Память

Я только малость объясню в стихе —
 На всё я не имею полномочий... Вл. Высоцкий „Мой Гамлет“

Думосброс стоял на своем месте, в шкафу, рядом с Сортировочной шляпой. Широкая каменная чаша, испещренная руническими письменами, древняя, как и сам Хогвартс. Гермиона переставила думосброс на стол и вылила в него содержимое деревянной миски. Она еще ни разу не погружалась в чужой разум, поэтому нырнуть в воспоминания Снейпа было страшно вдвойне. Но ведь не мог же он подстроить какую-то ловушку? Со стороны все выглядело именно так, как этот вид беспалочковой магии описывают в книгах, но одно дело — теория, а другое... Гермиона глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду, и погрузила лицо в бурлящие в думсбросе серебристые нити. Теплый солнечный свет, нагретая летним солнцем земля, девочки на качелях и подглядывающий за ними мальчик. Гермиона наблюдала за знакомством Лили Эванс со Снейпом, и впервые по-настоящему сопереживала ему. И злилась на такую несообразительную и нелюбопытную Лили. Изображение расплылось, и Гермиона вдруг оказалась в небольшой роще. Маленький Снейп сидел рядом с Лили и рассказывал ей о волшебном мире. Гермионе на какое-то мгновение даже стало завидно — ей двадцать лет назад было бы очень интересно, если бы кто-то вот так сидел рядом и рассказывал. Но у Минервы Макгонагалл не было столько времени, чтобы беседовать с детьми часами. Оставались только учебники. Прекрасные, с шевелящимися картинками, чарующими неизведанным и зовущими в новый волшебный мир. Но все-таки учебники, а не живые люди, стремящиеся рассказать тебе все, что знают сами. Но в одном Лили не повезло — сестра. Гермиона подумала, что надо будет потом, когда все закончится, позвонить маме с папой, а лучше заехать к ним в какой-нибудь выходной. И сказать, что вот теперь, оглядываясь назад, она очень рада, что была единственным ребенком в семье. Будь у нее такая сестра как Петунья, Гермиона бы... она и сама не знала, что сделала бы, но в одном была уверена точно — на мальчишку, который искренне пытался бы с ней дружить и рассказывал столько всего интересного, она из-за вредины-сестры злиться не стала бы. Первая встреча с Джеймсом Поттером и Сириусом Блэком до странного напомнила Гермионе ее первую встречу с Гарри и Роном. Мальчишки показались ей вначале слишком заносчивыми. Она поймала себя на мысли, что поставила Снейпа на место потерявшего жабу Невилла, и мысленно рассмеялась. А воспоминания продолжали сменять друг друга. Спор Лили и Снейпа о слизеринцах, которые потом стали Упивающимися. И снова Гермиона попробовала поставить себя на место Лили. Не получалось. Она бы долбила свое долго и упорно, возвращалась бы к возмущающей ее теме снова и снова. Как когда Гарри с Роном не хотели готовиться к экзаменам. Она либо заставила бы согласиться с ней, либо рассорилась бы надолго. И сейчас, глядя на разговаривающих подростков, ей собственная точка зрения казалась как никогда верной. Издевательство Мародеров над Снейпом заставило Гермиону поежиться и удивиться, зачем, почему Снейп показывает ей такое. Она бы ни за что не захотела делиться подобными воспоминаниями. Особенно... особенно с человеком другого пола. Но чуть погодя все встало на свои места: Снейп оправдывался. Пояснял, почему он так грубо и глупо сорвался на Лили. Пояснял, что искал примирения любой ценой. Гермионе было грустно наблюдать за всем этим, особенно потому, что она не могла с уверенностью сказать, что сумела бы поступить совершенно иначе, чем поступила Лили. В ее возрасте тоже фыркнула бы и ушла. Наверняка. А ведь можно было бы если и не простить, то и не отталкивать окончательно. Потребуй Лили в тот момент, чтобы Снейп перестал общаться с будущими Упивающимися, скажи она «или дружба со мной, или общение с ними»... Разговор с Дамблдором о Пророчестве снова удивил Гермиону именно тем, что Снейп рискует показывать себя в настолько неприглядном виде. Он же мог как-то сократить воспоминание о той встрече, показать лишь конец беседы. А может это попытка играть с открытыми картами? И снова разговоры с Дамблдором — о смерти Лили, о маленьком Гарри. А ведь Снейпу в 1991 было всего-навсего тридцать один. Почти как ей сейчас. Позади — десять лет ожидания возвращения Волдеморта, впереди — попытка защитить сына любимой женщины и ненавистного мужчины. И пустота. Не дать Поттеру разбиться во время матча. Попытаться защитить от оборотня. И от Амбридж. Попытаться не удавить его голыми руками во время уроков окклюменции — за то, что редкий балбес и весь в своего отца. Попытаться... Спешный, почти лихорадочный разговор с Сириусом, чтобы предупредить о видении Гарри. Разговор с Хмури, Тонкс, Ремусом и Шелкболтом о том, что Гарри пропал. Попытки найти его в Запретном лесу. Значит... Значит хотя бы в смерти Сириуса он не виноват? Значит, хотя бы тогда он действительно был на стороне Ордена? Разговор с Дамблдором о кольце и о необходимости убийства Гермиона слушала затаив дыхание. Мерлин, неужели... Но ведь воспоминания нельзя подделать!!! Снейп невиновен и в смерти Дамблдора. Даже в тот момент Снейп был на его стороне. И на стороне Ордена. И, Мерлин, ведь выходит, что Снейп действительно узнал всю правду о хоркруксах незадолго до смерти Дамблдора. И искренне переживал за Гарри. Просто потому, что это сын Лили, которую он любил до конца. Просто потому, что считал себя обязанным защищать ее сына, даже если это и сын Джеймса Поттера. Когда дело дошло до того, что именно Дамблдор дал Снейпу задание частично рассекретить тайну переезда Гарри из теткиного дома, Гермиону уже мутило от мысли, что она с ребятами едва не натворила. Разговор с Флетчером Гермина уже не смотрела, а только слушала, пытаясь заставить себя не выскочить из думосброса раньше времени. Но даже с закрытыми глазами она ухватила главное — идея с двойниками Гарри принадлежала именно Снейпу. Стоило Гермионе открыть глаза, как она едва не зажмурилась снова: воспоминание Снейпа о том, как он ранил Джорджа. Промахнулся, пытаясь защитить ненавистного оборотня. И очень злился на свою неуклюжесть. Хотя как там сориентироваться-то, в воздухе, на метлах, в темноте. Мерлин, а ведь это именно Снейп подбросил им меч Гриффиндора! И... Гермионе было очень стыдно, но лукавить перед самой собой она не стала: куда больше, чем правда о мече, ее впечатлила несущественная, в общем-то, деталь. Как Снейп оборвал Найджелуса, обозвавшего ее грязнокровкой. Отгородиться от эмоций Снейпа, наблюдая все со стороны, удавалось все хуже и хуже. Разговор с Волдемортом и надежда на то, что тот никак не почувствует, что Гарри уже тут, рядом, в Хижине. Надежда на то, что успеет передать Поттеру свои воспоминания, успеет подготовить к тому, к чему никогда не бываешь готов абсолютно — к смерти. Хотя действия Волдеморта не лишены своеобразного черного юмора — убить его символом Слизерина. Символом факультета, которому он отдал столько лет жизни. Говорить уже нет ни сил, ни возможности — мерзкая змея порвала горло слишком сильно. А этот болван стоит и смотрит на вытекающие воспоминания как баран на новые ворота. Хорошо еще, что Грейнджер хоть что-то соображает и протягивает фляжку. Болвану хватило мозгов все собрать. Хотя ему бы как раз лучше и не знать всей правды. Но выбора нет. А глаза у него — как у Лили. Словно она сама пришла позвать в мир мертвых. Где уже никогда... Темнота сдавила холодом и вышвырнула Гермиону на ковер в кабинете директора, придавив мыслью, что и Фред, и Люпин с Тонкс погибли, когда Снейп наверняка был в Хижине. Живой или мертвый. Вставать с ковра не хотелось. Хотелось свернуться на нем калачиком, закрыть глаза и не думать. Не думать об увиденном. Не думать о том, что надо связаться с ребятами и сказать им об увиденном. Не думать о том, как она теперь будет смотреть в глаза Снейпа, которого... Гермиона подскочила и стала лихорадочно искать порошок для каминной связи — если она будет тут рассиживаться, Снейпу снова станет плохо. А это уже подлость. Первые две горсти ушли впустую — Гарри с Джинни в их гостиничном номере не было, камин Джорджа тоже не отвечал, поэтому пришлось постучаться к Рону. - Добрый день, Гермиона! - попыталась улыбнуться Фанни. Гермиона растерянно кивнула в ответ — она меньше всего ожидала увидеть сейчас хаффлпаффку. - Ты... Гермиона, ты говорила зимой, что не против, если я буду встречаться с Роном. Вот я и... Я думала, ему будет приятно, если я сюда приеду, - Фанни пожала плечами и добавила неуверенно: - Мне показалось, он обрадовался. Ты злишься? - Нет, конечно же, нет! - выдавила из себя нервную улыбку Гермиона. - Просто я очень спешу и хотела поговорить с Роном об одном важном деле. - А его тут сейчас нет. Сегодня с утра была подготовка к состязаниям, а потом Рон с Гарри и Джорджем пошли в какой-то из местных пабов. Джинни пошла по магазинам, а я решила вернуться в гостиницу. Отсюда с балкона вид чудесный, с сейчас как раз дождь проливной зарядил — есть на что полюбоваться. А вчера был солнечно и ни облачка — еще красивее было. Может, мне что-то ему передать? Или это личное? - Нет, только скажи, чтобы со мной поскорее связался. Это не личное, но.. Или пусть Гарри, Джинни или Джордж свяжутся — это неважно, кто из них. - Конечно передам! - Фанни улыбнулась уже более естественно. - А может я тоже могу тебе чем-то помочь? Гермиона хотела отказаться от помощи, но Фанни вся светилась желанием быть полезной, и Гермионе пришла в голову мысль проверить на всякий случай те воспоминания Снейпа, что он дал ей сегодня. - Да, пожалуй, можешь... Слушай, Фанни, считай это небольшим экспериментом — расскажи мне все, что тебе первым вспоминается о Северусе Снейпе. Только факты и только важные детали. Буквально пару предложений. Фанни удивленно моргнула: - Ну... Профессор Зельеваренья, очень грозный. Я его боялась. Год был директором в Хогвартсе. Убил Дамблдора по его же собственному приказу — Дамблдор и так бы умер из-за опытов с хоркрустами. В молодости был Упивающимся Смертью, но после нападения на родителей Лонгботтома перешел на сторону Дамблдора, пытаясь защитить мать Гарри. Был членом Ордена, а после возвращения Волдеморды был у него шпионом. Волдеморда раскусил его в самый последний день и убил. То есть, змею свою натравил, которую потом Лонгботтом убил. Снейп только и успел, что передать Гарри свои воспоминания и предупредить, что к чему с Волдемордой. Обидно, он ведь всего несколько часов до победы над этой сифилитичной рожей не дожил. И что вся правда о нем только посмертно и была обнародована. Что-то из тех воспоминаний, что-то после всплыло... - Фанни нахмурилась, пытаясь вспомнить еще что-нибудь важное. - Гарри лет пять назад, когда очередная информация всплыла, добился, чтобы Снейпу орден Мерлина дали. Не помню какой степени... А когда второй ребенок у него родиться должен был, колдомедики ошиблись, сказали, что мальчик будет, так Гарри его Альбус-Северус назвать собирался, но родилась девочка, поэтому назвали Лили-Луна. Но если будет еще сын, Гарри хотел назвать его именно так - в честь Снейпа и Дамблдора. Фанни запнулась, видя выражение лица Гермионы, и спросила неуверенно: - А что, это разве шутка была? Я думала, Рон это серьезно рассказывает... Он это при миссис Уизли говорил, она кивала. А она шутит редко, тем более, на такие темы. Она считает, что имена детей — это очень важно. Ой, извини, я опять отвлеклась. Фанни покраснела и окончательно смутилась. Гермиона хватала ртом воздух, а когда она наконец обрела способность говорить, выдавила: - Послушай, Фанни. Пообещай, что никому ничего не скажешь. Пока Рон не разрешит. Это... Это наша тайна — Рона, Гарри, Джинни, Джорджа и моя. - Клянусь! - ответила Фанни неожиданно серьезно, и Гермиона в очередной раз вспомнила, что перед ней хаффлпаффка, у которой верность и преданность в крови. - Как только ребята вернутся, ты должна рассказать им все то, что рассказала мне сейчас. Ну, или почти все. Если вспомнишь что-то еще — тоже здорово. Главное, расскажи. Поясни, что я тебя попросила и... Понимаешь, мы тут затеяли один эксперимент... с магией, которая на границе с Темной. «Или уже далеко за ней», - мысленно поправила себя Гермиона. - Фанни, мы пытались спасти Снейпа — вытащить его из того момента времени, когда он только что умер, и вколоть ему мою сыворотку от змеиного яда. Фанни восхищенно охнула. - Понимаешь, мы знали, что этот эксперимент отнимет у нас какие-то воспоминания, но я думала, что это будут воспоминания о чем-то радостном — как дементоры отнимают. И мы все написали самим себе письма о том, что нам важно было не забыть. Но я ошиблась, забыли мы совершенно другое. Мы забыли всю ту правду о Снейпе, что узнали из его воспоминаний и после его смерти. Фанни тихо охнула и зажала рот рукой. - Вот именно. Снейп уже дал мне посмотреть часть своих воспоминаний и... и спасибо за разговор, то, что ты о нем помнишь, мне тоже было очень важно узнать. Но и ребята должны узнать это как можно быстрее. Поэтому как только они придут, тут же поговори с ними. Договорились? - Не совсем, - Фанни нахмурилась и покачала головой. - Если дело такое, то лучше не ждать вечера. Тем более, еще неизвестно в каком состоянии ребята будут, когда вернутся. Лучше я сейчас пойду их поищу. Город небольшой, тут вряд ли больше тридцати пабов — найду как-нибудь. А потом поищу Джинни, - она усмехнулась. - Нет плохой погоды, есть плохо одетые магглы и растяпы-маги, забывшие дома волшебную палочку. И... Не переживай, раз Снейп так долго был шпионом у Волдеморды, он наверняка все поймет правильно. И удачи... нам всем!