Радужный пиздец

— Он там? — Да. — Ладно. — Стас, — девушка накрыла своей рукой руку друга, не давая ему открыть дверь, — я рядом. Еле улыбнувшись, парень кивнул подруге, после чего медленно приоткрыл дверь. В голове стоял туман, все мысли смешались в один большой ком боли, который не давал жить последние несколько недель. За эти дни парень понял, насколько сильно скучает по друзьям, по Эл и по тому мальчишке, который отдаётся ломатой в рёбрах. Уйти было нелегко, но гораздо сложнее было остаться. Ему и правда нужно было исчезнуть. Нужно было время, чтобы разобраться в себе и понять, что же он чувствует к своему другу, с которым знаком всего ничего. Нужно было отдалиться от всего, что произошло за последний месяц и подумать. Просто подумать как быть дальше. Как странно, что ему хватило всего пару недель, когда Маев рассчитывал, что понадобится гораздо больше. Но это не мешало ему переговариваться по рации со своей лучшей подругой и слушать её голос. Такой родной и тёплый, такой счастливый. Пока Маев выкуривал по несколько пачек сигарет в день, Маша прятала те самые сигареты от Даши, говоря, что жизнь слишком прекрасна, чтобы сокращать ей дни. Как бы странно это ни было, но девушки и сами не поняли, когда это обычные объятия и взгляды в сторону друг друга стали чем-то большим, чем просто дружбой. Однажды ночью Даша курила очередную сигарету, которую кое-как сохранила у себя в кармане, сидя на крыше минивэна. Она делала затяжку, думая ни о чём и смотрела вдаль, когда сзади неожиданно появилась Маша. Заяц в испуге потушила сигарету, бросив её в кусты. Сыграл эффект неожиданности и приказной тон подруги, который девушка слышала ещё утром. Но, как оказалось, теперь Маша ругаться не собиралась. Она просто стояла молча перед подругой в своей короткой юбке, которую успела прихватить из дома в ту ночь. Из глаз вдруг ручьём полились слёзы, а сама Котова начала говорить о том, как сильно ненавидит свою лучшую подругу. Даша, естественно, начала утешать девочку, заключив в крепкие объятия. На мгновение время остановилось, как и плачь Маши. Теперь слёзы не разбивались вдребезги о крышу машины, а скатывались прямо меж губ двух девушек. Двух счастливых девушек, которые, забыв обо всём на свете, тонули друг в друге, даже не заботясь, что кто-то может увидеть их. Маша обвила руками шею подруги, пока та, в свою очередь, прижимала Котову к себе за талию, такую же хрупкую, как и сама девушка. Парни в ту ночь уже сладко дремали в своих спальных мешках, пока Даша заперлась с Машей в её со Стасом комнатке, надеясь, что парень будет не против. Но он был не против. Он лучезарно улыбался, слушая как подруга в подробностях описывает лучшую ночь своей жизни. Описывает ту прекрасную девушку, в которую теперь влюблена по уши. Когда Маша услышала один такой разговор, она с криком отобрала у Даши рацию, пока Заяц с Маевым смеялись в унисон.  — Я всё знаю, Котова! — Пошёл нахрен, Маев! — было последним, что услышал Стас в тот день. И это было последней каплей. Он был безумно рад за подругу. Кому как не Стасу знать, насколько хреновой была её жизнь. И уж кто кто, а такой прекрасный человек, как Даша заслуживает счастья. Счастья в образе милой девочки Маши, которую Стас тоже очень любил, хоть они постоянно цапались. Как не любить ту, что заставляет улыбаться твоего самого близкого человека? Но улыбаться хотелось и самому. Чем больше Даша говорила о Маше, тем чаще Стас думал о Лёше. Парень даже словил себя на мысли, что он отчасти завидует девчонкам, как бы глупо это не звучало. Но дело в том, что не всё так радужно и просто. Видимо, жизнь его ничему не учит. Ведь именно из-за этой грёбанной любви он сидит сейчас тут, вдали от друзей и Эл. Пора бы уже взять себя в руки и смириться с тем, что у тебя не всегда всё будет гладко, даже если до этого вся твоя жизнь была дерьмом, это не значит, что нужно с разбега бросаться на маленький лучик надежды. Маленький лучик счастья, коим и был Лёша Муков. Сейчас единственное, что должен был сделать Стас — это войти в эту чёртову дверь и попросить прощения у лучшего друга. Прощения за то, что не смог в тот вечер контролировать собственные чувства. За то, что сбежал, заставляя Лёшу страдать. Да, как бы Маев не думал о том, что теперь Муков его ненавидит, в глубине души он понимал, что может Лёше не хватает его друга Стаса. Просто не хватает друга, который был рядом, хоть и вёл себя, как придурок. Да, Лёше не хватало его, он чувствовал это, но мальчику нужен друг, а не…  — Так ты войдёшь? Даша. Она всё это время стояла здесь, пока Стас сжимал ручку двери трясущейся рукой. Даша. Она всегда будет рядом.  — Слушай, тебе лучше уже войти, иначе… Но Маев не дал ей договорить, крепко сжав подругу в объятиях.  — Спасибо, Даш. Люблю тебя. — Оторвавшись от девушки, парень взъерошил короткие волосы, после чего всё-таки вошёл в дверь.  — И я тебя люблю. — Послышалось по ту сторону, когда дверь закрылась. Тем не менее, его время вышло. Теперь слишком поздно. Пути назад нет. Он стоит в комнатке Лёши, в которой парень раньше жил с подругой. Интересно, как он отреагировал на переезд Маши в комнату её, на данный момент, девушки? На город уже давно опустилась ночь, поэтому в комнатке лишь слабо горел фонарь, еле-еле освещавший помещение. Стас кое-как разглядел маленький силуэт Лёши, расположившийся на горе подушек лицом к окну. Мальчик сидел обхватив коленки руками и вскинув голову, словно находил безумно красивыми капли, барабанящие по крыше минивэна, которые после стекали по окну. Лица его видно не было, но казалось, что он всё давно знает, что слышал как приоткрылась дверь, и как Стас вошёл в комнату. Казалось, что он просто ждёт, когда Маев заговорит первым. И почему он ещё не подорвался с целью убить этого засранца, который ушёл на две недели, при этом ничего не сказав? Бывало, до Лёши долетали голоса девочек, пока Маша орала на Стаса, а Даша смеялась с их разговора по рации. Он понимал, что Маев общается с ними, но почему тогда он ни разу не поговорил с Лёшей? Почему нельзя было просто сказать что случилось, или живой ли этот идиот вообще? Этого Лёша, наверное, никогда не сможет понять. Стас словно почувствовал, что должен начать первым, ведь это не Лёша бросил его. Лёша всё это время оставался в том городе, в котором и провёл свой самый ужасный день рождения. Он и сам не понял, что в тот день произошло. * * *  — Даша, ты не понимаешь, я должен сказать ему.  — Стас, я всё понимаю, чувак, правда. Но, бля, не ты ли хотел сначала «прощупать почву», а не действовать с горяча? Все остальные в это время давно распивали в центре Эл спиртные напитки, которые даже Маша одобрила, всё-таки не каждый день исполняется семнадцать. Поэтому под шумок Заяц тихо утащила друга в небольшой коридор, где пыталась убедить в том, что слишком уж рано для признания.  — Чёрт, как же мне страшно. — Маев опустил голову, руками разываясь во вьющиеся тёмные волосы. — Я просто не могу больше скрывать это от него. В проходе неожиданно появился Лёша со стаканом текилы в руке, который явно предназначался для Маева.  — Эм, Стас…  — Да, Даш, да, я чёртов гей, и я влюблён в Лёшу. Да, его улыбка делает меня таким счастливым, что я забываю обо всех проблемах. Он просто не понимает, насколько он прекрасен. Но я не могу больше молчать, но что если я скажу об этом, то потеряю его навсегда? Вот он. Переломный момент, из-за которого все пошло под откос. Момент, после которого стакан с текилой безвозвратно разбился вдребезги прямо у ног Леши. Момент, после которого Муков с нескрываемым удивлением смотрел на Стаса так, что Маеву хотелось умереть от осознания того, что он натворил. Сразу же, в ту же самую минуту, Стас бежал от минивэна куда подальше, с одним только рюкзаком, который успел прихватить с собой. Даша тогда очень долго кричала другу вслед, пока Лёша молча стоял, так и не сдвинувшись с места. * * * С тех пор весь мир Мукова словно с ног на голову перевернули. Раньше Лёша даже не задумывался о тех вещах, что по сей день заполняли его голову 24/7. Он только и делал, что думал о Стасе. Этот парень даже подумать не мог, какое огромное место он занял в жизни Лёши. Даже несмотря на то, что девчонки были счастливы, а пацаны вели себя так, будто ничего не произошло, словно привыкшие к такому поведению друга, Лёша не был готов делать вид, что всё в порядке. Он погрузился в себя и постоянно сидел в своей комнате, выходя только когда нужно было поесть или сходить в туалет. А когда узнал, что ребята хотят съездить в соседний городок, находящийся неподалёку, поднял такой шум, запретив им покидать город.  — Какого чёрта вы все такие спокойные? Стас сбежал! Вы понимаете? Он ушел, и мы должны его дождаться, что если он придёт уже сегодня, а вы свалили нахер?! Что тогда?  — Ну да, придёт он всего через пару дней после ТАКОГО, ага, — шёпотом подытожил Дима так, что услышал только Гоша. Девчонки в тот день пытались его успокоить, но тот только оттолкнул их, на весь день запершись у себя. Вечером же парню стало стыдно за своё поведение, ведь уж Даша с Машей точно ни в чём не виноваты. Поэтому он решил выйти и извиниться перед ними. Как оказалось, Гоша, Дима и Даша вышли не надолго, так что в минивэне остались только он с Машей.  — Можно? — встав у приоткрытой двери, Лёша постучал в неё пару раз, виновато улыбаясь.  — Кто это? — оторвавшись от подушки, девушка бегло вытерла лицо руками.  — Идиот.  — Входи, — повернувшись, Котова увидела в дверном проёме лучшего друга. По её глазам было видно, что она не удивлена. Это было ожидаемо, они с Лешей никогда не могли долго находиться в ссоре.  — Прости меня, я такой дурак. Не плачь, пожалуйста. Сев рядом с Машей, мальчик спрятал лицо в волосах подруги, нежно прижимая ее к себе.  — Я не сержусь, — по голосу было слышно, что девочка улыбнулась. * * * И сейчас, когда Лёша уже выплеснул все эмоции, которых, казалось, больше не осталось, он просто равнодушно сидел спиной к человеку, которого успел полюбить и возненавидеть так много раз всего за каких-то пару недель. Ему как будто было больше нечего сказать, в то время как хотелось поговорить обо всём на свете. Стас уже устал от этого неизвестного молчания, поэтому сделал первый шаг:  — Привет. После этого образовалась неловкая пауза, после которой Лёша убедился в том, что эмоции бесконечны в этой вселенной.  — Привет? Серьёзно, Маев? Привет? Это всё, что ты можешь сказать?! По телу Стаса пробежали мурашки. Он даже слегка дёрнулся от такого резкого и холодного тона друга, который прежде ему не доводилось слышать. Сейчас это меньшее, чего бы ему хотелось. Он так устал, и у него совсем нет сил даже на разговор с Лёшей. Он просто хотел бы сесть с ним в обнимку и, ничего не объясняя, просидеть так до самого утра. Но мир - не фабрика по исполнению желаний (отсылка к книге "виноваты звезды" ^^). Иногда сложно посмотреть в глаза реальности. Но ничего с этим не поделаешь, нужно терпеть и ждать. Чего? Никому не известно. Лёша резко вскочил с места, смотря Стасу прямо в глаза. Для парня это было так странно и чуждо. Этот мягкий милый мальчик, что раньше дарил счастье, теперь пугал похлеще любых страхов, которые Стас так бережно прятал в душе.  — Ты хоть понимаешь, ЧТО ты натворил? Что ты наделал? Ты хоть понимаешь, какой же ты идиот? Муков стоял в паре метров от Стаса, больше не двигаясь с места. Маев чувствовал себя таким жалким и ущербным, никому не нужным. Это было ужасное, просто отвратительное чувство. Конечно, Лёша ненавидит его. Ненавидит каждой клеточкой своего хрупкого тела. Теперь Стас противен ему. Наверное, ему просто максимально мерзко находиться с ним в одной комнате.  — «Я люблю его, Даш!» Да что ты говоришь! Как давно это бросают тех, кого любят? Чего ещё я о тебе не знал, Маев? Может, ещё через пару месяцев расскажешь о своих предпочтениях? Как же моё мнение о тебе изменилось. Как ты только мог ТАК со мной поступить? Я правда считал тебя другом, а ты оказывается так относишься ко мне. Оказывается ты такой… Лёша поджал губы, словно не находя слов для описания Маева. Но парень даже не подозревал, ЧТО эти слова значили для друга. Да и друга ли. Похоже, настолько плохо парень себя не чувствовал… никогда. Никогда он, блядь, не чувствовал себя так хуево. Разве может быть хуже, когда на тебя орёт предмет твоего обожания, когда он винит тебя в том, что ты влюблён в него, в том, что ты грязный педик, который совращает его психику. Почему только его постоянно раздавливают те, кого он любит? Неужели он настолько отвратителен, что нельзя просто спокойно объяснить это, а не орать. Когда это всё закончится, напомните Маеву больше никогда не влюбляться. Никогда. Если бы только Стас знал… никогда бы, никогда бы, блядь, не открыл даже рта на эту тему. Но Стас даже не догадывался, что Лёша винил его далеко не в этом. Муков во время этих слов думал только о том, что Маев бросил его, сбежал, ничего не объяснив. И винил его только в этом, но никак не в том, о чём подумал Стас. Парень просто стоял посреди комнаты с комом в горле. Паршиво. Чертовски паршиво. Все бабочки, которые трепетали, пока он переступал порог комнаты, передохли, стоило только Лёше открыть рот. Зачем он только вернулся? Идиот. Остался бы там, куда свалил и сдох бы нахуй прямо там, в обоссонной заброшке, в которой потом его грязное тело сожрали бы черви. Даже это было бы лучше, чем выслушивать всё это. Даже несмотря на то, что Маев давно принял себя, что однажды Даша потащила его на Прайд, и он своими глазами увидел, сколько там таких, как он. Эти люди доказали Стасу, что он вполне нормальный и даже лучше. В тот день он полюбил и принял свою сущность, в тот день всё стало на свои места. Жаль, только, что тот день прошел. Год, как прошёл. А вот день, когда Стас почувствовал себя куском дерьма, как раньше, в школе, происходит сейчас. Прямо сегодня. И это больно. Это ужасно больно. Слышать о том, что ты извращенец, что ты мерзкий и грязный. Что ты противен тому, за кого готов умереть. Лёша просто давил его. Морально втирал прямо под колёса Эл.  — Я, блядь, ненавижу тебя, Стас Маев. — Выплюнул в заключение Муков. Все органы будто одновременно скрутило, и вдруг стало совсем нечем дышать. Слёзы застилали глаза, и Лёша уже был не таким чётким, но это было даже хорошо. Стас бы предпочёл не видеть Мукова в этот момент. Ему было так больно и так плохо. Ужасно. Он хотел сказать что-нибудь, но это было безумно тяжело.  — П-прости… Эмоции дали о себе знать. Стоило парню только открыть рот, как вместо слов вырвались протяжные вслипы и он с ужасом понял, что плачет. Жалко плачет прямо перед парнем, который только что унизил и опустил его как только мог. Он так давно пообещал себе, что больше никогда никто не увидит его слёз. Ему стало так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю. Он даже тем ребятам из школы, которые вечно чморили его, не пожелал бы пережить такое. Упав на пол, Стас стал плакать в голос, даже не думая о том, что его могут услышать друзья. Ему было слишком плохо. Он в отчаянии поджал колени к груди, пытаясь спрятаться меж ними. Лёша мгновенно изменился в лице. Холодный и равнодушный взгляд сменили растерянность и страх. Страх, что он сделал Стасу, СТАСУ, человеку, которого, казалось бы, невозможно сломать, сделал до такой степени больно, сказал слишком много лишнего, что тот расплакался. Боже, неужели он и правда вовремя не заткнулся? Что же такого он сказал? Он сразу же опустился на колени, прямо на них проехавшись до Стаса. Он так много раз прокручивал в голове что скажет этому говнюку, но теперь, когда он в полной мере высказался, единственное о чём он мечтал — забрать всё назад. Сейчас он просто не знал что делать.  — Стас… — мальчик хотел положить руку на плечо Маева, но тот так дрожал, что это было просто невозможно. — Прошу, просто уйди… — кое-как бросил парень, молясь, чтобы Муков послушался.  — Никуда я не уйду, Стас, прошу, успокойся. Я не хотел тебя обидеть, — сев прямо напротив содрагающегося тела, Лёша смотрел в упор. Стас бы очень хотел сказать Мукову, что он сейчас хотел бы побыть один и что ему по горло хватило всего, что он наговорил. Ему до опиздования не хотелось, чтобы Лёша вообще видел его таким. Слабым и таким жалким. Да Маева и так уже тошнит от самого себя. Но говорить было так тяжело. Да даже заткнуться было тяжело.  — Мне так жаль. Но ты бы знал, что чувствовал я, пока тебя не было. Я действительно стал ненавидеть тебя. Я считал, что ты просто последний подонок, который ушёл не объяснившись. Почему ты так поступил со мной? Я не понимаю, — тихим и таким невинным голосом повторил Муков. Стасу показалось, что он ослышался.  — Ч-что? Ты… ты зол только на то, что я бросил тебя? — резко подняв заплаканное лицо, парень посмотрел на Лёшу. Кудряшки прилипли к мокрым глазам, из-за чего Стас выглядел таким смешным и милым одновременно. Редкое событие. Неужели он сам всё это придумал? Да быть того не может. Лёша же сказал, что не ожидал от него этого и… ох, чёрт… Хорошенечко перебрав всё в своей голове, Маев понял, что собственноручно перекроил все слова Мукова на свой лад. Принял все на свой счёт, в то время как дело было только в его поступке. От этой мысли стало немного легче, но слёзы все ещё лились с глаз. Он вообще перестал что-либо понимать.  — Ну, а на что ещё? — улыбнулся Муков, трепетно убирая с глаз Стаса его же волосы. Лёша вдруг подметил, что глаза у Маева вблизи очень выразительные и совершенно, черт возьми, невозможные. И эти темные длинные ресницы, как у девчонки. А ещё веснушки, рассыпавшиеся по носу и щекам, делающие выражение лица очень беззащитным и трогательным.   — О Боже. Мне так стыдно. Я просто… пожалуйста, оставь меня одного, я не хочу, чтобы ты… — в какую-то минуту стало легче говорить, но слишком уж всё быстро происходило и парень не знал что делать. Нужно было побыть одному.  — Чтобы ты опять сбежал? Ну уж нет. Теперь-то я тебя не отпущу, — посмотрев самым тёплым и родным взглядом, который только мог быть, Муков растянулся в счастливой улыбке, — ты должно быть не так меня понял. Я ни секунды не хотел причинить тебе боль, я лишь хотел выговориться о том, как мне было хреново без тебя. Вот теперь Стас и правда совсем перестал понимать что происходит.  — Ты так и не понял? Я никогда раньше не думал о тебе в этом плане, мне было не до этого. Но мне не нравятся мальчики, Стас, но при этом мне не нравятся девочки. Мне нравишься ты, Стас. Какого это? Чувство мгновенного падения? Какого это разбиться вдребезги, упав с крыши высокого здания, какого это стать нечем, а потом вдруг по щелчку вернуть всё назад и взлететь даже выше? Стас испытывал примерно такие чувства в этот момент. Он не понимал что происходит, но ему определённо нравилось. Нравилось то, КАК Лёша смотрел на него, даже когда он находился в таком ужасном состоянии. Нравилось, как он закусывал губу, откровенно пялясь на его собственные губы. И когда это этот скромный мальчик успел так измениться? И знаете, что самое интересное… это Стасу нравилось тоже. Сладко выдохнув, Лёша трепетно приблизился к влажным искусанным губам лучшего друга, опаляя их горячим дыханием. Стас подумал, что всё происходит практически так, как описывала Даша. Время замирает… Разве есть что-то кроме них? В следующую секунду губы Мукова уже обхватили губы парня своими — нежными и дрожащими. Они такие, как и думал Маев: мягкие и такие желанные. Лёша ощущал, что волосы Стаса пахли чем-то сладким. Вьющиеся пряди приятно щекотали щеку. И это всё просто сводило с ума… Кровь шумела в ушах, и сердце билось так быстро и громко, что, кажется, его слышал Стас. Лёше было так хорошо. Приятное чувство взаимности с теплотой разлилось по венам, когда Муков понял, что Стас ответил. Поддавшись вперёд, парень трепетно втянул нижнюю губу Лёши, нежно посасывая её. Касания были аккуратными, ласковыми и влажными. Они дышали в унисон, громко пыхтя и неловко стукаясь зубами. Эти совершенно новые, неизведанные чувства, которые они разделили на двоих, разделили между собой, одновременно волновали и пугали, но в то же время мягко обволакивали и успокаивали, даря чувство наслаждения. Они так соскучились друг по другу, так хотели снова быть рядом, что теперь пытались выразить все свои чувства путём поцелуя. Первого робкого поцелуя. Стас наконец сменил своё местоположение, всё ещё не отрываясь от губ Лёши, и вытянул ноги вперёд. Взяв мальчика за бёдра, Стас прямо-таки толкнул его на себя, от чего Лёша на секунду оторвался, издав еле слышный смешок, после чего вновь прилькнул к зацелованным губам. Стас мог поклясться, что видел на щеках мальчика слегка розоватый румянец. Как же это кружило голову. Руки Лёши уже давно обвивали шею Маева, пока длинные пальцы последнего не переставали лапать мальчика. Им обоим до одури нравилось происходящее. Неужели это не оно? Чувство свободного полёта… * * *  — Ну что?  — Чёрт, Стас, ну ты и тормоз. — Разочарованно выдохнула Маша, убедившись, что больше там смотреть не на что, поэтому решила отойти от замочной скважины.  — Ха! Я же сказала, что Лёша его поцелует, — победно улыбнулась Даша, после чего они с Машей направились в свою собственную комнатку, — так что я сегодня сверху, детка. Запирая дверь, Заяц подмигнула своей девушке, пока та плюхнулась прямо в гору подушек.  — А я и не против побыть снизу, — улыбнулась Маша.  — Ну всё! Эти слова стали последними, которые Даша сказала перед тем, как утопить свою девочку в очередном океане удовольствия.