Офисная наблюдательность

Специальный агент Алоизий Пендергаст впервые за последние три года сидел в офисе за своим рабочим столом, но посторонний не смог бы об этом узнать. И на сей раз дело было не в виртуозном искусстве маскировки - просто макушка агента едва-едва виднелась над стопками бумаг, папок и конвертов, заполнившими весь его стол. Обычно Пендергасту удавалось избегать бумажной работы, просто напоминая директору о том, что он получает всего доллар в год за то, что раскрывает громкие запутанные дела. Однако вчера выяснилось, что в Луизиане сменилась вся верхушка, и верхушка эта слышать ничего не хотела об "особых условиях". Поэтому в восемь утра Пендергаст прибыл в офис с надеждой разделаться со своей задачей за один день. Здесь ничего не менялось годами. Всё то же большое помещение с белыми стенами и парой стеклянных перегородок отделов с жалюзи. На полу - стёртый недорогими, но удобными ботинками агентов и посетителей серый ковёр. Практически всё свободное пространство занимали ряды письменных столов из светлого дерева, и на каждом из них слева стоял монитор компьютера, справа - подставки для бумаг. Варьировалось только количество и содержание фотографий в рамках. Судя по пополнению рамок на столе агента Димитрио, у него родилось ещё два ребёнка - ещё две мотивации для него задерживаться на работе до последнего. Стол Пендергаста был в крайнем правом ряду, ближайшем к стене. Он сидел рядом с кулером и потому сразу заметил появившуюся справа от него магнитную доску, на которой маркером напротив десяти фамилий отмечалось количество арестов. Карлос, Монтгомери, Тревор, Тиммонс... из всех этих людей Пендергаст знал только агента Хаскинс. Отрадно было видеть, как преуспевали новые рекруты, хотя это вряд ли радовало старожилов, да и звёздочки с блёстками лепить рядом с каждой фамилией было излишне. Будучи человеком разумным, Пендергаст полагал, что всю бумажную работу, которую он игнорировал годами до этого, за него выполнял всё это время кто-нибудь из его коллег, а ему предстояло отчитаться только за последние несколько дел. Вот тут его ждал самый что ни на есть сюрприз: едва он показался в офисе, Штакенгер и Милтон, его коллеги, с радостным оскалом притащили ему десятки килограммов бюрократической макулатуры. Конечно, у Пендергаста была безупречная память, но даже ему с трудом давались воспоминания о делах до 1995 года. Например, взять этого Алана Смита. Действительно ли он упал с колокольни церкви или Пендергаст его вытолкнул? Что он тогда сказал начальству? Пендергаст задумался, постукивая ручкой по протоколу вскрытия. Ах да, его даже звали не Смит, убийцей тогда оказался андроид, хозяин которого болел ликантропией и был подстрелен в лесу собственным сыном. Собственно говоря, Пендергаст вместе с этим сыном и придумал историю Алана Смита, точно, и вместе же они потом выкрали тело, подменив его каким-то бродягой из того же морга. -Но вы только посмотрите, кто соизволил почтить нас визитом, - проговорил Милтон с надменностью псевдоаристократа. - Он здесь бывает так редко, что я успел забыть фамилию его величества. -Как и я, как и я, - Штакенгер вздохнул. - Но это должно быть что-то величественное, что-то подобающее столь важной персоне. -Мне кажется, там было что-то про "пед". -Там определённо было что-то про "пед". Несмотря на то, что люди за столами вокруг были заняты телефонными разговорами и заполнением бумаг, то тут, то там слышались хихиканья. -Вынужден сообщить вам пренеприятные новости, господа, - сказал Пендергаст, расписывавший в рапорте героизм сына того несчастного, стараясь свести своё участие в истории к минимуму. Как-никак, агенту ФБР не подобает выталкивать андроида лопатой с колокольни. -Какие же, не томите! -Последний раз я слышал эту шутку ровно полвека назад, когда мне было пять лет, от своих ровесников. После этого даже они сообразили, что издевательства над фамилиями и нетрадиционной сексуальной ориентацией - низшая форма комедии. Но, пожалуйста, не беспокойтесь: однажды и вы дорастёте до этого вывода. Милтон и Штакенгер помолчали. Возможно, они переглянулись - Пендергаст не мог сказать наверняка, поскольку продолжал свой рапорт. -Я бы не стал этого делать на вашем месте. -Ты что, сам с собой говорить начал, Пендергаст? -О, вы всё же помните мою фамилию, агент Милтон, я польщён. Возвращаясь к вашему вопросу, я обращался к вам обоим, потому что вы двое сейчас думаете о том, чтобы якобы случайно столкнуть половину этих стопок на пол. Не нужно этого делать. -Как ты... - выдохнул Штакенгер, в голосе которого явственно прозвучало удивление. -Это вопрос наблюдательности - к сожалению, в этом офисе она в дефиците. Поэтому любые её проявления выглядят чудесами телепатии. -У нас с наблюдательностью всё в порядке, - отрезал Милтон. -В таком случае скажите, какого цвета у меня глаза. -Пендергаст, всем пофигу, какого цвета у тебя глаза. -У вас, агент Милтон, карие глаза и четыре родинки на лице, это не зависит от того, насколько вы мне безразличны. Тем не менее примите мои сожаления по поводу вашего развода. -...Ч-чего? -Правда, как ты это делаешь? -Я мог бы сказать, что догадался по плохо выведенным пятнам на рубашке или по манере агента Милтона завязывать галстук, которая сегодня отличается от обычной, а также указать ещё четыре приметы. Но на самом деле, всё ещё проще: у вас больше нет кольца на пальце и вы гораздо злее, чем я вас помню. -В этом нет ничего сложного. -Я и не утверждал обратного. -Вот спроси меня что-нибудь ещё, я отвечу. Запросто. -Хорошо. Первое слово, которое я сказал вам, когда зашёл в офис? Пока Милтон обдумывал ответ, мимо них прошёл, ритмично поднимая в воздух папки под одному ему слышимую музыку какой-то парень в зелёной рубашке с красными кроликами. Он хлопнул папкой по спине Штакенгера с восклицанием "Здорово, чувак!" - и продолжил плясать в сторону стола своей неизвестной пока жертвы. -На нём же даже наушников нет, - сказал Штакенгер с усталостью и тоской ему вслед. Жертвой оказалась агент Хаскинс. Безо всякого предупреждения, судя по звуку, танцор с размаха обрушил обе папки на её стол - и засмеялся противным скрежещущим смехом, который бы и Далай-ламу заставил схватиться за что-нибудь тяжёлое. Подпрыгнувшая от неожиданности Хаскинс хотела было выругаться, но едва она увидела, кто это сделал, как тут же выражение её лица сменилось с взбешённого на горестное. Позднее Пендергаст выяснил, что, как и все в офисе, она знала: этого агента нельзя поощрять, нужно отвечать ему односложными словами - и тогда, возможно, он через пару минут уйдёт, как страшный сон в утренний рассвет. -Почему его вообще тут держат? - спросил Милтон, уже забывший и о предшествовавшем разговоре, и о своём намерении столкнуть локтем папки. - Такого дебила отродясь не видел. С этим-то понятно, - он кивнул в сторону Пендергаста, который к тому моменту вернулся к своим делам. - Но этот-то получает полностью зарплату! -Раз уж вы не намерены покидать район моего стола, могу я поинтересоваться, кого вы обсуждаете, причём явно не в первый раз? - спросил Пендергаст, не поднимая головы. -Агент Тревор. -Давно его перевели в наш офис? -В наш офис его перевели лет пять назад, - сказал Милтон, и не думавший сбавлять агрессивность тона. - Мы до сих пор не знаем, за что нас так наказали. -Говорят, офис в Вирджинии, который его выпер, кутил по этому поводу недели две, - мечтательно произнёс Штакенгер. -О нет, он заметил, что мы на него смотрим. -Мотаем на кухню? -Нет, он пойдёт за нами, просто смотри в сторону. -Чёрт, он идёт сюда. Так, Пендергаст, не говори с ним, ради бога, просто молчи, иначе он в жизни не за... -Чё, меня обсуждаете? - прозвучало над головой Пендергаста. Он также услышал чавканье жвачкой и почувствовал выбивающую дух вонь дешёвого одеколона. -Нет. -Мы вообще уходили. -А это ещё чё за мучная фея? - с интересом спросил Тревор. -Вот у него и спроси. А мы пойдём. Оба агента в панике ретировались за свои столы. Хотя, судя по тону и выбору слов, агент Тревор не так уж сильно от них отличался - почему они так сильно его боялись и ненавидели? -Так чё? Ты кто? -Специальный агент Алоизий Пендергаст. Тревор издал какой-то звук, похожий на шипение, а потом снова выдавил свой воющий скрежещущий смех. -Не, чувак, я серьёзно спросил. -А я вполне серьёзно ответил, агент Тревор. Не могли бы вы... -Серьёзно? Тя зовут Пендер-чё-то-там? - ещё немного скрежета. - Хреново быть тобой. -Меня вполне устраивает быть мной. Послушайте, я был бы рад продолжить эту беседу при других обстоятельствах, но сейчас я очень занят. Тревор опёрся на стопку папок, чуть наклонившись вперёд: -Чё делаешь? Пендергаст был вынужден поднять голову. Обладателем речи недалёкого подростка из неблагополучного района оказался взрослый мужчина, который, судя по надетым в помещении солнечным очкам, находился в глубоком отрицании по поводу своего возраста. Пробивавшаяся щетина, крошки на воротнике и пара пятен кетчупа говорили о том, что существование правил гигиены и принципов здорового питания он тоже не признавал. И чем больше Пендергаст считывал с него информации, тем больше понимал Милтона и Штакенгера. Он вернулся к рапорту. -Возможно, я недостаточно ясно дал понять: я в данный момент занят... -А, рапорты. Хрена их у тя скопилось, - Тревор окинул оценивающим взглядом папки, затем надул пузырь из жвачки и лопнул его. - Ты ваще их заполнял хоть раз? -Да. -А то, если чё, помочь могу. -В этом нет необходимости, благодарю. -А ты чё такой бледный? Болеешь? -Нет. -Я тя раньше тут не видел. Я б такое чудо запомнил. -Аналогично по обоим пунктам. -Надолго к нам? -Думаю, на пару дней. Агент Тревор, не могли бы вы... -А жена у тя есть? Пендергаст отложил ручку в сторону. Затем он встал со стула, опёрся руками на стол и заговорил, глядя прямо в глаза Тревору и отчеканивая каждое слово: -Агент Тревор, моя личная жизнь, особенности физиологии и моя деятельность в данный момент абсолютно вас не касаются. Если только у вас нет вопроса, непосредственно связанного с нынешними или прошлыми расследованиями, пройдите на своё рабочее место, займитесь своими делами и больше никогда ко мне не обращайтесь. -Блин, какой нежный, - фыркнул Тревор так, что у него брызнула слюна. Пендергаст и бровью не повёл. - Ладно, ладно, не буду тя трогать. Хамло. Он ушёл в соседний отдел. А Пендергаст, мельком посмотрев на коллег, впервые за долгое время встретил в ответ восхищение и одобрение в их взглядах. Он улыбнулся, принёс извинения за громкость своей финальной ремарки и сел за рапорты. Как и прежде, приблизительно раз в час к кулеру подходили агент Хейнтч и агент Броссон. Им не нравилось на кухне ("Слишком много народу толчется"), поэтому они, как обычно, обсуждали своих мужчин и пили воду именно здесь. За те несколько лет, что Пендергаст не виделся с этими дамами, ничего в их семейной жизни не изменилось. Броссон по-прежнему находилась в дисфункциональном браке, Хейнтч по-прежнему выражала ей сочувствие, хотя сама предпочитала жизнь, свободную от брачных обязательств. -А я ему такая: "Нет, ты не наденешь эту ужасную шапку". А он мне такой: "Ничего она не ужасная". А я ему такая: "Ужасная, ещё какая". А он мне такой: "Мама говорит, что она нормальная". -Ну конечно, ещё бы она не говорила! -Вот и я ему: "Ещё бы она не говорила, она прекрасно знает, как я ненавижу эту шапку". А он мне такой: "Делать ей больше нечего". Ну и я такая: "Ты опять будешь делать вид, что она меня не ненавидит?" А он такой включает дурака: "Кто, шапка?" -Вот козёл! - с придыханием возмутилась Хейнтч. -Я тоже не выдержала. Я ему такая... Раньше Пендергасту не доводилось медитировать и писать рапорты одновременно, поэтому у него ушло какое-то время на то, чтобы выключить чужие разговоры из сферы своего внимания. Он несколько секунд наслаждался наступившей тишиной в голове, прежде чем вернуться к делу. Пендергаст только-только подобрался к убийствам в музее, когда что-то выдернуло его из медитации, оскорбив все его чувства разом. Он повернулся в направлении шума. Источник шума находился возле работавшего принтера, и конечно же, издавал его не кто иной как Тревор. -Прики-и-и-и-инь? - Тревор хрюкал и чуть ли не визжал, пока его собеседник, агент Нилл, стоял с каменным лицом и терпеливо дожидался своей распечатки. - Прямо в толчок рукой! Не, ну ты понял, да? -Понял. Не надо повторять. -У него теперь дерьмовый телефон, понял, да? Дерьмовый! - истерически хохоча, Тревор бил кулаком по ксероксу, пока тот с жужжанием выплёвывал распечатанные страницы. - О, Милтон, чё, как оно? Милтон прошёл мимо, даже не обернувшись, - он просто показал на ходу Тревору средний палец. Пендергаст при этом отметил, что правый рукав у Милтона был мокрый по локоть. Спустя пару часов Пендергаста заставили подняться и отправиться поздравлять кого-то из аналитиков - он даже не понял, кого именно - с днём рождения. Они оцепили именинника молчаливым кольцом, пока агент Остин толкала вдохновлённую поздравительную речь. Именинник не знал, куда деться, и то и дело поглядывал на монитор своего компьютера, точно надеясь на его поддержку. Кроме того, он явно страдал клептоманией, но Пендергаст решил, что это не его дело. Когда они шли обратно, Тревор якобы случайно толкнул Пендергаста так, что тот чуть не врезался в дверной косяк. -Кто-нибудь помнит, кто занимался делом Рино? - раздался крик из одного конца офиса. -Салмон! - рявкнули из другого. -Эй, Салмон! -Она в наушниках! - крикнул Андерс - сосед Пендергаста, сидевший напротив него. -Так ткните её! Салмон! -Что надо? - гаркнула Салмон, сидевшая позади Пендергаста. -Ты занималась делом Рино? -Чья распечатка по делу Винтера? -Да! -Ты производила арест? -Не, это был Гартер! Я только начинала, а потом ему передала! -А, понятно! Гартер! Гартер! -Да заткнитесь вы все, я по телефону разговариваю! -Он в туалете! -Скажите, чтоб сюда подошёл! -Вода в кулере закончилась, звоните Беннету! -А что там? -Да я накрыл его поставщика, хотел узнать, мог он быть там во время облавы на Рино или нет! -А! Да пиши, что мог, и что Гартер его видел! -А мне не прилетит? -Прокурору пофигу, Гартеру тоже! Только предупреди его! С каждым разом отключать шумы становилось всё сложнее и сложнее. К тому же, под поставщиком явно имелся в виду Уэйнмен, - никто другой на эту кандидатуру не подходил - что означало заведомо провальное слушание. Для Пендергаста было очевидно, что Уэйнмен и Рино намеренно поддерживали жизнь в истории о том, что они якобы были связаны деловыми отношениями - на самом деле они никак не были связаны друг с другом. Зато, арестовав Уэйнмена, ФБР подало сигнал истинному поставщику скрыться. Достаточно было просто обратить внимание на формулировки обоих преступников во время допросов и несходившиеся времена сделок, чтобы это понять. Но, при всех прочих их несомненных достоинствах, наблюдательность никогда не была сильной стороной коллег Пендергаста. Не в его силах было это исправить. Тревор, проходя мимо стола Пендергаста, растянулся на полу. Он тут же вскочил и обернулся в поисках причины своего падения. Пендергаст с невозмутимым видом излагал в рапорте обстоятельства убийств, совершённых графом Фаско. Тревор пробормотал ругательства и продолжил свой путь. Уголки губ Пендергаста на пару мгновений дёрнулись вверх. Пендергаст посмотрел на свои наручные часы. Без пяти шесть, ему ещё оставалось только бегло рассказать про убийства в Юте и про Албана. Коллеги в течение дня то и дело подходили к его столу, чтобы выразить своё удивление его фантастическими темпами. Он объяснял это искусством скорописи и скорочтения, хотя на самом деле ещё не обошлось без отчаянного мухлежа в лучших традициях фокусников семейства Пендергаст. В любом случае, это никто не будет читать, всем будет достаточно одной только иллюзии, что всё в порядке. А уж в иллюзиях он был непревзойдённым мастером. Как только Пендергаст поставил точку в финальном рапорте, у него зазвонил мобильный телефон. Разумеется, это была Констанция. Она звонила, чтобы сообщить, что "мистер Д'Агоста нуждается в помощи с расследованием любопытнейших убийств с применением неизвестной науке кислоты". Пендергаст говорил с ней спокойным тоном и ничем не выдал своего беспокойства по поводу той нескрываемой радости, которую Констанция испытывала от перспективы похода в морг для осмотра жертв. -Что ж, всем доброго вечера и до свидания! - провозгласил Пендергаст уже у выхода из офиса. До него донеслось несколько вялых "Пока", но он не принял отсутствие энтузиазма на свой счёт. Просто агенты задерживались допоздна, они устали и хотели домой, их вполне можно было понять. Он развернулся к двери. И поверх всех этих шумов. Поверх трелей телефонных звонков, гудения принтера и бульканья кулера. Поверх шепотков, топота и криков задержавшихся агентов. Поверх всего этого Пендергаст услышал звонкий ответ Тревора из дальнего закутка офиса: -До свидания, frater!