***
1497 год Подземелье Ангамандо
Каменный мешок, который тускло освещает почти догоревшая лучина. Пол покрыт настилом из прогнившей соломы, от которой несет непереносимой вонью. Возле одной из заплесневелых стен, прислонившись к ней спиной, безвольно сидит нолдо, чье лицо обезображено паутиной шрамов. Невидящим взглядом он смотрит куда-то в пустоту. Губы его слабо шевелятся. Майтимо, содрогнувшись, щурится от внезапной вспышки яркого света. Рукой он пытается отгородиться от ее источника. Постепенно высокие всполохи неистового пламени уменьшаются, и перед старшим Феанарионом предстает никто иной, как сам Брат Манвэ. — О, Моринготто! Какая честь! — ядовитым от переполнявшего его сарказма и презрения голосом, восклицает Майтимо, с ненавистью взглянув на возвышавшегося перед ним незваного гостя. — И тебе мой привет, Нельяфинвэ Майтимо Феанарион, прозванный Высоким, — притворившись, что не заметил оскорбления, в свою очередь говорит Мелькор. — Да будет твое правление благополучно! Вместо ответа Руссандол стремительно вскакивает. Глубокие раны, оставленные страшной гибелью отца и деда, еще кровоточат и причиняют немыслимую боль. — Нолдоран должен быть хладнокровен и мудр, Нельяфинвэ! Или ты уже забыл наставления своего почившего деда? — с издевкой спрашивает Мелькор, наслаждаясь тем, что доставляет душевные муки ненавистному ему нолдо. — Да как ты смеешь!.. — задыхаясь от переполнявшего его бессильного яростного гнева, срывается на крик Руссандол. — Моринготто!.. — Если я Черный Враг, то ты — братоубийца, — жестоко парирует Мелькор, зло усмехнувшись, — из упрямства губящий свой народ! — Да скорей Тэриндэ выйдет из Мандоссэ и вновь будет вышивать гобелены, чем я поверю Отцу Лжи! — Тем не менее, вы почти сразу же приняли мои «лживые» слова и, в конце концов, свершили свой кровавый Исход! — продолжая зло усмехаться, замечает Мелькор. — Так чем Вы лучше меня? Тем, что убивали безвинных во имя праведной цели? Отправив бедных Ольвионов к суровому Намо, Вы свершили добро, а я, свершив такой же поступок, но в куда меньших масштабах — зло? — Ты для этого пришел ко мне? — понимая правоту Отца Лжи, пытается сменить тему Майтимо, удрученный воспоминаниями о тех злосчастных событиях. — Гордый Феанаро, отказавшись передать моим коварным собратьям благословенные Сильмариллы — праведник, достойный подражания, и кумир многих, а Ольвэ, свершивший тот же поступок, — предатель, которому суждено оплакивать своих сыновей до окончания самой Арды! — Прекрати! Ты для этого пришел? Прекрати, Моринготто! — потеряв самообладание, не своим голосом кричит Майтимо, перед взором которого тотчас предстает окровавленный Корабел, призывающий страшное проклятье на безжалостных убийц. — Но разве белоснежные корабли для нендилей не есть то же, что и благословенные Сильмариллы для нолдор? — вопрошает Мелькор, довольный столь бурной реакцией своего ненавистного собеседника. — Нет! Не надо!.. — истошно кричит Майтимо, дрожащими руками обхватив раскалывающуюся от боли голову. — Не надо, отец! Не уподобляйся Черному Врагу! Не сжигай челны, что так прекрасны! — "Где твой брат, Амбарусса?" Не на корабле ли он остался, чтобы потом втайне вернуться к матери? — продолжает свою ужасающую пытку камнесердечный Мелькор, с легкостью сломив остатки ментального барьера у Феанариона. — Чей это истошный крик разбудил тогда ваш лагерь? Не того ли, кого нарекли Обреченным? — Корабли горят! Как это могло случится?!.. Амбарусса! Где он?!.. О, Эру! Лебеди… Амбарусса… Какое жаркое пламя!.. Курво, что ты наделал?!.. Как больно!.. О, бедный брат мой!.. О, Умбарто!.. — Неужели и это ты простишь своему гордому отцу, Нельяфинвэ? — Что ты сотворил, атто?! Воистину яростным и безумным стал ты! * Услышав это, Мелькор смеется. Ему доставляет большое удовольствие видеть, как страшно мучается его несчастная жертва. — Атаринья… — упав на колени, тихо произносит обезумевший Майтимо, запутавшись в безудержном течении времени. — Как ты жалок, клятвопреступник! Это восклицание Черного Врага как будто отрезвляет нолдо. Резко вскинув голову, Феанарион пронзительно смотрит на Брата Манвэ. — Я в последний раз предлагаю тебе, о недальновидный Нолдоран, заключить мир. И один из Сильмариллов будет его залогом. — Лжец! — вновь стремительно вскочив на ноги, кричит Майтимо. — Не надейся, что, затуманив мне разум и сделав своей марионеткой, ты сможешь через меня подвести Нолдор под свою черную длань и обречь на рабство! — Глупец! — громко говорит Мелькор. — Что ж… Прощай, упрямый Нолдоран! Теперь твое место на одном из пиков Трехглавой Твердыни, а предложение о мире я пошлю Макалаурэ! Надеюсь, что он окажется мудрей тебя! С этими словами Мелькор скрывается во Тьме, откуда перед этим и появился. Упав на грязный настил, прежде гордый нолдо дает волю бушующим внутри него переживаниям. Он принимается рыдать с таким бессильным отчаянием, что бесстрашный Финвэ, остановившись возле очередного гобелена Вайрэ, изображающего эту сцену, в ужасе содрогается и пятится назад в сумрак.***