Scars

      Marika Hackman — I Follow Rivers       Хэмптон был по-своему милым городком. Наверное, именно поэтому Кай выбрал самую невзрачную, продуваемую холодными ветрами часть порта. Она лучше отображала его душевное состояние. Чего-чего, а мира в его сердце точно не было. Порой Паркер сомневался, осталось ли у него это самое сердце. Ему казалось, что оно больше не бьётся, не чувствует. Всё, на что его хватало, — лишь слабая тень прежних эмоций. Возможно, каждый раз, как он погибал или попадал в магическую тюрьму, отмирал небольшой кусочек его сердца. А сейчас словно ничего не осталось.       Вернувшись из ада, Кай постепенно осознал, что дышит, ходит, совершает какие-то действия словно по инерции. В нём будто не осталось жизни. Одна из причин того, почему он связался с Кэтрин, оставив на время свой имидж гордого одиночки, — она была действительно живая. В ней словно огонь горел, яркий, неукротимый. Что бы ни происходило в её жизни, он не потухал, лишь ещё ярче разгорался, грозя спалить каждого, кто подойдёт слишком близко. А Кай сгореть не боялся. Разве бесчувственный камень способен сгореть? Он лишь надеялся, что огонь Кэтрин Пирс сможет разжечь что-то новое или полузабытое в его душе. Надеялся на это, напиваясь вдрызг в барах, целуя её манящие губы, лаская податливое тело. Но ничего не менялось.       Возможно, Бонни Беннет смогла бы что-то изменить. Она ведь нравилась Каю в прошлой жизни, несмотря на то, что он мучил её, нравилась до сих пор. Но ведьма оказалась очень злопамятной и отталкивала его, даже когда он честно хотел исправиться, стать лучше… или обманывал себя, будто это так.       Единственное, на что Кай сейчас возлагал надежды, это месть. У неё был пикантный горьковатый привкус. Вдруг хотя бы это сможет вернуть ему способность ярко чувствовать. Паркер представлял иногда, как увидит Мистик-Фоллс, поглощённый языками пламени, ощутит силу, бегущую по венам, и внутри что-то наконец встрепенётся. Он не был так обозлён на Сальваторе и их друзей, как иногда делал вид перед Кэтрин. На самом деле, Кай легко мог сесть в машину и умчаться прочь, далеко-далеко. Но это было его незавершённое дело. Он или совершит нечто ужасное — даже хуже, чем убийство собственной сестры-близняшки — или пустит себе пулю в висок. А умирать он пока не планировал.       Кай достал из кармана куртки рубин, так идеально лёгший в ладонь. Внутри клубилась тьма, желавшая вырваться наружу. И даже она была живее, чем ведьмак.       Cut — Out of Touch       Пока Паркер переживал экзистенциальный кризис, у Бонни были проблемы совсем другого характера. Они с Энзо сейчас больше напоминали соседей, вынужденных делить кров и еду и почти не разговаривающих друг с другом. Между ними возникла пропасть, которая с каждым днём разрасталась всё сильнее. Они даже спали теперь раздельно.       «Я знаю, что тебе нужно время», — сказал Сент-Джон. Ни одного обвиняющего, осуждающего слова, а во взгляде — печаль. Бонни не хотела причинять ему боль. Стоило бы крепко обнять Энзо, сказать, что она любит только его, что она теперь будет доверять ему во всём… Вот только это являлось бы ложью.        — Да кто же там звонит? — раздражённо выпалила ведьма и всё-таки взяла в руки телефон, собираясь сбросить вызов, уже после третьего звонка. Но помедлила, увидев высветившееся на дисплее имя Дэймона, а затем приняла вызов.        — Ну наконец, Бон-Бон, — послышался на том конце его голос. — А я уже решил, что ты игнорируешь меня. Забыла, что сегодня вторник? А это День Блинчиков!       Он пытался говорить весело, оживлённо, но на пару секунд Бонни почудился какой-то надлом. Вздохнув, она произнесла:        — Дэймон, мне сейчас не до этого.        — И слушать не стану твои возражения. Чтобы через полчаса была у меня… Бонни, тебе действительно стоит приехать.       Последняя фраза была сказана совсем другим тоном, серьёзным, почти обречённым. Будто Сальваторе желал, чтобы она приехала, вовсе не из-за того, что может нарушиться их личная традиция. Ей бы возразить, бросить трубку. Но только не сейчас, не тогда, когда Дэймон говорил с ней так. Ведь его вины, по сути, ни в чём не было.        — Хорошо, я скоро буду, — ответила она.       Дома был только Дэймон, так как Стефан с Кэролайн уехали в Хэмптон, чтобы встретиться с семьёй, у которой хранился опасный артефакт. В воздухе витал аппетитный аромат блинчиков с черникой.        — Всё-таки пришла, — улыбнулся вампир, увидев её. Но его взгляд при этом был внимательный, проницательный.        — Как я могла не прийти? — улыбнулась в ответ Бонни, чуть грустно, и потянулась за одним из блинчиков. Попробовав его, она мысленно отметила, что дела с готовкой у Дэймона обстоят всё лучше.        — Я позвал тебя не только для того, чтобы полакомиться блинчиками, — промолвил он. — Догадывался, что, если бы не эта традиция, ты бы и близко не пришла. Нам нужно серьёзно поговорить.        — Обычно разговоры, начинающиеся после этой фразы, не самые приятные, — отозвалась Бонни, внутренне напрягшись.        — Сложным он будет точно, — заявил Дэймон. — Стоит обсудить то, что происходит между нами.        — О чём ты? — Делать вид, что она не понимает, в чём дело, было сложно, но Беннет всё-таки попыталась.        — Как будто ты не в курсе! — выпалил Сальваторе, который не собирался ходить вокруг да около. — Между нами что-то происходит, и ты это знаешь. Взять хотя бы тот наш поцелуй.        — Это был всего лишь поцелуй, — сказала она, понимая, что лжёт, в первую очередь — самой себе. — Мы оба были на эмоциях, ты думал за минуту до этого, что я погибла.        — Я не целую каждого, кто внезапно оказывается жив, — фыркнул Дэймон. — И ты мне ответила, между прочим. Посмотри мне прямо в глаза и скажи, что это для тебя ничего не значило.       Бонни смело взглянула на него, но ощутила, будто её язык к горлу прилип. Этот поцелуй действительно много значил для неё, он словно ещё ярче раскрыл её чувства к этому несносному вампиру. Она больше не могла отрицать, что чувства, испытываемые к нему, совсем не дружеские. Дэймон заметил её заминку и подошёл ближе, затем нежно обхватил пальцами её подбородок, из-за чего дыхание Бонни сбилось.        — Мы оба чувствуем это. Я и ты, — прошептал он. — Не знаю точно, когда всё это началось для меня. Может, недавно, может, ещё в магической тюрьме. Но меня безумно тянет к тебе. Я не могу этому сопротивляться.       Он наклонился так, что между их губами почти не осталось расстояния. И тогда Бонни спросила:        — Даже в тот момент, когда вспоминаешь о Елене?       Дэймон замер на секунду, потом отстранился и отпустил её.        — Я знаю, что ты до сих пор любишь её, — вздохнула Беннет. — Однажды она проснётся, и вы снова будете вместе, до приторности счастливые. Меня тогда уже не будет на этом свете. Но сейчас я живая и не хочу, чтобы мужчина рядом со мной постоянно думал о другой. К тому же, это будет предательством по отношению к моей подруге. И к Энзо.        — Я не слепой и вижу, что отношения между вами уже совсем не те, — заметил Сальваторе. — Ты ещё любишь его?        — Это уже ничего не значит, — ответила Бонни. — Прости, Дэймон. Сегодня мне действительно не стоило приходить.       Она развернулась и поспешно зашагала прочь из особняка, ощущая полный разброд в мыслях. Лишь одно она знала точно: настала пора кое в чём поставить точку.