Будни похищенных принцев

Стук в дверь вырвал Азирафаэля из размышлений. Думы его были невеселыми, так что он с тщательно скрываемой радостью поспешил в коридор — их скелет-лакей все равно был медлителен настолько, насколько это вообще было возможно («Должен же я великодушно дать им шанс передумать?» — обычно отвечал вопросом на вопрос Кроули, неизменно раздражая этой своей привычкой). Правда, в итоге единственным, кто должен был мерзнуть на продуваемом всеми возможными ветрами крыльце, был сам Азирафаэль, из-за чего между ними произошла не одна ссора… Кроули все ссоры мастерски переводил в горизонтальную плоскость и со временем скорее наоборот напрашивался на новый виток ругани («Ты безумно сексуален, когда злишься. Прям падший ангел», — с мерзкой похабной ухмылочкой повторял он, после чего Азирафаэль неизменно вспыхивал и… начинал злиться и ругаться, что закономерно заканчивалось на ближайшей ровной поверхности). В общем, приходилось придумывать другие способы добиться желаемого. Только-только открытая дверь мгновенно захлопнулась, стоило только Азирафаэлю увидеть, кто заявился в их башню (откровенно говоря, башня принадлежала Кроули, но убирал ее почему-то Азирафаэль. И продукты покупал тоже он, особенно когда Кроули погружался в очередной эксперимент (если, конечно, в это время сам Азирафаэль в свою очередь не погружался в какой-нибудь пыльный фолиант)). Но дело было не в этом, а в том, что за дверью этим ранним летним утром оказался не торговец всякой безумно нужной мелочью (Кроули жутко ругался каждый раз, когда Азирафаэль покупал очередной «волшебный» амулет и клятвенно обещал сделать настоящий вот прям сейчас же. Время шло, но эксперименты всегда были для Кроули на первом месте). Также там не оказалось ни молочника (тот доходил до их башни, расположенной вдали от всех поселений, в лучшем случае раз в месяц), ни охотников (такие иногда забредали в их глубинку и готовы были с радостью продать излишек добычи)… Азирафаэль бы даже не удивился, встретив какого-нибудь заплутавшего путника, хотя вот уж кто точно не рисковал бродить по здешним местам. Но вся проблема была в том, что на пороге стоял рыцарь. — О мой прекрасный принц! Я прибыл, чтобы спасти вас от этого ужаснейшего порождения бездны! Скорее! Откройте же мне дверь! — настойчиво воззвали из-за двери, вырывая Азирафаэля из размышлений на тему опасности этих самых размышлений. Вот стоило только подумать о том, что ему скучно и одиноко, как вот! Получите, распишитесь и можете развлекаться, пытаясь донести до окружающих мысль о том, что тебе и в этой башне неплохо живется. — Уходите! Меня не нужно спасать, меня устраивает моя жизнь! — категорично ответил Азирафаэль, по напряженному сопению рыцаря поняв, что тот решил перейти от слов к делу и просто снести бедную дверь (конечно, она была сделана на совесть и абсолютно точно даже не скрипнула бы, но рыцаря все же было жалко). — Подлый мерзавец! Он околдовал вас! — взревели за дверью, после чего явно попытались все же выломать преграду. Раздался вскрик и лязг доспеха, а потом все смолкло. Озабоченный Азирафаэль, не желая объяснять Кроули, откуда у них на пороге взялось тело рыцаря, поспешно распахнул дверь, намереваясь оттащить незванного гостя хотя бы до ближайших кустов. В своей способности закинуть полный доспех на лошадь он вполне здраво сомневался, даже несмотря на высокий рост и прекрасную физическую форму. Однако рыцарь оказался куда хитрее, чем показалось Азирафаэлю — воспользовавшись открытой дверью, он просто напросто вкатился в дверной проем. Азирафаэль, от удивления не успевший ни за что схватиться, слетел вниз по ступенькам (как же хорошо, что их всего лишь три! И что на каждой растет прекраснейший мох!) и, приложившись головой о камень-накопитель, на котором вроде как держалась защита башни, потерял сознание, даже не поняв толком, что произошло. Очнулся Азирафаэль уже под мерное поскрипывание седла и приглушенное ворчание давешнего рыцаря. Пришлось горестно (но очень тихо, чтобы этот… альтернативно одаренный не услышал) вздыхать и, покорившись судьбе, спокойно спать. Дело было привычное. К сожалению. И нужно было привычно освобождаться самостоятельно, а не ждать, пока Кроули все же оторвется от своих экспериментов и поймет, что его слишком долго нет. К счастью, рыцари не отличались особой оригинальностью — все как один тащили «освобожденную принцессу, заколдованную порождением зла» в ближайшую деревню, где был какой-никакой маг, и громогласно что-то там требовали. Некоторые даже считали, что получат половину царства за спасение наследника. Рыцари, что с них взять. Так что, услышав знакомый говор деревенских мужиков, Азирафаэль невольно обрадовался — все его тело затекло от неудобного положения и слишком сильно затянутых веревок, а на боку опять будет синяк — почему-то большинство считало, что Прекрасных Принцев следует возить словно пленников или тюк с вещами. Хорошо хоть Гавриил всегда поможет убрать последствия такого путешествия, пусть и будет плоско шутить и осторожно пытаться «наставить на путь истинный» Но лучше уж задушевные разговоры, чем похищение! В общем, так и получилось, что уже через час рыцарь был отправлен восвояси, а Азирафаэль лечил нервы ромашковым чаем (у Гавриила он почему-то всегда получался особенно вкусным), размышляя, не нужно ли ему чего прикупить в деревне, раз уж его так любезно доставили сюда. А потом на всю деревню вдруг раздался ужасный грохот, земля содрогнулась, и громом зазвучал разгневанный голос: — Кто посссмел покуссситьсссся на мое сссокровищще??? Азирафаэлю оставалось лишь горестно вздохнуть, поставить на стол чашку с так и не допитым чаем и спешно идти навстречу Кроули, надеясь, что тот не решит вдруг сорвать злость, срубая деревья по дороге. Деревенские этому, конечно, только рады будут, а вот самому Азирафаэлю потом придется долго отпаивать целебными элексирами перестаравшегося от нервов Кроули. Ей богу, вот лучше бы Кроули и дальше не замечал его периодических похищений!