The torn bloody thread

Нити судьбы, иногда, сплетаются в причудливый комок. Тонкий, ранящий, словно рыболовная леска. Они крепко сжимают запястья влюбленных, заставляя страдать и испытывать наслаждение от этой боли. Притягивают своими путами детей к родителям — не каждому удается разорвать эту нить, ибо нет страшнее греха, чем отцеубийство. Корежатся и скручиваются, сгибая человеческие тела пополам, словно ласковый убийца, позволяя еще биться слабой жизни в бренной оболочке. Да только не страшатся они, тонких порезов рук. Не бояться замарать свои лица кровью. Это существа, искажающие понятие любви. А зовутся они — вампиры... ... когда осень зябкими пальцами, обхватила стволы деревьев, отогнав пташек к югу, она встретила его. Восхищение силой и величием, приправленное долей излишней напыщенности, накрыло ее с головой. Слишком он был красив, чтобы не притягивать взгляд. Слишком опасен, чтобы не скрыться от него в ужасе. Он лежал на пожелтевших листьях, с легкой дымкой грусти на очах, наблюдая за стаей соловьев, покидающий родные земли. Застыв, словно восковая фигура, заботливо сделанная талантливым мастером. — Что ты тут делаешь? — А ты? Она улыбнулась и коснулась пальцами замершей коры дерева, покрутившись на одной ноге вокруг своей оси. Что за причудливая картина — девушка в юкате из тончайшего шелка, обрамленной пестрыми листьями и юноша, в рубашке и штанах, в небрежно накинутом на плечи плаще. — Я сбежала — Я тоже Девушка откинула с плеча прядь волос, и наклонилась, смотря прямо в глаза юноше: — Твой плащ насквозь промок. Ты дурак? Его глаза слегка расширились от удивления. Такая откровенность, заставила разразиться темноволосого юношу смехом. — Я- Король Она покачала головой и села рядом с парнем на листья, бережно поправив своё легкое одеяние и с улыбкой кивнув головой: — Конечно, конечно В ответ на ее слова он лишь улыбнулся... ... когда они встретились на приеме у Оури —сана, Шизука удивленно уставилась на Курана, чуть ли не указывая на него пальцем. Она многое ожидала увидеть, но чтобы она, вот так вот, просто взяла и встретила ЕГО! Ридо лишь снова рассмеялся, лукаво улыбаясь Хио , а маленькая девочка, держащая его за руку, улыбнулась... ... Шизука каждый раз потешалась над тем, какими, по истине, нечеловеческими усилиями, Ридо оказывался у нее в комнате. Пределу оригинальности Курана, Шизука уже перестала удивляться. А ведь нужно было всего лишь попросить аудиенции у родителей Хио, и те его бы с радостью пустили, даже не спрашивая зачем. Род Куранов считался королевским, главенствующим. Их уважали, отдавая особое предпочтение. Каждый стремился заручиться их поддержкой, а голос Куранов в Совете старейшин считался одним из самых влиятельных. А как известно, кто меньше о мыслях короля ведает, тот дольше проживет. Но это было не интересно. Парень прокрадывался сквозь сад, на сплошь усаженный сакурами, перепрыгивал через забор, дурил голову охране и влезал через окно. И не было ещё такого случая, когда бы он явился к ней через дверь. — Не ищешь легких путей? Наградой гордому Дон Жуану, были несмелые поцелуи и объятия. Они могли лежать на полу, и разговаривать о чем-то отвлеченном, держась за руки. Иногда темы были пустые, без особого смысла, а иногда милое воркование превращался в яростный спор, в котором Хио обычно уступала Ридо, по каким-то своим, личным причинам. Могли кидать друг в друга подушками, смеясь, упрекая друг друга в жульничестве в какой-то там игре, партия которой состоялась несколько дней назад. Это была не любовь — совместное времяпровождение, с оттенками сумасшествия. — Знаешь, мне кажется, Джури от меня отдаляется, — тихо протянул Ридо, морщась от того, что Хио водила по его лицу кончиком перышка, добытым в результате очередной баталии. — Ты думаешь, она выберет Харуку? — девушка убрала его руку от лица, и снова принялась щекотать его нос, — а что тогда будет с нами? С тобой и со мной? Куран вздохнул, и, отобрав в конце концов у Шизуки предмет его раздражительности, вздохнул: — Я не знаю... — повисло тяжелое молчание. Слишком гнетущее , слишком мрачное.