виду ничего такого, — начал оправдываться Бьякуран, не убирая с лица улыбку.       Передернув плечами, чтобы скинуть руку парня, Аника зашагала в сторону выхода из парка. Ей не было обидно, просто легкое разочарование в своей ошибке. Хотя, подумаешь, будто ей обычно есть какое-то дело до других.       Вдруг откуда-то сзади начало чувствоваться что-то успокаивающее и родственное. Обернувшись, девушка от недоумения и страха тут же отступила на шаг назад. На руке беловолосого парня горел оранжевый огонек, от которого, видимо, и шло то успокаивающее ощущение. — О, ты его видишь? — слегка удивленно посмотрел на девушку Бьякуран, окидывая ее оценивающим взглядом, — Значит, мне таки не показалось…       Он подошел ближе, из-за чего Аника могла лучше рассмотреть огонек. Казалось, он исходил прямо из руки Джессо, но не обжигал. Появилась странная уверенность в себе и в своих силах, вера в собственные возможности.       Ориенс неосознанно протянула вперед руку, на которой внезапно загорелись бордовые огоньки. Заметив это, девушка поднесла руку ближе к лицу, с интересом осматривая. Огоньки не обжигали и появились непонятно откуда. Но цвет, переливающийся от фиолетового через бордовый к оранжевому, завораживал. — Какое необычное сочетание… — протянул Бьякуран, касаясь ее руки своей, ярко-оранжевое пламя Джессо и бордовое Ориенс соединились, сплетясь в танце, как настоящее пламя.       Аника с недоумением посмотрела на однокурсника, подняв их руки выше. Пожалуй, именно сейчас голос бы ей пригодился. Иначе как ей объяснить свой вопрос, не в телефоне же печатать? — Это пламя предсмертной воли, особая сила, которая есть у, скажем так, в каком-то роде избранных людей, — смотря прямо в оранжево-карие глаза девушки сказал блондин, даже почти перестав улыбаться. — Оранжевое называется пламенем Неба, а фиолетовое — пламенем Облака. Твой бордовый, видимо, соединение Неба и Облака.       Аника усмехнулась. Она, так страстно желающая оказаться поближе к небу и облакам, оказалась, если верить словам Бьякурана, обладательницей их пламени, что бы это ни значило.       Девушка повертела кистью свободной от пальцев парня руки в жесте «дальше», заинтересованно смотря на него. — Ну, дальше все сложно, — пожал плечами Джессо, убрав руки в карманы жилетки с капюшоном, надетой на белую рубашку. — Мы с Шоичи можем объяснить тебе позже, если захочешь, — хитро улыбнулся парень, сверкнув глазами. — Так что?       Ориенс решительно кивнула. О таком лучше знать.       С того дня время до, между и после пар в университете она проводила в компании технического гения Ирие и гуманитарно-экономического гения Джессо. С такими людьми, как они, можно было с легкостью почувствовать себя идиотом, но Аника спокойно с ними общалась, записывая свои фразы на листе, через свой телефон или компьютер Шоичи. Она привыкла отличаться от остальных, поэтому не чувствовала особого давления из-за разницы в умственных способностях. В конце концов, гении на то и гении, чтобы быть лучше всех в чем-то.       Парни объяснили ей существование странной силы, которую называли пламенем предсмертной воли, рассказали про семь видов этого самого пламени, главным и самым редким из которых считается присутствующее у нее Небо, и что большинство людей, обладающих такой силой обычно связаны со специализированными организациями. Подробнее про эти сами организации ей рассказывать не стали, а она не стала настаивать.       Проводить время со сверстниками оказалось неожиданно весело. И если Шоичи сначала и нервничал в ее присутствии, хватаясь за живот, то после раскрепостился, открыто улыбаясь и снова начиная махать руками, жестикулируя. Бьякуран же и не прекращал улыбаться и делиться вкусным зефиром со вкусом карамели.       Они были странными и забавными, с ними было легко, а Шоичи и вовсе ощущался как кто-то, кто и должен быть рядом. С ним было спокойно, она не думала о нем, как о ком-то постороннем, в отличии от Бьякурана. Как потом объяснил сам Джессо, это может быть признаком связи Небо-Хранитель, которая образуется у обладателя пламени Неба с шестью обладателями остальных видов пламени. У Ирие оказалось пламя Солнца, способное излечивать. Он был и правда похож на теплое весеннее солнышко — такой же теплый и яркий, но не слепящий.       Каждое утро теперь Аника не просто гуляла по крышам города, но и высматривала места, о которых упоминали парни. Это были кондитерские, кинотеатры, игровые залы или разные магазины. Было интересно. Ее глаза все еще были прикованы к небу, но уже спускались и на землю. К двум конкретным людям, которые могли и не говорить ей ничего, не объяснять. Возможно, если бы не Бьякуран, то у нее бы и не проявилась эта странная сила, но… Ориенс не привыкла о чем-то жалеть и начинать это делать не собиралась. Жалеют о прошлом, а его не изменить. Так какая уже разница? Сейчас она довольна своей жизнью, этого достаточно. — Аника, — обратился к девушке Бьякуран в конце октября после последней пары, — мы можем отойти поговорить? Например, я могу проводить тебя до дома, а по дороге поговорим.       Подумав, Аника достала телефон и напечатала: «Я обычно по крышам добираюсь до дома». — Вот и замечательно, давно хотел попробовать, — жизнерадостно отозвался парень. Схватив свою сумку и махнув Шоичи, он последовал за девушкой.       Всю дорогу Анике приходилось помогать взбираться и аккуратно переходить упрямому Бьякурану, который отказывался спускаться и пойти нормальной дорогой, как обычный человек. Остановившись передохнуть на широкой крыше одного достаточно невысокого здания, они сели рядом с краем крыши, смотря на небо. — Аника, а ты идешь на Хэллоуинскую вечеринку в эти выходные? — спросил неожиданно Джессо, повернувшись к девушке. Она лишь неопределенно пожала плечами, так как идти не видела особо смысла. — Тогда давай пойдем вместе?       Аника удивленно посмотрела на Бьякурана, который выглядел весьма серьезно, даже непривычно. Подумав, она кивнула с легкой улыбкой. Ничего страшного ведь не случится, если она пойдет с ним на университетскую вечеринку? — Замечательно, — расслабленно улыбнулся парень, лохматя волосы. — Тогда встретимся у входа в университет послезавтра? — Ориенс оставалось только кивнуть.       В воскресенье, на которое была назначена университетская вечеринка в честь Хэллоуина, Аника обратилась к маме впервые за долгое время с просьбой о помощи — ей нужно было собраться. На такие вечеринки нужно приходить в костюмах, а что делать ей, Аника не знала. Костюма у нее не было, да и не знала она, в кого ей нарядиться. Желания наряжаться, на самом деле, тоже не было, но она же согласилась пойти с Бьякураном, он будет ее ждать.       Мама, мягко улыбнувшись, повела дочь в свою комнату, где из глубин шкафа достала длинное черное платье с глубоким вырезом на спине и рукавами по локоть из черного кружева. На Анику оно село, как влитое. Миссис Ориенс, подумав, собрала волосы дочери в тугой пучок, украсив его шпильками с небольшими блестящими белыми кристалликами, покрасила ей ногти в черный и подвела глаза, сделав изящные длинные горизонтальные стрелки. На губы она нанесла ярко-алую помаду, а на шее застегнула собственное жемчужное ожерелье, четырьмя кольцами обвивающееся вокруг шее, с нижнего кольца которого свисала изящная подвеска в виде скрипичного ключа с фиолетовым аметистом. Оглядев результат своей работы, миссис Ориенс удовлетворенно улыбнулась и за плечи развернула дочь к зеркалу. — Посмотри, какая ты красавица. Макияж, конечно, немного ярковат, но для ночи Хэллоуина в самый раз. Будешь черной шахматной королевой, дорогая. Или просто королевой, — женщина добро улыбнулась, со слезами в глазах смотря на отражение слишком быстро повзрослевшей дочери. Аника положила руку на пальцы матери, благодарно улыбнувшись в зеркало.       Отец подвез Анику до университета и уехал, привычно позволяя дочери самой решать и разбираться с проблемами, как ей того и хотелось. Нервно выдохнув и осторожно проведя пальцами по волосам, проверяя прическу, Аника зашагала в сторону входа в университет, чувствуя себя немного неловко на небольших каблуках.       У самого входа стоял Бьякуран в белом классическом костюме с фиолетовой рубашкой и большими белыми крыльями за спиной. Бело-фиолетовая цветовая гамма ему шла, что Аника не могла не отметить, рассматривая его, пока подходила. Парень заметил ее и с искренней радостной улыбкой пошел навстречу, раскрывая руки, как для объятий. — Прекрасная дама, неужели Вы сегодня будете моей спутницей? Весьма польщен, — он театрально склонился, целуя костяшки ее руки, не прерывая зрительного контакта. Девушка усмехнулась и потянула руку на себя, заставив его выпрямиться. — Да ладно тебе, весело же! — рассмеялся Джессо. — Ладно, пойдем. Внутри будет еще веселее.       Он взял ее за руку и повел внутрь в сторону актового зала. По зданию университета были развешаны гирлянды в виде летучих мышей, стояли фонари из тыкв. На полу были наклеены следы «монстров», ведущие к актовому залу.       В самом актовом зале громко играла музыка, был приглушенный цветной свет и стояли столы с закусками и напитками. Студенты танцевали и общались, веселясь. Бьякуран почти ввалился в это общество, сразу оттягивая на себя часть внимания. Девушки с восхищением смотрели на белого ангела и с интересом рассматривали большие белые крылья. Аника же отошла в сторону, скрываясь в тени. Она с легкой улыбкой смотрела за Бьякураном, который искренне веселился.       Песня сменилась и Джессо потащили танцевать. Он оглядывался в поисках своей спутницы, но она в своем черном платье просто потерялась в тенях. Аника стояла у стены и спокойно попивала пунш, расслабленно наблюдая за танцующими студентами. Музыка давила на уши, от бликов меняющегося света в глазах рябило, но такая атмосфера, как ни странно, расслабляла и раскрепощала.       Наконец, Бьякурану удалось оторваться от желающих потанцевать девушек и найти Ориенс. Он выглядел слегка измотанным, но словно ожил, когда увидел свою спутницу. Он взял бокал с каким-то коктейлем красного цвета и подошел к Анике, облокотившись спиной о стену рядом с ней. — Ну, и почему же ты спряталась в тенях? — он отпил коктейль, слегка облизнув губы, собирая остатки достаточно сладкого коктейля. Девушка пожала плечами, отпив из своего бокала. — Не хочешь потанцевать?       Аника скептически осмотрела Бьякурана, приподняв бровь. Она видела, со сколькими девушками он перетанцевал и удивлялась, что он все еще стоит на ногах после стольких весьма активных танцев. Джессо же, приняв этот взгляд почти за оскорбление на свой счет, отставил оба бокала на стол и, аккуратно сжав запястье девушки, повел ее танцевать. Как раз объявили медленный танец, чтобы передохнуть.       Парень устроил девичьи руки у себя на плечах, а сам прижал Анику к себе за талию. Она с легкой улыбкой покачала головой, мол, что с тобой поделаешь, и сцепила пальцы у него на шее. Пара медленно двигалась под музыку. Пропуская другую пару, Бьякуран прижал Анику к себе ближе, так, что она почти уткнулась носом ему в плечо, да так и остался. Девушка устроила голову на груди партнера, а руки спустила обратно на плечи.       Медленная музыка закончилась и снова заиграла энергичная. Бьякуран, как-то не то слабо, не то ласково улыбаясь, за руку повел Анику из зала по коридорам в дальний корпус. Там было пусто и лишь тихо слышались отголоски музыки. Они зашли в пустую незакрытую аудиторию и присели на парту, отдыхая.       После оглушительной музыки в зале тишина темной аудитории казалась не менее оглушительной. Бьякуран весело засмеялся, разрывая своим бархатным голосом эту тишину, девушка тихо затряслась от смеха вслед за ним.       Отсмеявшись, парень выдохнул и подошел к большому окну, из которого были видны огоньки фонарей у главного входа. На небе сверкала луна в окружении звезд. — Красиво, — тихо произнес Джессо на выдохе, кончиками пальцев касаясь холодного стекла. — Не хочешь пройтись на улице? Недалеко отсюда выход.       Аника согласно кивнула, дождавшись, пока парень повернется к ней. Они вышли на улицу. Холодный воздух окутал их, заставляя слегка поежиться. Бьякуран бы уже начал жалеть о своей идее, но ночное чистое небо было таким красивым, что компенсировало все неудобства. А уходящие вверх белые облачка пара добавляли атмосферности. — Вот, надень, а то простынешь. Береги свое здоровье, оно у тебя и так некрепкое, — тихо посоветовал парень, накидывая на плечи девушки свой пиджак, который снял сразу, как почувствовал холод. Он-то не заболеет, а вот про Ориенс такого утверждать было нельзя. Девушка благодарно кивнула и вернулась взглядом к небу, неспешно идя вперед по тропинке. Бьякуран пошел следом за ней, тоже любуясь окружающей красотой.       Они остановились, дойдя до зеленой изгороди. Аника развернулась к Бьякурану и замерла, любуясь неожиданной красотой парня. Он и раньше казался ей красивым, но в лунном свете его белые волосы приобрели искрящийся серебристый оттенок, а светло-фиолетовые глаза таинственно сверкали. Он действительно был похож на ангела, спустившегося не то с небес, не то с луны. — Залюбовалась, Аника? — тихо спросил, подходя ближе, Джессо. Он посильнее запахнул свой пиджак на груди девушки. Ее слабое здоровье его беспокоило, но он как никто другой понимал, что за силу приходится платить, а в силе ее пламени он не сомневался.       Ориенс на вопрос лишь кивнула, слегка улыбнувшись уголками губ. Парень усмехнулся, наклоняясь. Он собирался просто застегнуть пуговицы на пиджаке, но, оказавшись так близко к девушке, не удержался и приник к ней в поцелуе. Осторожно, чтобы не напугать.       Аника растерянно замерла, не зная, как реагировать. Она знала про поцелуи, в теории знала, как целоваться, но никогда не думала, что это может коснуться ее. Она неуверенно положила руки на плечи Бьякурана и попыталась отвечать.       Бьякуран медленно отстранился, внимательно смотря в глаза Аники. Он ожидал чего угодно, от любви или ярости до полного безразличия. Там же была только мягкая нежность и неуверенность. Усмехнувшись, он чмокнул девушку в губы. — Немая королева, — добро фыркнул он, заправив выбившийся из прически локон за ухо. — Ты согласишься встать на моей стороне, стать моей? — Аника неуверенно кивнула, растерянно на него смотря. — А если я захочу захватить этот мир, поддержишь? — снова кивок, но уже более уверенный. — А если я захочу его разрушить? — провокационный вопрос. Девушка без раздумий шлепает его ладонью по груди, возмущенно смотря прямо в глаза. — Не волнуйся, я не трону этот мир, разве что склоню его к своим ногам. И к твоим, если ты пойдешь за мной. Но твоего драгоценного неба я не коснусь и пальцем, — он тихо рассмеялся.       Аника подумала пару секунд и ткнула пальцем Бьякурану в грудь, сразу после этого неловко целуя в губы, пытаясь передать этим: «Ты — мое драгоценное небо».       Джессо улыбнулся сквозь поцелуй, крепче обнимая девушку. Если он ее драгоценное небо, то она — его личное безответное для других небо. Ведь ее ответ на его поцелуй говорит лучше слов. И блеск в ее глазах, и нежные прикосновения.       Встречать рассвет, оранжево-фиолетовый, как их глаза, они будут вместе на крыше высотки. Ради нее он научится летать и создаст себе настоящие, а не фальшивые хэллоуинские, крылья, а она будет отводить взгляд от неба, смотря на него, последует за ним куда угодно. Два неба, солнечное ярко-оранжевое и облачное фиолетовое, нашли друг друга и терять не собираются. А если облачко и потеряется или захочет сбежать… Он найдет ее даже в другом мире, без преувеличений и прикрас.       Ведь это самая гармоничная любовь, какая только может быть между двумя небесами — любовь разрушительного яркого чистого неба и тихого свободолюбивого облачного неба. Эту связь предопределили Небеса, ее нарисовал Великий Художник на своем холсте. И никто не в силах оспорить его решения, даже всемогущий один на все миры дракон. Да и зачем дракону рушить свое счастье?..