LIE

Ты работаешь в фирме «TRUE» которая занимается пиаром известных личностей под чутким руководством Пак Чимина. Это имя тебя уже вымораживает, он сам принял тебя на работу, а теперь травит. У тебя нет личной жизни — ты всегда хотела карьеру и в этом проблем нет, но тебя смущает то, что это и вовсе не твой выбор. За те полгода, работая в компании, ты поняла, что правда тут только в названии фирмы, ведь задача вашей организации — скрывать косяки знаменитостей, а тебе бы со своими косяками разобраться. Мало того, что парень всё время загружает тебя работой, он ещё всё время ошивается рядом, выводя тебя на дикую агрессию; конечно, он начальство, потому много ты высказать и не можешь. Иногда тебе кажется, что ваша компания создана для того, чтобы новые секретарши ублажали босса, а все остальные были у него на коленях и ели из его рук. Кажется, только ты и не пытаешься привлечь внимание этого засранца, только ты понимаешь, что даже если между вами что-то и будет, хорошего от этого мало. Ещё не хватало спать с боссом. Хотя, если забыть о работе и обо всём остальном — он невероятно горячий, иногда сидя на совещаниях, ты сама себя хочешь ударить головой об стол, потому что стоит ему закусить губу, как внутри тебя просыпается зло, что дремало до того на дне твоих глаз миллионы лет. Однажды, на одном из вечерних совещаний, в первый месяц твоей работы, когда и так ничего не успевая и в вечном хаосе в своей голове, ты ещё не уверенно чувствовала себя на своей должности главного редактора, наглец, что считается твоим боссом, умудрился завести такой диалог: — Ты целыми днями торчишь в офисе, я не против, мне нравится инициатива, во всём в принципе. — Кажется, этот намёк на инициативу только идиот и не поймет, но ты идиот, поэтому спокойно дальше слушаешь парня, что сегодня неописуемо красив в строгом костюме и с зачёсанными пепельными волосами, и, как всегда, твёрд в своей речи и движениях. — Но что касается личной жизни? У тебя есть парень? — Господин Пак, при всём моём уважении, это моё личное, и я не хочу думать о личном на работе, а уж тем более говорить. — Ещё как хочешь, правда, не говорить, а действовать, но сейчас, стоя в кабинете и представляя, что может будешь разложена на столе, на котором уже явно больше десятка секретарш лежало, тебя воротит от него. — Я спросил тебя, есть ли у тебя парень, не ради того, чтобы интересоваться твоей личной жизнью, я хотел узнать на сколько тебя можно задействовать и как нагружать, но, судя по всему, раз ты так преданна работе, значит я дам тебе то, что ты хочешь. В любом случае, ты умница, — приподнимает твой подбородок двумя пальцами и, смотря в глаза, говорит. — Ты справишься, у тебя нет выбора. — Звучит угрожающе, и не зря, ведь Пак выполнил свое обещание. Пак выходит из кабинета с мыслями о том, насколько нахально и непривычно не услышать открытого ответа на свои вопросы. Обычно ему достаточно намекнуть, и он уже знает историю жизни объекта, группу крови и даже количество половых партнеров. Эта же заноза его бесит: Чимин игрок, у него есть цель, он ненавидит, когда не получается добиваться своего, возможно потому что впервые не получается? Привыкать к этому чувству он не хочет и не будет. Пусть даже игра растянется, Пак успокаивает себя в своей голове, что от длинной игры триумфа будет намного больше. Но игра ли? После того диалога ты и Пак отлично сработались: что касается работы, вы и правда молодцы, за личное вы не говорите. Хотя, он обожает тебя подъёбывать на счет скучной личной жизни, а ты всё время наблюдаешь за взъерошенными девушками что выбегают из его кабинета. И пусть в офисе только ты, но чёрт! На рабочем месте? Серьёзно? некоторые из них очень любят брать у тебя советы, ты терпеть этого не можешь, все знают прекрасно, что ты единственная не спишь с ним, и те же секретарши считают, что из-за недостаточно хорошей внешности. А ведь и правда, кроме подъёбов от Чимина ты ничего и не видишь, он при тебе может шлёпнуть одну из… и даже назначить такую себе встречу, которая не продлится более чем пару часов. Ещё ты уже думаешь, что в его кровати нет места для двух, ибо домой он никогда никого не везёт, такое впечатление, что желание кого-то трахнуть у Чимина появляется только на рабочем месте, при чём тогда, когда в офисе есть только ты. Бесит. В то же время, пока он трахает другую, думает он о той, что сидит через стенку в этой грёбаной прозрачной блузке и классической юбке карандаш, обтягивающей так сильно, что нервов не хватает рядом стоять — он бы с радостью сорвал её. И пусть тебе он этого не показывает пока что, и пусть он каждую новую «работницу» выбирает на зло, но не видит эмоций. Бесит. Надоело! Каждый день обещает прекратить это, не привык он за полгода каждый день думать о самоконтроле, он думает о том, что, если ты хоть ещё раз, наклонишься при нём за бумагами в нижнем шкафчике стола — он изнасилует тебя прям там, и пусть будет полный офис, пусть хоть снимают. Посрать, он тоже не железный. Сегодня жутко сложный проект: один из клиентов сильно накосячил и вам нужно исправлять, вся команда в напряжении, но в итоге ваш пиар менеджер всё же придумывает правильную легенду. Вы получаете победу, после которой решаете отправиться выпить за удачный рабочий день. И первый раз на подобное мероприятие с вами отправляется и Чимин. Ты не понимаешь зачем, ведь он не пьёт, да и сильной любви к коллективу не проявляет, если конечно забыть о том, что происходит в его кабинете. Все выпивают за общим столом в дорогом клубе, который щедро оплатил босс, и ты не успеваешь заметить, как опустошила уже 4 бокала коктейлей, быстро пьянеешь, ведь за работой некогда было пить, ты отвыкла от алкоголя, но соскучилась. Ты решаешь вспомнить как это — покурить на пьяную голову ради пущего эффекта и направляешься с пиар менеджером перекурить, стрельнув у него сигарету. Стоя на улице, прислонившись к стене клуба, ты медленно вдыхаешь и выдыхаешь дым, слушаешь парня, что разглагольствует об очередном рабочем моменте, который он уладил, и максимально расслабляешься. Ненадолго. На улицу выходит Пак и просит зайти обратно менеджера, под предлогом, что его уже заждались. — Серьёзно, сигарета? — говорит босс таким спокойным тоном, от которого почему-то мурашки по всему телу. И отбирая её, выкидывает. — Да что не так? Мы не на работе, господин Пак, так что я в праве делать то, что мне хочется. — Мы не на работе, так почему я до сих пор господин Пак? К чему формальности? — Окей, Чим Чим, дай спокойно отдохнуть. — Шуточно проговорив это и не обдумав последствия ты отталкиваешься от стены в ожидании ответного словесного нападения. — Не зли меня, ты правда перегибаешь своим поведением. Зачем так напиваться, ещё и при коллективе? — Перегибаете вы, со своими «совещаниями» в кабинете по вечерам. Пак первый раз слышит недовольство по этому поводу, и, кажется, улавливает, что не было всё равно, «всё это время, ей не было всё равно», — выжигается у него в голове. — Я думаю, тебе достаточно пить, ты уже не контролируешь что говоришь. — Он бы ещё дал ей выпить, много дал бы выпить, лишь бы она сказала ещё что-то, наорала на него, может, даже дала бы пощечину, спровоцировала бы. «Проиграй же», думает. И она проигрывает. — Давно хотела сказать, мне всё равно с кем ты спишь, просто делай это вне офиса пожалуйста, я терпеть не могу это всё. Еще и потом слушать красочные рассказы от твоих подстилок. Что же вы, босс, не контролируете свои похождения и доставляете неудобства сотрудникам? — не успевает съязвить до конца, понимая, что, кажется, её прижали, без каких-либо шансов выбраться. Пак просто не смог больше держать свою похоть на поводке, полгода уже держит. «ПОЛГОДА СУКА», — кричит в его голове похоть. Он прижал её к стене и пока медленно наблюдает за растерянным взглядом девушки, который старается не смотреть никуда и в то же время всюду. Ему нравится такая реакция, той, что ни разу первая взгляд не уводила, от такой реакции он уже чувствует победу. И победу надо закрепить, он, недолго думая, впивается в губы своего лучшего работника, кстати, тоже ложь, в начале Чимину приходилось абсолютно всё самому переделывать, самому, чтобы никто не узнал, переделывать потому, что у неё мало что получалось. Это сейчас она действительно лучший работник, а в начале он просто не хотел отпускать, пусть не его она, но он должен видеть её, пусть маячит и бесит, так нужно, так просто необходимо. Придя в первый раз, она показала ему такую силу, которую казалось в девушку нельзя поселить. Не она ему понравилась, оставил, чтобы доказать самому себе, что слаба девушка, что они такими сильными не бывают. Постояв истуканом пару минут, задумавшись о последствиях и забив на всё, ты отвечаешь на поцелуй, потому что, чёрт, а почему нет? Почему я держу себя в рамках? Кем эти рамки писаны вообще? Поцелуй заканчивается, Чимин нехотя отходит и даже не спрашивает, приказывает: — Поехали ко мне. — В ответ молчание, молчание — знак согласия. Вот ты уже сидишь в его машине, не понимая, что вообще произошло. Хорошо, что Пак живёт совсем неподалеку. Всю дорогу вы молчали, и это неловкое молчание — это затишье перед бурей. Только бы выжить после этой бури, думают оба. Так же молча он открывает тебе дверь, выходя, ты уже направляешься к лифту подземной парковки, как тот вжимает тебя в свой спорт кар, ты будто часть стальной двери. И снова поцелуй, грубее чем первый, кажется, даже у кого-то из вас лопнула губа, чья не понятно — слишком слилось всё это воедино. Туда же, в поцелуй, слышны не слова, а почти стон Чимина: — Иди к лифту, иначе выебу прям тут… — И ты слушаешься, не охота стать жертвой новостей о нарушителях с парковки — потом вашей же команде это разгребать. Поднявшись в его квартиру, ну, как поднявшись, он поднимался, ты же сидела на его руках, обвивая торс ногами, тебя внесли. Хотела уже соскочить с его рук, как парень проходит дальше спальни в ванную. Заходит в душевую и включает горячую воду, хотя, сейчас сложно сказать, вода ли это горячая, или это вас так раскочегарило. Ты и подумать не успеваешь, как перед тобой Чимин уже с голым торсом, срывает с тебя рубашку и обратно припадает к губам. Ещё секунда и ты уже и без юбки, и без совести, конечно, её ты оставила тлеть вместе с сигаретой у клуба, пусть дождётся утра, ты вернёшься за ней, обещаешь себе, не веришь, что выйдешь отсюда живой, или хотя бы тем же человеком, что зашла. По стояку Чимина ты прекрасно понимаешь, что у парня нет времени на твои размышления, он снова сажает тебя на свои руки, прижимает к стене, делает то, о чём ты думала, стыдила себя за это и снова думала. Вот он уже в тебе, ты знала, что это хорошо, по рассказам тех секретарш, но даже не представляла как. Первый стон предательски вырывается в ванную, что стала вашей общей вселенной, кажется, мира за ней и нет. Есть только этот момент и твой стон, который, кажется, срывает все «стопы» у парня. Дальше слышен твой крик, Чимин, не мешая тебе стонать, орать и царапать его лопатки, исследует твою шею, ключицы своими губами, зубами. Самый громкий возглас его имени даёт парню понять, что ты уже кончила, и, сняв тебя, опускает на ноги и кончает следом. Следы вашей жаркой ночи смывает горячей водой в сток, парень выходит с кабинки, заставив уже протрезвевшую тебя понервничать и возвращается уже с полотенцем на бёдрах и огромным в своих руках, в которое укутывает тебя, и, закинув на плечо, несёт к кровати. Вы бы продолжили, и оба этого хотели бы, но без лишних слов, больше, чем секса, вы хотите правды и тепла, и, если с правдой у вас ещё будет время разобраться, тепла хочется прямо сейчас. Ты первая, кто попала в его кровать, но в его голове — ты уже оттуда не выйдешь никогда, она — твоё место обитания, как и его сердце, захваченное смелой девочкой неумехой, что на его глазах стала лучшим работником и предметом для восхищения. Вы лгали, что не хотите друг друга и потеряли полгода. Больше таких глупостей не будет, наверное, так в его крепких руках вы и засыпаете, а утром? Утром вы оба разберётесь со своими предрассудками, или нет. Неизвестно, главное, что первый шаг сделан, вы сдвинулись с места, а в какую сторону — это уже от вас зависит. Вы лгали оба, что хуже всего, самим себе. Он любовь «игрой» называл. Интересом всё это считал, врал. Ты пыталась солгать самой себе, что бесит он, что не хочешь быть с ним, врала.