Вкус ванильных губ

      Слабый свет свечи распространяется только на небольшой столик, заваленный пластмассовыми коробочками с бисером. На краю есть совсем немного свободного места, но занимать его не спешат. Во тьме скрывается диван, на котором сидят два человека. Они говорят тихо, изредка раздаётся хрипловатый или несдержанный смех. Такая тишина, такое спокойствие, которых так не хватает современному обществу. Но они об этом не задумываются. Они просто наслаждаются близостью и разговором друг с другом, прохладной баночкой в пальцах и вкусом пива на языке. Тишиной после рабочего дня. У него болят глаза, у неё покалывают пальцы. Им просто нужен покой и хороший собеседник.       Планировалось, что их будет больше, гораздо больше, но у многих резко оборвались планы. Даже Гилберт, который живёт в этой же квартире, сегодня сильно задержится из-за работы. Пятница, резко её много обвалилось. У остальных появились свои отговорки: приехала девушка, помощь родителям, учёба, работа. Так их и осталось двое.       Вместо свободы и уличного ветерка — домашнее тепло и робкие, мимолётные прикосновения пальцев. Вместо рычащих машин и бьющих в глаза фар — шёпот на ушко и плавный, незаметный огонёк свечи.       Всё по-своему прекрасно, но Юльхен не пожалела о том, что неожиданно сблизилась с Антонио лишь за пару дней. Они были похожи на несколько месяцев, так тянулись, словно свежая и ещё горячая карамель. Не было никаких дел. Прогулки, общение, даже несколько забавных, но смущающих ситуаций. Юльхен успела искупаться в холодном осеннем озере, потому что поскользнулась именно в тот момент, когда Фернандес отвернулся; Антонио искусно избежал дуэли с барным амбалом, на которого пролил содержимое стакана. Этого было достаточно, чтобы лишний раз улизнуть вдвоём домой, ограничивая шумную музыку и смех умиротворённой тишиной.       И прямо в эту секунду Юльхен отчётливо чувствует, как по кончикам пальцев пробегается подобие электрического тока. Именно в этот момент Антонио прервал разговор, устроил широкие ладони на талии девушки, которую скрывала плотная ткань белой блузки. Непрямое, но приятное прикосновение выбило из её лёгких весь воздух, заставило потерять нить разговора.       — Что-то не так? — обжигающие мужское дыхание проходится по нежной коже около уха, задевают шею и теряется где-то в подсознании, заставляя прижать к себе руки и сжать губы.       Юльхен не из робкого десятка, но прямо сейчас, рядом с ним, её сердце предательски сжимается, руки дрожат, отчего она сжимает рубашку Антонио, скрывая этот постыдный для неё факт. А он чувствует, слышит, как бешено колотится её сердце. А может, это его собственное. Он не знает, просто замечает, но не думает об этом.       — Тебе просто кажется, — её голос резко становится тихим, во рту сухо, даже губы резко становятся такими. Но она поднимает глаза. И тогда Антонио понимает, что он тонет. Что он ещё давно пропал, когда впервые посмотрел ей в глаза. Как она ловко сковала его душу, поймала в гетерохромный хитрый взгляд. В глаза, которые из необычного сиреневатого переходят в спокойный и тихий голубой.       И сейчас он телом чувствует эту скованность. Как нервные окончания и мышцы становятся неподвижными, губы останавливаются в паре сантиметров от чужих. Вдруг рождается неуверенный вопрос: а стоит ли? Она подруга, она знакомая, она сестра лучшего друга. Но прежде, чем его мысли плывут дальше, он вдруг чувствует вкус свежего лимона и сладкой ванили одновременно на своих. Он и забыл, что Юльхен ненавидит ждать. Что ненавидит тормозить в последний момент. И что она достаточно уверенная, чтобы взять всё в свои руки. Что это не фальшивая девица из борделя, которая будет играть для тебя роль невинной и глупой овечки. Она не притворяется и сейчас.       Пока поцелуй кажется невинным, милым, но лишь до тех пор, пока Антонио не реагирует и не углубляет его.       Это ни с чем нельзя сравнить. Любой девушке до Юльхен далеко. Её губы не похожи ни на что, она даже не поддаётся так легко его языку, желая сама контролировать процесс. Поцелуй длится несколько минут, которые кажутся чем-то долгим, словно прошло несколько часов, но безумно приятными. Что и говорить, разорвать его заставляет только нехватка кислорода в лёгких. Опухшие губы, сверкающие глаза, тёплые объятья.       — Не смей тормозить больше, иначе сам отхватишь, — хриплый смешок срывается с уст Юльхен. Это совсем не то, что она хотела сказать. Она на самом деле растерялась, но ни о чём не пожалела.       Пожалуй, одного поцелуя сейчас будет мало.