Рядом с ним...

Ким Тэхен такой теплый, когда сонный, такой уютный и такой родной. Невероятно милый и очень домашний, такой слегка заторможенный, а от этого такой лапочка… Ким Тэхен такой прекрасный, сонный, когда волосы в разные стороны растрепаны, когда глаза слипаются, не желая раскрываться, когда губы мило причмокивают, пока парень старается внутри себя смириться с тем, что придется все же покинуть царство снов, прямо сейчас проснуться, а от этого стонет тихо, измученно, не желая покидать теплые объятия одеяла, голову поднимать с подушки не желая… Тэхен не любит утро, терпеть его не может за то, что оно существует, и ему приходится просыпаться каждый день, чувствуя себя самым несчастным человеком во вселенной каждый божий день. А я утро люблю безумно, хотя тоже не люблю покидать постель по утрам, и мне тоже трудно просыпаться. Утро — мое самое любимое время суток, потому что по утрам Ким Тэхен вот такой прекрасный: подолгу хнычет, валяясь в кровати, и умоляет меня и небо дать ему еще хоть немного поспать. Утром можно долго любоваться таким мягким и нежным Тэхеном, ставшим на какое-то время самым милым существом на планете. Можно устроить голову поудобнее на подушке и с улыбкой наблюдать за парнем, что совсем не хочет вставать и куда-то идти, хочет просто проваляться в кровати целый день, никуда не спешить, вообще ничего не делать, просто спать… Я люблю утро, потому что Тэхен — первое, что я вижу, раскрывая глаза. Каждое мое утро прекрасно, и это делает меня счастливой. То, что он хмурится измученно, тихо хныкая, что жмурится от яркого света солнечных лучей, что дует губы и прячет голову под одеялом… — нет зрелища лучше. Нет лучше ощущений, чем чувство, когда его губы улыбаются в утренний поцелуй, несмотря на то, как Тэ ненавидит просыпаться. Он всегда со счастливой улыбкой на губах отвечает на мои поцелуи, всегда руками сковывает в тесные объятия, всегда нос зарывает в мои волосы и умоляет шепотом, чтобы полежала еще немного, не двигаясь. А я так люблю в его руках быть скованной, люблю, когда нос щекочет своим дыханием кожу шеи, люблю короткие мягкие поцелуи, что его губы оставляют на коже прежде, чем парень вздохнет поглубже и снова закроет глаза, устраиваясь поудобнее в кровати, словно мы можем позволить себе поспать еще несколько часов или несколько дней… а мы не можем, к сожалению. — Тэ, нам нужно вставать… — Ненавижу вставать, — бурчит парень, заставляя свой сонный шепот тонуть где-то между моей шеей и подушкой. — Давай никуда не пойдем? Я бы с удовольствием, нет ничего такого, чего бы мне хотелось больше, чем просто валяться с тобой в кровати… — Мы не можем, знаешь же… — как же грустно быть взрослым, так сложно быть взрослым и ответственным. Почему нельзя просто забыть про универ, работу, про все на свете? Почему голова постоянно забита совершенно лишними мыслями вместо того, чтобы быть заполненной мыслями приятными и по-настоящему важными очень? — Ничего я не знаю, хочу просто спать. Почему ночь такая короткая? Тэхен хнычет по-детски, не собираясь раскрывать глаза, только сильнее сжимает мое тело в своих объятиях и теснее прижимается к моей спине своей обнаженной грудью. Он всегда такой теплый… Ким Тэхен по утрам настоящий ребенок, это так умиляет. Его поведение утром — и правда нечто завораживающее, а еще что-то, что в разрез идет с тем, кем Тэхен является днем или ночью. Словно два совершенно разных человека. — Потому что ты долго не хочешь засыпать, — хмыкаю я, обнимая руки парня в ответ и позволяя себе улыбнуться, прикусив губу от того, что слишком люблю Тэхена и факт того, как сильно он любит меня. — Но если мы будем ложиться спать раньше, она будет дольше… Парень недовольно фыркает над моим ухом, давая мне четко понять, что мое предложение не будет даже рассмотрено и уж тем более принято. Он даже не попытается скрыть факт того, что возмущен? — Почему я должен выбирать? — негодует он спокойно и даже… хм, как бы описать охрипший после сна, совсем не заинтересованный в разговоре голос человека, глаза которого точно закрыты, и одной ногой он, скорее всего, все еще в царстве старика Морфея находится? — Знаешь, как я скучаю по тебе целый день? — тянет парень жалобно, словно это причиняет ему невыносимую боль, и оставляет мягкий поцелуй под углом моей нижней челюсти, выдыхая побольше воздуха из легких, чтобы тут же заполнить образовавшееся внутри пространство ароматом, что исходит от моего тела. Он всегда так делает, но это все еще очень смущает… — Я могу дарить тебе свою любовь только ночью и не собираюсь жертвовать временем с тобой наедине… — Другими словами, ты не собираешься жертвовать интимной близостью ради того, чтобы выспаться, — подытожила я, хихикая над своим парнем, который тут же недовольно цокнул языком, все еще отвечая мне слишком медленно для человека, который проснулся около пяти минут назад. — Когда ты говоришь так, звучит совсем неромантично. — Разве я где-то ошиблась? Я продолжаю шутить над Тэ и его подначивать, но на самом деле не считаю, что мы должны что-то менять в наших отношениях. Мы ведь любим друг друга за то, кто мы есть, любим так, как любим, как можем любить… наша любовь прекрасна именно потому, что искренна, потому, что она настоящая и именно такая, какой должна быть. В ней нет ничего лишнего, нет чего-то, чего в ней не хватает. Наши отношения прекрасны именно такими, состоящими из таких вот утренних объятий и разговоров, из дней, в которые мы не можем видеться даже на секунду и безумно друг по другу скучаем; из вечеров, когда приходим, наконец, домой и дурачимся как малые дети, не отпуская друг друга из своих рук даже на минуту; ночей, что полны нежности или сжигают нас обоих заживо… мне ничего не хочется в этом распорядке дня менять, совсем ничего, ведь тогда это будем не мы, это будет уже не про нас… — Просто полежи еще немного, — умоляет Тэ, не сдаваясь упрямому утру и не замедляющемуся ходу часовых стрелок, что гонит время вперед. Он причмокивает снова, даже не пытается раскрыть свои прекрасные глаза, и снова задевает носом мою шею. — пять минут… А я бы с удовольствием в твоих руках провела вечность, не покидала бы нашу кровать никогда, если бы только жизнь в современном обществе не была такой невероятно трудной, если бы все было по-другому… — Тэхен, пять минут уже прошли, — вздыхаю я с улыбкой, а пять минут и правда уже прошли с того самого момента, как он попросил о них впервые, а может даже и больше… Развернуться в руках парня не очень трудно, теперь можно его лица ладонью коснуться и улыбнуться шире, когда его руки поправляют одеяло, чтобы моя спина не была раскрытой, но Тэ при этом даже не собирается открывать глаза. — Мы можем полежать еще пять минут? — едва слышно шепчет он, утыкаясь лбом в мой лоб, и обнимает крепче под одеялом, обжигая мою кожу прикосновениями своей, такой теплой и мягкой, такой родной… — Ты сейчас заснешь, и проснуться будет еще труднее. Ладонь гладит его щеку плавно, совсем не помогая парню проснуться, но так хочется просто его нежно касаться, хочется убаюкать его и дать хорошенько выспаться, только вот нельзя ему больше спать, а мне нужно его разбудить поскорее. — Не засну, если поцелуешь меня, — произносит он севшим после сна голосом и, наконец, раскрывает несильно глаза, глядя на меня сонно очень. Его заявлению я хмыкнула, как и тому, что Тэхен сложил губы в трубочку, выжидающе глядя на меня из-под полуопущенных век. Мне, конечно, очень-очень хотелось его чмокнуть, даже не чмокнуть, а утянуть в долгий-долгий и очень сладкий утренний поцелуй, но вместо этого я прикусила губу и хихикнула, заинтересованно прищуриваясь. — Тебе не надоело каждое утро говорить одно и то же? Ладонь касается обнаженной груди Тэхена, слегка надавливая на нее, чтобы дать понять парню, лежащему рядом, что между нами должно оставаться расстояние, и ему его нельзя сокращать, не стоит… Каждое утро мы проживаем один и тот же момент снова и снова, и нам это нравится. Тэхену нравится, и мне нравится очень то, что он просит его целовать, а я каждое утро целую… этот момент, что был одинаковым каждое наше утро, но каждое утро был очень разным, был самым прекрасным временем за целый день, что сменяет другой, а затем и еще один… — Мне надоело рано просыпаться, но не просыпаться рядом с тобой, — вздыхает парень и мило хмурится. — Если мне придется каждое утро говорить одно и то же, ладно, главное во всем этом — получить свою порцию поцелуев. Его губы улыбаются несильно, но уже довольно, а я только сильнее прищуриваюсь, отдавая приказы своему сердцу не верить милому личику Тэхена и не поддаваться на уговоры. Мне просто нужно его поднять с кровати. — Судя по тому, как ты тут рассуждаешь, ты уже вполне проснулся. Вставай, давай, опоздаешь. Тело старается отстраниться от его полуобнаженного тела, но руки Тэ заставляют меня остаться на месте, пока парень по-детски хнычет, жалобно глядя на меня. — Не встану, пока не получу утреннюю порцию поцелуев! Всего три минуточки, я так много прошу? Поцелуй за поцелуем, губы мягко и очень аккуратно перебирают чужие губы, пальцы плавными движениями касаются лица парня, ненавидящего утро каждой фиброй его прекрасной души, а отдаляться от Тэхена так не хочется… Хочется и дальше позволять ему расписывать кожу только ему понятными узорами, что под теплым одеялом оставляют тонкие пальцы, хочется и дальше его губы целовать и вдыхать полной грудью запах, исходящий от его тела. — Теперь встанешь? — интересуюсь я, прикусив губу, и внимательно смотрю на шатена, который задумчиво протягивает мелодичное «мммм», что наталкивает меня на мысли о том, что у него уже есть запасной план, как остаться в постели как можно дольше. — Я сейчас понял, что не смогу получить дневную порцию поцелуев, можно я заберу ее сейчас? — А вечером ты ее забрать не можешь? — Хочу сейчас… — он ухмыляется, придвигаясь ближе, а я подаюсь в этот момент назад, чувствуя веселье, когда взгляд Тэ становится возмущенным, а руки крепче обнимают тело, чтобы не позволить еще больше отстраниться. — Это вообще нормально, что мне буквально приходится вымаливать у тебя поцелуи? Разве мы не должны просто делать такие вещи? Он смотрит на меня так недовольно, хмуро, расстроено, а от этого только милее сейчас выглядит, весь такой сонный и мягкий, растрепанный… Тэхену так идет домашний вид, нет ничего прекраснее этого его амплуа. — Если бы ты знал, как мило ты это делаешь, ты бы тоже поступал так на моем месте, — тепло улыбнулась я, поправляя его растрепанные волосы, а Тэ удивленно изогнул темную бровь, глядя на меня так, словно что-то его осенило. — Так мне нужно быть менее милым, чтобы ты сама меня целовала? Или мне нужно тебя вынуждать это делать? — вопрос не требует ответа, даже если бы я хотела что-то сказать, Тэ бы мне такой возможности не дал, резко перевернув меня так, чтобы спиной вдавить в кровать, и навис надо мной, одновременно с тем превращая нежные узоры на коже в пылающие и обжигающие. Парень медленно, но очень решительно придвигается ближе, склоняясь губами к моему лицу. — Так тебе больше нравится? — Мне нравится все, что связанно с тобой…