Брачная ночь Жасмин

Жасмин сидела, не шевелясь, когда Далия расчесывала ее волосы, готовя к брачной ночи с Джафаром. Она даже не пискнула, когда та неосторожно зацепилась за них зубцами гребня и едва не вырвала целый клок. Далия видела состояние султанши, но подбадривать ее не смела. Она прекрасно понимала, что действие это лишено всякого смысла и, скорее всего, ввергнет Жасмин в еще большее отчаяние. Не тому хотела Жасмин отдаться в первый раз и уж точно ни с тем хотела связать свою жизнь. Ее любимый находился сейчас в заточении, и один бог ведал, что ему приходилось переносить там. Джафар не заставил ждать их свадьбы. Едва он стал султаном, он первым делом дал распоряжение о подготовке к торжеству. И вот сегодня оно состоялась. Праздничные гулянья шли с самого утра до позднего вечера. На них, казалось, собрались от мала до велика все жители Аграбы. Места свободного не было нигде: за воротами замка толпились простолюдины, ожидавшие щедрого царского жеста в честь важного события, а на его территории то и дело проходили процессии глав соседних государств, прибывших поздравить и одарить молодоженов. Несмотря на горе, свалившееся на ее семью и страну, султанша весь день держалась стойко и не единым словом не обмолвилась о том, какую подлость совершил Джафар. Она боялась вызвать его гнев, ведь Джафар мог запросто отсечь голову Аладдину или ее отцу (ее бы он не тронул... по крайней мере пока). Но теперь, оставшись с глазу на глаз со своей служанкой, Жасмин позволила себе немного расслабиться, и на лице ее тут же отразилась глубокая скорбь. Теперь же, оставшись с глазу на глаз со своей служанкой, Жасмин позволила себе немного расслабиться, и на лице ее тут же отразилась глубокая скорбь. – Всё готово, госпожа. – Далия поправила надетую на голову султанши диадему и украдкой вытерла набежавшие на глаза слезы. К Джафару Жасмин вели пятеро стражников. Будто бы меньшее количество неспособно было удержать ее от побега. Среди них был и верный слуга Его Величества Хаким. С Жасмин они старались не смотреть друг на друга. Обоих мучило чувство стыда: её – за грядущее бесчестье, его – за то, что он не мог пойти против нового повелителя Аграбы. В покоях Джафара горел приглушенный свет лампад и пахло благовониями. Первое, на что упал взгляд Жасмин – огромная кровать посередине комнаты, принадлежавшая ранее ее отцу. Она была уже расстелена и усыпана лепестками роз, как того требовал регламент. Джафар сидел на софе в стороне и с усталым видом взирал на вошедшую в комнату жену. Очевидно, день был тяжелым и для него. И немудрено, ведь ему приходилось взаимодействовать с огромным количеством гостей. Он не спешил подниматься с места и, словно играя на нервах султанши, продолжал ее разглядывать. Жасмин сносила его пристальный взгляд молча, избегая, однако, смотреть на него в ответ. Тот, кто разрушил ее жизнь и готовился разрушить страну, не был достоин такой чести. – Ты неплохо подготовилась к брачной ночи. Вкрадчивый голос Джафара заставил ее вздрогнуть. – Уж поверь, не ради тебя. Жасмин не сдержалась и стрельнула полным ненависти взглядом в сторону мужа. – А ради кого? Может, ради своего оборванца, Аладдина? – последнее слово Джаффар произнес почти по слогам, заставляя глаза султанши наполниться слезами. – Не смей произносить его имени! – Не смей мне указывать! Выкрикнув эти слова, Джафар подлетел к стоявшей статуей Жасмин и стиснул рукой ее тонкую шею. В глазах его пылал огонь, а на щеках перекатывались желваки. Он смотрел на жену как на злейшего врага, и даже похоти не было в устремленном на нее взгляде – одна лишь ненависть. Разжав наконец пальцы и отпустив султаншу, Джафар отступил на шаг, давая ей возможность восстановить дыхание. – Если ты еще раз заговоришь со мной в таком тоне, то получишь в этот же день голову своего отца на блюде. Он смерил ее взглядом, а затем, вцепившись в волосы на затылке, потащил в сторону кровати. – Раздевайся, – приказал Джафар. Жасмин не шелохнулась. Хоть она и настраивалась на эту ночь, страх всё же смог пробраться к ней под кожу. – Не повторяю дважды. Лед в его голосе дал ей понять, что если она не сделает того, что он требует, беды не миновать. Скрепя сердце Жасмин подчинилась. Первой на пол упала чудом удержавшаяся на голове диадема. Следом опустилась расшитая бисером юбка и, в последнюю очередь, – крошечный лиф, шнуровку которого Жасмин развязывала трясущимися руками. Теперь она была в одном лишь исподнем. Джафар окинул взглядом ее стройное, смуглое тело, но в лице совершенно не изменился. – Хочешь, чтобы я сам это снял? И не дожидаясь ответа, он приблизился к Жасмин, чтобы сдернуть вниз оставшуюся на ней одежду. На секунду его взгляд задержался у нее на лобке, но уже вскоре опять сверлил ее печальное лицо. – В следующий раз скажешь своей служанке, чтобы она удалила оттуда все волосы. А теперь забирайся в кровать и жди меня с раздвинутыми ногами. Вынужденная повиноваться, султанша сделала всё, что он повелел. Прислонившись спиной к подушке, она раскинула в стороны ноги и стала смотреть на то, как уже Джафар снимает с себя свое облачение. Он стоял напротив нее, и она могла видеть его стройный, подтянутый торс, а затем и то, что было тайной для нее всю ее жизнь. Жасмин понятия не имела, как выглядит мужской орган, и то, что открылось ее взору, показалось ей печальным зрелищем. Джафар не испытывал возбуждения, а потому его член был вялым и крошечным. На Жасмин его вид не произвел ни малейшего впечатления. Джафар разглядывал ее какое-то время, а затем произнес: – Становись на четвереньки. – Ты не посмеешь! – Я приказываю тебе! Жасмин пришлось поступиться гордостью. Жизнь ее отца была важнее для нее, чем честь. Стараясь, насколько это было возможно в такой ситуации, сохранять достоинство, она заняла требуемое положение и приготовилась к самому худшему. Но Джафар не спешил пристраиваться сзади. – Стража, – гаркнул он вдруг, и Жасмин в ту же секунду зарылась с головой под одеяло. Через оставленную щелку султанша увидела, как в комнату вошел Хаким. – Приведите сюда Аладдина, – отдал приказ Джафар, и в голове у Жасмин зароились нехорошие мысли. – Зачем он тебе? – спросила она, дождавшись, когда Хаким покинет покои. Джафар оставил вопрос без внимания, решив, очевидно, помучить Жасмин еще больше. Она не могла заставить его говорить, а потому покорно ждала уготованную им с Аладдином участь. Аладдин предстал перед ними покрытый следами побоев. Оба его глаза заплыли, а на губе красовались жутчайшая рваная рана. При виде него Жасмин не смогла сдержать слез. – Хаким, привяжи его, – сказал Джафар, указывая в сторону колонны. Подталкиваемый в спину Хакимом, Аладдин прошел к колонне, даже не пытаясь сопротивляться. То ли он был полностью обессилен, чтобы бороться, то ли морально убит – как бы то ни было, привязать себя он дал точно так же, без боя. – Можешь идти, – обратился Джафар к Хакиму. Затем подошел к Аладдину и, встав напротив него, принялся внимательно его разглядывать. – Неплохо тебя разукрасили. Наверное, болит всё? Ответом ему был смачный плевок между глаз. – Вижу, твой дух не сломлен. – Джафар обтер рукой переносицу и, что стало неожиданностью для Жасмин, которая всё так же наблюдала за ними через щель в одеяле, даже не ударил Аладдина за эту дерзкую выходку. – Но мы сейчас это исправим. Хватит прятаться под одеялом, Жасмин. Яви нам свое прекрасное личико… и не только его. Но Жасмин, замерев, словно парализованная, вновь не выполнила приказ. В этот раз Джафар не стал осыпать ее угрозами, а просто подошел к кровати и молча стянул с нее одеяло. – Не отводи взгляда, Аладдин. Ты в любом случае будешь смотреть на то, как я овладею Жасмин. Лучше тебе сделать это по доброй воле, а иначе мне придется отрезать тебе веки. Теперь Жасмин могла видеть, что бессильно висевший до этого член Джафара полностью окреп и поднялся. Размер его был небольшим, но даже он поверг султаншу в ужас. Она закрыла руками лицо, но Джафар тут же грубо их отдернул. – На четвереньки. – Не делай этого, Джафар, умоляю. – Не повторяю дважды. И схватив рыдающую Жасмин за волосы, Джафар развернул ее задом. Он вошел в нее грубо и даже жестоко. Боль была резкой и жгучей, однако она не шла ни в какое сравнение с той болью, что терзала сердце Жасмин. Одной рукой Джафар держал ее за шею, другой сжимал бедро, подталкивая таз султанши к себе навстречу. Жасмин не сопротивлялась, боясь, что Джафар в порыве гнева убьет Аладдина. Она старалась представить, что всё это сон, однако ощущения внутри ее тела были слишком реальны. Аладдин надрывно кричал и клялся Джафару, что убьет его при первой же возможности. Тот лишь смеялся в ответ и все сильней наращивал темп, желая достигнуть подступающей разрядки. Подвеска Жасмин билась ей об грудь, а серьги раскачивались в такт движениям султана. Она сжимала до боли в пальцах одеяло и, не в силах сдерживаться, жалобно стонала. Соитие с Джафаром не только причиняло ей боль, но и доставляло незнакомое доселе удовольствие. Об этом она с ужасом поняла, когда Джафар начал бахвалиться перед Аладдином тем, что заставил течь его женщину. Жасмин сгорала от стыда, но сделать ничего не могла: тело не подчинялось ей так же, как не подчинялась больше Аграба. Джафар окончил прямо в Жасмин, очевидно желая наградить ее ребенком. Ведь чем раньше тот появится на свет, тем скорее можно будет от нее избавиться. Аладдин стоял с потухшим взглядом, не издавая больше ни звука. Из комнаты его скорее вынесли, чем вывели. Жасмин должна была уйти следом, но Джафар решил придержать ее. Ему хотелось насладиться ее безутешными рыданиями. – Знаешь, а мне понравилось, как прошла наша брачная ночь. Пожалуй, я буду и впредь вызывать Аладдина, пока он не сдохнет и крысы не сожрут его тело. Что ты на это скажешь? – Скажу, что у тебя нет иного выбора, иначе ты просто не сможешь выполнять свой супружеский долг, жалкий ты извращенец. Джафар ответил на это звонкой пощечиной, след от которой остался на многие дни. Дни, наполненные чувством бессилия и бесплодными попытками смириться со своей судьбой.