Свободная Морская Ведьма

POV Эрисия — Эй! Орон, смотри тут ребенок! У нее такая синяя кожа! Неужто утопленница?! — Воскликнула испуганная женщина, обращаясь к мужу. Еще и девочка незнакомая. Загреб — деревенька маленькая, все друг друга в лицо знают, а это чудо откуда? Ведь в деревушке каждый знал в лицо не то, что детей своих соседей — бабки, прабабки, даже дальние тети, неизвестно каким образом вписавшиеся в семью. Эта же мало того, что была одета не по зимней холодной погоде, так еще и не приглядываясь можно увидеть разводы крови. Мужчина, которого подозвала женщина, не стал ничего говорить. Приграничье — край суровый, но если кто-то в такую погоду отпустил ребенка… Даже самый плохой хозяин собаку в эту холодрыгу не выставит за порог! Тут же явно не местная. Избавиться от нее, что ли решили? Столь жестокие поступки осуждались. Если бы кто-то из деревенских подобное выкинул — мигом бы стал изгоем и был бы избит другими отцами. Орон тоже с удовольствием бы сказал каким безответственным был этот кто-то, но привык больше к действиям, нежели к словам, потому решительно стянул с плеч куртку, шустро закутав холодное тело. Он и не на таком морозе привык быть, чего стоит одно только Священное купание в ночь на праздник — Смерть зимы. Стоять в очереди в прорубь, чтобы искупаться в зимний морозец — милое дело для таких деревенских мужей. Да, и прыгнуть прямо из баньки в снег, растирая им покрасневшую кожу… Женщинам такое не позволялось, но они и не настаивали. Орон тем временем донес ребенка до своего дома. За ним шустро семенила обеспокоенная жена, нашедшая полузамерзшего ребенка. Нечасто такое происходит! Девочку сразу понесли на кухню, поближе к теплой печке. Застелили ту парой одеял, укутав в них бледное тело черноволосой девочки. Постепенно скулы и носик покраснели, а кожа стала бледной. Не синяя — и то благодать! Такая кроха еще и говорит-то, запинаясь! Если вообще говорит целыми предложениями, а не выборочными словами, как некоторые дети, которые ловят какие-то слова, бессмысленно повторяя их, не понимая смысла. Орон пытался уложить Эрисию — свою жену — в кровать, но женщина так разволновалась, увидев такую жестокую несправедливость, что постоянно вертелась и никак не могла уснуть. В итоге на шум прибежали свояки — ее сестры — с сыновьями… Их дяди, тети, отцы, ведь весь род Риате старался жить дружно и поближе друг другу. Те, кто жили не в этом доме — были соседями. Ребенок же, потревоженный разговорами на повышенных тонах и разным гамом, зажмурился, скривив недовольную мордашку, словно испытывая боль. Маленькие реснички задрожали, а в следующий момент осторожно приоткрылся один глаз, непонятливо оглядывая собравшуюся толпу… POV Дэя Листар… Мне было так холодно, когда меня охватила воронка воды океана. Было страшно при проплывающий мимо меня акуле, что так сильно хотела цапнуть меня за ногу. Я сквозь боль в руках и ногах сжалась в клубочек, очень сильно зажмурившись, дабы не видеть огромной открытой пасти. Но меня никто не съел, защитный барьер, поставленный островом для моей защиты, спас меня, отбив у большой рыбы зуб. Меня выбросило на берег какого-то маленького пруда, или озера, обдувая лицо ледяным ветром, что я не смогла почувствовать собственное тело. На волосы падали какие-то белые хлопья, падая на белую землю. Никогда такого зрелища не видела: место дождя — белые маленькие бусинки, земля, что должна была расти зелёной травкой, был покров. Если сжать, то на руке остаются мокрые капельки — замерзший дождик, что падает белыми перьями? Мне было холодно и хотелось очень сильно спать. Я закрыла свои глаза всего на минуту, открыв их, увидела как на меня смотрят очень много глаз. Столько много незнакомых дядей и тетей, что в душе поселился огромный звериный страх. Кое-как выкарабкавшись из плена одеял, убежала за теплое сооружение. Народ дико уставился на меня, начиная шептаться на языке, что имел странный акцент. Они все говорят обо мне, так как слышны обрывки слов: «Синие глаза…»; «Смерть пришла…»; «Бездна…». Бездна, что это такое? Плохое слово, что выговаривают люди, когда хотят другого проклясть? Я ни разу не слышала такого. От всего нового сердце начинает биться очень часто, заставляя сжать свои кулачки и прижать к груди. Укрывшись в самом дальнем углу теплой стенки, спрятав лицо в запутанных и толком не просохших волосах. Незнакомцы все обсуждали и обсуждали, начиная повышать голоса и интонации. Все переросло в громкий скандал: — Да она чужая! — Почему же ее место не может быть в нашем роду? — резонно возмутилась еще одна незнакомая женщина. Из своего укрытия я внимательно наблюдала за происходящим. Удружил, Листар! Ничего не сказать! Параллельно с мыслями, что хуже быть не может, продолжала слушать. Кто-то громко сплюнул и не скрывая отвращения громко возмутился: — Дык она же утопленница, а коли быть ей в нашем роду — нет-нет, не место ей тут! — Она же ребенок, неужели вам ее не жалко? — Хватит! — грубый мужской голос заставил всех замолчать. — Глава рода я или нет?! Разве по-людски вы поступаете, говоря о дите малом?! Так ничем вы не лучше тех из-за чьей неразумности она пострадала? А теперь все разошлись по комнатам! Не хватало еще бабам сопли разводить, да нервничать понапрасну. Голос мужчины стал значительно мягче и нежнее, насколько это возможно для охотника. После чего недвусмысленно посмотрел на одну из девушек с уже округлившимся животом, что жалостливо смотрела на меня. Рядом с ней стоял такой же суровый мужчина и утирал ей слезы платочком, настойчиво обнимая. Не скажу с виду, что хорошая пара, вот только чую что все будет у них хорошо. Может, это и есть подарок Острова? От предположений и пережитого уже начинала болеть голова и когда люди стали нехотя расходиться, тут же обрадовалась. Вот только меня еще не отпускало странное напряжение и волнение… — Как тебя зовут? — спросил мужчина, который всех вежливо разогнал. Такой высокий! Мне приходится задирать голову, чтобы полностью видеть его фигуру! — Не волнуйся — не обижу. Ой, кажется задумавшись, я забыла ответить на вопрос! — Дэя, — тихо, немного хрипло прошептала. — Дэя. — повторила уже громче. — Хорошо, Дэя. Как ты себя чувствуешь? — Горло болит, — немного смущенно призналась, — И пальцы колит. Мужчина недовольно сощурился, но тут же на его лицо вернулась добродушная улыбка, которой улыбаются только таким детям как я. — Ты хочешь кушать, Дэя? Я молча кивнула, немного недоверчиво косясь на мужчину. Все-таки недавно меня чуть ли не во всех грехах обвиняли, а сейчас пытаются позаботиться. Подозрительно это. — Сейчас уже поздно, а идти на ночь глядя, пусть и к травнице — плохая примета. Машка может чай сделать. Он немного поможет горлу. Смелее, выходи же! Может он и не вызывал особого доверия, но осторожное любопытство и чувство пока еще малоощутимого голода взяло верх и я осторожно вышла из-за теплой каменной печи. Меня покормили вкусными, хоть и холодными пирогами с компотом оставили спать на печке, оставив обещанный чай, выпив который меня снова потянуло в сон…

***

Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я попала в эту семью! Мне дали свое имя рода! Я теперь Риа-те! У ведьм его надо было заслужить, доказать право называться так же как мать, а тут мне сразу дали. Я очень счастлива. В этой семье было очень много маленьких детей, как и у соседей, что крестились при виде меня на улице, они постоянно прибегали посмотреть на меня будто я какой-то экспонат и начинали подшучивать над моим неумением разговаривать. Это удручало меня очень сильно, но я не подавала вида, только убегала, когда в меня кидали белые холодные шары, что очень удачно оказывались в волосах. Орон и Эрисия — очень хорошие люди. Конечно, я ещё не доверяю им в каком-то моменте, но они всегда доказывают обратно. Сразу же на следующий день меня переодели в теплую и тяжёлую одежду, нацепив на голову шерстяной шарф, теплые туфли, называющихся валенками. Орон меня повел к своей маме, но не родной, держа меня в своих сильных руках. Я тут же схватила его за шею, очень крепко обняв руками в перчатках. На улице шел снегопад — так в здешних краях называли погоду с сильным ветром и падающим с неба белыми хлопьями. Высунув язык и выставив лицо к верху, попробовала на вкус летающие крупинки. Не успело пройти и нескольких секунд, как почувствовала насколько быстро все растаяло и превратилось в обычную воду. Эксперимент прошел удачно, но за это меня отругали и сказали не делать так, иначе могу заболеть и буду ходить с больным горлом и температурой. Бабушка, к которой мы пришли с Ороном, была доброй. Мигом заставила «папу» раздеть меня от шубы с валенками, оставив в теплых носках и в отданном платье для меня. Тут было очень много детей и был такой странный обычай: если ребенок вырастает из одежды, то ее отдают тому, кому оно еще сможет пригодиться. У сестры Эрисии была повзрослевшая дочь, готовившаяся стать женой в четырнадцать лет, у той были маленькие сарафаны и платья, вот, отдали мне. Теперь на мне красивый фиолетовый сарафан. Только я не знала: почему тут выдают девочек замуж в такой возраст? Морские ведьмы такого не делали — не выходили равно замуж и вообще не женились. У нас срок совершеннолетия другой: ты становишься девушкой, когда проливается «первая кровь»; на шестнадцатилетие — полноценной ведьмой с магическим даром от Листара, а на восемнадцатилетие имеешь право завести своего первого мужчину и ребенка. Пусть столь в столь раннем возрасте кто-то и спешит это сделать, относятся к этому вроде «О, кажется тут парк открылся. Пойдем, посмотрим, вдруг чего интересного увидим!». А тут… А тут мужчины страшные! Я видела одного из них, когда, как говорят тут, смотрины были. Девочке совершенно не повезло с будущим мужем. Был богатый — мешочек денег дал, а на лицо страшный: шрам пересекающий правый глаз; поджатые, недовольные чем-то губы, а еще запах, который я ни с чем не перепутаю. Он пах морем, сырой рыбой и солью. Может его можно было бы принять за рыбака, что неудивительно в этих окрестностях, но я каким-то внутренним чувством ощущала, что он больше смахивает на пирата. У него ещё оружие было в ножнах, но было надежно спрятано за верхней одеждой. Полная тетя с черными волосами нарадоваться не могла, когда увидела мешок денег, а вот дочка сестры «мамы» плакала. Горькими слезами плакала, но что странно, молчала. Я хотела подойти к ней и спросить, почему же она не возразит, это же ее жизнь. Ее тогда отрекут от семьи! Ну… по крайней мере у меня дома делали именно так. Вот только вокруг нее целый день крутились другие девушки, да и я нашла для себя определенные сходства. Вот только меня хотели отдать алтарю, лишив жизни, а ее — незнакомому человеку. Нас обоих сочли вещами. Определенно, не стоит слишком полагаться на эту семью. Пусть она и приютила меня, но… но как можно отдать свою кровиночку, если она несчастна? Это я пока еще не выросла, но за кого могут выдать меня, если я чужачка? Раз они родную дочь выдали чуть ли не за первого встречного! Странные, несколько дикие обычаи… Но мне надо потихоньку к ним привыкать. Никто серьезно не отнесется к ребенку, который хочет учиться. Просто стать образованным, чтобы получить самостоятельность! Да, тут даже книг толком нет! Однако, бабушка рассказывает очень интересные истории, а еще я видела как у нее на кухне под потолком висят разные сушеные травы. Наверняка она может рассказать о них много интересного! Вот с этого и начну развивать свое образование!