Apollo approves

Стайлз лежал на мраморном изваянии, в чем-то схожем с перистыми облаками, которые Лидия помогала лепить Зевсу на досуге, когда романтика и любовь смертельно ей надоедали. Внизу, у подножия Олимпа, люди возились, словно муравьи, занимаясь своими делами. Сквозная рана слева в грудной клетке от молнии, пущенной Зевсом в пылу битвы, затянулась, но Стайлз позволил сестре перевязать его шелковыми бинтами еще раз. Артемида гладила его волосы, смотря на далекий-далекий горизонт. От ее грудного серебряного доспеха лучи солнца отражались, искажаясь в серебристый лунный свет и падали на пол брызгами бликов. — Ты пойдешь охотиться сегодня? — промурлыкал Стайлз, переплетая их пальцы. — Не хочу идти без тебя, — она не отрывает взгляда светлых карих глаз от горизонта, где бушует море. — Почему? — Стайлз приподнимается было на локтях, но Эллисон припечатывает его обратно к кушетке одной рукой. — Потому что море гневается, когда тебя нет рядом, — она закатывает глаза и пытается скрыть улыбку, но ямочки на щеках выдают ее. Стайлз вспыхивает, его ноздри раздуваются, а брови дергаются вверх. Он думает о море и о том, кто выходит из его берегов. Посейдон всегда выходит ночью, с отливом, когда Артемида позволяет воде отойти. Эллисон с Дереком дружили с незапамятных времён, организовывая шторма, бури, приливы и отливы. Стайлз лучше всего помнит тот шторм, в котором чуть не погиб Ной и все живущие на земле твари. Дерек тогда, наверное, впервые в жизни улыбнулся. Стайлз никогда не дружил с Дереком так, как Эллисон. Возможно, потому что в солнечный погожий денек не устроишь хорошего шторма или наводнения. Дерек и Эллисон могли бы стать идеальной парой, если бы не принципы Артемиды и ее святой долг охранять девственность. Стайлз встал с кушетки, опираясь на свой золотой лук, как на посох. — Ты выглядишь, как старик, — она усмехнулась, а Стайлз показал ей язык. Он скрыл шелковый бинт золотым легким нагрудным доспехом, защелкнул армлеты и позволил солнцу заставить свои вены сиять блеском янтаря и золота. Веснушки на его носу стали видны чуть лучше, и Эллисон щелкнула пальцем ему по носу, подхватывая свой серебряный лук в форме месяца и колчан, полный лунных стрел. Спустившись с Олимпа, они вежливо приняли просьбы о солнечном лете и осени, о сохранении их дочерей в безопасности и выслушали тех, кто в этом нуждался. Аполлон и Артемида чаще всех разговаривали с народом. Лидия считала это чем-то грязным и низким, Зевс был слишком занят войнами и дамами, а остальным богам было незачем спускаться с поднебесья. Оказавшись в лесу, там, где земля уже смешивается с белым песком и воздух пахнет солью, Эллисон присела, готовая выстрелить в лань. Стайлз опередил ее, спугнув лань выстрелом в соседнее дерево. Артемида фыркнула и двинулась вперед, не принимая игру брата и желая охотиться в одиночестве. Стайлз ухмыльнулся и выбрался из леса, оказываясь на пляже. Солнце не пряталось от него, и Стайлз раскрыл объятья, принимая свет и чувствуя энергию внутри. Кто-то совсем рядом присвистнул, и Стайлзу не понадобилось и секунды, чтобы достать стрелу и натянуть тетиву до упора, напрявляя стрелу на звук. — Стреляй, — хмыкнул Дерек, пригласительно раздвигая руки. Стайлз нахмурился, но не опустил лук, прижимая тетиву к щеке. Волосы Дерека были мокрые, как и его обнаженная грудь, на которой еще висели водоросли. — Сирены дали мне кое-что. Сказали, чтобы я подарил это кому-то важному для меня, — Дерек опустил взгляд, доставая из черных камней шкатулку. Она была старой и покрылась илом и плесенью, но Дерек так любовно на нее смотрел, что интерес в Стайлзе был выше злости. Он опустил лук и расслабил тетиву. — Что там? — спросил Стайлз нетерпеливо, хмурясь. — Сначала скажи, откуда у тебя бинты и рана на половину груди, — с вызовом сказал Дерек, делая шаг вперед и перехватывая руку Стайлза быстрее, чем он успевает достать нефритовый нож из-за спины. — Тебе какое дело? — тихо говорит Стайлз, вдыхая запах моря, искр и чистой неподвластной силы, исходящей от Посейдона. — Самое важное дело, — почти рычит Дерек, и его глаза темнеют, и волны все громче разбиваются о черные скалы. — Зевс бросил в меня молнию, — ответил Стайлз, вырвав свою руку из захвата и краснея. Они должны ненавидеть друг друга. Должны тихо враждовать, не поделив место на Олимпе. Но противился только Стайлз. Дерек уступил ему свой трон, самый ближний к Зевсу, отвоевал ему лучшую спальню на всем Олимпе и всегда соглашался, когда Стайлз не хотел шторма. Дерек никогда не шел против него. Стайлз охнул от не такого уж и внезапного осознания, и Дерек снова взял его за руку, на этот раз нежнее и аккуратнее. В шкатулке лежало кольцо из перламутра, легко поблескивающее на солнце. Стайлз не знает, почему оно так идеально подошло ему. Дерек не знает, кто подошел бы ему идеальнее, чем Стайлз. Их пальцы переплелись сами по себе, будто в этом они и нуждались всю жизнь. Дерек сделал еще шаг ближе, и их дыхания соединились. Стайлз прикрыл глаза и позволил рукам лечь на широкие плечи. — Каково это — покорять моря? — прошептал Стайлз, прикрывая глаза и переполняясь нежностью. — Гораздо проще, чем покорить тебя, — Дерек усмехается, и Стайлз фыркает, улыбаясь. Их поцелуй на вкус как соль и солнце.