Дорогая Карен

Дорогая Карен, прости, что снова тебе пишу. Город пахнет гарью, не умолкает бессонный шум: за стеной — соседи, их телевизор всю ночь гудит. Может, потому я прочь по карнизу бреду один. Ярко-красный в городе серо-чёрном — легка мишень. Я стремлюсь, наверное, обречённо к твоей душе; но мечи и пули до смерти дьявола не разят. Только страх для тех, кто собой рискует, — смертельный яд. Ты сказала, я — человек без страха, и я им был. А потом тебя положил на плаху своей судьбы, и с тех пор я, Карен, как будто спятил иль поглупел: всё тебя по запаху и походке ищу в толпе, и с утра до вечера всё пустое и маета — я почти забыл, как, в тебя влюбившись, почти летал. Шансы встреч с тобой в этом хороводе совсем плохи, потому что больше не производят твои духи, потому что платье шуршит иначе и шаг — не твой. Я прижат к канатам, почти потрачен, едва живой; сердце замерло — вместе с моим именем на устах, и под дых мне, псевдонепобедимому, врезал страх. У тебя в раю, я уверен твёрдо, лишь тишь да гладь. А я просто Мёрдок, который больше не может встать — но мой город пахнет огнём и ложью, мой бой идёт. Дорогая Карен, Нью-Йорк всё тот же, а я — не тот.