Домик Вайлет

Постояв немного на крыльце, Анна пересекла заросший садик и замерла за заплетённой плющом калиткой. Она прислушалась. Голоса скрадывались шёпотом дождя, звучали неразборчиво, но вдруг — как будто бы кто-то прибавил громкость — она смогла услышать всё, даже тихое позвякивание ключей. Он, видимо, теребил их в кармане куртки, как всегда, если злился. — Вам пора идти, — говорила Вайлет очень спокойно и благожелательно. — Как видите, здесь только я и никого больше. — Мне не до игр, — отозвался он грубо, и Анна услышала приглушённый раскат грома в его голосе. О, как она, оказывается, боялась этого баритона. — Где она?! — Да кто же? — Вайлет, наверное, всплеснула руками. Столько искреннего изумления, что Анна поверила бы ей. — Вы стоите под дождём уже четверть часа и никак не можете назвать какого-нибудь имени. Так я точно не смогу помочь вам отыскать пропажу. — Анна! Анна! — крик раздался так близко и громко, что она отпрянула от калитки. — Анна, я знаю, что ты здесь! Наверное, он запрокинул голову. Анна почти увидела эту картину — капли дождя падают на его лицо, смачивают ресницы, бегут по скулам. Может, даже попадают в рот. Сладкие капли, которые он никогда — это уж точно — не хотел пробовать на вкус. — Тут нет Анны, — засмеялась Вайлет, разрушая драматичность момента. — Вы безумны, молодой человек. — Это её машина, — теперь его гнев был настолько густым, что Анна могла бы погрузить в него руки. Дрожь прошла по телу, осталась в кончиках пальцев. Если он найдёт её, то… — Нет — эта машина — моя, — твёрдость Вайлет казалась Анне абсурдной. Как же тётушка не боится его безумия, если знает о нём? Как она не теряется, когда волна гнева обрушивается на неё, незримая, но ощутимая? — Перестань играть со мной! Анна услышала, как он кинулся к крыльцу. Зашумела трава, по-другому зазвучали капли дождя, ударяясь по его плечам. От страха Анна сжалась. Она ждала удара, но выскочить, чтобы защитить тётку, не могла. Алый лист выпал у неё из рук, а надежды растворились в окружающем мраке. — А теперь я действительно перестану играть, — голос Вайлет разрезал темноту, заставил замолчать дождь, превратил его в морось. — Ты сейчас же сядешь в машину и уберёшься отсюда. А главное, забудешь последние несколько лет своей жизни. У тебя никогда не было Анны. Никакой Анны. Даже имени такого ты не знаешь. «Что она делает?» — Анна раздвинула листья, но так и не смогла рассмотреть, что происходит. А уже полминуты спустя автомобиль подался назад, на дорогу, и умчался во влажную тьму. — Анна, дорогая, ты простудишься, если будешь стоять под ливнем без куртки, — сказала Вайлет, и дождь пошёл сильнее, а потом дверь дома захлопнулась. Постояв ещё немного, Анна, пока что не способная ни осознать, ни поверить в происходящее, всё-таки вернулась на кухню. На ручке двери её ждало свежее полотенце, и она поспешила вытереть волосы, а потом укуталась в него, словно это был плед. Вайлет хлопотала у разделочного стола. — С одной из проблем мы разобрались, — заметила она, даже не повернувшись. — С самой маленькой из всех. — Мне она не казалась маленькой, — призналась Анна. Отголоски страха шевельнулись где-то внутри. — Присядь, — кивнула на табурет Вайлет. — То, что выскочило со страниц, будет пострашнее, — она хмыкнула, будто бы на самом деле шутила. — Но пока что нам нужно заняться чем-то более важным. — Например? — усевшись, Анна спряталась в полотенце, как делала в детстве. — Пирогом, конечно, — Вайлет высыпала сахар из мерного стакана в глубокую миску. — Тыквенным пирогом. — Это не слишком ли глупо? Опрометчиво? Если что-то страшное откуда-то выбралось… — Тыквенный пирог, моя дорогая, это прекрасная метафора мироустройства, — Вайлет подхватила тёрку и принялась натирать масло прямо в миску. Желтоватые стружки размеренно сыпались внутрь. — Сосредоточившись на приготовлении, можно пересобрать реальность. — Звучит бредово, — признала Анна. — Но я ничего в этом не понимаю. — В пирогах? — усмехнулась Вайлет. «В колдовстве?» — не рискнула ответить Анна. Ладони тётушки опустились в миску. Она принялась энергично растирать муку и сахар с маслом, и Анна залюбовалась каждым слаженным движением. Это было красиво, по-настоящему волшебно. И словно бы стало проще дышать. — Нам нужен яичный желток, — скомандовала Вайлет, не прерывая своего занятия. — Ты же можешь отделить белок от желтка? Анна послушно подошла к холодильнику, оставив полотенце на табурете. Пока она возилась с желтком, Вайлет закончила, и стоило только круглому солнечному комочку попасть в миску, как она плеснула туда ложку воды и собрала будущее тесто в круглый шар. Настоящее совершенство. — Посмотри, когда-то так появлялся наш мир, — сказала она, показав Анне ком теста. — Кто-то огромный, кто-то могущественный собрал все крошки воедино. У Вайлет всё получалось так легко. Вот она собрала тесто в совершенно обычную пищевую плёнку, слишком современную для волшебства, а вот отправила его в холодильник. Тем не менее, Анна чувствовала, что во всём этом куда больше магии, чем приготовления пищи. И стоило Вайлет захлопнуть дверцу, как Анна заметила, что на плите уже постукивает крышкой маленькая кастрюлька. Вроде бы той не было там пять минут назад, а тут выскочила, точно провалилась из параллельной реальности! — Да, ты права, тыкве пора превращаться в пюре, — повернулась к плите Вайлет. Анна уже ожидала, что Вайлет достанет блендер, но она стала разминать тыкву вручную, и со стороны каждое движение казалось таким притягательным, что Анна хотела уже предложить помощь, тоже попробовать, как это бывает. Впрочем, Вайлет подняла на неё глаза: — Ну же, милая. Тебе пора взбить яйца! Наблюдая за Вайлет, Анна сама не заметила, когда под венчиком яичная смесь превратилась во что-то воздушно-пушистое. Но тут тётушка отобрала у неё миску и переложила в неё тыквенное пюре. Щепотка соли, облако крахмала… — Теперь время специй и пряностей, — усмехнулась Вайлет. — Нашему миру они тоже не повредили бы, да? Вокруг миски с будущей начинкой появились баночки, Анна даже не поняла, когда это произошло и как получилось. По всей кухне тут же поплыли восхитительные запахи — имбирь, мускатный орех, гвоздика, апельсиновая цедра… — И немного сгущёнки… — Вайлет лукаво скосила глаза. — И сладости миру тоже часто не хватает, как думаешь? — Я не могу уследить за метафорами, — призналась Анна, снова замирая от восторга, потому что Вайлет принялась перемешивать начинку. — Ничего, потом уследишь, — утешила тётушка. Она принялась раскатывать тесто, и некоторое время Анна зачарованно наблюдала, как сначала тесто превратилось в золотой круг, а затем оказалось в форме для выпечки. Вайлет посмотрела на неё с хитрецой и сказала: — А теперь действительно начнётся магия, так что я попрошу тебя уйти. — Но как же так?! — возмутилась Анна. — Рано ещё, — Вайлет отошла к холодильнику, чтобы отправить форму в морозилку. — Теперь мне нужно поговорить с духовкой, а она у меня очень не любит посторонних. Анна подхватила полотенце и вышла из кухни, даже немного обидевшись. Она прошла в ванную и некоторое время задумчиво рассматривала себя в зеркале. Отражение тут выглядело совершенно безопасным, но всё же с ним тоже было что-то не так. «Надо сказать Вайлет, — вздохнула Анна, оставляя полотенце на крючке. — И перестать глупо обижаться из-за пирога»… Из кухни поплыли ароматы печёного теста, и Анна вспомнила, как любила такие моменты в детстве. Тревога улеглась. «Пирог — метафора мироустройства, — усмехнулась Анна. — Надо же!» Но в домике посветлело, а ещё Анна заметила, что паутины, которую она совершенно точно не успела убрать сама, стало меньше. Пыль тоже исчезла. Пирог выпекался, и дом будто бы поднимался и расширялся вместе с ним.